Возвращение: Второй шанс

Антона не подстрелили и в следующую неделю. Он едва справлялся с эмоциями, стал иногда выпивать по вечерам, пытаясь хоть как-то уснуть. Его кошмары опять поменялись, но теперь они приходили каждую ночь, мешая ему спать. И Антон пытался алкоголем их заглушить. Но не помогало и это. Шастун все равно просыпался в холодном поту и пытался стереть из памяти ужасный сон. Но следующая ночь снова напоминала ему о нем. За окном уже тихо падал крупный пушистый снег, а городская жизнь текла все также размерено и спокойно. Вечер ложился на плечи, гоня людей по домам. Антон сидел на диване и думал о своем, смотря на полупустую бутылку виски. Рядом стоял бокал, который уже несколько раз ополаскивался алкоголем. Хорек налил снова и поставил обратно, так и не отпив. Он понимал, что чуда не случится, и алкоголь не поможет и во второй раз. Но зато напиток давал забыть про душевные боли, которые давили на сердце. И это стало аргументом, чтобы сделать несколько больших глотков. Монах выпил еще. Алкоголь давал о себе знать. Ему захотелось прикосновений. Общения. Чего угодно, но лишь бы нарушилась эта тишина. Зеленоглазый допивает еще бокал и, наконец, решается позвонить Арсению, не смотря на часы, которые отмерили половину второго ночи. Первый звонок остался без внимания. Второй тоже. И только на третий Хорек добился желаемого. - Ты видел время? – сонным голос сразу же возмутился Попов, не дав даже ничего объяснить звонившему. - Не смотрел, - пытаясь не показывать степень опьянения, признался монах и медленно опустился на пол, прислонившись к дивану. - У тебя все в порядке? – все еще не понимая, зачем его разбудили, уточнил Попов. - Да, извини, что разбудил, - на мгновение показалось, что к нему вернулся трезвый разум, - мне просто не спится. Спокойной ночи. Шастун сбросил звонок и отложил телефон, будто не узнал знакомый голос. Будто ему показалось, что ответил незнакомец. Арсений посмотрел на мерцающий экран, пытаясь поверить в то, что высокий действительно завершил звонок. Он перезвонил ему, решив все-таки выяснить, для чего был прерван его сон. Раз уж актер не спит, то и узнать причину отсутствия сна у друга можно. - Я уже извинился за то, что разбудил. - Ты хотел поговорить, но передумал. О чем ты хотел поговорить? – сказал самую очевидную фразу актер, надеясь, что попал с первого раза. - Я уже ничего не хочу. Совершенно. Абсолютно. Мне все надоело. Надоело расстраиваться, бороться, смеяться через боль, чувствовать дыхание смерти в спину, - алкоголь все-таки сделал свое дело, и Антон начал говорить то, чего явно не сказал бы трезвым. Да и эмоции были на поверхности. Все до единой. И их было слишком много. Попов проснулся моментально. Кажется, голос собеседника был несколько трагичным, от чего Арс ослышался и придумал лишнего. Он вскочил с кровати, надеясь, что это не прощальный звонок. - Надеюсь, ты не прощаешься… - Что!? А, - Антон усмехнулся, - не переживай. Мысли пока не довели до края. Но я запутался в себе и в том, чего хочу. Ничего не понимаю и… мне страшно, Арс. Страшно за себя и за вас за всех. Попов сглотнул и выдохнул. Он уже начинал понимать, что Антон либо пьян, либо дошел до точки кипения. Ему еще предстояло узнать, что в данной ситуации было два в одном. - Ты где? Я еду. - Совсем необязательно. Я в порядке…. Просто сказал немного лишнего. Прости, что загружаю тебя лишней информацией. - То, что у тебя на душе, - не лишняя информация. А ты сейчас сказал именно об этом. - Я уже и не знаю, что на ней лежит. Пожалуйста, не тронь ее. - Я уже собираюсь. Ты где? - Я просто зря побеспокоил тебя, прости, - Антон закончил разговор и опустил голову на согнутые колени. Арсений тяжело вздохнул и закатил глаза. Иногда высокий становился маленьким ребенком, который никого не слушает. Но сейчас было что-то особенное. Что-то сломалось в нем. Как тогда, десять лет назад. Только тогда Антон специально сломал в себе привычные устои, чтобы быть готовым к опасности. А сейчас он устал от нее. Настолько, что стена, за которой пряталась сила, просто рухнула под натиском несправедливости мира. Попов решил начать поиски с дома. Была большая вероятность того, что Хорек сейчас именно там. А если и не там, то ради такого случая его можно и поискать. Адрес он помнил, поэтому без особых задержек сразу рванул в неизвестный район. Актер помнил, что внизу сидела вахтерша, когда они приезжали первый раз. Она может помочь, но для этого придется хоть как-то объяснить ситуацию. Чем Арс и занялся сразу после того, как приехал. Уже немолодая полная женщина усиленно боролась с сонливостью, не доверяя камерам наблюдения. Заметив фигуру, она сразу взбодрилась, но для беспокойства не было причин. Этот мужчина пытался помочь кому-то. Хотя до нее не доходило новостей о том, что кому-то в этом подъезде требовалась помощь. Но доводы были убедительными, и она решила лично проводить его к квартире, захватив ключи на всякий случай. И совершенно не зря. На дверной звонок никто не отозвался, но Арсению было важно убедиться, что квартира пуста. - Он просил меня от них избавиться, чтобы ни у кого не было желания их заполучить. - Я не расскажу ему, что это Вы открыли мне дверь. Но от Вашего выбора зависит его здоровье. Женщина вздохнула и принялась спешно открывать дверь. Кажется, довод оказался не менее убедительным чем все те, которые озвучил внизу актер. - Отдайте мне ключи, на всякий случай. Я с ним знаком, и он весьма вспыльчив, - хватаясь за дверную ручку, попросил голубоглазый. Но вахтерша медлила. Она не знала, как поступить. Этот мужчина был незнаком ей, а хозяин квартиры весьма беспокоился за свою безопасность, о чем напоминал не единожды. Арсений, смирившись с тем, что ему не видать ключей, едва успел закрыть дверь, чтобы об нее разбился бокал, прилетевший из дверного проема кухни, а не об чью-то голову. Арс указал на сцену и вздохнул. - Отдайте мне ключи. - Думаю, Вы правы, так надежнее, - женщина дрожащей рукой отдала ему ключ от двери и поспешила вниз. От греха подальше. Кажется, у зеленоглазого, действительно, проблемы, иначе зачем разбрасываться посудой в каждого, кто откроет эту дверь. Актер вздохнул и открыл врата в царство страха и нервного срыва, догадываясь, что теплый прием вряд ли будет после такого. - Ты что здесь устроил? – не дал даже недовольного слова сказать гость. - Уходи, - раздалось недовольное ворчание из темноты, - ни у кого нет ключей от моей квартиры. - Мне пришлось постараться, чтобы зайти, - Попов привык к тьме достаточно быстро и заметил, что Антон сидит прямо на полу напротив входной двери, подпирая спиной кухонный дверной косяк, согнув колени. - Мог бы и не стараться. - Ты пьян...!? – помогая встать другу, уточнил голубоглазый и, без того видя, что Хорек совершенно пьян - Антон не хотел вставать - Я не мог уснуть. - То есть ты теперь, чтобы уснуть, пьешь? Что происходит, Антон? - Я не хочу говорить, чтобы не сожалеть утром о сказанном. Я могу открыть слишком много того, чего не хотелось бы, чтобы ты знал. - Но ты позвонил мне. - А ты приехал. И зачем? - Тебе нужна поддержка, - Арсений спокойно обнял хозяина квартиры, решив, что его все равно не будут слушать. Усопший пьян и упрям в тоже время, - я не знаю, что произошло в твоей жизни в принципе, но последние недели выдались лихими. Я бы тоже был бы подавлен. Антон тяжело вздохнул и ушел в гостиную, к окну. Лишь бы не смотреть в его бездонно голубые глаза, где читалась жалость к нему и жажда помочь ему. Арсений зашел следом, но устроился на диване, наблюдая за ним. Он успел заметить полупустую бутылку алкоголя, но не стал заострять на ней внимание. Антон не отрицал наличие опьянения у себя. - Ты так уверен, что мне нужна поддержка? – голос Хорька стал грустным. Кажется, мужчина пытался отдавать отчет своим действиям и словам. - Ты позвонил мне в час ночи, даже позже, кинул бокал, из которого пил виски. Мне продолжить, или сам сделаешь выводы? - Не надо. Прости, что разбудил. Я запутался в себе, не знаю, чего и хочу толком, - монах залез пальцами в волосы и взъерошил их, - я бы, может, и выговорился, но боюсь сказать что-то, что тебя напугает… или то, за что мне будет стыдно утром. - Ты пережил гораздо больше, чем мы вместе взятые. Совсем неудивительно, что у тебя будет история, которой я могу испугаться. Ты с боем прорывался, чтобы вернуться к нам. - Мне неловко перед тобой. Ты сорвался посреди ночи только для того, чтобы выслушать мои сопли, - Шастун опустился на корточки и закрыл лицо руками, но после вспомнил, что недопил и потянулся к столику. Но Попов среагировал быстрее, перехватывая бутылку. Усопший хотел возразить, но едва не потерял равновесие при попытке. Актер подхватил его под локоть и поднял на ноги. - Ты пьян в стельку. Я давно не видел тебя таким… - Мне снятся кошмары, Арс, - не выдержал и заговорил о своей душе хозяин квартиры, - они снятся мне давно, но в этот раз все хуже, красочнее. Я как будто смотрю на то, как меня избивают, я все чувствую, но сделать ничего не могу, а через дверь лезут все убитые мной. Они пробиваются…. Мои кошмары,… они смешались. Мне снилось все то же самое, только по отдельности. Первое время и последующие почти пять лет мне снилось, как меня поглощают убитые души. А примерно месяца четыре назад он сменился на более… кровавый. Я каждый сон переживал тот день, когда я пришел к Хохлу и оказался в ловушке. Я видел снова и снова мою ошибку, которая могла стоить мне жизни. Но сейчас я понимаю, что все те сны были просто сказкой в сравнении с тем, что мне снится каждый божий день последние две недели. Я пытался уснуть любыми способами, но мне все равно снились эти два кошмара в одном. Мертвые приходят ко мне и хотят отдать мою душу, чтобы вернуться в мир живых. Оно и понятно - я отобрал их жизни, но мне страшно, что они в самом деле отберут ее. Попов усадил его на диван и сел рядом. Он ни слова не сказал за все время повествования, только все ниже опускал голову. Зеленоглазому еще хватало сил скрывать недостаток сна. Именно это и поражало актера больше, чем само содержание сна. Шастун эмоциональный, любое событие в его жизни может отразиться на его моральном здоровье. - То есть ты не высыпался лет… пять!? - Я уже не помню, когда в последний раз спал хорошо, не дергаясь от шагов. Я не могу по-другому. Просто не могу. Я жил в тех местах, где каждый прохожий мог быть мне врагом по любой причине. Я убивал себя, убивал свою душу, убивал тех, кто стоит на моем пути. И все ради одного - чтобы вы были в безопасности. Я думал, что знаю цену, но не подумал, что у меня может не хватить средств, чтобы ее оплатить. Не думал, что будет так тяжело нести это бремя. Не думал, что будет столько последствий. Но я всегда буду готов защитить вас, забывая себя. Мне дальше некуда падать. Я упал до дна. Потерял свою душу, скитаюсь во тьме. Поэтому мне остается только защищать вас, оберегать ваши души, чтобы не увидеть никого из вас на этом дне. - Ты хочешь сам почувствовать эту безопасность, которой окружил нас. Защищая наши жизни, ты совсем забыл о себе, забыл, что твое сердце может быть не под прицелом. Ты готов ради нас на все, но ты не видишь, что и мы ради тебя готовы на все. Только тебе надо самому понять, что ты в безопасности. Ты заботься о нас, а мы будем заботиться о тебе. Не надо думать о том, что ты уже сделал. Это травит твою душу. Я уверен – она у тебя есть, - актер был серьезен. Ему было жалко Антона, но прекрасно понимал, что тот будет не рад жалости к нему. Он отдавал отчет своим действиям. Знал, что натворил тех дел, после которых человека не жалеют, - ты на все готов ради нас. Ты, дурак, ради нас спустился на это дно, но просто потерял лестницу, по которой можно подняться обратно. - Не надо подставляться из-за меня. Я сам виноват в том, что на меня объявлена охота. Сам виноват в своей боли, в своих терзаниях. Сам виноват в том, что меня хотят убить. Я сам все решил и сам все делал. Осознанно. Но это все давит мне на плечи. Мне страшно. Я боюсь, что не справлюсь. Боюсь подвести или не успеть. Или умереть у вас на глазах. Я думал, что есть люди, которым можно доверять. - Нам можно доверять, - Арсений не выдержал и обнял его. Он видел, что Антон был на грани. Его нервы все-таки пострадали от преследований и предательства. Просто не хотел показывать этого. Но сейчас все было по-другому - точка кипения настала, - прости, что кинул под прицел. Я не знал тогда, насколько далеко ты зашел ради нас. И спасибо за то, что берег наши жизни все это время. - Я всегда это знал, а тебя… давно простил,- монах прижался к Арсению, отпуская все границы и стены, за которой пряталась сила. Он устал делать вид, что все хорошо, что у него еще есть силы, чтобы ходить с маской веселого человека. Устал от рек крови, устал убивать, прятаться. Ему просто хотелось быть прежним добрым и беззаботным парнем, у которого все хорошо. Дыхание высокого участилось. Попов чувствовал, как ему тяжело говорить сейчас, но еще сложнее держать в себе все то, что накопилось на душе. - Спасибо. Я не находил себе места, понимая, что у тебя и без того дофига других проблем. - Не думай о моих проблемах. Я сам виноват, что они появились у меня. Не надо было мне ступать на этот путь. Было же еще куча других вариантов, как решить этот вопрос. - Ты выбрал то, что подсказало тебе сердце. Ты сделал все правильно. Тебе надо отпустить свое решение и не думать о нем. Тогда и жизнь станет легче. - Я не могу. Я причинял боль и себе, и другим. Я шел против своей натуры. Доверился всего раз. И меня уже предали. Я полюбил одного человека, а он оказался не тем, за кого себя принимал. Может, я и заслужил это… - Нет, ты не заслужил. Ты не заслуживаешь разбитого сердца. Может, ты и наломал дров, но не думаю, что разбивал влюбленные сердца. - Я не знаю, были ли мои враги влюблены… - В тебя уж точно вряд ли. - Спасибо, что приехал. - Тебе надо поспать, - заметил Попов. - Я не могу, - русоволосый даже отскочил от актера, но через мгновение пояснил свое поведение, - я не хочу снова видеть тот кошмар… - Тебе бы обратиться к специалисту… - И что я ему скажу? - Тоже верно. Но ты слишком мало спишь. Даже в дороге с недавних пор стараешься не закрывать глаз. - Я после этого сна всегда просыпаюсь в холодном поту. Я не могу переключиться на другой сон. Я чертовски устал. Мне хочется закрыть глаза и увидеть хотя бы пустоту. Но даже она не приходила в последнее время. Я не понимаю, что со мной. Я запутался в своих желаниях и чувствах. Устал ощущать на своей спине дыхание смерти. Я сейчас осознаю, что раньше просто гнал прочь страх умереть, но сейчас он снова со мной. Мне страшно умирать, как бы я ни старался побороть это чувство. - Постарайся уснуть. - Ложись на диване, я сейчас белье принесу. Прости еще раз, что разбудил. - Тебе нужно было это. Не бойся нам показывать свои эмоции. Хорошо? - Я постараюсь. Мне тяжело снимать маску веселья, показывать, как тяжело отразились на мне эти десять лет, - признался Антон, вытаскивая комплект белья, которого у него оказалось в изобилии для него одного. Кажется, разговор немного отрезвил его, - я буду утром извиняться за то, что наговорил сейчас. - Я не буду слушать твои извинения. Ну, или просто не дам извиниться. Хорек ушел в комнату с ощущением, будто он скинул со своего сердца пару тонн. Ему было заметно легче. Однако, кошмар вернулся. Для него не было границ и причин, чтобы не вернуться.