Спроси мое имя

– А вышки в Акацуки и правда красят ногти в черный? Киба жевал лопнувший колпачок ручки, пытаясь не заснуть под монотонную лекцию о какой-то там войне, случившейся бог весть сколько лет назад. – Ну, вроде да. Они же крутые, как рок-звезды. Панки тоже красят ногти в черный, – не менее скучающим голосом ответил Наруто соседу по парте. – То есть в этом нет никакого символизма? – Симвочто? – Узумаки, Инузука, это последнее замечание. В следующий раз полетите из класса. Парни раздосадовано вздохнули. – Ну что, по классике тогда? – шепнул Наруто, доставая перевязанные денежной резинкой картонные бумажки. Киба отрывисто кивнул и достал стопку учебников и тетрадей из рюкзака. Смастерив небольшую баррикаду на парте, он убрал резинку с карт и принялся раздавать их себе и Узумаки. – Я тоже хочу, – прошептал Чоджи с парты позади ребят, наблюдая за тем, как бумажки кладутся рубашкой вверх по шесть каждому. Инузука отрицательно покачал головой, давая понять, что лишняя возня только привлечет больше внимания. После трех разыгранных партий прозвучал долгожданный звонок, ознаменовавший окончание уроков. – Пойдем в компьютерный клуб сегодня? – привычно поинтересовался Наруто, как и всегда не желая возвращаться домой. – Не, я пока совсем по нулям. У мамы получку задерживают, за прошлые три месяца так и не выплатили. Ей пока едой возмещают, которая от гостей остается. Я и домой сейчас пешком. Узумаки понимающе кивнул другу, бросил учебники в промокший от утреннего ливня рюкзак и подошел к Шикамару. – На меня даже не смотри. Я к отцу в аптеку, надо помочь с ревизией. До ночи там будем, – предвещая вопросы сообщил Нара. – Если помощь будет нужна, то зови. – А там специфику работы знать надо, какие склады за что отвечают и прочее. Не физическая работенка, в общем. Но спасибо, – Шикамару отвлекся на входящий вызов, а Наруто последовал к Харуно, что была последней соломинкой для утопающего – больше и не с кем было избегать гулкое одиночество, что терпеливо ждало парня в родной квартире. – Сакура, только не говори, что тебе тоже куда-то нужно… – Вообще-то нет, но я бы хотела остаться и помочь Какаши. К нам в понедельник переводят нового ученика, надо подготовить вводные тестирования, чтобы определить его уровень подготовки. И список учебников предоставить. – Новенький?! Вот это да. Мы ж таким составом с первого класса учимся, даже странно как-то… – Я тебе больше скажу, мало того, что его переводят не летом, а в начале учебного года – так он еще и во втором лицее учился. Там же, где подружка Шикамару. – Темари чтоль? – Наруто прикрыл глаза и зажмурился, вспоминая драку, с которой прошло уже несколько дней. – Ааа, блин, мы там дрались недавно, у этого лицея. Наши одногодки были. – Не думаю, что кто-то из них. Вряд ли бы из-за обычной драки кого-то выгнали, – Сакура аккуратно складывала учебники в сумку, тетрадка к тетрадке. – Хотя это перевод, а не отчисление. Может двоечник какой-то, программу не вывозит. – А ты не знаешь, как его звать? Вдруг я видел его. – Неа, не в курсе. Я и о самом переводе узнала только перед прошлым уроком, на старостате. Меня и Шикамару заранее приставили к нему, чтобы в учебный процесс втянуть. – Я тоже помочь могу! Экскурсии по шараге провести, рассказать, что в столовке более-менее съедобно, заодно и выяснить, нормальный ли пацан. – Вот только твоего влияния в первые дни не хватало, – засмеялась Харуно. – Новенький и без того придет к нам из крутой школы, а тут вместо стульев стащенные со двора скамейки, нехватка учебников и постоянные забастовки среди учителей. – Блин, точно. Он, поди, мажор какой-нибудь. Да и все в этом лицее думают, что они лучше других, а мы так и подавно какие-то второсортные существа. – Думаю, парень и сам понимает, куда переводится. Мы же все с первого класса вместе учимся, друг за друга горой. Он один против всех не выстоит. Если умный парень, будет помалкивать. Если нет, то что-нибудь с ним придумаем. – Ну, я, если что, быстро ему мозги вправлю, не переживай! – Идиот, только попробуй подраться с новеньким! – Да драка для парней как между девчонками болтовня. Мы так понимаем, ровный ли человек. Так что все нормально будет, не боись! – Господи, Наруто, новенький еще не успел к нам перевестись, а ты уже махаться с ним планируешь, – Харуно прикрыла дверь, выходя из класса. – Короче, я к Какаши. Можем в субботу увидеться – Ино позвала помочь в цветочном, нам бы рабочие руки там пригодились. – Отлично, я в деле! Как и всегда, приду пораньше. Часам к десяти утра. – Спасибо, Наруто, – улыбнулась Сакура, обнимая друга на прощание. – Тогда до завтра. – До завтра! – помахал он уходящей девушке, прикидывая в голове, чем занять оставшийся день. Заученный до дыр маршрут был стандартным: школа, продуктовый ларек в соседнем подъезде, свой двор. Посидеть с пакетом купленной лапши быстрого приготовления на детской площадке давно стало устоявшейся традицией — на свежем воздухе и в телефоне сидеть веселее, и встретить знакомые лица больше вероятности. Но провести полчаса залипая в экран возможности не представилось — заряда было мало, а потому Узумаки принялся рассматривать играющих на площадке детей, покачиваясь на качелях. Часть из тех, что помладше, пришли с мамами, под контролем которых не выходило съесть горсть песка или шлепнуться с железной горки. Смотреть на заботливых матерей, щебетавших вокруг своих чад, было болезненно — свою маму Наруто не помнил от слова совсем, потому оставались только попытки воссоздать ее образ по фотографиям и старым кассетным записям. Он представил, как играл бы на этой площадке под присмотром любящих родителей — наверное, при наличии таковых, Наруто бы перестал быть тем самым ребенком, который выносит всем воду, ведь только его не загоняли обратно домой предки. Интересно, а у новенького есть родители? Узумаки рассмеялся с собственной мысли – отчаянное желание отожествить себя хоть с кем-то выражалось в попытках найти того, кто тоже познал боль щемящего одиночества. Хотя, конечно, у новенького родители определенно должны были быть. Иначе на какие деньги он бы учился в таком крутом лицее? Размышления прервал телефонный звонок, возвращая Наруто в реальный мир. – Гаара, привет! – Привет. Ты у себя на районе? – Да, во дворе сижу. Домой неохота. – Давай возле Ичираку через десять минут? – Да, давай. Только это, у меня мобильник вот-вот вырубится, так что ты не пугайся, если недоступен буду. – Понял, – Гаара отключил телефон прежде, чем Наруто успел что-то ответить. Ну вот всегда они так делают. Шаркая гнилыми разноцветными листьями, поднимая в воздух ветхий запах осени, Узумаки улыбался, предвкушая встречу с другом. С Гаарой все чувствовалось как-то иначе – он понимал горесть покинутости и вынужденной разобщенности, хоть и по-своему, с колокольни своих проблем. Но боль есть боль: она саднит по-разному, откликаясь то в грудной клетке, то в кишечнике, то где-то еще глубже, разливаясь эхом во всем теле. Такая разнородная, но такая одинаковая. Продуктовый ларек Ичираку все еще приходил в себя после поджога. Деревянные доски трепетно укладывались друг на друга рабочими – будто это не было ненужным мусором, с которым уже ничего не сделаешь. Следующие полтора часа были проведены за обменом последних новостей, обсуждением прошедшей возле лицея драки и плутанием по родным дворам. Как и всегда, разговаривал в основном Наруто – гордо хвалясь перед Сакурой тем, как мужчины выясняют отношения кулаками, не предаваясь пустой болтовне, сам он любил и то, и другое. Гааре же было достаточно слушать кого-то, кто не кричит на него матом и не пытается приложить при любом удобном случае – потому в окрестностях небольшого города он чувствовал себя дома больше, чем в собственной квартире. – Ты так и не рассказал, из-за чего вы повздорили с Сасори. – Ааа, точно. Ну короче, недели полторы назад к нам в школу завалились Пейн и Яхико – главари Акацуки. Они что-то от Дейдары хотели, от старшеклассника, это через него Сасори туда попал. А мы с Дейдарой как раз поругались – он из кустов, где школьный забор, хотел кинуть петарду в ментов. Идея-то клевая, но бабуле Цунаде прилетело бы будь здоров после такого. Я и сказал, давай лучше в другом месте. А он начал, мол, это мой перфоманс, мы тут на камеру снимаем, ты все испортил… Я говорю, ты че, какой еще перфоманс? Нормально разговаривай. Будто я знаю, что это такое. И он полез за искусство что-то загонять, толкнул меня, мы зацепились. Ну я хорошо его приложил! В итоге к нам эти мусора подошли, начали разнимать. Тут Пейн пришел как раз, извинился за нас, сказал, что это мы так, по-дружески. Я его в первый раз увидел тогда вживую так близко. У него очень массивная черная кожанка была, а на ней красные облака были нарисованы, это вроде символ у Акацуки такой. Менты ушли по итогу, а мы что-то разговорились с Пейном. Он сказал, что выдержка у меня хорошая. Я ему и ответил, что улицей воспитан, не умею я иначе, всегда бьюсь до последнего. – А с Сасори из-за чего поругались? – А, ну так вот. Пейну я понравился, он сказал, что и до этого меня видел, представляешь! И позвал в Акацуки. Я сразу согласился, конечно. И после этого, спустя несколько дней, этот идиот Сасори пришел к Дейдаре в нашу школу. Я его поприветствовал, а он проигнорировал. Сука, я терпеть не могу, когда так себя ведут! Будто я, блин, место пустое. Я еще раз поздоровался, мы все-таки в одной группировке теперь. В итоге он начал городить, что здороваться со мной не обязан, кто я такой вообще… Ну я и прижал его на спортплощадке. – Понятно. Рад, что ты в Акацуки, – еле заметно улыбнулся Гаара. – Придумал! Давай я замолвлю за тебя словечко! Ты так дерешься, тебя точно туда возьмут! Оторвут с руками и ногами, – перевозбудившись от данной мысли, Наруто начал прыгать перед Гаарой, чувствуя что-то родное от мысли пребывать в одной группировке с близким другом. – Мне неинтересно. Не хочу с этим связываться, – равнодушно ответил Сабаку-но, покачав головой. – Из-за отца? – аккуратно спросил Узумаки, стараясь не задевать особенно болезненные точки. – В том числе, – кивнул Гаара, подходя к цветочному ларьку и высматривая махровые подсолнухи. – О, я завтра обещал Сакуре и Ино помочь в цветочном. Не в этом, а в том, что возле школы. – Всё так и бегаешь за ней? Наруто вздохнул, переводя взгляд с цветочного магазина на рядом стоящее дерево вишни, что уже давно отцвело. Харуно всегда была больной темой в любых диалогах – игнорируя все ухаживания Узумаки еще с начальной школы, та из объекта любви превратилась в недосягаемую, призрачную мечту. – Сакура ясно дала понять, что не интересуется мной. Но я всё равно не отступлю – может, она просто занята учебой, потому ей не до отношений. Она же к поступлению в медицинский готовится, еще и репетитором подрабатывает, плюс эти старостаты и помощь в цветочном… – Почему она тебе нравится, Наруто? – Да откуда ж я знаю. Это же само по себе как-то происходит… Я вот могу и в ней, и в других людях назвать хорошие качества. Да и не сказать, что она роковая красотка. Поэтому черт знает, что это такое. – Может, ты путаешь физическое влечение с влюбленностью? Вопрос непривычно смутил и застал врасплох того, кто сам любил заводить похабные разговоры. Возможно, дело в том, что от Гаары такое слышать было непривычно. А быть может Наруто относил Сакуру к той категории девушек, с которыми секс считался чем-то второстепенным, далеким. Его хочется, но похожие мысли не дурманят голову, заливая всё белой пеленой желания. – Если честно, о сексе и похожих штуках я думаю в последнюю очередь, – пожал плечами Узумаки. – Не пробовал переключиться на кого-то другого? – Сакура мне еще с началки нравится. Если бы мог, давно бы уже запал на другую девушку. Да и не клеится у меня с ними, я пробовал подкатывать. Но я девчонок совсем не понимаю, они будто с другой планеты – возьмут тебя за руку, похлопают глазками, попросят помочь, а на следующий день с другим в коридоре целуются. Будто флирт для них просто манера общения, не более. А ты потом еще и дурак, раз всё не так понял. – Да. С парнями легче. – Сто процентов. Вот ты меня с полуслова понимаешь – не нужно додумывать, что же ты имел в виду, когда поступил так или иначе. Мы проще. Поэтому я и рад, что девчонкой не родился. Как только они понимают друг друга и самих себя. А ты чего это вообще такой разговор завел? – К итоговому сочинению готовлюсь. Пытаюсь понять, как определять для себя любовь. Ты сказал, что и других девушек находишь привлекательными и интересными. Но чувства к Сакуре трактуешь как-то иначе. – Ну, – Наруто зажмурился, пытаясь обволочь неясную мысль в полноценное предложение. – Я и правда не знаю, почему и за что любят люди. Знаю только как это ощущается. Когда любишь, между вами будто границы размыты. Вы можете отдать жизнь друг за друга и все такое. Сабаку-но перевел безнадежно-отчаянный взгляд с пейзажа украшенной осенью улицы на рядом стоящего Узумаки, немного замешкавшись, прежде чем ответить. – Я бы отдал за тебя жизнь, – тихим, хрипловатым голосом сказал Гаара, заглядывая в озерные глаза. – Так и я за тебя, ты же мой друг! Наверное, я мысль не так выразил. Может, любовь это что-то больше, чем отдать жизнь. Короче, не знаю я. Сабаку-но остановился возле небольшой смотровой площадки, переводя вес тела на перила, облокачиваясь на те спиной и рассматривая свои идеально начищенные кроссовки. – В детстве, когда отец избивал мать, она просила нас с Канкуро не вмешиваться. После мы помогали ей смазать синяки и обработать раны. Она говорила, что так папа проявляет свою любовь, и мы не должны этого пугаться. Он переживает и заботится, потому изувечивает маму, чтобы она почувствовала такую же боль, какую испытывает он, когда волнуется за нее. Наруто не ожидал такого интимного откровения от молчаливого, насупленного Гаары, предпочитающего оставлять весь сор в избе. Узумаки и без того знал, что происходит в его семье, а потому лишний раз не беспокоил друга ненужными расспросами. Сабаку-но делился подобным только в случае, когда тяжкий груз в виде событий собственной жизни уже не получалось носить с собой – и потому схожие признания ощущались вдвойне горестно и опечалено. Узумаки промолчал, не найдя слов лучше подбадривающей тишины. После пары минут безмолвия, Наруто, как и всегда, взял на себя инициативу продолжить непростой разговор. – Ты не твой отец. Ты хороший человек. А сейчас, к тому же, взрослый и самостоятельный. Способный защитить близких, тех, кого любишь. Скоро уже и в универ поступишь, комнату снимешь. А если в другой город поступить не выйдет, так можешь и у нас жить. Джирайя всё равно на заработки уезжает постоянно. Гаара посмотрел вверх, когда в носу неприятно закололо, а затем повернулся обратно к другу, натягивая слабую улыбку. – Спасибо, – коротко бросил он, утыкаясь носом в плечо Наруто. Тактильность была присуще Гааре – позабыв об этой детали, Узумаки немного отпрянул, затем расслабляясь и принимая объятия друга, вспоминая все те ужасы, творящиеся в его маленьком мире. Ему-то явно не хватает обычных дружеских объятий и вот таких разговоров по душам. – Мне уже надо идти, – посмотрев на наручные часы, информировал Гаара. – Увидимся на днях. – Хорошо. Расскажу тебе потом, что за тип этот новенький. Может, ты его знаешь, – Наруто раскручивал на запястье пакет с купленной раннее лапшой быстрого приготовления, прощаясь с Сабаку-но. Не сказать, что Узумаки сильно любил школу, но начало учебной недели всегда ждал с нетерпением – даже быть отруганным за очередную выходку лучше, чем сидеть в собственной квартире в полной изоляции, а потому свободные выходные всегда тянулись тягостно, мучительно долго. Но эти суббота и воскресенье оказались совсем уж нескончаемыми – сказывалось сильное любопытство по отношению к новому ученику. Выведать новую информацию у Сакуры не удалось – известно было лишь то, что он сын местного полицейского. Мусоров Наруто не любил, считая, что они заинтересованы только в злоупотреблении полномочий, но никак не в наведении порядка. Грабежи средь бела дня, повсеместный рэкет и повышенная преступность в городе, и, в частности, в их районе подкрепляли мнение Узумаки. Причины перевода также не были известны. Вероятнее всего, классному руководителю Какаши о них сообщили, но учитель благополучно проигнорировал эту информацию, посчитав ее ненужной (еще бы, с его-то списком дел!). Сакура и Ино предположили, что новенький просто-напросто не справлялся со школьной программой, посему решил выбрать учебное учреждение попроще, без тяжелых элективных предметов. Наруто же не давала покоя его прошедшая драка – может ли быть такое, что по каким-то причинам ученика попросили перевестись из-за участия в той стычке? Но это предположение ломалось о тот факт, что переводится только один ученик, а не все трое. Да и школьные драки – меньшее из того, с чем ежедневно приходится сталкиваться руководству школы после событий последних лет, и за такую ерунду сыну сотрудника полиции максимум бы сделали выговор. Но по какой-то необъяснимой причине Наруто до безумия хотелось, чтобы один из участников потасовки оказался его новым одноклассником. Узумаки подумалось, что Суйгецу и здоровяку, он, в общем-то, не сильно бы обрадовался – а вот той темной лошадке точно да. Будто нахождение с ним в одном классе увеличивало шансы на возможный реванш – как бы это было сладко, прижать того уже на своей территории, заставляя сожалеть, что он не поинтересовался именем Наруто после их драки, пренебрегая им и оставляя Узумаки проигнорированным, незамеченным. Уж этот засранец точно пожалеет, что оставил без внимания такого парня, как Наруто Узумаки!