Никогда не наступит

Морозный воздух заполнял лёгкие, выедая остатки запаха свежей крови. Альсина не была особой ценительницей мороза, как и её дочери, но изредка позволяла себе недолгие прогулки по внутреннему саду, дабы проверить, всё ли в ценности и сохранности, да и отдохнуть от так изрядно надоевшей рутины. Как бы она не любила крики и лицезреть боль на лицах служанок, это, порой, раздражало хуже, чем пришедшие недогадливые родные жертв, чтобы проверить свою дочурку, которой, возможно, уже не было в живых. Прошагав между кустов замёрших и давно почерневших роз, поправив меховую накидку, любезно подаренную Донной, она остановилась около горячо любимой беседки. Что-то остановило её. Она вдохнула полной грудью, чуя в воздухе запах свежей тушки. Сладость аромата поражала, хоть и отдавала чем то горьким на языке, будто пьёшь хорошо выдержанное вино. Принюхавшись ещё раз, хозяйка облизнула клыки, в предвкушении от встречи со столь приятным, но незваным гостем, медленно приближавшись к дверному проёму. Она ни в коем случае не может пропустить кого то, источающего такой восхитительный аромат. Больше не медлив ни секунды, чуть наклонившись и придерживая шляпу, она вошла в беседку. Только она выпустила когти, готовясь оттрапездничать «десертом», как заметила, что столь сильный запах шёл не от взрослого человека, как она предполагала, а от маленького мальчика лет шести. «Гость» сидел на небольшой лавочке в углу беседки и отчаянно пытался согреться, обернувшись в старую ткань, похожую на мешок из-под винограда. Альсина опешила. Ребёнок. В её поместье. Неужто какая то вертихвостка-служанка посмела вынести это дитя, так ещё и так долго скрывать? — Кто ты? И что ты тут делаешь? — она начала подходить к маленькой фигуре, что застыла, услышав грозный басовитый голос дамы, и разомкнула свои большие глазки, устремляя взор на хозяйку поместья. Подойдя ближе, женщина почувствовала, как в солнечном сплетении что-то заскреблось и потянулось к мальчику, но стоило ей подумать о том, чтобы убить его и не тратя сил на выяснения, то скрежет сменился на покалывание, а запах стал сгущаться в своей терпкости, почти вязнув на языке. С ним определенно что-то было не так. Владелица замка схватила за шкирку незваного гостя, и, подняв ближе к лицу, начала рассматривать. Светлая макушка, впалые щеки и… глаза. Они были схожи с глазами тех, кто был подвержен особым опытам Матери Миранды. Похожего цвета очи и у нее, и у Сальваторе с Беневьенто, только в глубине радужки желтый переливался в светло-зеленый, в точности, как. у самой Миранды? Нет. Не может быть такого. — П-простите, я не знаю, как я попал сюда… — мальчик затрясся, сжимая в маленьких ручках запястья Димитреску. Его взгляд бегал по лицу леди, иногда устремляясь вниз. Дама была высокой. Гранитный пол беседки казалась так далеко, что казалось, если упадешь, то расшибешься насмерть. — Как твое имя? — Альсина переменила тон, говоря уже мягче, пытаясь успокоить мальчика. Злость на столь бестактное вторжения в свой дом, возможно, даже проживая в нём, сменилась на интерес. Ей хотелось выяснить, кто он такой и что заставляет ее тело так реагировать на его присутствие. В любом случае, несмотря на ощущения внутри, она может убить его в любой момент даже не используя когти. Но ей не хотелось этого делать, по крайней мере, сейчас. Хоть она и жестока, питается кровью и плотью, но детей она не очень то любит трогать, лишь изредка, да и этот слишком необычен. Что-то внутри бурно реагировало на него, выедало остальные чувства, словно плесень, оставляя желание защитить. Похожие чувства были тогда, когда она впервые взяла на руки своих дочерей. — Я не знаю… — по розовым от холода щекам потекла одинокая дорожка слезы. Оленьи глаза наполнялись отчаянием, страхом и… детской, совсем невинной надеждой на леди. Альсина, завороженная такой смесью эмоций, отражённых во взгляде маленького гостя, лишь мягко улыбнулась, как она только может, обнажив ровные белые клыки, и, аккуратно пересадив мальчика поудобней на руки, смахнула ладонью в лёгких перчатках слезу с щеки своего маленького гостя. — Сейчас зайдём в замок, я познакомлю тебя с моими дочерьми, — в груди что-то приятно клокотало на то, с какой нежностью она обратилась к мальчику, — Обогреем тебя, оденем и подумаем над твоими именем. Меня ты можешь называть Леди Альсина. Она даже не думала, когда говорила о своих дальнейших действиях. Чувства всё больше топили её, лишь желание позаботься и пустить под своё крыло осталось на подкорке мозга. Дождавшись робкого кивка, Димитреску вновь улыбнулась мальчику и направилась с ним на руках в замок, прочь от холодного ветра во внутреннем дворе.

***

— Мама!— радостный визг пронёсся по стенкам и дорогому убранству холла. Через миг в коридоре находилась не только старшая Димитреску с мальчиком на руках, но и три роя мух, что немедленно начали собираться в силуэты девушек. Лицо юных леди прикрывала чёрная кружевная вуаль, красиво обрамляя молочно-белую кожу, не скрывая ярких, красно-бордовых губ. — Мама, мама! Эта неуклюжая дрянь посмела вновь рассыпать виноград, залив весь пол соком, — тараторила рыжеволосая леди, взамихая серпом вверх, что был покрыт кровью. Ещё свежей, не застывшей, — В третий раз… — девушка ехидно ухмыльнулась, выставляя на показ похожие на Альсинины, клыки, только короче, — Мы с сёстрами её не пощадили, наполнив её кровью твой бокал, матушка! Пока рыжеволосая самодовольно махала серпом, вперёд неё впархнула черноволосая леди, смахнув вуаль с лица. — Сестрицы, поглядите! У нас новая добыча? — девушка подошла ближе к матери, разглядывая светлую макушку, а поймав взгляд удивительного гостья, отпрянула от матери, — Так он совсем как крольчонок! А как пахнет…— она облизнула клыки, выуживая уже свой серп, готовая отведать «угощение». — Девочки, — мягко начала Альсина, но увесисто, что послужило явным сигналом для дочерей сию минуту встать по руку друг с другом и замолчать, слушая матушку, — Это наш дорогой гость. Прошу вас, проявите к нему уважение, не смейте лить его кровь. С этого момента, он под моим надзором и заботой, — Димитреску аккуратно поставила мальчика на паркет, заставляя того поёзжится от контраста холодного пола с его стопами, — Это мои дочери, — наклонившись, сказала леди мальчику. Подняв за подбородок и направив в сторону дочерей голову того, она представила ведьм, — Белла, моя старшая дочь, — Альсина вернула прямую осанку, указав на светловолосую девушку, — Кассандра, средняя, — уже показала на девушку с чёрными, как смоль, волосами, — И Даниэла, самая младшая из моих дочек, — внимание перехватила девушка, что в начале размахивала серпом, с рыжими волосами. Девушки сделали из этикета реверанс, представляясь, и, вернувшись в прежнее положение, переглянулись друг с другом. Яркие их жёлтые глаза сверкали как и интересом, так и презрением на гостя их матушки. Когда их дорогая мама завезла себе подобную игрушку? Так причём мальчишку! Скрывала ли от них?Так и не просто это мимолётное развлечение, а, видать, важное дитя, ведь первая Леди Димитреску просто бы не взяла этого ребёнка под свою опеку и дарила заботу, давая дочерям строгий запрет на покушение на него. Сладкий запах манил, так и звал испробовать свежею, ничем не запятнанную, невинную кровь, а нежное мясо обглодать с костей. Неужели матушка не испытывает подобное невыносимое желание? Или же она, говоря о заботе, имеет ввиду хранение его для себя, как-то драгоценное вино? Но сейчас не время беспокоить её подобными вопросами, ведь это точно не приведёт ни к чему хорошему. Но есть одна странность. Ощущение, что испытываешь при разглядывании этого мальчонки, как деликатес, не похоже ни на одно испытуемое ими раньше перед жертвой. Безумная, до одурманивая, лёгкость и сытость, будто они уже напились его крови. Весёлость, даже не смотря на их натуру, можно было обозвать светлой и детской. Они прежде никогда подобного не испытывали. Дело в запахе? Пока две сестры стояли и молча оценивали, к ребёнку приблизилась старшая, подняв того под подмышки, всматриваясь в его лицо и большие очи. Усмешка прошлась по её лицу, пока она не заметила явное отличие мальчика от всех других людей, что побывали в её хватке. Глаза, похожие на её… похожие на мамины. Становится всё занимательнее и интереснее. Некоторые подозрения отпали, освобождая место для предположений. — И вправду, кролик! — та повернулась к сёстрам, безумно улыбаясь кровавыми губами. Мальчик, то ли засмущавшись таким вниманием, то ли испугавшись резких действий ведьмы, застыл в руках, и, заикаясь, пробормотал: — Здравствуйте. — Ох, какой вежливый кролик! — девушка жутко засмеялась, покружившись на месте, подняв мальчика вверх, — Как тот, из той книжки! Кролик Итан! Сестрицы, поглядите! Даниэла и Кассандра подскочили к паре, так же начав уже вблизи начав разглядывать мальчика. — Да! Рыцарь-кролик! — воскликнула младшая, забирая из рук Беллы гостя, и, повернувшись к Альсине, чей нежный взгляд был направлен на них, протянула ей того, словно тот и вправду был зверушкой — Мама! Мы с сёстрами недавно читали книжку, где был очень похожий на него герой. Но как же зовут этого крольчонка? — Кассандра вновь развернула мальчика к себе лицом, всматриваясь. Решившись, мальчик предпринял осторожную попытку выбраться из рук ведьм. Ему хоть и было невероятно страшно, но чувства от такого внимания к себе были хуже. Хотелось поскорее выбраться из цепких девичьих рук и отойти к Леди Альсине. Видимо, заметив сопротивление, или почувствовав нутром его дискомфорт, Леди Димитреску забрала мальчонку от дочери, поставив на ноги рядом с собой. — У него нет имени, — закуривая длинную папиросу, начала она, — Нет ни имени, ни фамилии, ни рода. Но теперь он принадлежит дому Димитреску, — явная довольная собой хозяйка, подняла подбородок, сделав ещё одну порцию табака в лёгкие, — И обязан иметь своё имя, как почтённый господин. Ведьмы вновь переглянулись, и, в унисон, взвизгнули: «Ита-ан!». Видя вновь подобную отрадную реакцию своих дочерей, Альсина была несказанно рада, что они проявили такое гостеприимство и великодушие, что несвойственно им. Да такое, что даже были рады дать мальчику имя. Она была обеспокоена, что дочери не смогут воспринять его, но оказалось совсем наоборот. Ей, всё-таки, не хотелось бы обескровливать его, или же отдавать Матери Миранде столь интересный экземпляр. — Стойкий и прочный,— Димитреску посмотрела вниз на мальчика, что смотрел то на её, то на сестёр, сжимая в руках подол хозяйского платья. Но, тем не менее, он стоял, не согнувшись, упрямо кидая ответные взгляды четырём парам жёлтых глаз, хоть и боязно, — Думаю, ему подходит. Итан Димитреску. Названный Итан оглянулся на Альсину, легко кивнул и, на его лице распустилась благодарная улыбка, а оленьи глаза словно светились. — Итан, — как бы пробуя на вкус, произнёс он, после чего издал лёгкий радостный смешок, — Итан Димитреску.