Три в одном

      Я чуть не выронил стаканчик кофе. Обычно я эту гадость не пью, сейчас взял из страха заснуть в очереди. Однако сейчас в нём необходимость резко отпала.       Врач выдерживал тактичную паузу, пока я переваривал новость. Когда я чуть пришёл в себя, сразу выпалил самый банальный вопрос.       — Так сколько мне осталось?       Чувствовался опыт собеседника в подобных разговорах — каждый раз он молчал ровно столько, сколько нужно.       — Год. Примерно. Может, полтора.       Губы пересохли. Я хлебнул кофе.       — Есть возможность как-то отсрочить? Купировать болезнь, я не знаю? Операцию сделать?       — Мы можем попытаться, но в вашем случае лечение будет малоэффективно.       Вкус сахара на губах. Нравится сладкое. Без сахара не пью.       — Будет больно?       — В больнице дают обезболивающее. Но оно, скорее всего, вам не понадобится ещё несколько месяцев.       Горьковатый кофейный привкус. Чтобы были силы сделать то, что должен.       — Возможно, мне надо позвонить родным, коллегам, друзьям… Но я не уверен, как им всем это сказать.       — Я могу порекомендовать вам психолога на этот случай.       Молочная пенка. Для нежности.       Я встал и метко бросил пустой стакан в урну в углу.       — У меня есть свой проверенный психолог, — я направился к выходу, доставая из кармана телефон. — Спасибо, доктор.       Дверь захлопнулась за моей спиной. Пальцы коснулись гладкой поверхности экрана несколько раз. Я поднёс телефон к уху.       — Ало, Сеня? Я по поводу днюхи. Давай всё-таки у меня. Не, соседи не против, я утряс. Да, колонку тащи. Ага, остальным передай тоже.              — Ясен хуй, Ром, — Сеня над ответом не задумался ни на секунду. — Снял бы шлюху, может даже не одну, объебался бы чем только мог. Как только деньги бы все просадил — в петлю, хули ещё делать?       — И не поспоришь особо, — я сделал затяжку и пустил колечко дыма в потолок. «Хозяйка за запах убьёт» — подумал я и вслух рассмеялся. Сеня это интерпретировал как издёвку.       — А чё, идеи умнее есть?       — Нет идей, в том и дело.       — То-то же. Эй, эй, эй, это моё пиво, верни!       — А хуй тебе, — Я запрокинул в голову в большом глоткé, и только после позволил Сене выхватить бутылку обратно.       — Пиздец ты оторва сегодня.       Сеня сказал это с глубоким уважением, и хотел было высказать следующую же мысль, что появилась в его пьяной голове, но легко отвлёкся на шум приветствия нового собутыльника. Да, кажется, Макс наконец вырвался с работы.              — Что бы сделал? — Макс нахмурился. — У меня, конечно, нет списка в стиле «Пока не сыграл в ящик», но несколько пунктов я бы набросал. Мне всегда было интересно выковать свой собственный нож, например. Кривой, косой, но чтобы свой. Может и можно найти мастера, чтобы с такой просьбой обратиться. Чтобы в мастерскую пустил, пальцем тыкал, что делать, ничего недостижимого. А ты бы что выбрал?       — Не знаю, — я кисло улыбнулся, — Просто спросил.       — Может, съездил бы куда-нибудь? Я очень хотел в подростковом возрасте в Японии побывать. Да и сейчас был бы не против, да только Ирине этой Японии не надо, ей Турцию пятый год подряд подавай.       — Что ж, если так подумать… Может, в Нью-Йорк? Наверное, там прикольно. В фильмах много раз видел, а вживую — нет. Я бы туда рванул и всё бы обходил.       Макс посмотрел малость укорительно.       — Можно, конечно.       Нет, промолчал. Думал, начнёт переубеждать.       — А ты чего такими вопросами задаёшься?       — Соцопрос.       Думаю, он не поверил.              — Даже не знаю… — Лена серьёзно задумалась, — Последние дни надо проводить с близкими. Я бы взяла с собой Серёжу и поехала к отцу. Но они друг друга так ненавидят, что даже будь я при смерти, они бы ругаться до конца не перестали. Так что сначала я бы с папой попрощалась, а там бы Серёжа сколько надо ухаживал.       — Вот оно как…       — Ты что-то грустный какой-то сегодня, и вопросы мрачные задаёшь. У тебя всё хорошо?       — Нет, всё нормально.       Все спали. На полу, на неразложенном диване, сидя на креслах — все в неуклюжих смешных позах. Мы вдвоём улизнули на кухню, чтобы не тревожить ничей сон. Хотя и было понятно, что сейчас гостей мало что разбудит. После цветной подсветки в зале белый свет от кухонной лампы казался чем-то необычным, душевным, загадочным. Я заварил две кружки кофе. Нам двоим. И только.       — Лен, я тебя очень хотел спросить.       Так вот, как чувствуют себя обречённые.       — О чём?       Как чувствуют себя те, кому нечего терять.       — Хочешь, мы вместе полетим в Нью-Йорк?              Я знал, всю жизнь знал, что правда где-то посередине. Чем больше данных, тем точнее анализ — достаточно простая мысль, которая помогла мне решить трудную ситуацию. И как будто подтверждая мою уверенность в правильном решении, жизнь не ставила мне палок в колёса, хотя план мог на многих стадиях просто не сработать. Кредитная история у меня была достаточно неплохая, а хороший знакомый с юрфака дал слово (и не бесплатно), что родных кредиторы беспокоить не будут.       Отдельной прощальной вечеринки не устраивал: показалось, что на моём дне рождения мы все достаточно повеселились. Если бы они узнали, весь вечер бы провонял тупорылым смрадом жалости. Нет уж, обойдутся прощальными открытками. Хотя, даже не прощальными — благодарственными. Прощаться это грустно, приятнее было за их вклад в мою жизнь поблагодарить.       В аэропорту нас встретила густая жара. Солнце пробивалось сквозь стёкла и живо отражалось от металлических стен. Вдвоём мы спустились с трапа. Она поспешила на свежий воздух, а я задержался взять кофе. Три в одном, разумеется. Столько за последний месяц выпил, что удивительно. Без каких-либо сожалений заплатил за небольшой стакан десять долларов и направился вслед.       Я не сомневался, что она согласится. Разумеется, сначала было удивление. Потом я ситуацию описал до конца. Были слёзы, слёзы, много слёз, но я умею успокаивать людей. А после, разумеется, стало понятно, что другого шанса больше не будет. Так что почему бы и нет?       Мы встретились недалеко от дверей.       — Как же тут красиво, дорогой!       — Согласен. Попробуешь?       — Сынок, ты что, я же не пью такое!       — Я тоже так думал, а потом распробовал. К тому же, тут не такой поганый кофе, как у нас в пакетиках продают.       Мы шли молча, оглядываясь по сторонам. Когда встали в очередь за багажом, мама спросила:       — Ты же не сильно расстроился, что Леночка с тобой не поехала?       Я пожал плечами.       — Я и не думал всерьёз, что согласится. Безумие же! Но попытка не пытка.       Спустя два часа мы уже отдыхали в отеле.       — Итак, сына, какие планы на наш первый день?       — Дайка посмотрю. Статуя свободы, Таймс сквер, можем прогуляться по центральному парку. А вечером, думаю, нам стоит разойтись.       — Это ещё почему?       — Потому что я собираюсь этой ночью как следует набухаться. А может и того хуже.       — Ужас, сына!       Мама была в ярости.       — Мам, я ж помираю в конце концов!       — Ужас, что ты решил уйти в загул без меня!       Мы хорошо посмеялись. В этот момент я окончательно убедился, что я сделал правильный выбор.       В меру сладко.       В меру горько.       В меру нежно.