***
Марша возвращалась домой в приподнятом настроении, ведь ее слова все-таки смогли убедить Джонатана, что ему стоит сотрудничать именно с ними. Он обещал уже на следующий день наведаться в офис, чтобы подписать контракт. Впрочем, по нему было заметно, что это радует его даже больше, чем Маршу. Джонатан Кейн определенно рвался домой и хотел закончить с делами как можно скорее. Маршу никто не ждал дома, но она сама не была любительницей затягивать деловые встречи. Она очень хорошо уяснила, что время бесценно, поэтому тратить его попусту — просто непозволительная роскошь. И она гордилась тем, как смогла в красках расписать преимущество их компании перед другими. Марша открыла дверь и моментально скинула туфли. Что она любила больше всего — мягкие, теплые ковры, чтобы ноги буквально утопали в них после трудного рабочего дня. Правда, такой имелся только в спальне — вся остальная квартира была выдержана в духе минимализма и напоминала скорее офис, чем жилое помещение. Кинув на кресло в гостиной сумочку и пиджак, она поспешила в комнату. Налить бокал вина, включить какую-нибудь комедию и просто отдохнуть. Сегодня Марша собиралась позволить себе это. Все-таки ей удалось спасти сделку с Джонатаном Кейном, а это дорогого стоит. Многие говорили, что успеха ей не добиться. Впрочем, Марша привыкла к тому, что это предсказание преследовало ее буквально всю жизнь. В комнате пахло сандалом — с детства любимый запах позволял расслабиться. Тарелка с нарезанным сыром, вино, приглушенный свет. Марша уставала от суеты, вечного движения и порой просто хотелось покоя. Стены комнаты украшали различные картины. Живопись всегда была слабостью Марши, особенно она любила находить еще неизвестных художников, но с огромным потенциалом. Например, взять пейзаж с изображением оживленной улицы Нью-Йорка, выполненный углем. Марша купила его три с половиной года назад прямо с рук у симпатичного паренька, рисовавшего за столиком в кафе на обычном листе формата А4. Это потом уже Марша заказала для него красивую раму, и пейзаж стал выглядеть полноценной картиной. Она и сама не поняла, что тогда привлекло ее внимание. Парень выглядел одиноким и грустным, но при этом настолько поглощенным рисунком, что это и подкупило. Видно, что рисовал он с душой. Это сейчас имя Дерека Джефферсона известно приличному количеству людей. Но Марша уже тогда точно знала, что у парня талант. А главное — он делал то, что любил. Марша Уолш была такой же — она любила то, что делала. Горела своей работой, но всегда приходилось сдерживать себя, не показывать истинных эмоций. Принимать поздравления сдержанно, хладнокровно и с уверенностью. Она никогда не должна показывать, что хоть на секунду допускает мысль о провале. В бизнесе умение блефовать даже нужнее, чем в покере. И Марша Уолш овладела этим искусством в совершенстве. Обманывать удавалось даже саму себя. Марша умело делала вид успешной и несгибаемой бизнес-леди, коллекционирующей картины ради статуса. Но, на деле, она часами могла сидеть возле картин, рассматривая и придумывая, какими цветами нарисовал ее художник. Каким оттенком зеленого изобразил листву дерева. Светлее или темнее трава. Синее или голубое море. Она пыталась угадать это по настроению картины, по тому, что читала о море или художнике. По тому, как в книгах описывали цвет. Но читать про зеленый и увидеть его — не одно и тоже. И Марша заменяла цвета: запахами, ощущениями, вкусом. Она так старалась заполнить жизнь всем этим, чтобы не чувствовать себя неполноценной. Чтобы не завидовать тем, кто нашел соулмейта в раннем возрасте. Ведь редко кто доживал до тридцати трех, так и не увидев настоящего цвета собственных глаз. Марша сделала глоток вина, прикрыла глаза и провела рукой по бархатистой поверхности дивана. И ей хотелось верить, что цвет у бархата такой же приятный.***
Питеру хотелось послать все к чертовой матери, но настойчивый, раздражающий до зубного скрежета звук не позволял. Кто вообще придумал ставить на будильник такие отвратительные мелодии? Его терзало желание выблевать вчерашний ужин, но сосед и великий блюститель чистоты точно вынесет за это весь мозг. К тому же взгляд упал на календарь, висевший на стене. Именно он напоминал Питеру, что платить за квартиру все-таки придется. С виду вполне себе приятный календарь с кошечками, но взгляд цеплялся не за милого сфинкса, а за обведенное толстой линией число и жирную надпись «Скоро». Питер предполагал, что Джордан выбрал красный цвет. Красный почему-то считался привлекающим внимание, ярким и бросающимся в глаза. Питер не мог оценить этого в полной мере, хотя оттенок серого в его восприятии и правда был неприятным, хотя так, скорее всего, действовала толстая и жирная линия, в которую было вложено очень много сил и нервов. Пятнадцатое мая действительно приближалось стремительно и неумолимо, поэтому Питер соскочил с постели и подхватил валяющиеся около нее джинсы и футболку. На душ оставалось всего пять минут и не стоило тратить их просто так. Если бы не нужда платить за квартиру, Питер продрых бы до обеда, а то и до ужина. Того, что он зарабатывал от продажи картин, на еду пока что хватало. Он мог бы и вовсе не переживать о квартплате, если бы не уничтожал картины, решая, что они недостаточно хороши. Джордан давно говорил, что он должен послать перфекционизм к черту, потому что еда и блага цивилизации важнее его загонов. Тот даже предлагал подбирать цвета за него, ведь сам уже давно обзавелся родственной душой. Но Питер лишь закатывал глаза и отмахивался. Он хотел сам подбирать оттенки красного, желтого или фиолетового, а не надеяться, что его восприятие совпадет с видением Джордана. А нарисовать зеленым он мог и так, ведь цвета были подписаны заботливой рукой того же Джордана. До него это делала мать Питера, верившая в его талант. Стоило выйти из душа, как кот Бакс тут же бросился под ноги. Питер видел, как шерсть оседает на джинсах, и без того измазанных в красках. Джордан говорил, что Бакс рыжий. Питер же видел его шерсть белыми мазками по черным джинсам — так же растекались и пятна краски, хотя он знал, что использует разные цвета. Но разве кто-то виноват, что в порыве вдохновения Питер испачкал последние чистые джинсы? Впрочем, его белая футболка тоже оставляла желать лучшего, поэтому, быстро насыпав сухого корма Баксу, Питер рванул к гардеробу. Хотя старый потрепанный шкаф именовать таким гордым именем, как «гардероб», было как минимум странно. Зато это старье, как и все в квартире Питера, имело свою личность. Именно «обретением личности» Питер гордо именовал процесс нанесения рисунков на любую поверхность, находившуюся в зоне доступности. Быстро вытащив из гардероба чистую футболку, Питер направился в кухню, по дороге собирая длинные, слегка вьющиеся черные волосы в неаккуратный хвост. Он закрепил его резинкой и, бросив мимолетный взгляд в зеркало, скорчил рожицу самому себе. В кухне Питер обнаружил, что кофе, который он успел поставить вариться перед душем, подлым образом сбежал, а тосты сгорели, значит, его снова ждал «Старбакс». Во всяком случае, лучше чуть-чуть опоздать на работу, чем есть пригоревшие тосты. Тут не поможет даже клубничный джем, который Питер просто обожал. Поэтому, оставив записку Джордану, что сегодня его очередь готовить ужин, Питер набросил джинсовую куртку и поспешил покинуть квартиру. Пока Бакс был увлечен едой, сделать это было куда проще.***
Весеннее солнце грело, поэтому путешествовать с открытыми окнами оказалось довольно-таки приятно. Конечно, починить кондиционер и передвигаться вообще без всяких проблем было бы предпочтительней, но Питер старательно избегал трат, без которых можно обойтись. Купить новые дорогие кисточки — это в любом случае лучше. А машина может и подождать. Хотя старенький «Форд» пытался протестовать, периодически глох и явно был недоволен хозяином, но Питер относился к этому скептически. В конце концов, нравиться всем невозможно. А с машиной, как с женщиной, всегда виноват именно ты. Бросив «Форд» на парковке для сотрудников, Питер поспешил к офисному зданию. Ему всегда было интересно: если не работать на Манхеттене, тут можно припарковаться или все-таки нет? Задумавшись об этом, Питер толкнул дверь и наткнулся на преграду. До него не сразу дошло, что врезался он не во что-то, а в кого-то. Кем-то оказалась высокая женщина в строгом деловом костюме. На ее белоснежной блузке растекалось пятно от кофе. В этот момент Питер проклял дурную привычку выкидывать крышечку со стаканчика, когда только покидаешь «Старбакс». Может, тогда последствия были бы не столь ужасны. — Кофе, — улыбнулся он и протянул полупустой стаканчик. Она смерила его презрительным взглядом и, судя по всему, собиралась разразиться гневной тирадой, но вместо этого замерла не в состоянии отвести от него взгляд. А Питер смотрел в глаза, которые так часто видел во снах. И сейчас он точно знал, что вкрапления зеленые, действительно похожие на оазис. Его личный оазис, к которому он так долго шел.