Sunday Morning

      Стучит монотонно дождь в окна, и Акутагаве, который давно проснулся, не хочется вставать. Дождливое воскресное утро — единственный день, когда ему никуда не нужно по делам Портовой мафии, и он испытывает банальное человеческое желание — отдыхать. Хотя бы сегодня.       Рядом ворочается Ацуши. Приподнимается на локте и тянется к телефону. Акутагаве видеть не нужно, потому что знает — она хмурит тонкие брови, сводя их к переносице, спросонья читая сообщение на телефоне и не понимая смысл слов.       — Кто это?       — Дазай-сан, — отзывается она.       — Что ему нужно в воскресенье?       — Завтра его не будет. Берёт отгул на пару дней, проведёт их с Акирой. А меня просил заполнить по некоторым делам документацию.       Акутагава кивает, вспоминая Акиру. Девушка Дазай-сана, задержавшаяся в его жизни больше одной ночи. Акутагава помнит, что у Дазая отбоя от девушек не было, когда он числился в Портовой мафии. Молод, недурён собой, загадочен — то, что нужно, чтобы заполучить женское внимание. Ничего серьёзного. «Новый день — новое лицо, я не запоминаю», — как-то сказал Дазай ему. И потом повторил слова Томиэ, она рассказала как-то Акутагаве.       Но с Акирой иначе. Дазай даже смотрит на неё иначе, и Рюноске это удивительно. Он видит новую сторону своего бывшего учителя и до сих пор не может понять, нравится она ему или нет.       Ацуши переворачивается на спину и, натянув одеяло повыше, стучит пальцами себе по животу.       — И чего я там не видел, — комментирует Акутагава насмешливо её действие. Лицо Ацуши чуть краснеет, она хмыкает.       — Очень тактичное замечание, — ухмыляется она. Затем садится и стягивает одеяло, и теперь у них одна на двоих кожа. Хрустит костяшками пальцев и, встав с кровати, подбирает рубашку Акутагава с пола и набрасывает на плечи.       — Бесстыжая.       — Каков учитель, — нараспев тянет Ацуши, вставая на носки и потягиваясь, — такова и ученица.       — Я заметил.       — Но тебе ведь нравится?       Акутагава не отвечает вслух, но мысленно ответ у него есть.       Нравится.       Присоединяется к Ацуши несколькими мгновениями позже в ванной, когда она умывается. Оказывается сзади и осторожно прижимает к себе, в очередной раз удивляясь мягкости её кожи. Её тело повторяет его изгибы, Ацуши прижимается спиной к груди Акутагавы, улыбаясь, смотрит ему в глаза через зеркало. Его пальцы скользят по её телу, останавливаясь на выпирающих тазовых косточках. Ацуши прикрывает глаза и, кажется, замирает и не дышит. Удивительно, как тело может реагировать на прикосновение человека, который тебе небезразличен.       — Мы хотим устроить в Агентстве вечер, — говорит Ацуши, придя в себя. Она наносит на зубную щётку немного пасты и начинает чистить зубы, поэтому дальнейшие её слова звучат неразборчиво. — Провести… вместе время… Можно пригласить… друзей…       — А мы разве друзья? — не убирая ладонь с тазовой косточки, Акутагава наблюдает за ней. Он проснулся раньше, уже успел побывать в ванной комнате, поэтому теперь просто наблюдал за Ацуши.       — Нет, — она сплёвывает пасту и умывается. Выпрямившись, хмыкает, — к счастью. Мы с тобой встречаемся.       — Не боишься меня в вашу обитель приводить? Вдруг разгромлю?       — Я не сомневаюсь, что ты можешь это сделать, но для этого ты выберешь другой день. И позовёшь с собой ещё кого-нибудь из Портовой мафии.       — Ты хорошо меня знаешь.       — Да, — подавляет Ацуши смешок, — и порой меня это пугает.       Акутагава никогда не думал, что будет желать проводить воскресное утро вот так. Наблюдать за тем, как Ацуши умывается и, если получится, принять вместе душ. Она будет отплёвываться от попавшей в рот воды, заправлять ему за ухо пряди волос и смотреть так, будто он — всё, что ей нужно в этом мире. Наблюдать за тем, как она, суша волосы полотенцем, бодрым шагом направляется на кухню и начинает заниматься приготовлением завтрака. Ацуши всегда спрашивает, что ему хотелось бы поесть; свой же завтрак у неё неизменный — овсянка и чашка сладкого горячего чая. Она не даёт Акутагаве себе помогать; усаживает его за стол и хлопочет, иногда включает радио или музыкальный проигрыватель, подаренный ей на день рождения друзьями. Обычно они болтают, и это не вызывает у него раздражения — Накаджиму хочется слушать.       — Я приду, если никакие дела не появятся, — говорит он, и губы Ацуши растягиваются в улыбке. — Ничего не обещаю, но…       — Спасибо. Мне будет очень приятно.       И, пожалуй, ещё одной вещью, за что Акутагава любит воскресенья, является её улыбка.