***
Сириусу было душно в вызолоченном солнцем учебном классе. В густой тишине аудитории отчетливо слышался скрип профессорского ботинка. Профессор Люпин сидел за своим столом и поглядывал на старательно рисующих студентов. Его ноги были скрещены между собой и коричневые челси раздражающе терлись и скрипели друг о друга при малейшем движении профессора. Сириус, корпя над своей работой, то и дело поглядывал на профессора Люпина, стараясь не таращиться. Хотя сейчас не было ничего более забавного и, что удивительно, притягательного, чем каштановая кучерявая шевелюра молодого преподавателя. Кудри на макушке, казалось, горели в ярком солнечном свете. Сириус сделал несколько уверенных росчерков на бумаге, выполняя задание, и снова вскинул взгляд на профессора. Тот оглядывал аудиторию через линзы крупных очков. Оправа круглая, роговая – пожалуй, уродливая штука. Но лицо, что удивительно, не портила. Сириус ухмыльнулся. О, у него были большие планы на сегодня. Профессор Люпин и не подозревал, что его ожидает! Сидит себе за своим здоровым столом, скрипит противно ботиночками, морщит острый нос на солнечные лучи. До вчерашнего дня Сириус даже не подозревал, что в его руках может оказаться что-то настолько мощное против заносчивого преподавателя, и теперь ликовал. В этом году молодой, талантливый Римус Люпин, закончивший Центральный Колледж Искусства святого Мартина на два года раньше, чем его сверстники, пришел учить своих одногодок в лондонский художественный университет. И спеси в связи с этим у Люпина было хоть отбавляй. За этот год Сириус успел натерпеться издевок и насмешек от профессора, сумевшего неплохо поиметь бренные умы половины университета. А сколько раз он в пух и прах разбивал работы Сириуса! Сколько колких комментариев отпустил, сколько потешался! И это все – человек, который едва ли старше своих студентов. Надменное говно. Сириус с трудом удержался от зловещей улыбки, что так и просилась наружу. О нет, он прибережет ее для глаз профессора. – Заканчиваем, – негромко, но отчетливо произнес профессор и поправил очки. Скрипнул в последний раз ботинками и поднялся со стула. – Продолжите на следующей неделе. В аудитории послышались облегченные вздохи студентов, шорох бумаги и голоса. – Напоминаю об эссе. А с вас, мисс МакКиннон, еще и доклад, что вы мне задолжали. Мистер Боунс, вас это тоже касается. Занятие вот-вот закончится, так что можете собираться. Гул голосов в аудитории разом возрос. Загромыхали отодвигаемые стулья, послышался приглушенный смех. Рядом с Сириусом засобирался Джеймс. – Жрать хочу до тошноты, – сказал Джеймс. – Пойдем, перехватим чего-нибудь? – Не, мне еще к Люпину подойти надо, – ответил Сириус, собирая свои вещи. – Прояснить один вопрос. – Ой, отъебись от него, и так все занятие таращился, – сдавленно хохотнул Джеймс и растрепал свои волосы на затылке. Сириус ощутил и стыд, и гнев, от чего его решимость достать Люпина стала только сильнее. Он показал неприличный жест другу и резко сказал: – Ничего я на него не таращился. – Да дыру чуть не просверлил, – весело фыркнул Джеймс. – В Эванс дыру сверли, понял? – пошло ухмыльнулся в ответ Сириус. – О, я передам ей твои слова, она тебя отпиздит, – с удовольствием протянул Джеймс, наблюдая, как лицо Сириуса бледнеет от его слов. – Я выше ее на две головы, может повезет, и она не дотянется до моего богоподобного лица… – сказал он, храбрясь. Джеймс засмеялся. Прозвенел звонок и он, шутливо погавкав другу, направился на выход. Сириуса он больше не отговаривал – знал, что бесполезно. Аудитория стремительно пустела. Сириус, не дожидаясь когда выйдут последние студенты, подхватил рюкзак и подошел к преподавательскому столу. Профессор Люпин тихо беседовал с Тонкс – та взволнованно глядела в глаза преподавателя и явно пыталась флиртовать. Люпин улыбался в ответ мягко и без насмешки. Что удивительно. Сириус, даже не пытаясь проявить тактичность, влез почти перед самой Тонкс и широко улыбнулся. – Профессор, мне срочняк надо с вами поговорить. Нимфадора, потом поболтаешь, – распорядился он. – Не называй меня так, придурок, – вспыхнула в одно мгновение Тонкс. – Прям срочняк? – недовольно вскинул острый подбородок Люпин, не обратив никакого внимания на перепалку. – Мисс Тонкс, как видите, мистеру Блэку не терпится. Продолжим разговор в другой раз, хорошо? – Да, конечно, – раздраженно ответила Тонкс и, сжав полы своей куртки, удалилась. Напоследок она бросила пронзительный взгляд на Сириуса и скрылась за дверью. Аудитория окончательно опустела. Остались только Сириус и его кудрявый преподаватель. – О чем вы хотели поговорить, мистер Блэк? – со светским интересом спросил Люпин. – Неужто о ваших долгах? Или пришли за парочкой уроков хорошего воспитания? – Не мне одному не помешали бы эти уроки, – ухмыльнулся Сириус. Его распирало от самодовольства и от того факта, что заносчивый профессор теперь у него в руках. Люпин, судя по всему, заметил открытое, полное удовольствия нахальство на лице своего студента, и вскинул бровь над оправой очков. – О чем это вы, интересно знать? – вежливо поинтересовался он. – О том, что имей вы хорошее воспитание, не стали бы сосаться с мужиками по вечерам прямо на учебной территории, – выпалил Сириус и его глаза впились жадным взглядом в лицо преподавателя, ожидая реакции. И та не заставила себя ждать. Профессор Люпин вежливо улыбнулся, прищурив глаза, а потом вдруг рассмеялся. Сириус опешил, наблюдая за усыпанным светлыми веснушками лицом мужчины, что без стеснения хохотал в ответ на такое провокационное заявление. Каштановые кудри плясали, глаза весело прищурились. Худющие пальцы ухватились за лацканы коричневого винтажного пиджака. – Вы…– сквозь смех, спросил Люпин. – Пришли меня шантажировать? – Да…– неуверенно ответил Сириус. Он смутился, глядя на все еще веселящегося профессора. Это было явно не то, чего он ожидал… Он думал, вредина Люпин струхнет, залепечет всякую херню, скажет, что сделает все что-угодно. А он смеялся. – Ну и что же вы хотите взамен… молчания? – тонко улыбаясь, наконец спросил профессор. – Чтобы вы освободили меня от всех заданий до конца семестра и поставили автомат? – силясь вернуть себе уверенность, предположил Сириус. – Нет, – легко ответил Люпин. – Что, простите? – Нет, мистер Блэк, нет. Вы обладаете завидным потенциалом, и я не позволю вам прохлаждаться на моих уроках, – профессор продолжал улыбаться, хотя в его тоне сквозила строгость и, пожалуй, недовольство просьбой. – Вы должны усердно заниматься и не в ваших интересах лентяйничать. Вас ждет блестящее будущее, так что не смейте ставить его и под малейшую угрозу. Сириус поджал губы. Такой поворот точно не входил в его планы. Самоуверенный доходяга-препод стоял напротив него и выглядел очень серьезно. Хотя в его глазах за очками все так же плескалось веселье. – Может, вы придумаете что-нибудь другое? – предложил Люпин. Сириус почувствовал раздражение. Он тут, между прочим, шантажирует! Откуда такое снисхождение? Он зло оглядел вновь улыбающееся лицо в веснушках, горящие в солнечном свете легкие кудри, худые кисти рук, все еще держащиеся за лацканы пиджака. Такой хороший компромат против этой нахальной рожи, и даже потребовать особо нечего. Не деньги же, честное слово! Сириус вспомнил, как увидел Люпина в объятьях здорового плечистого мужика, подкараулившего профессора за зданием вуза. Как Люпин удивленно вскрикнул, когда его схватили за руку. Как весело улыбнулся, и – черт возьми – совсем не сопротивлялся, когда его поцеловали прямо в губы. Было темно – Сириус уходил с дополнительных занятий, на улице никого не было. Его и самого там быть не должно. Но он был. И все видел. Видел, как изгибалась худая фигура профессора, как сминались под широкой мужской ладонью волосы… Сириус нахмурился. Слова слетели с языка прежде, чем он успел сообразить, что именно он говорит: – Не знаю, может отсосете мне? Столько снисхождения во взгляде Сириус еще в жизни своей не видел. Профессор присел на край стола, скрестил руки на груди и, окинув внимательным, изучающим взглядом всю крепкую фигуру студента, сказал: – Давайте-ка проясним с вами одну простую вещь, мистер Блэк. Я работаю в художественном вузе, и едва ли здесь действительно найдутся те, кто порицает подобные предпочтения. Если вы придете к ректору и в лицо ему заявите, что я целовался с мужчиной на учебной территории и вы видели это собственными глазами, он посоветует вам не подглядывать за жизнью других людей. Даже не знаю, на что вы рассчитывали. Так что вам нечем на меня давить. Но если вам так уж хочется, чтобы я, как вы сказали, «отсосал», то, мистер Блэк, вам следует, для начала, пригласить меня на свидание. Сириус едва не подавился воздухом. Холод, а следом жар опалили его щеки и шею. Он стоял, как громом пораженный, сверху вниз глядя на худого, вредного, вечно насмехающегося над всеми профессора, и испытывал жгучую смесь стыда, разочарования, страха и любопытства. Справившись с собой, он язвительно сказал: – Как вам не стыдно, профессор. Вы ведь только вчера целовались с другим мужчиной, а сегодня предлагаете мне позвать вас на свидание. – Так вы будете звать, или нет? – с легким нажимом, уточнил профессор, игнорируя вопрос. – Буду, – выпалил Сириус и облизал пересохшие от волнения губы. – Вот и отлично, – удовлетворенно кивнул Люпин. – Вынужден вам отказать. – Что?! – Сириус не мог поверить своим ушам. В нем вскипел гнев. Сбитый с толку, разъяренный, он почти закричал: – Так зачем вы мне вообще это предложили?! – Это вы предложили, – настоятельно поправил профессор. – Я просто помог верно сформулировать… – Вы выворачиваете все слова наизнанку, – прошипел Сириус. – Ну, жаль, что вы так не можете, – пожал плечами Люпин. Его веснушчатая морда была полна такого садистского удовольствия…. Сириус почти взбесился. – Еще какие-то вопросы? – с преувеличенной вежливостью спросил профессор. – Нет, – рявкнул Сириус, пылая от стыда и злости. – Тогда, до следующей недели, мистер Блэк, – улыбнулся Люпин и мягко указал на дверь.***
Сириус не мог поверить в произошедшее. Он ошалело шагал по коридору общежития, пытаясь прийти в себя. Гнев улегся, пока он шел от учебного корпуса, и его место занял ужас. Боже, он пытался склонить собственного преподавателя к интимной близости. Зачем?! На что он вообще рассчитывал? И… Зачем, Господи?! Разумеется, он просто поддался моменту. Вспомнил того мужчину, что бесцеремонно мял в своих ручищах профессора, вот его и повело. Но почему повело именно в эту сторону, Матерь Божья! Сириус с ожесточением вцепился в волосы обеими руками. И что ему теперь делать? Будет ли Люпин игнорировать произошедшее? Или будет его тиранить? Или высмеивать? Или настучит ректору? Вдруг Сириусу уже завтра сообщат о том, что его исключают за шантаж? И сексуальное домогательство? Его родители придут в восторг. Сириус в ужасе застыл с перекошенным лицом. Он идиот. Нет. Ну нет… Люпин не из таких ребят. Не станет он никому ничего говорить. Он, конечно, мудак, но не настолько же? Просто поиздевается немного. Как всегда. И все. И вообще, он такой сексуальный, что, разумеется, и другие ученики делали ему такие непристойные предложения. Поэтому профессор и был так невозмутим. Сексуален… И с каких пор тощие мужики в отстойных очках стали сексуальными? Сириус едва не взвыл от отчаянья и снова зашагал по коридору. Он не станет накручивать себя еще больше. Все обойдется. Он будет вести себя хорошо и ничего плохого не произойдет. Он придет в понедельник на занятия и Люпин будет его просто игнорировать. А он будет игнорировать Люпина. Да. Отличный план. План, которому не было суждено сбыться.***
Едва Сириус переступил порог аудитории, он увидел уважаемого профессора Римуса Люпина. Он стоял у своего здорового стола и, едва заметив Сириуса, широко улыбнулся. Узкие бледные губы были раскрыты и открывали отличный вид на хищные зубы. Сириус засмотрелся, попутно отмечая, что, черт возьми, никогда раньше не пялился на профессора. А теперь вот пялится. На губы. Зубы… Зубы, боже! И на смеющиеся глаза, глядящие без какого-либо намека на смущение или недовольство. Сириус торопливо скользнул в общем потоке студентов на свое место и скрылся за мольбертом. Пожалуйста, пускай Люпин вот прям с этой секунды начнет его игнорировать. Вот прям сейчас. Потому что Сириус чувствовала необъяснимое, противоестественное, до того незамеченное влечение к лицу этого заносчивого, полного садизма мужчины. Но полный садизма мужчина явно не собирался отказывать себе в своем жестоком удовольствии, и уже через четверть часа принялся за свои чудовищные пытки. Дав задание и теперь неспешно обходя аудиторию, он остановился над Сириусом и, глядя сверху вниз, негромко спросил: – Мистер Блэк, ваши руки трясутся? Не замечал раньше подобного за вами. – Я бухал вчера, профессор, – бездумно выпалил Сириус, силясь не глядеть на преподавателя. – Безбожно. – Ах вот оно что…– покивал своей кудрявой башкой Люпин. Не поверил. Но что Сириус мог сказать? Что руки затряслись от волнения? И немного от страха? И от волны жара, что прокатилась по позвоночнику, едва преподаватель приблизился? Это ведь извращение какое-то. – Вам не следовало это делать, – с наигранным сочувствием произнес Люпин. – Вы ведь знали, что у вас сегодня практика. И – сука – слегка наклонился и коснулся своей рукой руки Сириуса. К щекам того мгновенно бросилась кровь, а руки задрожали еще сильнее. Профессор, разумеется, заметил, и – по нему было видно – с трудом сдержался от насмешливой ядовитой улыбки. Победной. О, ему нравилось мучить неудачливого шантажиста. Сириус не ожидал от него подобной низости. Но Люпин пал настолько, что едва заметно погладил пальцами тыльную сторону дрожащей ладони, коснулся трогательных впадинок между костяшками. Щекоча, скользнул самыми кончиками по тонким косточкам. Сириус затаил дыхание, искоса наблюдая за движениями профессора и стараясь не краснеть еще сильнее. По спине прокатывалась волна за волной мурашек, сердце взволнованно колотилось в груди. Боже, это действительно происходит. Этот ублюдок по-настоящему издевается над ним, испытывая его терпение, провоцируя и с любопытством наблюдая за реакцией своего притихшего студента. Сириус, спохватившись, вскинул напряженный взгляд к отстраненному лицу Люпина. Тот выглядел так, словно не он украдкой и совершенно недвусмысленно гладит чужую руку, а просто пристально изучает мольберт с начатой работой Блэка. А потом Люпин прищелкнул языком и как ни в чем не бывало отошел к следующему студенту, а Сириус уже не мог оправиться. Он не мог поверить, что это происходит. Он открыл ящик Пандоры. И после этого с каждым днем все становилось только хуже. Профессор словно задался целью проучить своего несдержанного студента самым дьявольским способом. Возможно, ему нравилось мучить Сириуса, а, может быть, ему было и не важно кого именно изводить, но мистер Блэк сам так удачно подставился и теперь страдать приходилось именно ему. А Блэк, желая не вылететь с учебы за проступок, вынужден был сдерживать бурю внутри себя и терпеть. И теперь на занятиях находиться было все тяжелее. Нет, выдерживать издевки на лекциях было не так сложно, когда профессор издевался над всеми. Но теперь Сириус стал попадать под раздачу чаще обычного. Гораздо чаще. – Мистер Блэк, что сегодня с вашими руками? Вы не способны двигать ими быстрее? – Быстрее, сэр? – уточнил Сириус, ощущая жар на щеках. – До конца занятия не так много времени, а вы даже не приблизились к финалу, – снисходительно улыбнулся профессор, глядя прямо в лицо Сириуса сверху вниз. Сириус поджал губы. Боже, этот кудрявый ублюдок умудрился впихнуть в пару своих фраз слишком много двусмысленности. Незаметно для других студентов, Сириус показал профессору средний палец и продолжил рисовать. Лицо профессора озарила ехидная улыбка. «Вы так напористы на сегодняшней практике, мистер Блэк. Я чувствую вашу страсть. Но, кажется, вам не хватает немного смелости». «Отличные ракурсы, мистер Блэк. Выглядит очень чувственно. Мне очень нравится». «Расслабьте ваши руки, мистер Блэк. Кисть надо сжимать нежнее, ласковее. Иначе мазки получатся слишком грубыми. Или вы этого и добиваетесь?» Сириус уже начал желать затолкать свою длиннющую крепкую кисть прямо в глотку бесстыжего профессора. Потому что тот злил, изводил, будоражил, возбуждал. Это было невыносимо. И как шантаж мог привести к этому? А теперь терпи двусмысленные замечания из этого рта, смотри в пылающие насмешкой голубые глаза, скрытые за стеклами уродливых очков, сдерживайся, чтобы не огрызнуться и не услышать в свой адрес разоблачающие слова о попытке поприставать к собственному преподавателю. Даже если тот такой притягательный. Нет. Не притягательный! Скорее… бесячий. И раздражающий. Может, немного интригующий… Слегка. Сириус кисло уставился на скрытую твидовым пиджаком худую спину профессора. Черт. Он хочет его трахнуть. Сириус разочарованно вздохнул и с остервенением принялся домазывать очередной натюрморт. И как он вообще докатился до этого?***
– Я слышала, он разорвал отношения. Сириус обернулся так резко, что захрустело в шее. Марлен и Доркас покосились на Сириуса, а тот, словно и не замечая этих взглядов, пронзительным шепотом спросил: – Где ты это слышала? – Ну… от мисс Эджком, – прошелестела в ответ Марлен так тихо, как только могла, и ниже склонилась к своему мольберту. – У нее бакалейная лавка рядом с моим домом. Профессор Люпин живет в том же районе. И мисс Эджком сказала, что он перестал ходить туда со своим бойфрендом. – Бойфрендом?! – одними губами прошептал Сириус. Он был ошарашен. Марлен знает, что Люпин гей? – С чего ты взяла, что это был его бойфренд? Может, просто друг? – Я похожа на идиотку? – нахмурилась Марлен. – Конечно это был его парень. И они, я уверена, расстались. Хотя мистер Люпин не похож на того, кого бросили. Может это он бросил? – Вы слишком долго шепчетесь, мисс МакКиннон, – мягким тоном сказал профессор, не вставая из-за своего стола. Улыбка его была ехидной. – Очень интересная тема? Или вы с мистером Блэком обсуждаете сегодняшнее задание? – Простите, – смущенно потупилась Марлен и ее лицо порозовело. А Сириус во все глаза уставился на Люпина, почти пожирая взглядом его лицо. Он расстался со своим бойфрендом? Хотя, какая разница! Это никак не должно касаться в целом очень гетеросексуального Сириуса. Ему это совершенно не интересно. Его никак не может волновать профессор, полный яда, насмешливости и гомосексуальности. Сириус едва не застонал вслух и с трудом отвернулся от профессора. И когда его так повело? Прав был Джеймс, не стоило связываться с профессором. А еще, будто прочего было недостаточно, Сириус чувствовал себя полным идиотом. То, что он услышал от Марлен… Ну разумеется, конечно Люпин не переживал, что кто-то узнает о его связи с мужчиной. Все и так это знали. Только Сириус все проморгал. – Профессор, я могу попросить вас о помощи? Люпин вскинул свой пронзительный взгляд на Сириуса и тот только спустя мгновение понял, что это сказал он. Своим собственным ртом. Кровь отхлынула от лица, а пальцы, казалось, отнялись от ужаса. Что он делает?! – О помощи? – улыбнулся Люпин, откинув голову назад. – И с чем же вы не можете справиться самостоятельно? – С… с тем… вопросом…– с трудом находя слова, вытолкнул их из себя Сириус и, собрав волю в кулак, решительно сказал: – Который мы обсуждали на прошлой неделе. – Ах, с тем вопросом! – в голосе профессора проскочило удивление, быстро сменившееся откровенным удовольствием. – Я думал, он исчерпал себя. – Нет. – Нет? – Нет, – с нажимом повторил Сириус, ощущая в себе все больше растущую уверенность. О, раз уж он сболтнул лишнего, то уже не станет отступать. Нет уж, увольте. – Могу я задержать вас после занятия? Профессор прищурился, испытующе глядя на своего неожиданно снова настырного студента и явно прикидывая что-то в уме. Помедлив, он небрежно кивнул и сказал: – Зайдите ко мне после лекций, и мы все обсудим. Сириуса снова опалило жаром. Руки задрожали пуще прежнего, но в ответ он кивнул более чем твердо. Ему предоставляют шанс? Или собираются отчитать и повторно отвергнуть? Не то, чтобы он собирался снова приставать к профессору. Но и, кажется, не исключал этой возможности. Сириус отвернулся и наткнулся взглядом на Джеймса. Тот смотрел пристально, словно что-то соображая. Нахмурился, а потом лицо его просветлело и на губах заиграла понимающая улыбка. Он медленно покивал головой и шепнул: – Я почти не удивлен. – Иди на хуй, – одними губами ответил Сириус и отвернулся к мольберту. Уши у него горели. А потому до конца учебного дня он был взвинчен и чертовски взволнован. Джеймс, наблюдая за другом, посмеивался, но Сириус и рта не раскрыл. Вот еще. Он ничего ему не расскажет. Ничего.***
– Что-то случилось, верно? – улыбнулся Джеймс. – О чем ты? – небрежно спросил Сириус, откинув тяжелые волосы со лба и с преувеличенным интересом принялся поедать спагетти. Был обеденный перерыв, и Джеймс – Сириус знал, что рано или поздно, этот разговор состоится – заговорил. – Что у тебя стряслось с Люпином? Что-то же случилось? Ты сам не свой. И я видел, как он трогал твою руку… – Я его домогался! – выпалил Сириус, враз покраснев, и тут же понизил голос, когда несколько человек в кафетерии обернулись на него. – Я домогался Люпина. – Ты… что?! – сдавленно ахнул Джеймс. Он нервно придвинулся ближе, и громко зашептал: – Какого черта, друг, ты приставал к профессору?! Зачем?! – Я запалил его сосущимся с мужиком, и хотел досадить, и, в общем, слово за слово… – Сириус вцепился в свои волосы. Вслух эта история звучала еще хуже… И Сириус сбивчиво забормотал: – Я не хочу вылететь с учебы, Джеймс. Я не планировал ничего такого. Просто Люпин так всех достает, заносчивый засранец! Подумаешь, одного с нами возраста и уже профессор! Хотя, это круто, конечно, тут ничего не скажешь. Но блять! Ходит передо мной курчавый, в очках своих, в пиджаках этих барахольных. Я думал умру от стыда, а еще и последний курс, я так долго старался, хочу закончить обучение, а не быть позорно исключенным за то, что предложил преподу отсосать… – Надеюсь, ты собираешься к нему зайти, чтобы хорошенько извиниться, да? – удивительно спокойно спросил Джеймс. Сириус вскинул взгляд на лучшего друга. Таким глупым, виноватым и безрассудным он себя еще никогда не чувствовал. – Тебя повело, – продолжил Джеймс. – Ты вообще имеешь склонность к импульсивным поступкам. – Я есть сама импульсивность! – заносчиво воскликнул Сириус. – Не говори это с таким гордым видом, когда мы обсуждаем твое предложение преподу отсосать, – помрачнел Джеймс, а потом вдруг засмеялся. Он сунул пальцы под оправу очков, утирая слезы, и с трудом сказал: – Я поражаюсь тебе, Сириус! Ты просто идиот! И ведь тебе никогда не нравились мужчины! С чего тебя занесло? – Может, потому что я люблю унижать людей? – ухмыльнулся Сириус. Джеймс весело прищурился и пожал плечами. – Тебе стоит быть учтивым сегодня, – настоятельно сказал он с видом заботливого отца. – Не налажай. – Очень постараюсь, – хмыкнул Сириус. Нервный комок в груди, кажется, ослаб, и Сириус с благодарностью сжал запястье друга пальцами. Тот хлопнул его по плечу в ответ, и продолжил обедать. Сириус последовал его примеру, решив, что сегодня он точно не облажается.***
Когда последняя лекция была завершена, и студенты шумным потоком двинулись прочь из учебного корпуса, Сириус, напротив, направился на негнущихся ногах обратно к кабинету Люпина. Все облегчение, что он получил после разговора с Джеймсом, вмиг улетучилось. Сердце билось в груди как ненормальное, ладони противно потели и вынуждали Сириуса постоянно вытирать их о джинсы. Он уже готов был сбежать, но ноги словно сами несли его к кудрявому садисту. «Я просто поговорю с ним. И даже извинюсь. Отлично. Может, тогда он отстанет от меня?» – вертелось в его голове. – «Скажу, что мне ужасно стыдно за свою выходку. И тогда он перестанет так разговаривать со мной, и провоцировать на всякие грязные мысли». Сириус несколько раз отрывисто кивнул самому себе и вдруг обнаружил себя уже перед дверью в кабинет. – О боже… – выдохнул он в ужасе и решительно постучался. Когда он вообще стучался, черт возьми? – Мистер Блэк, посмелее, – раздался приглушенный голос Люпина. Сириус, преодолевая чудовищное волнение, вошел в аудиторию и плотно закрыл за собой дверь. Профессор Люпин сидел за своим столом, слегка склонившись над бумагами и что-то торопливо дописывая. – Погодите минутку, – спокойно попросил он, не отрываясь от бумаг. Сириус только и смог, что снова кивнуть, и неуклюже присел на ближайший стул. Он с шумом бросил под ноги свою сумку и принялся нервно смотреть в окно. На улице неторопливо сгущались сумерки, сорванные ветром красные листья липли к окну. В учебном корпусе напротив гас свет в аудиториях. Сириус, напряженно наблюдая за этим, краем уха прислушивался к шороху бумаги, которую старательно заполнял профессор. Он специально заставляет его ждать? Изнывать от волнения и неизвестности? Лишний повод помучить провинившегося студента? Сириус и не заметил, когда его взгляд от окна переместился к каштановой кудрявой макушке профессора. Легкие, почти воздушные локоны небрежно торчали во все стороны, пушились на затылке и туго завивались над почти полностью скрытыми ушами. Розовыми. Раньше он этого не замечал. Не замечал и того, что кончик острого носа тоже слегка розоват и покрыт светлыми веснушками, темнеющими на узкой переносице и скулах. Веснушки были и на шее. Притягательной, и такой же светлой, как лицо. Люпин вообще весь выглядел светлым. И острым. Острый нос, острый подбородок, острый взгляд из-за стекол очков. Голубые глаза смотрели прямо на Сириуса. – Вы слишком пристально смотрите на меня, – ухмыльнулся Люпин и со вздохом отложил ручку в сторону. – Ну что ж, и почему вы снова нагрянули в мой кабинет с вашим любопытнейшим вопросом? – Я хотел извиниться, – выпалил Сириус и взволнованно вскочил на ноги. Отдернув себя, он сел обратно и нахмурился. – Извините меня. – За что? – валял дурака профессор. – Вы прекрасно знаете за что, – Сириус почувствовал раздражение, но отступать не стал. – За то, что я пытался вас шантажировать. – Ах, за это! И все? – И за то, что просил вас сделать мне отсос. – Сделать что? – Люпин фыркнул, а потом громко, открыто расхохотался. Заливаясь, он даже снял очки и потер тонкими пальцами глаза. – Вы такой чурбан, честное слово. – Ну уж извините и за это тоже, – буркнул Сириус и застыл, когда Люпин, все так же не надевая очков, взглянул на него. Без уродующей массивной оправы, профессор выглядел удивительно красивым. Расписанные веснушками светлые щеки, смеющиеся лукавые глаза. Сириус едва не задохнулся, глядя в это открытое, насмешливое лицо. – Свидание, – выпалил он внезапно. – Что, простите? – Зову вас на свидание, – решительно повторил Сириус, приходя в трепет от собственного нахальства. И того, что он, вообще-то, не планировал этого делать. Он хотел попросить профессора об игнорировании. А не о совместном ужине. Люпин склонил голову на бок и нахмурился. – Вы действительно считаете, что у вас есть шанс? – без тени улыбки спросил он, и это ударило Сириуса, словно пощечина. – Мне стыдно за мое поведение, и мы оба знаем, что я лучше, чем показал себя, – сказал он твердо, шалея от своего крепнущего желания. И как только злость и надежда уйти с линии профессорского огня сменились этим? – К тому же, вы в чертовски выигрышной позиции, ведь я виноват перед вами. – Виноватые мужчины, это худшее, что я мог бы себе пожелать, – все так же серьезно сказал Люпин. – Не вижу повода обременять себя такими отношениями. Да еще и со студентом. С вами. К тому же, вы ведь гетеросексуал. Мужчины, любящие женщин, это точно не моя категория. Сириус поджал губы, все так же решительно и неотрывно глядя в глаза профессора. Тот нахмурился. – Судя по вашему лицу, вы не намерены отступать, – сказал он размеренно и вдруг поднялся на ноги. – Хорошо, допустим, я соглашусь. И что тогда? Поведете меня в кино? Ужинать? Пригласите к себе в общежитие, или напроситесь ко мне в гости? И что там будет? Поцелуете меня? Мужчину. Вы. Не замолкая, профессор легко обогнул свой стол и подошел к застывшему на стуле Сириусу, и присел перед ним, подперев голову рукой. Оглядев смущенное, хмурое лицо студента, Люпин спросил: – Сможете поцеловать, а? А дальше? Вы в курсе, как мужчины занимаются сексом? – В курсе, – как можно спокойней сказал Сириус. – Да? – профессор усмехнулся и его лицо, все так же лишенное очков, выглядело по-настоящему сексуально. – Какой вы просвещенный. И что же? Займетесь им со мной? Я лишен всех атрибутов, которые вы привыкли видеть у своих партнеров и обладаю теми, с которыми вы раньше не сталкивались. И что вы будете делать с ними? Я вот, например, смогу взять в рот. А вы? Сириус на мгновение опешил, а потом его губы сами собой растянулись в улыбке. Профессор, напротив, перестал улыбаться. Он явно не понимал, с чего его напряженный студент вдруг повеселел. А Сириус, усмехнувшись, слегка наклонился вперед, к Люпину, и сказал: – Так вы, все же, не против взять у меня в рот. – О, ну это я смогу, – ухмыльнулся Люпин, мгновенно приходя в себя. – Но так что на счет вас, а? Уверен, что нет. А потому советую вам заканчивать этот балаган. Я приму ваши извинения, а вы идите себе домой. – Не пойду, – упрямо отбрил Сириус. – Не пойдете? – зло хмыкнул профессор и вдруг рывком поднялся на ноги. Он стоял все так же близко, и его худой живот оказался напротив лица Сириуса. – Ну тогда давайте проверим, насколько далеко вы сможете зайти. – Вы предлагаете мне…– Сириус стушевался. – Ну да, – пожал плечами профессор. И положил обе ладони на затылок своего студента, касаясь пальцами собранных в пучок длинных волос, слегка придвинув его голову к себе. Сириус задрожал. От нахлынувшего противоестественного удовольствия. Не раздумывая, он вскинул руки и судорожно принялся расстегивать ремень на брюках преподавателя. Тот степенно наблюдал за происходящим, глядя сверху вниз и все так же держа свои ладони на затылке Сириуса. Он смотрел внимательно, выжидающе, и явно ждал, что мистер Блэк вот-вот струхнет и убежит. Брал на измор. И Сириус это прекрасно знал. Но убегать не собирался. Его руки дрожали. Но ведь не от страха. От возбуждения. Почему. Почему происходящее вообще возбуждало его? Почему этот мужчина казался ему таким сексуальным? Почему его худые длинные ладони, лежащие на затылке, заставляли все тело гореть? Почему от звука его насмешливого голоса подводило живот? Легко справившись с ремнем и молнией, он расстегнул пуговицу и чертовски уверенно для гетеросексуала, приспустил брюки профессора вместе с бельем. – Не страшно? – улыбнулся профессор. Сириус, сглотнув, разомкнул губы и взволнованно выдохнул, опаляя горячим дыханием привставший член профессора. Помедлив, он расстегнул его клетчатую рубашку и огладил широкой ладонью впалый живот, провел пальцем по рыжеватой дорожке, протянувшейся от пупка вниз, к такому же рыжему паху, коснулся члена. Люпин поджал губы. Эта игра затянулась. Он ждал, что Блэк испугается и сбежит. Он специально напирал, в ожидании, когда этот парень отступит. Но тот, похоже, не собирался этого делать. Люпин заволновался. – Мистер Блэк, вы отдаете себе отчет? – преподавательским тоном осведомился он. – Да, вполне, – кивнул Сириус и прижался щекой к паху профессора. Тот снова поджал губы. Все в порядке. Все в порядке. Блэк сейчас струхнет и вскочит. Или вовсе хочет, чтобы Люпин дал слабину. Надеется, что профессор сам откажется и проиграет. Все это затянувшаяся, не самая удачная игра. – В таком случае, вы начинаете там, или как? – спросил Люпин чуть дрогнувшим голосом. Сириус, облизнулся, и взял его член в рот. Обжигающе горячо и влажно, как и полагается. Люпин ахнул и вцепился в волосы студента, в ужасе осознавая, что тот действительно это сделал. А еще то, что они не заперли дверь. – Мистер Блэк, хватит! – вскрикнул он испуганно и вцепился в плечи студента, силясь его отпихнуть от себя, но Сириус, напротив, крепко вцепился руками в его бедра, насильно удерживая на месте. И принялся отсасывать. Чертовски неумело, но очень старательно. Люпин задрожал и подавил стон. Не этим весь их разговор должен был закончиться, черт побери! А Сириус, в свою очередь, не думал ни о незапертой двери, ни о идущему совсем не по плану разговору. Он держал стоящий член Люпина во рту, ощущая его вкус, чувствуя всю твердость, ужасаясь происходящему. И замечая собственное стремительно растущее возбуждение. Черт, он делает минет своему супер-голубому преподавателю, и тащится от этого! Тащится, обсасывая член, лаская его языком, давясь и едва успевая сглатывать выступающую слюну. Вцепившись в худые бедра мужчины, Сириус качал головой вперед-назад, дрожа от удовольствия, не в состоянии остановиться. Ему хотелось ласкать этот член как можно дольше, как можно лучше. Целовать его, облизывать, проталкивать до самого горла, давясь, и снова целовать. Слышать прерывистые вздохи Люпина, чувствовать его пальцы, впивающиеся в затылок. Люпин всхлипнул и застонал, откинув голову назад. Это действительно происходит. – Блэк, черт вас дери, прекратите, – слабо простонал он, чувствуя дрожь в коленях. – Блэк, я упаду. Блэк! Сириус рывком поднялся на ноги и схватил преподавателя за талию, больно впиваясь пальцами. Его губы пошло покраснели и припухли, а взгляд… Он словно был не в себе. – Какого черта вы делаете? – рявкнул Люпин, задыхаясь. – Минет, – ответил Сириус. – Это же очевидно. – Я думаю, хватит с вас. И с меня. – Нет, не хватит, – вдруг рявкнул Сириус, больнее сдавливая бока Люпина. Он пугающе навис над профессором. – Вы дошутились. – Вы начали первым. – Нет, вы! Вы начали! – Сириуса затрясло. Он выглядел страшным от нахлынувшего гнева. Люпин, казалось, только сейчас заметил их разницу в комплекции и силе. Блэк был не многим выше, но крепче, шире в плечах. По сравнению с тщедушным каштановым профессором, он казался действительно большим. И опасным. Люпина вдруг затрясло. От наслаждения. Но Сириус, казалось, не заметил этого. Едва не метая искры из глаз, он продолжал злобно рычать: – Это все вы. Ваши усмешки, издевки, ваши кудрявые патлы, ваши губы. Вы бесите меня. Сам факт вашего существования выводит меня из себя. – Это вы из бешенства мне так нежно сосали? – не удержавшись, ухмыльнулся Люпин. Лицо Сириуса страшно исказилось. Напряженные губы оголили белые зубы в брезгливом, яростном выражении. Глаза горели. – Я хочу сделать вам больно, – почти выплюнул слова Сириус. – Хочу знать, что вы меня боитесь. Хочу ударить вас. Меня бесит тот факт, что вы сосались с тем… С тем! – О, я не только сосался с ним, – прошипел профессор, не скрывая яда в голосе. – Я еще и трахался с ним. Сириус взвыл и схватил мужчину за волосы, злобно дернув. Люпин захохотал. Он вдруг понял, что уже не может остановиться. – Вы злитесь не поэтому, мистер Блэк, – нахально и бесстрашно улыбаясь прямо в лицо разъяренного студента, сказал он. – Вы чудовищно ревнуете. Я нравлюсь вам. Все это время я нравился вам. Вы так и лезли из кожи вон, чтобы обратить на себя мое внимание. Вы лезли на рожон, вы цеплялись ко мне. Вы так и метились выделиться на фоне остальных студентов. Вам так хотелось, чтобы я посмотрел на вас. И вы с таким энтузиазмом побежали шантажировать меня ради оценки, хотя по вашей нахальной роже было видно, что делаете вы это не ради учебы. Вы хотите моего внимания. Вы хотите меня. Ну так и чего вы замерли? Испугались? Вот он я, в пустой аудитории. Скоро в здании почти никого не останется, и вы сможете трахать меня сколько вздумается. Так чего же вы остановились? Вам страшно? Сириус пораженно смотрел на Римуса Люпина, не в силах вымолвить ни слова. Правда. Все правда. До последнего слова. Он гребанный извращенец, желающий поиметь собственного преподавателя. И Сириус испугался. Это было видно по его омертвевшему, белому лицу. Люпин вновь тихо рассмеялся прижался пахом к паху Сириуса. У обоих стоял. – Ты сможешь звать меня Римусом, если ударишь меня, – прошелестел Люпин и чарующе улыбнулся. Сириус смотрел на него, словно не веря своим глазам. Медленно, он разжал пальцы и отступил назад. Люпин наблюдал за его действиями растерянно. Неужели, этот парень решил пойти на попятную? Сейчас? А Сириус, все так же таращась на профессора, неуклюже отступил к двери. И закрыл ее на замок. Щелчок оглушающе громко раскатился по аудитории. Люпин задрожал. Напряженный и возбужденный, в спущенных до середины бедер штанах, в расстегнутой рубашке, раскрасневшийся, он крепко сжал в ладони влажный от слюны член и отступил к своему столу. Большому и массивному. Сириус снял через голову толстовку вместе с футболкой и бросил их прямо на пороге аудитории, открывая вид на покрытые татуировками грудь и руки. Не отрывая пристального взгляда от Люпина, он как во сне выключил свет, погружая помещение в слабый полумрак, скрывая их от случайных взглядов с улицы, и двинулся к профессору, на ходу расстегивая джинсы. Люпин готов был испугаться, но сдержался, оглядывая каменное лицо Сириуса, его грозную фигуру. С трудом сглотнув, мужчина облизал губы и сам уселся на край стола, разведя ноги в стороны. Сириус уверенно занял место между ними, положив горячие ладони на колени, с силой провел вверх по бедрам, животу, огладил расходящиеся в стороны от тяжелого дыхания ребра, острые ключицы, шею, щеку. И, замахнувшись, с явным удовольствием отвесил мужчине хлесткую пощечину. Щеку Люпина ужалило сильной болью. Голова слегка мотнулась в сторону, а внизу живота скрутило от острого удовольствия. Задрожав, Люпин едва слышно застонал и совершенно непристойно сжал коленями крепкие бедра Сириуса. А Сириуса вело. Глаза быстро привыкли к слабому пасмурному свету осеннего вечера, льющемуся через окна. С трудом сдерживая тяжелое дыхание, он смотрел на своего преподавателя, на его вздымающуюся от быстрого дыхания грудь, на пошло затвердевшие соски, на ярко-красную от сильной пощечины щеку. Трясущимися руками Сириус схватил мужчину за его кудрявую, длинную челку и со стоном приник губами к алеющей щеке. Крепко поцеловал и принялся влажно вылизывать ее, жестоко кусать, хватать зубами острый край челюсти, целовать подбородок. Губы. Рот. Люпин застонал и обхватил руками голову Сириуса, растрепав черные волосы, вжимая парня в себя сильнее, отзываясь на поцелуй, вылизывая в ответ горячий рот студента, разводя ноги шире и силясь вжаться пахом в пах. Не смущаясь, он стонал в поцелуй, содрогаясь от возбуждения, чудовищного желания. Он извращенец. Он не должен этого хотеть. Не должен. Но он хочет. Собственного студента. Что за сумасшествие! Он хотел только поддразнить Блэка, наказать за отвратительное поведение. Вывести из себя и заставить вести себя как мышка. А лучше, вытащить полные раскаянья извинения. Но в планы Люпина никак не входило совращение этого парня. И секс в собственной аудитории тоже в его планы не входил. Но вот он, сидит с раздвинутыми ногами на столе, лаская одной рукой собственный напряженный, влажный член, и бесстыдно, мокро целуясь с Блэком. – Хочу вас, – прошипел в поцелуй Сириус и жадно вцепился свободной рукой в бедро мужчины. – Хочешь меня что? – не удерживая себя от издевки, рассмеялся в губы Сириуса Люпин. – Отодрать, – прорычал Сириус и с силой дернул все еще сжатые в пальцах кудри. Люпин вскрикнул от боли и поморщился, но улыбаться не перестал. – Вы тащитесь от этого, – довольный, сказал Сириус и, припомнив данное профессором разрешение, с удовольствием назвал его по имени. – Римус… Вы любите, когда вам больно, верно? – С чего ты это взял? – улыбка Люпина стала похабной, и он развязно облизал влажные от поцелуя губы. – Ну вы и распущенный, Римус, – ухмыльнулся Сириус и снова облизал красную, влажную щеку профессора. – Мне нравится делать вам больно. Он снова дернул мужчину за челку, заставляя того едва слышно шипеть. – Вы бесите меня. Бесите. Хочу отыметь вас. Выебать прямо здесь. Как думаете, мне понравится? – Тебе понравится, – подтвердил Люпин, разгоряченно дыша. – А вашему парню? Ему понравится? – А мы ему не скажем, – пожал острыми плечами Люпин и прижался грудью к обнаженной груди Сириуса. Прохладная кожа соприкоснулась, мгновенно раскаляясь. Сириус подавил глухой стон удовольствия и почувствовал разочарование. Марлен ошиблась? Они не расстались? Он собрался трахать занятого мужика? Это еще хуже! Люпин, заметив смену настроения Сириуса, вскинул брови и спросил: – Не как расстроился, а? Ревнуешь? – Бросьте его, – рыкнул Сириус и схватил мужчину за плечи, заглядывая в пронзительные, голубые глаза. – Бросьте, и я буду бить вас, сколько вашей душе захочется. – Как заманчиво, – Люпин хохотнул. – И целовать будешь? И трахать? – Буду. – А хорошо учиться? – В смысле? – Доклады делать, работы вовремя сдавать. На лекциях балду не пинать, а записывать все, что я говорю. Будешь? Сириус растерянно уставился на профессора, не понимая, шутит тот, или нет. Помедлив, он сдул со своего лица растрепанные волосы и спросил: – Вы серьезно сейчас? – Разумеется я серьезно. Сириуса ощутимо тряхануло. В ответ, он тряханул и профессора, все еще крепко держа его за плечи. Голова Люпина мотнулась из стороны в сторону, клацнули зубы. – Я вам, блять, доклад нарисую, если захотите, – отчеканил Сириус. – Бросьте его. Выберите меня. Выберите меня. Люпин с недоверием вгляделся в решительное лицо студента и, помедлив, осторожно кивнул: – Ладно, мистер Блэк. У вас и правда неплохие шансы. Не делая резких движений, Люпин мягко высвободился из рук студента и, отодвинувшись глубже на столе, снял рубашку и сползший с плеч пиджак, скинул ботинки и откинулся назад, на прямые руки. Сириус нервно облизался, но ждать себя не заставил. Торопливо скинул джинсы, стянул белье, с трудом избавился от кроссовок. Помедлив, он стащил с себя и носки, чувствуя смущение от того, что пришлось замешкаться с одеждой. И уже полностью обнаженный, влез на стол следом за профессором. Член стоял так, что было уже больно. В голове шумело, на глазах была словно пелена от возбуждения. Влажными от волнения ладонями он провел по бедрам профессора. Римуса. И нетерпеливо стащил с него брюки, вывернув те наизнанку. Сползшие на заднице темно-синие боксеры Римуса он оттянул ниже, оглядывая алчущим взглядом уже опробованный член мужчины. Снова принялся гладить худое, удивительно подтянутое тело ладонями. Бедра, живот, выступающие ребра, острые плечи. – Со мной можно не нежничать, – улыбнулся Римус, опустившись на локти. – Я люблю, когда больно. – Боюсь, могу вас поломать, – хмыкнул Сириус. Он трусил. Ему правда казалось, что он может навредить этому хрупкому худому телу. Сжать слишком сильно и ненароком сломать что-нибудь. Он с силой провел по светлой груди, оглядывая молочную кожу, усыпанную веснушками. Наверное, на ней чертовски красиво будут выглядеть засосы. И синяки. И укусы. Насколько Римус терпелив к боли? Как сильно можно его кусать? До красного следа? До кровоподтека? Можно его мучить? Бить? Можно жестко драть, заламывая руки и кусая в шею? Римус будет стонать? А плакать? Ему будет страшно? Сириус почти испугался своих мыслей, и того, что его член незамедлительно отозвался на них, ощутимо потяжелев. Сириус торопливо вскинул взгляд на лицо Римуса. Тот выжидал, приглядываясь к своему взволнованному студенту, похоже, наслаждаясь его смятением. – Может, тебе подсказать? – насмешливо спросил он. Сириус медленно покачал головой и коснулся ладонью горла мужчины, осторожно надавив, сжав. Римус одобрительно улыбнулся и приоткрыл рот, показывая язык. Он шире раздвинул ноги, приглашая Сириуса, и взялся пальцами за запястье сжимающей его горло руки. Откровенный, развязный, почти полностью обнаженный, он лежал на своем столе, раздвинув ноги перед собственным учеником. Тело дрожало и горело от нетерпения и волн удовольствия, предвкушения. Встрепанные волосы разметались, прилипли к слегка влажному лбу. Широко раскрытые глаза смотрели жадно и пошло, притягивали взгляд, завораживали. Сириус почти взвыл и, крепче сжав пальцы на горле Римуса, рывком подался вперед и впился в его послушный рот, целуя влажно, бесстыдно. Трясь языком о язык, нещадно кусая губы. Сириус навалился сильнее, приложив Римуса спиной к столу, вдавливая того в столешницу, вжимаясь пахом в пах, потираясь, раскачиваясь вперед-назад, проезжаясь истекающим смазкой членом по всей промежности мужчины, оставляя влажные следы на коже и ткани белья, заставляя дрожать от возбуждения и желать больше прикосновений. Теснее, напористее. Грубее. Римус застонал в поцелуй и оторвал от стола ноги, поднимая их выше, и открывая Сириусу доступ к ягодицам. Позволяя крепкому члену парня вжиматься между ними, тереться, имитируя проникновение. Рука Сириуса все так же сжимала горло Римуса, слегка придушивая его, обостряя удовольствие, лишая возможности стонать. Светлое лицо раскраснелось, ужаленная пощечиной щека потемнела и выглядела чертовски сексуальной. Весь Римус выглядел сексуально. Его приоткрытый рот, его напуганные и горящие желанием глаза, его вздувающиеся на шее вены, раскачивающееся от непрекращающихся толчков тело, влажная головка члена, бесстыдно показывающаяся из-за резинки его боксеров. Сириус издал странный звук, похожий на стон и вскрик одновременно, и снова принялся вылизывать послушно раскрытый рот Римуса, жарко, нескромно толкаясь в его промежность и удерживаясь от поспешного проникновения. Ведь надо сначала подготовить, верно? Подготовить. Он же не может просто стянуть с него трусы и присунуть? – Смазка, – выдохнул в губы Римуса Сириус. – У тебя есть? Римус замотал головой из стороны в сторону, а потом отрывисто кивнул, жмурясь от наслаждения, и неловко схватился за край брошенного на кресло пиджака. Сириус перехватил его движение и подтащил пиджак ближе. Он опустил горло Римуса, позволяя тому свободно отдышаться, и принялся выворачивать пустые внутренние карманы пиджака. Крохотный, уже распечатанный тюбик выпал ему в ладонь. – Ты его что, прямо с собой носишь? – спросил Сириус и пораженно уставился на Римуса. – Ты вообще нормальный? – Я про него почти забыл, – ответил тот охрипшим от напряжения голосом и слабо закашлялся. – Но презерватива нет. А у тебя? У тебя есть? У Сириуса, конечно, был. Подорвавшись со стола, он бросился к своей сумке и едва не вытряхнул из нее все в поисках бумажника. Раскрыв тот, он выпотрошил его полностью, вытаскивая из отдела для карт припасенный счастливый презерватив. Наконец, достав его, Сириус торопливо вернулся на стол. Он схватил Римуса за локоть и заставил его подняться на дрожащие колени. Крепко обняв, прижав к себе лицом к лицу, он нетерпеливо ткнулся губами в его губы. Римус не сопротивлялся. В удивительно трепетном жесте он закинул свои руки на плечи Сириуса и принялся неторопливо, лениво лизаться с ним, лаская язык, губы, дыша глубоко и медленно. Сириус, с удовольствием подхватывая этот почти нежный поцелуй, стянул боксеры Римуса ниже, оголяя светлую задницу, и выдавил на пальцы прохладный гель. Ухватившись одной рукой за круглую ягодицу, он бесстыдно коснулся расслабленного, податливого входа и, немедля, погрузил внутрь один палец. Тот вошел легко, почти без сопротивления. – Можешь сразу двумя, но аккуратно, – насмешливо улыбнулся Римус. – Я опытный мальчик. Сириус почувствовал сильный укол ревности. Открыв глаза, он мрачно взглянул в довольное, разомлевшее лицо Римуса, и грубо вставил ему второй палец. Римус болезненно зашипел, но зажиматься не стал. Наоборот, подался навстречу и откинул голову назад, открывая потрясный вид на самого себя. Зацелованного, всклокоченного, послушного. С чужими пальцами внутри. Сириусу показалось, что его мозги поплавились. Взвыв, он рывком уложил Римуса обратно на стол, хорошенько приложив того о согретую их телами поверхность. Схватившись за белье распущенного профессора, он бесцеремонно стянул то, отбросив в сторону. Римус дрожал от нетерпения и страха, глядя на то, как парень быстро и опытно вскрыл упаковку с презервативом и уверенно раскатал тот по члену. Облизнувшись, он позволил Сириусу подхватить себя под колени и максимально широко развести ноги, открывая полный доступ к телу. Сириус, стараясь унять бешено колотящееся сердце, пристроился к липкому от смазки влажному входу. Член прижался к раскаленному, расслабленному анусу и головка туго, тяжело протиснулась внутрь. Римус вздрогнул и сам поднял ноги еще выше, ухватил Сириуса за руку и попросил: – Не нежничай. – Тебя забыл спросить, – ухмыльнулся тот в ответ, и опустил взгляд к члену Римуса, его поджавшимся яйцам, к растянувшемуся вокруг члена Сириуса анусу, и содрогнулся. – Знаешь, это выглядит потрясно. Не думал, что мне может настолько понравится вид твоей задницы, насаженной на мой хуй. – Ну и грязный же у тебя рот, – сдавленно хохотнул Римус и, облизнувшись, выдохнул: – Пожалуйста, трахни меня. Сириус замахнулся, и отвесил еще одну жалящую пощечину. Римус вскрикнул и схватился за свое лицо, а следом тихо захныкал, ощущая, как медленно, мягко и бережно Сириус заполняет его до конца. – Мнххх… – выдохнул Римус, шумно дыша и неотрывно глядя в красивое лицо своего студента. Тот выглядел так нежно, смотрел в ответ пристально и осторожно. Медленно подался бедрами назад, давая прочувствовать каждый сантиметр, а потом снова проник внутрь, прижимаясь поджавшимися яйцами к влажной коже. Римусу показалось, что он тонет в этой ласковой заботе и не удержался от издевки: – Так нежничаешь. Я не одна из твоих подружек. Можешь быть грубее. – Ты определенно не моя подружка, – мрачно ответил Сириус. – Но не тебе решать, как я буду тебя иметь. Напряженный, возбужденный, он плавно подался назад и толкнулся грубо. И снова. И снова. Резко набрав темп, размашисто и беспощадно, он принялся грубо трахать своего профессора, вбиваясь до конца. Он снова ухватил Римуса за горло, на этот раз сжав то сразу крепко и плотно. Неотрывно, он смотрел на искаженное болью и острым наслаждением лицо мужчины под собой. Порывисто трахая его в задницу, он пристально глядел в глаза Римуса, внимательно наблюдая, ожидая, когда к удовольствию от боли примешается удовольствие от проникновения. Толчок, толчок. Стол содрогался от раскачивания, с края повалились на пол бумаги, которые Римус еще недавно так старательно заполнял. А сейчас лежал, раздвинув ноги и принимая в себя член. Боже! Сириус содрогнулся от этой восхитительной мысли и, экспериментируя, вошел под другим углом, а потом еще под другим, и испуганно остановился, когда Римус хрипло засипел и весь сжался внутри. Перестарался? Сделал слишком больно? Что? Что случилось? Сириус взволнованно уставился в лицо Римуса. А тот, крепко держа обеими руками его руку, что все еще сжимала горло, выглядел… Восхитительно. Приоткрыв рот и не стесняясь показывать влажный розовый язык, он смотрел в ответ замутненным взглядом. От его затрудненного, тяжелого дыхания высоко вздымалась узкая, светлая грудь. Напряженные, нежно-розовые соски, обделенные вниманием, дрожащий живот и прижимающийся к нему, истекающий смазкой член. Сириус с трудом сглотнул. Невероятно. Он действительно только что долбил этого потрясающего, чудовищно сексуального мужчину. Опомнившись, он осторожно спросил: – Я сделал слишком больно? Римус с трудом отрицательно качнул головой и, облизавшись, выдохнул: – Нет. Но сделай так еще. – Я попал, да? – понял Сириус, и облегченно выдохнул. Коротко рассмеявшись, он прошипел: – Не смей меня так пугать, сука. Понял? Из-за этого я был вынужден перестать тебя трахать. Господи, боже… – О, так вы неженка, мистер Блэк, – ухмыльнулся Римус. Сириус едва не придушил его, но, справившись с собой, резко возобновил движения. Римус сам едва не задохнулся. Он откинул голову назад, упираясь затылком в стол, и принялся коротко, тяжело дышать, принимая в себя порывисто двигающийся раскаленный член, теперь непрерывно бьющий по простате. Восхитительно. Сириус трахал его сильно, быстро, безжалостно, вцепившись одной рукой во влажное, напряженное бедро, а второй все так же слегка придушивая Римуса. А потом, внезапно, Сириус оставил измученное горло мужчины и с садизмом сжал его сосок. – Даа…– хрипло простонал Римус, схватившись за край стола над своей головой. – Сильнее. Сожми сильнее! – Ну ты и извращенец, – довольно ухмыльнулся Сириус, не сбавляя темпа, и с радостью выполнил просьбу. Его пальцы грубо стиснули мгновенно покрасневший сосок и сильно потянули вверх, чтобы отпустить и сжать снова, щипая и покручивая. Римус зашелся сдержанными стонами, глядя прямо на трахающего его Сириуса. Изгибаясь, он протянул одну руку вниз и принялся ласкать свой изнывающий член, размазывая смазку по чувствительной головке, чувствуя приближающийся оргазм. – Быстрей, – прошептал он невнятно. – Я скоро… Сириус отрывисто кивнул. Он тоже был на пределе. Не сбавляя темпа, раскачивая изгибающееся тело Римуса, он все так же ласкал, мучил, тянул его сосок и смотрел, смотрел на искаженное наслаждением лицо мужчины. И Римус, плавясь под этим взглядом, давясь всхлипами, принялся быстро дрочить себе и, изогнувшись, провалился в оглушительный оргазм. Содрогаясь всем телом, задыхаясь, он залил свой живот спермой, все так же принимая в себя член, изгибаясь и давясь сдержанными стонами. Его страшно трясло от нахлынувшего удовольствия, мышцы горели, живот болезненно подвело, а в ушах зашумела кровь. Римус крупно дрожал, а потом замер, все так же раздвигая ноги, но Сириус тут же поразительно бережно вышел из его тела и, соскочив со стола, схватил мужчину за волосы. Тот вскинулся, снизу вверх глядя на напряженное, взмокшее лицо парня. И тот, сняв презерватив, прижал головку члена к влажным губам Римуса и принялся быстро, сильно дрочить. – На лицо? – жалобно попросил Римус и, получив отрывистый кивок, с довольной улыбкой принялся лизать член. Сириус, не переставая дрочить, пристально наблюдал за тем, как профессор, вытащив кончик языка, нежно вылизывал головку, а потом мягко втянул ее в рот, сладко посасывая и зажимая мягкими губами. Сириус только что трахнул и заставил кончить Римуса Люпина. Кудрявого садиста, ублюдка и мудака. На его же столе. Потрясно. А Римус продолжал лениво, но с явным удовольствием ласкать ртом головку, вылизывая ее, пошло причмокивая и неотрывно глядя в глаза Сириусу. И тот, сцепив зубы, резко вытащил член из его рта и, содрогаясь всем телом, кончил ему на лицо. Римус невольно зажмурился и, шумно выдохнув, устало откинулся на столе. Медленно приходя в себя, он все еще держал свой член в руке, слегка его сжимая. С трудом окончательно сведя ноги, он слабо улыбнулся и охрипшим голосом спросил: – Ну и как вам первый однополый секс, мистер Блэк? Сириус не ответил. Он все еще стоял у головы Римуса и жмурился от последних волн оргазма, прошивающих его напряженное тело. В голове было восхитительно пусто. Не торопясь, он неуклюже обошел стол и грузно опустился в потертое профессорское кресло. Помедлив, он сказал: – Это было круто. – Круто? – уточнил Римус и хрипло рассмеялся. – Серьезно? – Ты хочешь от меня сейчас восторженной тирады, или типа того? – слабо ухмыльнулся Сириус и приоткрыл один глаз, взглянув на мужчину. Откровенно затраханного. Уставшего, вымотанного, довольного. Прекрасного. Сириус улыбнулся шире. – Ну, это было горячее, чем с девушкой. – Неужели? – Я имею ввиду, я привык натягивать девушек. Обожаю сиськи, честное слово. Но трахать тебя… Это чертовски горячо. Никогда не думал, что вид парня, лижущего мой член, может быть таким… – Сириус замолк, подбирая слово, но так ничего и не сказал, довольным развалившись в кресле. – В общем, вау. – Вау…– задумчиво кивнул Римус, наблюдая за студентом. Помедлив, он тяжело сел на столе и огляделся в поисках чего-то, чем можно было вытереться. Намученное горло саднило, щека после ударов все еще пекла, засыхающая сперма стягивала лицо и живот. Римус оттер ее с век ладонью и, словно не замечая, рассеянно слизнул немного, пробуя. Сириус, наоборот, заметив это, почувствовал новую волну дрожи во всем теле. Сглотнув, он торопливо встал на ноги и поднял с пола свою одежду. С трудом вытащил из толстовки смятую футболку и отдал ее Римусу. – Можешь вытереться ею, – сказал он, надевая толстовку на голое тело, а следом натягивая белье и джинсы. – Ты сам в порядке? Я не перестарался? – Нет, все отлично, – кивнул Римус, оттираясь. Взглянув на часы, он сказал: – Ты, наверное, иди первым. Будет нехорошо, если нас увидят сейчас вместе. – А что такого? – удивился Сириус, пальцами расчесывая волосы и снова завязывая их в пучок. Римус с сочувствием взглянул на парня и продемонстрировал горящую красным, накусанную, получившую пощечины щеку. – Я подожду, когда в корпусе никого не останется, и проскользну мимо охраны. Щеку прикрою шарфом. Это нестрашно, – сказал Римус. – Сейчас я еще могу встретить кого-нибудь в коридоре и будет много вопросов. А ты иди. Все хорошо. Сириус нехотя согласился и принялся обуваться. Его наполняла растущая эйфория. Он занимался сексом с Римусом. Он занимался с ним сексом. Поверить невозможно! И это было так… Ах! Поддавшись порыву, он склонился над Римусом и крепко поцеловал его в губы. Римус странно всхлипнул и жадно ответил, но быстро оттолкнул студента и строго сказал: – Идите уже. Не задерживайтесь. – Да, хорошо, – улыбаясь, выдохнул Сириус и, подхватив сумку, выскочил за дверь. Римус, проводив его взглядом, еще несколько мгновений выждал, потом поднялся на ноги и, слегка шатаясь, добрался до двери, снова закрыв ее на замок. Это ужасно. Ужасно. Не должно так щемить сердце. Не должно оно так сильно биться от радости после краткого поцелуя. Не должны дрожать руки о таких свежих воспоминаниях об их сексе. Не должно все это происходить. Римус вцепился в волосы и зажмурил глаза. Он сильно ошибся. Ему нельзя было начинать эту игру, нельзя было провоцировать Блэка. Смеяться над ним, заигрывать. Нельзя было дожимать его, склоняя к позорному бегству. Потому что Сириус, как оказалось, не из тех, что сбегает. Поразительно. Кто бы мог подумать, черт возьми. А теперь Римус оказался не в самом лучшем положении. Он переспал со своим студентом. Прямо в учебной аудитории. Кошмар. Римус сделал несколько глубоких вздохов и коснулся ладонью все еще саднящего горла. Катастрофа. Но он не будет все усугублять. Не станет этого делать. Вот, ему уже удалось с легкостью выставить Блэка за дверь – парень оказался чертовски доверчивым. Удастся и дать понять, что между ними ничего не будет. Никакого секса, и уж тем более свиданий. Ничего этого не будет. Римус его преподаватель. И он, в отличие от Сириуса, гей. Этот дуралей просто завелся. «Обожаю сиськи». Он любит женщин. Им точно не по пути. Блэку просто повезло, и ему выпал шанс классно потрахаться с опытным геем. На этом визит на голубую сторону будет окончен. По крайней мере, сам Римус не будет уже иметь к этому никакого отношения. Решительно кивнув самому себе, он двинулся по аудитории, в поисках белья, которое Блэк, в порыве своей неконтролируемой страсти, швырнул в неизвестном направлении. Идиот.***
Римус рискнул покинуть аудиторию только через несколько часов. Небрежно приведя себя в порядок, расчесав пальцами слипшиеся волосы и хорошенько отчистив их от спермы. Он поднял ворот своего пальто повыше, замотался по уши в шарф и, усиленно корча уставшее лицо, прошмыгнул мимо крохотного поста охраны. – Вы сегодня припозднились, профессор Люпин, – окликнул его уже на выходе мистер Браун. – Заработались? – Да, вы угадали, – преувеличенно устало ответил Римус, стараясь не поворачиваться к охраннику покусанной красной щекой. Он осторожно улыбнулся, не желая выглядеть отчужденным и, сказал: – Чудовищно устал. Доброй ночи, мистер Браун. – Доброй ночи, – кивнул тот в ответ. Римус переступил порог здания и с облегчением вышел на улицу. Как опрометчив он был, когда ввязался во все это. Не заиграйся он, изводя Блэка, сейчас бы не боялся быть увиденным кем-либо из работников университета. Прохладный осенний воздух опалил саднящую щеку и Римус болезненно поморщился, прикрыв ее шарфом. Как он мог так повестись на собственную похоть? Выставил бы Блэка за дверь, и дело с концом. Просто принял бы от него извинения. «Простите, что шантажировал вас. О, конечно, прощаю! До свидания! Доброй ночи!». И все. Закрыл бы дверь за этим талантливым красавцем. И не было бы этого грубого секса. Не было бы надвигающейся неловкости. Не пришлось бы сейчас корить себя. Римус готов был взвыть от безысходности и злости на себя. Он идиот. – Вы долго, – внезапно послышался голос из-за спины. Римус вздрогнул всем телом и резко обернулся. К нему неторопливо приближался Сириус Блэк. Замерзший, с покрасневшим носом, в наглухо застегнутой ветровке, он шагал к профессору, глубоко засунув руки в карманы джинс. Римус знал, как легко те снимаются. Сам видел. – Вы ждали меня? Зачем? – встревоженно спросил он, напрягаясь всем телом. – Ну, – Блэк пожал массивными плечами и остановился в шаге от своего преподавателя. – Я, возможно, не самый умный парень своего потока… – Это уж точно, – не удержался от шпильки Римус. – Разумеется, – Блэк фыркнул, но продолжил. – И тем не менее, когда я вышел на улицу, и эйфория слегка выветрилась… – Эйфория? – Конечно. Вы были шикарны, знаете ли. – Шикарен? – Вы дадите мне закончить? – одернул мужчину Сириус и, хмуря темные брови, раздраженно сказал: – Я не тупой. Вы ведь просто выставили меня за дверь. Я сначала и правда подумал, что вы просто не хотите, чтобы нас видели вместе, когда вы такой помятый. Но ведь на самом деле вы просто перепихнулись со мной и тут же об этом пожалели. Верно? Римус опешил. Он испуганно смотрел на своего студента – мрачного и недовольного – и стремительно соображал, пытаясь найтись с ответом. Помедлив, он сказал: – Если вы такой сообразительный, мистер Блэк, то зачем ждали меня все это время? Чтобы возмутиться? – Чтобы вытрясти из вас объяснения, – Блэк надвинулся на своего профессора, но руками не трогал. Грозный, он навис над склоняющимся под поднявшимся холодным ветром Римусом, тяжело глядя на него. – Вы собрались соскочить, да? Я ведь был серьезен, когда просил выбрать меня, а не вашего парня. – У меня нет парня, мистер Блэк, – стараясь отвести внимание от сути вопроса, сказал Римус и выше поднял воротник пальто. Ветер трепал волосы, бросая их в лицо, холодил лоб и щеки. – Мне просто хотелось вас раззадорить. – Вам это удалось, – процедил Блэк. Он был явно на грани того, чтобы схватить профессора за плечи. – Если у вас никого нет, встречайтесь со мной. – Пожалуй, нет, – Римус даже улыбнулся. – Но вы ведь сказали, что у меня есть шанс! – не выдержав, рявкнул Блэк. – Не повышайте голос, – строго осадил его Люпин. – И не будьте таким недальновидным. Вся ваша прыть, проявленная в мой адрес, ничего более, чем просто похоть. Вы наиграетесь очень быстро. А у меня нет никакого интереса встречаться с собственным студентом из-за его сексуального аппетита. На Блэка было страшно взглянуть. Его лицо исказили гнев и острая обида. Глаза смотрели с таким укором, что Римусу стало не по себе. Ему казалось, Блэк сейчас ударит его. Но тот не стал распускать руки. Совладав с собой, он веско сказал: – Из похоти я сплю с девушками, Римус. Не помню за собой интереса к мужчинам. – Тем более… – Не перебивайте меня! – рявкнул Сириус и, оглядевшись по сторонам, все же взял профессора за локоть, словно страшась, что тот сбежит. – Ты не понимаешь. Я нормально спать не могу. Ты заставляешь мое сердце сильно биться. Почти до боли. Я думал, я злюсь, потому что ты играл и измывался надо мной. Но, когда ты в очередной раз касался моей руки во время занятий, или просто смотрел, прищурившись, или… я не знаю. Даже просто находился в одном гребанном помещении со мной… Оно стучит как сумасшедшее. Мне даже дышать трудно. Я могу смотреть только на тебя. Не отталкивай меня. Римус молчал, во все глаза глядя на Сириуса. Лицо того было все таким же сердитым и напряженным, но глаза были наполнены мольбой. Парню было страшно. Он ждал ответа с, казалось, физически ощущаемым страхом, и Римусу стало его почти жаль. Осторожно, не желая злить, он высвободил свою руку и закрыл щеки от ветра. – Ты не гей, – сказал он как можно ровнее. – Тебе ни к чему отношения с мужчиной. Который, к тому же преподает у тебя. И который умнее. И образованнее. – Не будь занудой, – едва не взвыл Сириус. – Иначе я влюблюсь в тебя. – Потому что я зануда? – уточнил, опешив, Римус. – Потому что это ты, – ответил Сириус. Он пристально смотрел в лицо профессора и, не смея больше его касаться, наклонился к нему. – Умоляю. Дай мне шанс. Я буду писать доклады вовремя. Я буду рисовать больше, чем другие. Я даже умею готовить. – Готовить? – Римус фыркнул и внезапно громко рассмеялся. Его смех сносило ветром, но он был звонким, чистым, наполненным болью и весельем. Зажмурившись, Римус все так же грел свое лицо ладонями, а потом опустил одну вниз и едва ощутимо коснулся ладони Блэка, чтобы тут же отдернуть руку назад. И улыбнуться. – Я люблю спагетти, – сказал он вдруг, глядя на испуганного внезапным смехом Сириуса. – И трогать меня, – выдохнул тот взволнованно. – Что? – Ты много трогаешь меня, – улыбнулся Сириус в ответ. – Всю неделю. Как только удавалось, ты трогал меня. Ты заигрывал. Ты делал это со всеми, кто приставал к тебе? Римус смолк, удивленно глядя на Блэка. А потом медленно, задумчиво покачал головой. – Нет, – тихо ответил он. – Только с тобой. – Может, у тебя тоже сердце от меня стучит? – предположил Сириус. Его красивое лицо наполнилось язвительным, раздражающим счастьем. – Ты так легко позволил мне трахнуть тебя. Может, я тебе нравлюсь? – Может и нравишься, – вздохнул Римус и, развернувшись, зашагал прочь от учебного корпуса. Сириус застыл, чувствуя, как по лицу сама собой расползается широкая, счастливая улыбка. Задавив рвущийся наружу смех, он поспешил следом. Когда свет фонарей, высящихся вокруг здания, померк, и они зашагали по безлюдной алее, Блэк несмело, но крепко взял Римуса за руку. И тот ее не отдернул.