Мяу 3. Рождественское

24 декабря 2011 года. Суббота. Вечер Гостиница, выбранная Юрой, казалась вполне чистенькой. На стойке Женька отрекомендовался своим новым знакомым, и документы у него не спросили. Суровый портье с мрачным лицом сцапал деньги и выдал ключ с круглым деревянным бочонком вместо бирки. На дне бочонка были выбиты и обведены зеленым маркером две цифры. Не так он планировал их с Вовкой медовый месяц – он хотел пляж, коктейль из кокосового ореха, как на флаере, и ароматные полотенца, а получил темную комнату с добротным, но изношенным паркетом и древней мебелью брежневских времен. Он выпустил Вовку вперед, и тот немедля свернулся на письменном столе под зажженной лампой. Женька, не зная, куда себя деть, сел на кровать. Вовка встрепенулся, повел ушастой головой и тут же соскочил вниз. Подбежав к Женьке, он запрыгнул ему на колени и свернулся калачиком, подставляясь под руку. – Мурлыкаешь да? – Засмеялся Женька, и Вовка тут же затарахтел, как трактор. Тут же вспомнились тягучие зимние вечера в консерваторской каморке, когда Женька, растянувшись на продавленном матрасе, пускал Вовку на себя, и тот топтался лапками, а потом укладывался и запевал свою кошачью песню. Его человеческие привычки не сильно отличались: он ложился головой Женьке на грудь и ждал, пока его потреплют по голове, а порой ловил ртом пальцы и игриво прикусывал. Женька не знал, подхватил Вовка эти кошачьи привычки от заклятия или всегда был таким, а когда начинал думать, то проваливался в странную тоску оттого, что когда-то Вовка был сам по себе и, возможно, так же ластился к кому-то другому. Все эти годы он думал, что Вовкино появление было чудом – единственным, которое судьба выделила ему в череде невзгод. А оказалось, что Вовка был наградой неизвестно за что от этого странного незнакомца. Не окажись он тогда рядом – не подобрал бы Женька котенка с мерзлой улицы. Он так бы и жил один, собирая копейки на еду, а Вовка, должно быть, погиб бы от холода или в пасти местной дворняги. От этой мысли ему становилось жутко и просыпалась горькая благодарность. Юра был подозрительным типом, но только оттого, что он когда-то свел их вместе, хотелось ему верить. Юра появился через час, сжимая в руке бумажный пакет. Он выложил на стол какую-то медянку, травы и еще что-то, сунул Женьке в руки стоящий тут же стакан и буркнул: – Воды налей. Женька безропотно послушался. Юра цокнул языком, глядя на торчащую из потолка таблетку пожарной сигнализации, и, забрав у Женьки стакан, вытащил из бумажного пакета коробку презервативов. – Надень, – велел он. – Что, уже? – Опешил Женька. – Не на себя. Туда, – он ткнул пальцем в потолок, и Женька, подставив стул, полез исполнять команду. Сидящий на кровати Вовка с интересом наблюдал за ним. Будь он сейчас человеком, показалось Женьке, он бы над ним поржал. Юра замешал травы и поджег. Женька задним числом сообразил, что тот принес им не только ингредиенты, и покраснел – все это отдавало каким-то инопланетными экспериментами по скрещиванию землян. Он не был уверен, что сможет заниматься сексом в такой ситуации, и надеялся лишь, что у Юры хотя бы хватит такта выйти. Смешав пепел от догоревших трав с водой, Юра набрал зелье в пипетку и подошел к Вовке. Тот послушно встал на лапы, давая капнуть себе на холку. Ничего не произошло. – Ты точно все правильно сделал? – Нервно буркнул Женька, не глядя на Юру. – Я не мог ошибиться, – сурово ответил тот. И был прав – через секунду Вовка уже сидел на кровати, голый и счастливый. – Спасибо и до свидания, – заявил он, вскакивая и хватая Юру за плечи, будто надеясь развернуть и выпроводить. Но это было не так-то просто. – Пожалуйста, – спокойно ответил тот. – Но я еще не прощаюсь. Я буду ждать внизу, в холле. Если бы в Киеве под Рождество устраивали чемпионаты по наглости, эти двое могли бы посоперничать за первое место. Вовка и не думал разделять Женькину благодарность Юриному участию в их судьбе, а Юра срежиссировал их секс, совершенно наплевав на то, как они будут себя чувствовать. Впрочем, Вовке было действительно все равно – едва Юра ушел, он прижался к Женьке всем телом и потянул вверх свитер. – Прямо так? – У нас десять минут, надо успевать, – горячно прошептал Вовка, ни капли не смущаясь. – Мы же не знаем, достаточно ли начать или обязательно нужно кончить. Продолжая раздевать его на ходу, Вовка толкал его в сторону кровати. В очередной раз отступив, Женька повалился на покрывало со всей высоты своего роста, и Вовка, не долго думая, забрался сверху. Откинув в сторону Женькины джинсы с трусами, он оседлал его бедра и недовольно поглядел между ног. Женька еще не успел возбудиться на полную, сбитый с толку странной обстановкой, хотя от близости Вовкиного тела член уже слегка окреп. – Эй, мы так не договаривались, – хмыкнул Вовка и нырнул вниз, без предупреждения накрывая губами головку. Он сразу заглотил наполовину и погладил под яичками, прекрасно зная, что у Женьки там словно волшебная кнопка, но в этот раз это лишь немного исправило ситуацию. У Женьки в голове вертелись тупые мысли – место не то, внизу их ждут, и вообще, вдруг они не успеют… – Ты чего? – Спросил Вовка, оторвавшись от своего любимого лакомства. – Жека, с тобой все в порядке? – Я… да, все нормально… просто… – Просто что? – Вовка переполз вперед и улегся с ним рядом. – Я… просто… тут… – Женька пытался подобрать слова, но все казалось глупостью – вот же, рядом с ним, лежит прекрасный готовый Вовка, которого он рад любить в любое время дня и ночи, да еще и время поджимает, а он… – Жека, я сам бы рад делать это сейчас с тобой в Таиланде, – пробормотал Вовка тихо ему на ухо, водя пальцами по Женькиной вспотевшей груди. – Но надо здесь. Ты знаешь, что я тебя люблю и меньше всего хотел проебывать обещанный тебе отпуск? Женька тихо угукнул. – И что я никогда не буду тебя заставлять, если ты не хочешь. Но сейчас я ведь вижу, что ты мне тоже рад, дело-то в другом. Женька угукнул повторно. – Мы вот оказались с тобой такие… необычные, – Вовка засмеялся горячим дыханием ему в ухо. – И все так сложилось, что нам надо. Надеюсь, в последний раз. Хорошо? – Давай, – тихо ответил Женька. – Если хочешь, я сам все сделаю, – ласково сказал Вовка. – А это… сработает? – Ну, не сработает – будем думать, – Вовка улыбнулся и потянулся за поцелуем. – Разворачивайся. Женька давно распробовал все счастье быть снизу, но, в отличие от Вовки, который мог лихо забраться на него и скакать в позе наездника, он обычно делал это, уткнувшись в подушку лицом. Повторять Вовкины подвиги он не хотел – единственный раз попробовав, в миг почувствовал себя слишком длинным, нескладным и совершенно неуместным, да еще и не знал, как двигаться. Тем более что ему нравилось быть именно снизу, тихим, бесправным и беззащитным, пока Вовка дерет его, нашептывая сладкие гадости. В такие минуты он чувствовал себя полностью в Вовкиной власти, а тот умел этой властью наслаждаться, и натягивал крепко, при этом умудряясь быть нежным. В этот раз он старался не торопиться – все-таки чаще раздвигал ноги именно он, поэтому с Женькой нужно было аккуратнее, – но время поджимало, и Вовка, осторожно покружив подушечками вокруг, сходу засунул в него палец. – Скажи, если что будет не так, – предупредил он, но Женька только пробурчал что-то в подушку. По телу уже растеклось блаженное чувство покорности – он весь расслабился, как ватный, до самых пальцев на ногах, и был готов принять его в любой момент. В постели Вовка все умел – в пару движений пальцами он запустил в Женьке сладкую истому, от которой все остальное переставало быть реальным. Это чувство Женька особо любил – все мысли терялись, оставалось только желание подаваться навстречу и принимать все, что готовы ему дать. Обычно Вовка смаковал этот момент, говоря потом, что Женька в этот момент издает невероятные звуки, и дразнил его, пока самому не надоест, но в этот раз он торопился, поэтому, удовлетворившись результатом, устроился между Женькиных коленей и втолкнулся – медленно, плавно, но сразу на всю длину. Женька застонал – не от боли, а от ощущений. Ему было хорошо. Он много раз думал, как чувствует себя Вовка, когда он его трахает – в нем сейчас было куда меньше, но распирало так тесно, так правильно, что казалось, на миллиметр больше, и уже будет слишком. Он с трудом услышал Вовкин вопрос, и буркнул что-то похожее на согласие. Вовка задвигался медленно и плавно, но довольно быстро взял темп. Он знал его тело почти так же хорошо, как свое собственное, поэтому с каждым движением Женька чувствовал, как его ведет. Он не чувствовал ни подушку под лицом, ни матрас под коленями, ничего – только Вовку, Вовка был в нем, Вовка был везде, будто сработало еще одна магия и вся вселенная превратилась в Вовку, а Женька был единственным ее обитателем. Все закончилось неожиданно – Вовка замедлился, кончая, неровно толкаясь вперед. Он замер, и, отдышавшись, потянул Женьку в сторону, веля перевернуться. – Как ты? – Спросил он, готовый к любому ответу, но тут же просиял – у Женьки стояло на полную. Он нарочно не трогал себя, пока Вовка его трахал – любил, чтобы в такие минуты тот делал все сам. И сейчас он ожидал чего угодно, но не этого: – Прекрасно, – Вовка наклонился и облизнул его стоящий член, чуть задержавшись и подразнив головку. – А теперь закрепим результат. Он схватил отброшенный в сторону тюбик и быстро завел руку за спину, растягивая себя. Наверняка сейчас он был особенно чувствительный, как всегда после оргазма – Женьку обычно это заставляло нежничать, но сам с собой Вовка не церемонился. – Достаточно, – усмехнулся он и залез на него сверху. В два движения он схватил Женькин член и направил в себя. Он сел сразу и целиком, охнул, зажмурился, замер. Женька хотел было спросить, но не успел – Вовка так же, не открывая глаз и не меняясь в лице, медленно поднялся, чтобы опуститься снова. Он задвигался, явно преждевременно, но из мучительных его вздохи быстро превратились в довольные. Женька, уже не в силах думать, тем более – за двоих, бездумно толкался бедрами, погружаясь в тесную, жаркую Вовкину задницу. Ему хватило пары минут, чтобы кончить – Вовка завис над ним, позволяя толкаться внутрь, бездумно поглаживая пальцами свой, так и не успевший снова как следует подняться, член, а потом рухнул рядом. Он весь дрожал – еще бы, столько атлетики за один раз, – и Женька тут же прижал его к себе, накрывая одеялом. – Точно должно сработать, – устало пробормотал запыхавшийся Вовка, улыбаясь и разглядывая Женьку из-под прикрытых ресниц. – Мне нравится, когда ты меня гладишь, но котом быть я ненавижу. Женька улыбнулся и погладил Вовку по волосам. Тот почти замурчал и уткнулся носом ему в подмышку – он мог ненавидеть это сколько угодно, но все-таки порой вел себя как настоящий кот. После всей нервотрепки и постельных игрищ Женька был готов заснуть. Но, видимо, стоило привыкнуть, что спокойно в их жизни ничего не происходит. Едва он закрыл глаза, убаюканный Вовкиным мерным дыханием рядом, дверь громыхнула. Снаружи кто-то стучался. Не так – бился в дверь. Кто-то или что-то очень хотело попасть внутрь.