Издержки профессии

Разрезая титановым носом плотное тело яркой туманности, межзвёздный крейсер плавно двигался вперёд. В его тонированных стёклах, не дающих пилотам лишиться зрения от слишком ярких объектов, отражался блеск далёких звёзд и их скоплений. От взятой скорости очертания корабля еле расплывались, вытягиваясь — через пару земных часов ему нужно было доставить пассажиров в пункт назначения. Ну, это если по расчётам — сами пилоты доподлинно не знали, верно ли выбраны исходные координаты и задан ориентир, так что только по результатам полёта можно будет судить о удачности экспедиции. Внутри крейсера, в самом носу, на рулевом мосту в довольно удобных креслах сидело двое — только-только выпустившийся из Межзвёздной академии парень, уверенно державший в руках штурвал и глядевший исключительно вперёд, на проплывающие светлые пятна, и женщина средних лет, чей возраст с первого взгляда определить было довольно сложно. Она собрала свои длинные русые волосы в низкий хвост, чтобы те не мешались, щекоча лоб и щёки. Женщина тоже приложила обе руки к штурвалу, но, в отличие от парня, всё время отвлекалась на пробегающие на экране рядом цветные строчки, диктующие состояние корабля и собранные данные. Её напарник, изредка поглядывая на это, усмехался, но ничего не говорил против — всё-такие кто-то из них должен быть параноиком для исключения щекотливых ситуаций. В рулевом отделении было немного места, и то, большая часть отводилась исключительно под кресла пилотов и панель управления — одну из самых важных составляющих корабля. На стене, находившейся справа от пилота, висели совершенно поразительные часы. По строению и внешнему виду они напоминали земные, имея короткую, длинную, и среднюю стрелки, циферблат с числами, засечки, но обороты, совершаемые ими, были отличными от обычных. Стальные стрелки то начинали бежать быстрее, совершая полный круг за поразительно маленькое время, то замедлялись настолько, что казалось, что часы больше не исправны. Но на самом деле всё куда проще, чем кажется — специальный механический модуль в устройстве был усовершенствован и отражал время ровно так, как оно текло снаружи. Для обычного человека, никогда не бывавшего в экспедициях этот элемент интерьера совершенно ничего не давал — да и зачем живущим на Земле такие часы? — а вот космическим туристам, находившимся в условиях полной невесомости большую часть жизни было полезно. — Через двое суток новый год, — тишину разбавил хриплый от долгого молчания голос парня, — ты рада? Женщина ссутулилась, упрямо глядя вперёд. — Наверное, — женщина перевела взгляд на попутчика, — здесь хотя бы веселее. Парень ухмыльнулся, находя забавным эту ситуацию. — Приятно, что ты предпочитаешь мою компанию Розе. — Хватит, — остановила его женщина, — не говори о ней, Остин, это не смешно. Сэм, а именно так звали женщину, была больше известна в широких кругах как Сэмюэль Хамфри. Её жизнь нельзя было назвать чем-то выдающимся, выходящим из рядя вон — она родилась в семье среднего достатка, родители, с утра до ночи были заняты работой, и девочке, оставленной на попечение самой себе, пришлось жить так, как выходит. В садике у неё не вышло завести настоящих друзей, в школе случались драки с мальчиками, закончила её на самые посредственные оценки. Обладая на то время слишком заурядным умом от неумения выделить в себе что-то важное и ценное, она собиралась поступить в Межзвездную академию, но не сложилось — в жизни возник мужчина, имя его знал только Остин, она и не хотела, чтобы слишком много людей знали её личную жизнь. А дальше всё пошло как по шаблону — стремительное знакомство, свадьба, беременность, рождение на свет её маленького счастья. Роза стала настоящей отрадой женщины, но все надежды на тихую жизнь развалились по частям с уходом отца малышки. Сэм до сих пор одинокими ночами винит себя во всём — может, это она недоглядела, не смогла удержать, и если бы была внимательнее, всё сложилось по-другому. Но это дела прошлого, как любил успокаивать её Остин. Роза сдана на воспитание приёмной семье, а она, как плохая мать, не способная воспитать в ней нужные стремления в жизни, сбежала от ответственности. Тогда её судьбу изменила одна брошюра — цветная, сложенная в три раза гармошкой, с огромными буквами и яркими картинками на лицевой части. Межзвездная академия открывала набор на обучение пилотов для длительных экспедиций. Если это не шанс скрыться от тяжести настоящего, то что? Сэм скосила взгляд на Остина, что-то насвистывающего на своём месте. Ему-то повезло, иногда думала женщина — родился младшим ребёнком в семье, с самого детства его холили и лелеяли, закончил все подготовительные курсы чуть ли не с медалью и с распростёртыми объятиями был принят в академию. Сдав все экзамены на отлично, его по рекомендации сразу посадили пилотом — даже не помощником, как Сэм. — А ты не хотел бы встретить новый год с семьей? — осторожно поинтересовалась женщина. Губы парня растянулись в улыбке. — Было бы круто, — мечтательно сказал он, но искренне добавил, — но брат решил привести на праздник свою невесту, мол, познакомить с родителями, поэтому я решил не мешаться им. Сэм пробубнила что-то согласное в ответ, отвернувшись и ссутулившись. На панели впереди мерцали светодиоды. Радар, расположенный между путешественниками, еле светился монотонным светом, каждую секунду обновляя ближайшие объекты. Оторвав одну руку от штурвала, женщина открыла бортовой журнал. Их экспедиция была скорее неким экспериментом, чем полноценной научной деятельность, однако, в случае успеха, их ждал настоящий прорыв. Не так давно исследователи из академии зафиксировали выброс просто огромного количества энергии и тепла где-то к северу от Войда Волопаса . Это был почти непрерывный сигнал, экранирующий все наведённые в тот момент на него телескопы и выводя из строя некоторые станции. Но самая загвоздка крылась в том, что исследований и наблюдений за странно возникшим объектом совершенно не было ни в каких базах. Сначала это списали на неучтённые сверхновые или, что ещё страннее, на внезапно образовавшиеся черные дыры, но Остин успокоил напарницу и объяснил, что в канун праздника никому просто не хочется работать и прозябать в офисах. Все свободные учёные быстро открестились от свалившейся, как снег на голову, работы — конечно, неизвестно насколько длинная экспедиция за миллионы световых лет от дома в пределах холодного космоса и в не очень комфортной жестяной банке. Сэм в четвёртый раз монотонно перечитывала про себя журнал, когда радар издал сигнал. Это был булькающий звук, чем-то напоминающий монотонный треск исчислительных машинок в командном блоке корабля. Напарник женщины заинтересованно склонился в сторону радара, высматривая попавший в зону действия объект. — Можешь поздравить нас, — самодовольно выдал он, переводя одним движением пальца изображение на большой экран. Тут же на нём появилась картинка тёмного космоса, а вдали, скрываемая туманностью, еле светилась точка. — Звезда? — уточнила Сэм, вглядываясь. — Лучше, — парень запустил анализ окружающей среды за бортом, отсчитывая время до приближения, — экзопланета. И, похоже, с атмосферой. Женщина хотела уже спросить, как он это узнал на таком-то расстоянии, но остановила себя — Остин точно был посообразительнее неё. Только один вопрос — почему этой планеты не было ни в одной базе академии? Даже кодового имени не было внесено. По мере приближения к неизвестной планете исследователи начали замечать больше деталей — целый пояс из астероидов, неторопливо кружащий вокруг неё, довольно светлую атмосферу и преимущественно ярко-зелёные цвета. — Как думаешь, там есть разумная жизнь? — Сэм нервно склонилась вперёд, почти впечатываясь лицом в иллюминатор. Остин усмехнулся, наблюдая за ней. — Думаю, да. — Так уверенно? — голос женщины был полон сарказма. — А почему нет? Это всегда так захватывающе! — Остин, как заколдованный, уставился в приборную панель, наблюдая за приближающимися цветными пятнами. — И опасно, — саркастично бросила Сэм, ковыряя ногтем кожаную обивку сиденья. Парень усмехнулся, переключая передачи и ведя корабль на понижение: — Издержки профессии. Их шаттл под углом проскользил в атмосферу, считывая о ней всю информацию — оказалось, что проценты азота, кислорода и прочих примесей были почти такие же, как на их родной планете. Лишь кислорода содержалось больше на пару десятых процента, и это хорошо объясняло довольно густой лес внизу. Остин постукивал пальцами по штурвалу, выискивая через широкий иллюминатор и боковые экраны место для посадки. — Стой, — голос был парня был странно ошарашен, и Сэм почти сразу поняла, почему. Приближаясь к земле, они увидели огни. Буквально. Они выстроились в два ряда, создавая своеобразную трассу. Или посадочную полосу. — Что за чертовщина? — женщина оглядывалась, сдвинув брови, — разумная цивилизация? С тихим шорохом двигателя медленно выдвинулись шасси, прикасаясь к земле. Скафандры были оставлены за ненадобностью в входном отсеке, но компактные рюкзаки со всем нужным, вроде складных инструментов и колбочек для забора анализа внешней среды, и вставили в ухо по одному модулю перевода — если им придётся вести беседы с представителями другой расы, он сильно пригодится. Остин распихал по карманам нужную мелочь вроде цифровой зажигалки и небольшого складного ножа. Путешественники не стали полностью отключать корабль, оставляя тот монотонно и тихо гудеть в сопровождении виртуального помощника, следящего за состоянием. Тяжёлая титановая дверь, способная выдержать давление и нагрузки бескрайнего космоса, медленно выскользнула из пазов, нарушая герметичность и впуская внутрь клубы пара. Свежий воздух, немного более насыщенных, чем привыкли путешественники, заполнил помещение. Пахло чем-то сладким и пряным, непривычным для их обоняния. Сначала маленький луч проскользнул сквозь образовавшуюся щель, постепенно расширяясь. Остин первый ступил на упавший на пол блик, немного ослеплённо смотря вперёд. Протянув руку, он пригласил женщину на выход. Та немного трусовато поглядела на парня, но, решив, что терять-то нечего, подошла к нему. — Обещаю, — начал Остин, шагая впереди неё, — когда вернёмся — выпьем шампанского и распакуем закуски с кухонного блока. Сэм иногда начинал бесить этот вечный оптимизм, но позже со стыдом приходило понимание, что он иногда просто необходим. Земля под ногами оказалась мягкой — не было ни привычного для посадочных полос асфальта или другого привычного покрытия. На этой планете уже наступал вечер, и для начала было непонятно, сколько длятся одни сутки, однако Остин, уже щёлкая клавишами на наручном браслете, выделил: — Один день здесь примерно равен четырём земным суткам, — он огляделся, присаживаясь, и собирая специальным пинцетом образец почвы, захватывая несколько травинок в другую колбу. — И посчастливилось оказаться тут именно в золотой час , — Сэм смотрела на закат, алеющий над кронами высоких деревьев, а потом перешла к изучению воткнутых в землю издающих яркий холодный свет устройств. Они были похожи на обычные садовые светильники, только в более упрощённом корпусе. Женщина прикоснулась пальцем к верхней части. В отличии от её ожиданий она оказалась прохладной, а не нагретой. Остин позвал Сэм, заставив ту отвлечься от фотографирования чуда инженерии. Оглянувшись, женщина заметила, что к ним приближается группа людей. И это было удивительно — столько миллионов световых лет от Земли, однако разумные виды на первый взгляд абсолютно одинаковые. На людях, если их так можно было называть, оказались надеты нетипично британские костюмы, а нечто совершенно другое. В толпе было две загорелые девушки, облачённые в просторные цветные тоги, их головы с длинными тёмными волосами венчали слабо украшенные цветами венки — похожие они несли в руках. У всех незнакомцев было красноватое лицо и широкие миндальные глаза — Сэм предположила бы, что они похожи на этнос их Южной Америки. Остальные незнакомцы из толпы были мужчинами, их головы украшали непонятные парики из ярких перьев, перевязанных лентами. Их грудь была открыта, пока всё остальное скрывала ткань — на плечи накинут плащ, свободно выделанные штаны до половины скрывали пояса с повязками. Если бы Сэм увидела это на Земле, подумала бы, что попала на какой-нибудь этнический карнавал. Переводящее устройство в ухе предупреждающе затрещало, и ровно через секунду мужчина во главе процессии заговорил: — Приветствую, — он добродушно раскинул руки в стороны, накидка за его спиной колыхнулась от этого, — путешественников! Было странно слышать непонятные звуки, вылетающие изо рта человека, при этом принимая понятный перевод у себя в ухе. К Сэм и Остину подошли женщины. Они протянули к ним свои руки, и парень, с лёгкой нервной улыбкой на губах первый наклонился вперёд — на его голову надели лёгкий венок. При беглом осмотре оказалось, что в него были вплетены неяркие цветы и… птичьи крылья? Сэм отвернулась, сглатывая. Когда она тоже стала обладательницей этого странного элемента гардероба, главный мужчина продолжил. — Это честь для нашего поколения встречать вас, — он еле поклонился, — мы окажем достойный приём. Моё имя Тлазохтлалони , прошу следовать за мной. Путешественники переглянулись, когда… мужчина развернулся, направляясь туда, откуда пришёл. — Ты поняла, как его зовут? — шёпотом спросил Остин, чтобы никто не услышал, прижимаясь к её боку. — Тлах… Тлал… — Сэм прыснула от попыток выговорить всё, а потом так же тихо призналась, — по сравнению с ним наши имена какие-то серые. Лес, воздвигаемый по обеим сторонам от идущих, постепенно уменьшала, и спустя пару минут по внутренним ощущениям они достигли берега. Головы путешественников от слишком насыщенного воздуха еле кружились. Они преодолели высокие заросли растений, похожих на рогоз — и взгляду открылся почти сказочный вид: раскинувшее за пределы горизонта озеро, а где-то в центре — город. К нему вел простирающий вдаль верёвочный мост, сколоченный из досок. Он слабо покачивался и еле уходил под воду при каждом шаге, делая ботинки мокрыми. Невысокие белоснежные дома выстраивались в ряды, из узких окон без стёкол выглядывали заинтересованные жители. Остин заинтригованно разглядывал все детали, попадающиеся на пути, от парящих в небе конструкций, похожих на сплюснутые машины, до бельевых верёвок. Ему, видимо, чувство стыда немного купировали в детстве, поэтому парень, склонившись к идущему в центре процессии мужчине, поинтересовался: — А это в небе… — начал он, но ему тут же последовал ответ. — Это чинампа, — голос Тлазохтлалони был такой, словно это всё объясняло. Он развернулся к ним, разводя руки в стороны, словно пытаясь обнять всю толпу перед собой, — сегодня мы позволим вам отдохнуть — путешествия по бескрайней пустыне Отца нашего утомляют, а завтра приглашаем принять участие в праздновании! Люди вокруг возбуждённо загомонили, пока Сэм скептично поинтересовалась: — А какой будет праздник? — женщина сложила руки на груди, разглядывая всё вокруг. — Конечно, моя вина, — со стыдом признался мужчина, — новый век подходит к концу, и каждый раз мы, наши предки, и их предки, проводили бога Тонатиу в новый путь, чтобы он продолжал охранять наш народ. Остин внимательно слушал, кивая в некоторых местах. — А что будет предложено? — он пытался рационально распределить время, чтобы успеть собрать всю информацию и вернуться на корабль. Женщины, стоящие рядом, очаровательно улыбнулись, глядя в землю. — Какой праздник обходится без пений, танцев и ритуалов? Уверен, вам понравится. Остина и Сэм проводили в дом. У него было два невысоких этажа с известняковыми лестницами и выходом на маленькую плоскую крышу. Парень ощупывал все попадающиеся на глаза предметы, пытаясь выявить у них дополнительные свойства. В один момент он щёлкнул по небольшой пластине на стене, и что-то в глубине дома затрещало, а позже все малочисленные комнаты озарил холодный свет. — Просто гениально, — прокомментировал он, — такая смесь из традиций и цивилизаций. Как они, чёрт возьми, достали электричество? Сэм, уже осмотревшая второй этаж, предположила: — Альтернативные источники? Там на крыше что-то похожее на солнечные батареи. Остин удовлетворённо промычал. В итоге, рассмотрев каждый миллиметр помещения чуть ли не под микроскопом, они здраво решили лечь спать — уже около двадцати земных часов у них не было сна ни в одном глазу. Сэм, улёгшись на узкую кровать, подытожила: — Удивительно, как с таким прогрессом они всё ещё спят на соломенных постелях, — Остин неподалёку прыснул. Однако несмотря на её заверения, женщина потеряла нить с реальностью почти сразу же, как её голова коснулась не очень мягкой подушки. Разбудил её Остин. Он тряс женщину за плечо, а та, по своей природе не любившая такие экстремальные пробуждения, недовольно замычала. — К нам стучатся! — он заглянул в её сонное, недовольное и помятое лицо, со следом от складок подушки на щеке, — надо открыть. На скорую руку собравшись — женщина поняла, что даже не разделась перед сном, они спустились вниз. За окнами всё еще стояла темнота, разбавляемая фонарями. Их уже встречал вчерашний мужчина, а за ним — несколько человек, держащих широкие подносы с нагромождёнными на них пиалами и чашками. Путешественники невольно отошли с пути, пока люди всё в тех же необычных нарядах уже вовсю хозяйничали, расставляя непривычно выглядящие яства на колченогом столе. — Приглашаю к трапезе, — Тлазохтлалони первый присел за стол, показывая остальным пример. Оказалось, Остин и Сэм были очень голодны, пусть раньше и не замечали этого, однако представленные блюда были далеки до их земных идеалов. Большинство тарелок были забиты сваренной крупой и листьями, а также овощами под странно пахнущим соусом. Никаких столовых приборов не было предложено, поэтому путешественники неловко ели руками. Сэм отщипнула немного от чего-то, похожего на обычный салат, и решила, что ей хватит. В конце они выпили напиток, по запаху похожий на чай, и он хоть как-то заполнил их голодные желудки. Снаружи было свежо и более оживлённо, чем до этого. Люди в гораздо большем количестве толпились вокруг, провожая путешественников заинтригованными взглядами и разговорами. — Тебе не кажется что-то подозрительным? — на грани слышимости попыталась узнать Сэм. Остин немного склонил голову в согласии. — Они все смотрят на нас, — так же тихо добавил он, а потом громче задал вопрос Тлазохтлалони, — а какая наша роль в празднике? Мужчина обернулся, не останавливая ход: — О, — он улыбнулся, его лицо расчертили немногочисленные морщины, — вы, как путешественники, будете главными гостями праздника и одарены почестями. Под ногами шуршали крошки каменной плитки, когда перед ними возникла площадь. Ну, это было похоже на неё — свободное пространство, с краёв окружённое постройками, пока в центре устремлялся ввысь огромный храм — а это точно был он, учитывая религиозность народа. Он размашисто стоял на земле, постепенно сужаясь к концу, и на самом верху что-то виднелось. Длинная каменная лестница вела на самый верх. Они подошли ближе. Поднимая головы, высота сооружения казалось настолько высокой, что перед глазами двоилось. — Так, нам надо на самый верх? — предположил Остин, — не уверен, что мы сможем туда… — Не волнуйтесь, — в первый раз позволил себе их перебить Тлазохтлалони, — вам не придётся ничего делать. Тут по бокам возникли люди. Путешественники не успели ничего сообразить, как их тут же водрузили на похожие на носилки паланкины без крыши хорошо сбитые мужчины и понесли наверх. Сэм встревоженно глядела на Остина, который подозрительно плыл в глазах, а опустив голову и заметив сменяющие друг друга ступени, панически прижалась к ткани под пальцами, боясь выпасть. Парень что-то пытался сказать ей, активно жестикулируя, но она не могла разобрать и слова. Нужно было думать… Чай! Это единственное, что могло принести такой эффект — видимо, интуиция решила не подвести её в этот раз. Но зачем и для чего? В рекордные сроки они оказались наверху. В центре плато были люди, но для Сэм они все смешались в одну цветную кашу, мелькая перед глазами. Её дёрнули с паланкина и усадили на холодный камень пола. Руки обожгло болью, и Сэм поняла, что не может подняться. Видимо, адреналин слишком сильно ударил ей в голову, или так подействовал отрезвляющий холод, но мутная пелена расступилась, и чёткие контуры выплыли вперёд. Женщина в панике повертела головой, проясняя обстановку. За её спиной стоял неизвестный мужчина, положив свою широкую и тяжёлую ладонь ей на плечо, почти вдавливая в пол. Напротив стоял Тлазохтлалони, самодовольно глядя на их всех. Раздались крики Остина. Сэм мечтала никогда в жизни не слышать их, а потом увидела и самого парня. Его худое и гибкое тело с двух сторон держали коренастые мужчины, пока парень изо всех сил старался пнуть их или укусить. — Самый рассвет сил, девственная плоть, — поразился Тлазохтлалони, глядя на него, — идеальный для… — Заткнись! — выкрикнула Сэм, отчаянно сопротивляясь давящей руке. — Молчи, женщина! — злобно осадил её мужчина. Его показная доброта испарилась, и он вернулся к Остину. — Каждое столетие мы преданно почитаем наше солнце Тонатиу, каждое столетие завершаем ритуалом подношения даров нашим богам за их доброту… Он продолжал разглагольствовать, пока его снова не перебили: — Как вы смогли скрываться так долго? Ни на одной карте…! — Остин почти сорвал голос, когда его силой уложили на высеченный полукруглый камень, ударяя лопатками. Конечности выкрутили до боли — руки свели над головой, а ноги прижали. Тлазохтлалони раздражённо повёл бровью, сжимая челюсть. — Наши боги берегут нас, — снизошёл до объяснения он, — открывая наш мир только для того, чтобы мы могли принести им дары извне. Остин скорчился на неудобном камне, напряжённо наблюдая, как мужчина приближается к нему. — Но почему… почему ни в одной базе нет никакой информации? — его зрачок критически сузился, когда из складок ткани пояса он достал вытянутый свёрток, постепенно освобождая тот. Тлазохтлалони ощерился исподлобья: — Потому что для начала нужно выжить! — из ткани освободился вытянутый кинжал с широким тёмным лезвием. Оно взметнулось над грудью Остина, стремительно летя вниз. Сэм закричала, зажмурившись, не желая видеть этой жестокости. В ушах стучала кровь. Ей хотелось свернуться в клубок, забиться в самый дальний угол и по-детски спрятать влажное от слёз лицо в ладонях. Внезапно, словно идущая на крещендо композиция, оборвалась. Раздались гулкие разговоры по сторонам, и женщина приоткрыла глаза. Алтарь был пуст. Мужчины, держащие парня, недоумённо переглядывались, а Тлазохтлалони, гневно блестя глазами, вцепился взглядом в Сэм. Стало очень, очень страшно. Ноги словно набили ватой, и попробуй она встать, ничего не вышло бы. Мужчина с кинжалом приближался к женщине. — Где мальчишка? — угрожающе прошипел он. Женщина словно в трансе отрицательно повертела головой, глотая слёзы. — Я не… не… — её попытки что-то выговорить оказались провальными и жрец, вцепившись свободной рукой ей в волосы, протащил её вперёд. — Тогда ты займёшь его место, — он жестоко ухмыльнулся. Вдруг появился гул. Сначала это был похожий на свист звук, но постепенно он возрос до оглушающего рёва мотора. Вдали показалась серая точка, постепенно увеличиваясь в размерах. Сэм завороженно смотрела на неё, заметив, что люди вокруг тоже отвлеклись. Это был их корабль. Он на абсолютно максимально возможной скорости приближался, в самый последний момент затормозив чуть ниже плато, разворачиваясь боком. Тяжёлая дверь отъехала сторону, и изнутри показался Остин: — Живее! Сэм показалось, что у неё появилось второе дыхание. С завязанными руками она рванула вперёд, не обращая внимания ни на что вокруг. Сильные пальцы в волосах пытались остановить женщину, но она, отчаянно закричав, сорвалась вниз, прыгнув. Кожа головы ужасно болела — но она заметит это позже, когда поймёт, что оставила в чужой руке целый клок светлых волос. Она влетела прямо в открытый люк, и прежде чем дверь захлопнулась, рядом с её упавшим телом воткнулось копье. У Сэм не было сил даже вздрогнуть — при падении она хорошо приложилась головой о металлический пол. Безмятежно слушая звон в ушах и гул мотора, она не моргая смотрела, как Остин, ругаясь на все лады Вселенной, сжимал штурвал. Впереди, в огромном иллюминаторе было видно, как полупрозрачный мерцающий барьер постепенно смыкается. Их крейсер успел проскочить в самый последний момент — все громыхнуло, а потом все экраны пошли красным цветом. Неживой голос предупредил, что один двигатель больше не способен работать. — Всё хорошо, всё хорошо, — успокаивал их обоих Остин. Было бы Сэм лучше, она почувствовала бы жуткий стыд за это. Ну а сейчас, когда Остин устало упал в кресло, расслабившись, её сознание полностью ушло из контроля, ударяя резкой темнотой. Она лежала на чём-то мягком и удобном, пахнущим порошком. Приоткрыв глаза, она почувствовала плотную повязку, обмотавшую её голову. — Как себя чувствуешь? — Остин сидел на стуле у её постели. Женщина откинулась на подушку, зарываясь носом в одеяло. — Очень красноречиво, — он усмехнулся. — К чёрту академию, — раздался бубнёж из-под слоёв ткани, — к чёрту экспедиции. Она осуждающе скосила взгляд на парня, но злиться не могла — если бы не он, её бы уже не было в живых. — А, кстати! — глаза парня округлились, и он покинул на пару мгновений её комнату, вернувшись с двумя изящными фужерами, наполненными до середины. — Я обещал, что если мы вернёмся, то выпьем игристого? — женщина одарила его сомневающимся взглядом, — в любом случае — это тебе. Он протянул ей один бокал. — И да, — он лукаво улыбнулся, — с Новым Годом. — Какой уж тут, — бормотала Сэм, — я, кажется, начну свой второй день рождение отмечать. И кстати… Она привстала на кровати: — Как ты смог выбраться? — Остин без слов протяну ей правую руку. На запястье блестел браслет. — Захватил с собой, думал точно пригодится. — Экстренный телепорт? И всего один? Парень кивнул, и Сэм сморщилась. — Ну и ну, — она отпила из тонкого фужера. Лёгкая алкогольная нота ударила в нос, расплываясь на языке пузырьками.