Уэнсдей Фрайдей Аддамс
13 Октября 2006 –
Тайлер вздрагивает. Могила настолько свежая, что на надгробии еще даже не вырезана дата её смерти. Вид надписи, выгравированной на надгробной плите, обрывает все нити, которые поддерживали в нём жизнь. Он падает на колени перед могилой, прижимая ладони ко лбу. Его руки всё ещё покрыты засохшей кровью местной фауны, которой Хайд наелся вдоволь. – Нет, нет, нет, нееееееееееет, НЕТ! Ты не можешь быть мертва, Уэнсдей! Пожалуйста! Пожалуйста, очнись и скажи мне, что это просто шутка, способ отомстить мне или твой способ отказаться от посещения Невермора. – Зверь внутри него рвал и метал. Он тоже привязался к их маленькой мрачной Барби с косой. Это противоречило приказам их хозяйки, и да, они бы не ослушались их и убили бы её, но не без сожаления. – Эта сука не имела права убивать тебя. Никто, но...– его слова прерывали рыдания. – Что мне теперь делать? Ты - единственный светлый лучик в моей жизни. Если ты не собираешься возвращаться, то, по крайней мере, восстань из своей могилы и возьми меня с собой, чтобы мы могли вместе отправиться в загробную жизнь. Или ты можешь пытать меня сколько угодно за ту роль, которую я сыграл. Мне всё равно, просто... не оставляй меня одного, – Его зрение совсем затуманилось, и он мог видеть только оттенки черного и серого в свете убывающей луны и звезд, проглядывающих сквозь облака, в то время, как вокруг него воцарилась тишина. Он поднял глаза к небу, умоляюще воздевая руки. – Пожалуйста, если есть какая-то высшая сила, любое существо, которое может мне помочь, пожалуйста, верните её обратно такой, какой она была. Я бы…, я сделаю всё. Всё, что вы захотите. Я отдам всё, что вам нужно... Вы можете всего лишь...– Он рыдал. – Можете забрать меня вместо неё! Он закрывает лицо руками, покрытыми коркой крови, раскачиваясь в отчаянии, не в силах сдвинуться с места. Может быть, он просто останется здесь и позволит семье Аддамс найти его. Он сделает всё возможное, чтобы сдержать Хайда, когда они обрушат на него свою месть, как только он скажет им, что это он виноват в скоропостижной смерти Уэнсдей. Он не сомневается, что это будет медленно и мучительно больно, но разве это не то, чего он заслуживает? Внезапно сквозь щели между его пальцами проникает свет. Тайлер поднял глаза и увидел бледную фигурку, стоящую рядом с надгробием Уэнсдей. Она как будто светилась изнутри. Его глаза расширились от удивления, на мгновение он подумал, что это она, но тут же понял, что этого не может быть. Чертами лица эта девушка-призрак очень напоминала Уэнсдей, но у неё были светлые волосы, и одежда у неё была похожа на одежду из прошлой эпохи. – Ты кто? – прохрипел он. – Я – Гуди, предок Уэнсдей и её дух-наставник, – она наклонила голову в его сторону. – Правильно ли я тебя поняла, что ты готов на всё, что угодно, чтобы вернуть Уэнсдей? – Да! – быстро и искренне ответил он. – Всё, что угодно. – Ты бы убил ради неё? – Да. – Ты готов умереть ради неё? – Да! – Ты бы жил ради неё? Он сглотнул. – Да. – Даже если бы вы были связаны навеки, и жизнь одного закончится вместе с жизнью другого? – Да! – Даже если она будет ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь? – Лучше бы она была жива и ненавидела меня, чем умерла. Гуди мрачно улыбнулась. – Приходи сюда через два дня. Я буду ждать тебя за час до полуночи в ночь Новолуния. И захвати с собой лопату.***
Тайлер с лопатой в руке приходит туда двумя ночами позже. Ровно в 11 часов вечера появляется Гуди и без предисловий говорит: – Начинай копать. Он так и делает, бросая своё пальто на землю рядом с растущей кучей земли. Как только он добирается до гроба, она просит вытащить его из ямы, глубиной 6 футов . Вытаскивая гроб, Тайлер делает это с лёгкостью, благодаря своей силе Хайда. Когда он смотрит на неё в ожидании дальнейших указаний, Гуди просто приподнимает бровь, как бы говоря – Тебе обязательно спрашивать? Этот жест выглядит до боли знакомым. Он делает глубокий, успокаивающий вдох, затем распахивает крышку гроба. Вот и она. Покоится на черном бархате. Несмотря на то, что прошло пару недель, она выглядит так, будто просто спит, скрестив руки на груди. Может быть, у Аддамсов есть какая-то особая техника бальзамирования своих умерших, чтобы они могли выкапывать их и проводить с ними время по особым случаям. Может быть, им просто требуется больше времени, чтобы начать разлагаться. Кто знает эту жуткую, чокнутую семейку! – Используй свои когти, чтобы вскрыть ей грудную клетку и вырезать сердце. Его глаза расширяются, часть его протестует и не хочет портить её красоту, но он перебарывает себя и превращает свою правую руку в лапу Хайда. Кончиками когтей он разрезает ткань, затем кожу и мышцы над её грудиной. Далее он оттягивает её ребра с громким треском, обнажая её драгоценное неподвижное сердце. Он с трудом сглатывает, затем освобождает его, осторожно вынимая, как будто это самая дорогая вещь, которую он когда-либо держал в руках... потому что так оно и есть. Гуди кивает, не обращая внимания на то, как изуродован труп её потомка. – Теперь вырежи свое сердце, положи вместо него её сердце, а вместо её сердца положи свое. Тайлер моргает и думает, что он ослышался, но Гуди выжидающе смотрит на него, не допуская возражений. Он колеблется лишь мгновение. Он сказал, что сделает всё, чтобы вернуть Уэнсдей, даже если для этого придется отдать за нее свою жизнь, и он не шутил. Если это извращенная месть Гуди за то, что он виновен в смерти её потомка, то так тому и быть. По крайней мере, он умер бы, зная, что Уэнсдей жива. Боль мучительна, но он преодолевает её, крепко сжимая челюсти, чтобы не закричать и никого не разбудить. Каким-то чудом его сердце всё ещё бьётся, когда Тайлер, наконец, держит его в левой руке, и он всё ещё жив. Он втискивает свое сердце в грудь Уэнсдей, а её сердце в свою, всё ещё испытывая большую боль, пронзающую его, когда он чувствует, как его тело вплетает её сердце в себя. Он слышит, как Уэнсдей делает вдох, и вскрикивает. Он видит, что её грудь уже зажила, остался только небольшой рубец над сердцем, точно такой же, как и над его собственным. Она садится, моргая; он не может удержаться и притягивает её к себе, бормоча: “Ты жива, ты жива!” снова и снова, когда он прижимает её сильнее, слёзы облегчения бегут по его щекам. Внезапно он обнаруживает себя лежащим на спине, Уэнсдей восседает на нём, приставив нож к его горлу. Даже если вы будете связаны навеки, жизнь одного заканчивается вместе с жизнью другого? – вспоминает он слова Гуди. Конечно, сам призрак исчез, предоставив Тайлеру возможность объясняться самому со своей недавно воскресшей почти девушкой - заклятым врагом. – Не убивай меня, иначе ты снова умрёшь! – Выпаливает он, оставаясь смертельно неподвижным, его руки подняты в примирительном жесте. – Что?! – шипит она. – Гуди заставила меня поменять местами наши сердца, чтобы воскресить тебя из мёртвых, но это означает, что, когда один из нас умрёт, другой тоже умрёт, – поспешно объясняет он. Глаза Уэнсдей расширяются. Очевидно, она осознает значение этого ритуала. – Зачем ей …? – Она замолкает, наклоняя голову и хмуро изучая его. – Почему ты здесь? – наконец произносит она. – План твоей хозяйки сработал. Разве это не должно было осчастливить тебя? Он смотрит на неё, медленно качая головой. – Уэнсдей... – говорит он, открыто глядя на неё, надеясь, что она увидит правду в его глазах, – Ты понравилась мне с самого начала. Ты понравились обоим моим половинам, человеку и Хайду. Когда Лорал сказала мне, что ты была частью её плана, для нас это было слишком поздно. Клянусь, Уэнсдей, всё было по-настоящему. Но Лорал приказала мне никому не раскрывать о моей сущности и её планах, и я не мог ослушаться её приказов. То, что ты узнала о том, что я Хайд, дало мне немного пищи для размышлений, поэтому я постарался предупредить тебя, насколько мог, в полицейском участке. Когда Лорал приказала мне убраться из склепа, и мне пришлось оставить тебя с ней наедине, я надеялся, что ты найдёшь способ перехитрить её. Я никогда не думал... Он медленно протягивает к ней руку, ласкает её лицо кончиками пальцев, внутренне радуясь, когда она позволяет ему это. – Когда она сказала мне, что ты мертва, я отказался в это верить. Я возвращался в склеп, когда на меня напал оборотень, а потом отец выстрелил в меня. По всей видимости, студентам Невермора удалось нейтрализовать Крэкстоуна. И, судя по тому, что сказал мне отец, какой-то студент, умеющий управлять пчёлами, натравил их на Лорал, так что, она умерла от сильной аллергической реакции. Я, наконец-то, свободен от этой суки, – выплёвывает он, заставляя брови Уэнсдей приподняться. – Отец сказал мне, что твоя семья за… забрала твое тело, чтобы по… похоронить тебя здесь… Я не...– он сглатывает, начиная быстро моргать. Из уголков его глаз начали скатываться слёзы, когда воспоминания о последних неделях обрушиваются на него. – Я должен был знать наверняка. Поэтому я сбежал, когда они перевозили меня в Уиллоухилл. Я бы с радостью отдал свою жизнь, чтобы убедиться, что ты жива, Уэнсдей. И если бы это было невозможно, я был готов сдаться твоей семье и позволить им поступить со мной так, как они сочтут нужным, учитывая ту роль, которую я сыграл в твоей смерти. Но потом появилась Гуди и сказала мне, что делать. Я знаю, это не оправдывает того, что я сделал, хотя у меня и не было особого выбора. И я не жду, что ты простишь меня. Возможно, я этого не заслуживаю. Но я никогда не пожалею, что вернул тебя, даже если ты возненавидишь меня до конца наших дней. Когда её глаза расширяются от удивления, его сердце, нет, её сердце в его груди начинает биться быстрее, И он понимает, что она верит его словам, потому что его сердце бьётся в её груди. Она пристально смотрит на него, поднимая нож, и на мгновение он боится, что она, скорее, покончит с собой, чем будет жить с его сердцем, бьющимся в её груди, или позволит ему жить с её сердцем. Но прежде, чем он успевает вскрикнуть, она вонзает нож в землю рядом с его головой. А затем она уже сидит на нем, крепко целуя его. Ох! Его руки крепко смыкаются вокруг её холодного тела, одна рука обхватывает её затылок, в то время, как другая блуждает по её спине и бокам, пытаясь докоснуться до всего. С безрассудством, вызванным недавней утратой, их рты и языки исследуют друг друга. Он почти сходит с ума от облегчения, их тела быстро согреваются прохладной осенней ночью. Он так сильно по ней скучал. Если бы Гуди не помогла ему... При мысли о том, что он – наполовину человек, наполовину Хайд, из его груди вырывается стон. Однако граница между ними в последнее время становится всё более и более размытой, особенно после небольшого сеанса пыток, которые ему устроила Уэнсдей в том сарае, заполненном грубыми работами его Хайд-формы. Осознание поражает его, как молния. Он отрывается от поцелуя и с благоговением смотрит на неё, обхватывая её лицо ладонями. – Ты, - шепчет он, – ты та, из-за кого мы начали сливаться в одно целое. Я был свободен целый год, пока не встретил тебя, но всё это время мы с Хайдом были совершенно разными существами. Когда я был в своей человеческой форме, или он в форме Хайда, мы постоянно конфликтовали. Ни один из нас не мог вспомнить события, которые происходили, когда властвовал другой. Только после того, как я встретил тебя, границы начали размываться, и я.... мы начали вспоминать. Когда я выпотрошил того парня, который пытался убить тебя... это был первый раз, когда мы оба захотели одного и того же, первый раз, когда мы оба приняли сознательное решение измениться без приказа Лорал. Это было первое убийство, при котором я присутствовал, и запомнилось мне так же ясно, как любое из моих человеческих воспоминаний. Ты, в каком-то смысле, катализатор. Глаза Уэнсдей загораются. – Нам нужно будет разобраться с этим. Внезапно в безлунную ночь разливается свет, входная дверь особняка семьи Аддамс бесшумно распахивается. Но на пороге никого нет. Мгновение они оба смотрят в ту сторону, затем Уэнсдей вздыхает и встает, отряхивая одежду. – Настало время встретиться лицом к лицу с моей семьей. Время ответить за свои поступки. Тайлер сглатывает, одновременно расправляя плечи, поднимает свою куртку и надевает её, словно броню. – Хорошо. Она моргает, глядя на него в замешательстве. – Что не так? Он с сомнением смотрит на неё. – Как…. Как ты можешь даже спрашивать об этом? Я на месте твоих родителей, конечно, не был бы очень приветлив с человеком, который частично виновен в убийстве моей дочери. Уэнсдей моргает. – Или, может быть, они отнесутся к этому с пониманием, когда узнают, что у упомянутого человека не было выбора, кроме как следовать приказам своей хозяйки, и что именно он воскресил их дочь. На самом деле, я почти уверена, что у матери было видение на этот счет, поэтому... Она указывает на открытую дверь, затем берёт его за руку. – Я знаю их. Они тепло примут тебя дома. Они знают лучше, что для них хорошо, – добавляет она с ухмылкой и прищуренными глазами, вызывая у него смешок. – Дома… – тихо повторяет он, чувствуя, как надежда шевелится в его груди, словно бабочка, расправившая крылья, когда он смотрит на вырисовывающийся силуэт особняка семьи Аддамс. Его неприступность смягчается теплым светом, льющимся из входа, как приглашение. Зверь спокоен и не чувствует угрозы. Когда его глаза снова ищут лицо Уэнсдей, она смотрит на него с теплотой, которую редко показывала раньше. Тайлер кивает и сжимает её руку. – Что ж… пошли домой. От автора: * По поводу метки Небольшое расчленение тела: Ритуал требует буквального обмена сердцами двух людей. Описание вскрытия их грудных клеток, извлечения сердец и последующего помещения их в грудную клетку соответствующего другого человека остается поверхностным, а кости и раны заживают сразу после завершения обмена. Если вы не хотите читать эту часть, остановитесь на словах "Его глаза расширяются, часть его восстает против того, чтобы портить её красоту" и продолжите четырьмя абзацами позже, на "Он может слышать...".