Так близко, но так далеко.

Я знаю, что здесь опасно находиться. Мне не следует мучить себя, я должен сделать это быстро, войти, схватить Питера и уйти. Но мне нужно подождать еще немного. Сегодняшний пир — идеальное время: все соберутся в Большом зале, башня будет пустой, и я смогу схватить этого тощего маленького предателя. Я провел двенадцать лет в тюрьме Азкабана из-за этого коварного маленького негодяя. Двенадцать лет ничего, кроме депрессии и отчаяния. Двенадцать лет знания о том, что я мог бы предотвратить смерть Джеймса и Лили. Двенадцать лет осознания своей невиновности и невозможности это доказать. Двенадцать лет... повторного переживания момента, когда единственный оставшийся член моей «семьи» отвернулся от меня. Вспоминая его слова... «Я хочу верить тебе, Сириус, честно говоря… но улики против тебя. Я мог бы купить Питера, который напал на нас и инсценировал свою смерть, зная, что мы с ним сделаем… в последнее время он ведет себя странно. Что он натравливал нас с тобой друг против друга, чтобы стать ближе к Джеймсу... Я не удивлюсь, он всегда был хорош в этом. Но... Сириус... Джеймс сказал бы Дамблдору, если бы они изменились их Тайный Хранитель: и Альбус сегодня дал показания... это был ты. И независимо от подробностей того, что на самом деле произошло, как ты можешь просить меня слепо верить в твою преданность нам... когда ты признаешься, что думал, что это мог бы сделать шпион. Ты был мной? Наверное, мы никогда не были такими близкими друзьями, как я думал...» Он ушел. Даже не оглянулся, хотя я кричал и кричал ему вслед. Обещая, что докажу это... что я не лгал. Я не должен упустить свой шанс. Мне нужно найти его офис... несложно, если ты собака. Защита от Темных искусств... вот это ирония... Как только я получу Питера, я смогу спрятаться здесь... много клеток, чтобы держать его в безопасности. Тогда он увидит... конечно, он узнает его. . Даже если нет, мы можем обратить трансформацию вспять, и тогда он увидит. Посмотрим, что я был прав... Тогда мы сможем сделать то, что я пытался сделать много лет назад. Тогда мне следовало обратиться за помощью к Ремусу: к тому времени, когда я это сделал, было уже слишком поздно, ущерб уже был нанесен. Доверие было подорвано. Я не повторю этой ошибки во второй раз... Мне нужно его прощение... почти так же, как мне нужно прощение Гарри. Голоса в коридоре... спрятаться. «Вот вы, профессор Люпин, один Гриндилоу с танком. Подлые маленькие попрошайки, не так ли? Была ли еще какая-нибудь вещь, с которой вам нужна была помощь?» Грубый, гулкий голос Хагрида достигает моих ушей, и я вглядываюсь в щель в столе, которую сделала своим укрытием, чтобы мельком увидеть его. Даже спустя столько лет Хагрид по-прежнему выглядит слишком большим, чтобы ему можно было позволить себе находиться дома. «Это здорово, спасибо, Хагрид». Нежный, усталый голос моего бывшего лучшего друга достигает моих ушей, когда его владелец входит в комнату. Он выглядит больным, и я помню, что на следующей неделе будет полнолуние. Даже спустя столько времени я все еще слежу за фазами луны. «Не проблема, профессор… не хотелось бы видеть, как вы боретесь, когда вы нездоровы. Или вообще… но особенно, когда вы… эркерм… вы знаете… я перестань говорить сейчас..." — Хагрид… — в его голосе ясно слышится веселье, — как долго мы с тобой знакомы? «Ну… с тех пор, как ты впервые приехал в Хогвартс… ты тогда был таким застенчивым…» — Да, это было что? Двадцать лет назад? И мы оставались друзьями почти все прошедшие годы? «Конечно... но я не вижу...» «Ради всего святого, Хагрид... даже если бы мы и не были, ты теперь учитель. Ради Мерлина, зови меня Ремус... Не похоже, что здесь есть ученики». «Ах… извините. Просто… я все еще привыкаю к ​​работе учителя. Некоторые другие учителя… они были не очень довольны моим назначением…» – он замечает приподнятую бровь Ремуса. и делает паузу, прежде чем продолжить: «... но ты ведь все об этом знаешь, не так ли?» «Скажем так, некоторые сотрудники, не называя ни одного мастера зелий, упорно боролись против моего назначения… никаких призов, если догадаетесь кто?» «Ах, не волнуйся насчет профессора Снейпа, Ремус, это не имеет никакого отношения к твоей ликантропии... просто он хочет твою работу. Немного раздражен тем, что его снова обошли вниманием, когда последние три учителя Защиты от темных искусств у меня были такие бесполезные большие куски... и один из них был еще и злым..." «Неплохая репутация, которой стоит соответствовать, не так ли…?» «Ах, дети уже любят тебя… Я знаю, что Квиррел и Локхарт не сильно отличались от своих предшественников, но третьекурсники считают тебя потрясающим». «Учитывая, что Квиррел был мокрым одеялом и делил свою душу с Вольде... ох, ради всего святого, Хагрид! Дамблдор прав: страх перед именем только усиливает страх перед самой вещью! В любом случае... по сравнению со злом, сырость, которая была Квиррел и Локхарт..." "Рыжая бесполезность...!!!!" «Это не такое уж большое достижение… но, учитывая количество практического опыта по этому предмету, который класс получил за последние несколько лет… если я смогу поддерживать их интерес, это несколько утешительно. Гигантские пауки, Трое». - собачьи головы, мои предшественники, василиск... Я знаю, что никогда ничего не говорил и, вероятно, мне даже не положено знать, но... Я рад, что они оправдали тебя, Хагрид. Мне не хотелось бы думать о таком честный человек заперт в этой адской дыре..." Хагрид долго молчит, прежде чем заговорит снова... «Для этих существ не имеет значения, охраняют ли они виновных или невиновных людей... лишь бы они могли кормить. Я провел там два месяца, зная, что я невиновен... зная, что Гарри, Рон и Дамблдор делал все возможное, чтобы доказать мою невиновность... и я чуть не сошел с ума. Я не знаю всего, что сделал Сириус Блэк, но... клянусь Мерлином, он заплатил за это. Если бы не все эти слухи, что он охотится за маленьким Гарри, тогда я бы пожелал ему удачи. Тот Петтигрю не был таким уж святым, каким его выставляли... это, вероятно, доставит мне неприятности..." «Нет, нет Хагрида. Питер... у меня были подозрения, что он играет двойного агента... но я не мог заставить себя в это поверить. Когда я впервые услышал о взрыве, я подумал, что оказался прав, так скоро после того, что случилось с Джеймсом и Лили... что он их продал. Я думала, Питер заслужил то, что получил... что Сириус убил его в отместку за смерть его "брата". Но было еще кое-что ...Я ошибался... Я думал, что Питер настраивает меня и Сириуса друг против друга, но нет... он говорил правду». Он падает в кресло, и в угасающем свете видны седые волосы, морщины на лице. Физически последние десять лет были для меня такими же тяжелыми, как и для него. «Я не буду спрашивать, но я знаю, что бы он ни сделал, это должно быть ужасно…» "Почему ты это сказал?" «Независимо от того, насколько они с Джеймсом были близки, в вас всегда было что-то такое. Все знали, что Сириус и Джеймс готовы умереть друг за друга, потому что они часто так говорили… но с вами двумя это была невысказанная преданность. Должно быть, это было что-то ужасное для тебя, когда ты потерял веру в него... и я не думаю, что хочу знать... В любом случае... лучше уйти... посмотрим, смогу ли я выследить Гарри... его дядя-придурок не подписал форму разрешения, поэтому он не может поехать в Хогсмид вместе с остальными. Думаю, ему, возможно, нужно немного подбодрить. — Хорошая идея, Хагрид. В тишине, последовавшей за уходом Хагрида, я впервые за много лет размышляю о том, через что Ремусу пришлось пройти за последние несколько лет... У него никогда не было счастливой жизни, поскольку он был оборотнем. Раньше он никогда по-настоящему не вписывался. Но он подходил нам, мне. Чего бы я не отдала за возможность просто перевоплотиться и обнять его, сказать, что все в порядке, он не один. Он никогда не был... Я всегда был с ним. Интересно, помнит ли он, почему этот класс был моим любимым? Отбывать наказание вместе с нашим учителем по защите от темных искусств на 5-м и 6-м курсах было весело, потому что у него развилась нарколепсия, и он засыпал посреди разговора. Оставляя нам возможность исследовать его офис и друг друга. Украденные поцелуи в пустом классе, целование у стен. Ведем себя как парочка гормональных, тоскующих по любви подростков: потому что такими мы и были. Его губы были такими мягкими и сладкими на моих. Он всегда выглядел намного моложе остальных из нас, несмотря на то, что приехал в Хогвартс на год позже. Настолько хрупкий и хрупкий, что вы никогда бы не поверили силе существа, которым он становился каждое полнолуние. Но его состояние, его жизнь утомляют его. Мне очень хочется снова почувствовать прикосновение этих рук к своим волосам, разгладить морщины на его лице. Он встает и разговаривает с кем-то, кто следует за ним обратно в класс. Мое сердце почти разрывается, когда я смотрю, как они разговаривают. Два человека в этом мире, которых я люблю больше всего. Он ободряюще улыбается Гарри, пока они разговаривают и пьют чай... Интересно, знает ли он, что его улыбка утешительнее, чем весь чай, шоколад и музыка в мире. Я подкрадываюсь ближе, чтобы лучше слышать двух моих любимых людей... «Значит, ты думаешь, что я не верю, что ты способен сразиться с Боггартом?» Боггарт? Он позволяет им практиковаться на Боггартах? Неудивительно, что ученики в восторге от него... Я бы убил, чтобы получить практический урок по защите от темных искусств в этом возрасте...! "Ну, да." Гарри выглядит менее напряженным. Как бы его это ни беспокоило, Ремус, очевидно, подбадривал его. «Профессор Люпин, вы знаете дементоров…» Их прерывает стук в дверь. Когда он зовет кого бы то ни было, я отступаю в свое укрытие. Непроизвольный укол печали наполняет мое сердце. Формальность их разговоров подсказывает мне, что Ремус лишь недавно снова стал частью его жизни. Часть меня скорбит по ним; так не должно быть. Моя ненависть к Питеру снова поднимает свою уродливую голову за то, что он разрушил мою семью и украл ее у них обоих. Кстати, об отвратительных существах. Что здесь делает Снивеллус? И какого черта Ремус улыбается ему?! О, конечно, зелье «Волчья губа»… Ремус никогда не был хорош в зельях, это всегда было моей специальностью. Я помню, как делал это для него, когда оно еще было экспериментальным. То, как он ненавидел этот вкус, но продолжал упорствовать, облегчая боль от трансформаций. Веселье, которое мы получили, когда он трансформировался в те дни, могло соперничать с нашими школьными днями. Гоняются вокруг, как пара щенков. Различия между ручным волком и бездомной собакой не так уж и велики. Это были темные дни, в которые мы тогда жили. Если честно, я никогда их не оставлял... и не думаю, что Ремус тоже. Но по иронии судьбы те ночи полнолуния, которых мы раньше боялись, были единственным временем, когда мы действительно знали покой. Вдали от остального мира пара детей играет, не подозревая об опасности, которая может быть не за горами. Мы думали, что будем вместе навсегда. Я никогда не знала такого покоя, как лежать в его объятиях. Наблюдать за спящим человеком, которого любишь. Открываешь глаза и видишь, как они смотрят на тебя. Видеть, как все, что ты к ним чувствуешь, отражается в их глазах. Разговор часами, до поздней ночи. Делимся всеми секретами. Каждая надежда, каждый страх, каждое стремление, каждая мечта. Наши души. Мы думали, что знаем друг друга изнутри. Что мы ничего не скрывали друг от друга. Что ничто и никто не может встать между нами. И в конце концов это была не смерть или высшее зло, а подозрения, паранойя и манипуляции того, кого мы считали нашим другом. Но ничто не вечно. Ничто не является неразрушимым. Ничто не вызывает сомнений. Но если я чему-то и могу научиться у Гарри, так это тому, что хорошие вещи иногда могут исходить из самых темных источников. Гарри все еще выглядит обеспокоенным, несмотря на заверения Ремуса. Я не могу его винить, я бы не исключал, что Снейп попытается отравить моего Лунтика... Моего... Гнев и ненависть вернулись. Остальное не важно. Я должен найти Питера. Я заставлю его заплатить. Я собираюсь совершить преступление, за которое меня осудили... и меня за это не тронут... двойное наказание... нельзя убить мертвеца... Мне нужно увидеть крысу Убийца...