Переселился как бывший слепого злодея/Transmigrated As the Ex of the Blind Villain

Благодаря Лу Цюшоу Хэ Гуань избежал прямого столкновения с гневом Лу Цзюньцзюня. После их разговора он также встретился со вторым старшим братом Лу Донгзанга. Его звали Лу Цзицзин. Это красивое имя, но сам человек был довольно холодным и отстраненным. Несмотря на то, что ему было далеко за сорок, благодаря безупречному внешнему виду он выглядел намного моложе. Увидев приближающегося к нему Хэ Гуаня, он отставил шампанское и гордо кивнул в знак признательности. Познакомившись со всеми непосредственными членами семьи, Хэ Гуань также совершил обход, чтобы поприветствовать управляющих домом, шеф-поваров, врачей и других, охватив почти каждый уголок замка. Затем он понял, что для поддержания повседневной деятельности замка почти все комнаты были заняты, поэтому свободных мест оставалось очень мало. После этого дворецкий, наконец, отвел их к Лу Инцзе, который все еще разговаривал со старыми друзьями. Курительная комната была пропитана запахом табака. Хэ Гуань и Лу Донгзанг открыли дверь и вместе вошли в густую бело-голубую дымку. Лу Инцзе полулежал на диване и выглядел слегка сонным. Он собрал все силы, чтобы представить своего нового сына двум пожилым мужчинам, сидевшим напротив него. Что касается «бывшего сына», то его отодвинули на угол дивана рядом с женой. Лу Инцзе с энтузиазмом похлопал Хэ Гуаня по спине, призывая двух пожилых друзей присматривать за ним. Было очевидно, что молодые люди в хороших отношениях с отцом, и все без колебаний согласились. Улыбка Лу Инцзе стала шире, и он заметил: «Теперь мне больше не нужно беспокоиться о четвертом. В доме осталось не так много вещей, с которыми мне нужно было справиться…» Один из сидевших напротив пожилых мужчин с ястребиным носом и пронзительными глазами держал старую медную трубку. Трубка, хотя и казалась древней, была безупречной. Из его трубки шел своеобразный бело-голубой дым. Услышав слова Лу Инцзе, его лицо стало суровым: «Старый Цзе, что ты имеешь в виду?» Действительно, такие слова были довольно зловещими, особенно исходившими от упрямого семидесятилетнего старика, который все еще держал бразды правления состоянием семьи Лу. Не нужно ни о чем беспокоиться... Он как будто говорит, что не будет иметь значения, если он скоро умрет. Лу Инцзе усмехнулся: «Я не это имел в виду. Просто старость меня утомляет, я устал». Старейшина с орлиным носом, похоже, был доволен ответом, и троица продолжила разговор. Хэ Гуань сидел рядом с ними, не перебивая, удовлетворенно приютившись рядом с Лу Донгзангом. Мужчина рядом с ним, казалось, немного скучал, лениво играя пальцами Хэ Гуаня, начиная с мягкой плоти кончиков пальцев, а затем осторожно проводя по ногтям. Ощущение прикосновения к ногтю отличается от обычного прикосновения к коже. Это было более мимолетным, чем обычное прикосновение. Временами Хэ Гуань думал, что руки мужчины отстранились, но вдруг снова ощущал легкое царапающее касание и понимал, что прикосновение так и не исчезло. Хэ Гуань не был поклонником этих внезапных тактильных ощущений, но они были настолько деликатными, что не доставляли беспокойства. Когда он слушал разговор в комнате, наполненной дымом, он казался немного отвлеченным. Чувствуя продолжающееся прикосновение к своим ногтям, он игриво сжимал и ласкал пальцы другого, словно играя с кошкой. Но при этом, держась за пальцы другого, он фактически открыл себя для новое чувство прикосновений к ногтям. Пожилые люди, попыхивая трубками, наконец, завершили свой дымный разговор, и один из них ушел первым. После его ухода Лу Инцзе и оставшийся старейшина начали обсуждать последние тенденции фондового рынка, рынок в целом, а также корпоративные и групповые вопросы. Хэ Гуань постучал по руке Лу Дун Цана и сказал: «Я пойду открою окно». Мужчина рядом с ним продолжал играть пальцами, спрашивая: «Что?» Предполагая, что он не услышал, Хэ Гуань повторил: «Я сказал, что открою окно. Отпусти мою руку». Лу Донгзанг снова спросил: «Что?» С намеком на раздражение Хэ Гуань наклонился ближе, почти прошептав ему на ухо: «Я сказал, что собираюсь открыть… окно – ты слышал?» Двое пожилых мужчин продолжали обсуждать планы посетить на следующее утро близлежащее поле для гольфа. Оставшийся старший на противоположном диване заметил их близость и усмехнулся: «Эти двое молодых людей такие ласковые. Когда-то вы и Сянь Юэ производили на меня такое же впечатление». Улыбка с лица Лу Инцзе мгновенно исчезла. Старший выглядел озадаченным. Полагая, что он не сказал ничего плохого, и, будучи таким же упрямым, как Лу Инцзе, он вызывающе посмотрел в ответ. Воспользовавшись моментом, Хэ Гуань вмешался: «Папа, ты можешь с ним разобраться? Он делает вид, что не понимает. Я сказал, что открою окно, но он утверждает, что не слышал и не позволяет мне». Внимание Лу Инцзе переключилось, его настроение улучшилось, он игриво парировал: «Ты негодник, отпусти свою жену. Ты хочешь, чтобы она страдала от пассивного курения вместе с тобой?» Лу Донгзанг возразил: «Если бы не посещение вас, никто из нас не подвергся бы пассивному курению, включая меня». Лу Инцзе ощетинился от этого комментария. Пожилой мужчина напротив них фыркнул, явно наслаждаясь видом ссоры отца и сына, с самодовольным выражением лица «Я же вам говорил». Прежде чем были произнесены следующие слова, Хэ Гуань вмешался: «Навестить папу было моей идеей. Риск пассивного курения в лучшем случае незначителен. Это ты сейчас ведешь себя неразумно, папа. Давай не будем спорить». Лу Донгзанг замолчал. Старик, напротив, вмешался: «Хватит, старый Цзе. Ты собираешься сказать, что он слушает только свою жену? Разве ты не был таким же, когда был моложе? Яблоко не падает далеко от дерева, не будь слишком строг к своему сыну. Ради меня, давай оба немного пойдем на компромисс». Только тогда Лу Инцзе хмыкнул в ответ, отпустив вопрос с сыном. Хэ Гуань встал, чтобы закрыть окно. При открытом окне дымный аромат в комнате быстро рассеялся. Двое старейшин сердечно болтали, назначая время для игры в мяч. В конце концов, один из них встал, чтобы уйти. Хэ Гуань предложил проводить его, но старший отказался: «Я все еще в форме, нет необходимости сопровождать меня. Возвращайтесь назад, молодой человек». Слова старика были нежными, заставив Хэ Гуаня почувствовать инстинктивное желание помочь. Тем не менее, он проводил его вниз и подождал, пока тот сядет в машину, прежде чем отправиться обратно. Обернувшись, он заметил Лу Донгзанга, тихо стоящего на ступеньке недалеко от него, на самом верху. Рядом с ним блестел под огнями фонтан, а цветочные украшения подсвечивались окружающими световыми полосами. Слуги суетились вокруг, убираясь после банкета. Ночной ветерок пролетел мимо него, войдя в зал и ероша его слегка растрепанные волосы. Почувствовав ветер, Лу Донгзанг медленно открыл глаза. В тот момент, когда он открыл глаза среди толпы, Хэ Гуань внезапно вспомнил то самое ощущение, которое он испытал, когда они впервые встретились. Это было ощущение... Несмотря на толпы людей вокруг него, казалось, никто по-настоящему не общался с ним. Ощущение глубокого одиночества. В мире, изобилующем людьми, никто не оставался рядом с ним, чтобы поболтать, поговорить, чтобы по-настоящему понять его. Хотя он так явно этого жаждал. Хэ Гуань сорвал розу с клумбы. С тех пор как гости ушли, садовник полил их, и на лепестках все еще держались капли. Глубоко-красный, напоминающий розу, но другой, он был без шипов. Держа ароматный цветок, он поднялся по ступенькам и остановился на ступеньку ниже Лу Донгзанга. Среди толпы он сказал: «Я принес тебе подарок». Лу Донгзанг: «Хм?» Ему никогда не приходило в голову, что он получит подарок сейчас. Его брови поднялись, выказывая неподдельное любопытство. Хэ Гуань улыбнулся: «Ты почувствуешь это по запаху». Лу Донгзанг слегка наклонил голову. Опустив голову таким образом, он немного приблизился к Хэ Гуаню, приблизив их лица друг к другу. Хэ Гуань не отстранился. Он понял, что в тот момент... ему не хотелось. Поэтому он решил следовать своему сердцу. Его сердце болело за него. И эта боль, казалось, выходила за рамки простой дружбы или родства… Когда он сорвал цветок, садовник строго посмотрел на него. И все же он не только не извинился, но и блестяще улыбнулся при виде цветка, который собирался подарить. Он вообще не чувствовал вины. Если бы не мужчина перед ним, Хэ Гуань не мог придумать другой причины. Что касается того, почему у него болело сердце, он не был вполне уверен. Возможно, ему придется долго размышлять над этим вопросом. Прямо сейчас все внимание Хэ Гуаня было сосредоточено на Лу Донгзанге. Помимо поразительных глаз, в остальном он был весьма... привлекательным. Как он раньше не заметил...? Пока Хэ Гуань размышлял, он стоял неподвижно, ожидая его ответа. Мужчина перед ним помедлил, прежде чем сказать: «Я не чувствую этого запаха». Не ожидая такого ответа, Хэ Гуань с оттенком дразнящего смеха заметил: «Я думал, у тебя хороший нюх». Лу Донгзанг усмехнулся и спросил: «Разве так?» Он задержался на слове «разве», слегка остановившись перед «так», как будто игриво. При этом Хэ Гуань почувствовал, как к ушам подступило тепло, и свободной рукой коснулся мочки уха. Когда он это сделал, слабый запах розы коснулся его ноздрей. Это было так ароматно. Как он мог этого не обнаружить? Один за другим слуги возвращались в замок, возвращая территорию в первоначальное состояние. Основное освещение снаружи было выключено, осталось только декоративное освещение вокруг бассейна и сада. Среди ночного бриза Хэ Гуань услышал отдаленное щебетание насекомых. Затем он услышал, как мужчина перед ним говорил: «Ах, Гуань, я не настолько проницателен. Здесь слишком много запахов, и все они смешиваются. Сладкий аромат десертов, стойкие духи в зале, запах дыма, запах чистящих средств от прислуги. И потом, твой запах. Что бы ты ни держал в руках, я действительно не могу этого различить. Скажи мне.» Хэ Гуань протянул ему розу, уверенно протягивая ее: «Как насчет сейчас?» Лу Донгзанг нежно понюхал. Закрыв глаза, он поднял руку, чтобы схватить Хэ Гуаня. Даже несмотря на то, что Хэ Гуань держал розу, он не колебался и крепко переплел их пальцы. Притянув руку Хэ Гуаня к своему лицу так близко, что почти прикоснулся губами, он сказал: «...Тысяча и одна ночь». Имя розе было «Тысяча и одна ночь». Хэ Гуань дал ему понюхать её, когда они раньше посещали цветочный рынок. Эта роза меняет цвет в зависимости от сезона, демонстрируя красивый градиент по мере роста, и у нее мало шипов. При небольшом выборе можно легко найти стебель без шипов. Благодаря своим цветовым градиентом и уникальным оттенком она всегда восхищает тех, кто её выращивает. Точно так же, как мужчина под ним на ступеньках, который без особых усилий привносит романтику в обыденность. Когда Лу Донгзанг поймал его за руку, Хэ Гуань инстинктивно хотел отстраниться, но мужчина прижал его еще ближе. Хэ Гуань воскликнул: «Ты не можешь продолжать притворяться со мной, что не чувствуешь этого запаха. Сколько раз ты меня так дразнил? Я даже не могу сосчитать!» Лу Донгзанг просто снова улыбнулся. Сегодня его улыбка казалась особенно ослепительной. Казалось, что вид своей семьи и знание того, что юноша останется рядом с ним на какое-то время, подняли ему настроение. Когда Хэ Гуань собирался продолжить говорить, он почувствовал тепло на тыльной стороне ладони. Хотя Лу Донгзанг сначала просто держал руку ближе, теперь он наклонился и крепко поцеловал руку Хэ Гуаня. Ощущение было любопытное: немного прохладно снаружи, но тепло внутри. И он не выказал ни малейшего намерения отпустить ситуацию. Ошеломленный Хэ Гуань застыл. Несколько мгновений спустя, когда ему удалось поднять голову, он услышал, как Лу Донгзанг начал говорить: «Я никогда не шутил с тобой. Но если ты хочешь думать, что я играю, пусть будет так. Очень хорошо, я подыграю твоему восприятию». Внезапный толчок в сердце Хэ Гуаня сопровождался неожиданной дрожью в мышцах его спины. Это было результатом его собственного сильного напряжения. «Ах, Гуань, вот и все». Ночной ветерок был свежим, отрезвляющим чувства, но от его тона щеки Хэ Гуаня покраснели, словно от опьянения.