Фактор риска

Румпель любил жену, свято веря, Бэй, то есть Нил, родился чтобы их союз хоть что-то связывало. Мила была жестокой и требовательной по натуре, для того, кем он был ранее, сочетание убийственное. Румпель пробовал стать нужным, да куда там калеке, встать в один ряд с громилами из местной таверны. Румпельштицхен вон их кожи лез, чтобы обеспечить семью, жену не устраивал такой расклад. Она называла его тряпкой, сетовала, он не может свернуть курице шею, не то что убить кролика на охоте. Румпелю причиняли сильную боль слова Милы, он держался, глядя на маленького Бэя, обещая себе, что не покинет сына. Время шло вперёд, неудовлетворённость Милы росла пропорционально её амбициям. В один прекрасный день, Мила не вернулась из таверны. Румпель пошёл её искать. В окружении тёмных личностей, вероятно пиратов, полупьяная, Мила сидела на коленях у какого-то мужчины. Они шептались между собой. Иногда мужчина задирая ткань юбки, проводил рукой по обнажённому колену Милы, пытаясь запустить пальцы подальше, слушая полустон наслажденья. Её грудь быстро поднималась и опускалась. Женщину возбуждали откровенные прикосновения, каких она не дождалась от мужа. - Мила, ты здесь... - он опёрся на палку, перенося вес на здоровую ногу. - Бэй спрашивает, где мама? Пойдём домой, уже ночь на дворе, - Румпель заглянул в глаза жене, не обнаружив в них абсолютно никаких эмоций кроме похоти. - Кто это, Мила? - брюнет развернулся к Румпелю. - Старичок, да ты никак инвалид? - друзья брюнета дружно загоготали. - Интересно, как такой может оприходовать женщину, а? - Наверное он сам снимает штаны и встаёт в позу, - высказался тот, что сидел слева от брюнета и Милы. - Киллиан, пусть уходит, - Мила заёрзала у брюнета на коленях. - Слышал, скотина? Вали отсюда, - громила встал из-за стола. - Помочь? - Мистер Кендрик, проводите нашего гостя до дверей, - Киллиан встал, не выпуская ладонь Милы, потянул её за собой. - Идём, милая. - Ты что, оглох? - Кендрик и громила наступали, взгляд Румпеля заметался по залу таверны. Всем было наплевать на унижения, даже его собственной жене. - Сам напросился, - громила занёс кулак для удара. Румпель следил за Киллианом и Милой. Они уходили. Ему было невероятно страшно. По природе своей, Румпель не любил конфликты, неумело пытался избавиться от чрезмерного внимания недоброжелателей. Сейчас мужчине было видение его смерти. А как же сын? Бэй один, в пустом доме. Румпельштицхен сам не заметил, как взмахнул палкой, чуть покачнувшись, упав на больное колено. Дерево больно врезалось громиле между ног, он согнулся, взвыв как раненный зверь. Палка снова рассекла воздух, обрушившись на голову нападающего. - Убью-ю... - взревел громила. Румпель превозмогая боль, проскользнул мимо Кендрика, обогнув громилу по дуге, бросился к комнате, где скрылись Мила с любовником. Распахнув дверь, мужчина застыл как вкопанный. Мила обвивая руками шею Киллиана, была прижата к стене. Пират крепко сжимая её бёдра, оставлял на них красные полосы. Женщина глухо стонала от нетерпения. Киллиан не обращая внимания на вошедшего, начал ритмично двигаться, постепенно убыстряя темп. Мила застонала громче, вцепляясь побелевшими пальцами в плащ пирата. Её затуманенный взор едва фокусировался на фигуре стоящего в дверном проёме. - Нет... Нет... Мила... - Румпель тяжело дышал. Жена не вернётся домой, они с Бэем ей не нужны. - Получи, тварь! - сильный удар обрушился на затылок мужчины. Кажется его сильно пинали ногами, потом били палками. Он почти не помнил происходящего, на некоторое время выныривая из полубредового состояния, чтобы ощутить боль, заплакать. Его выходила одна из служанок. Тайком от хозяина таверны, увезла к себе домой. Ария знала, кто перед ней. Она быстро послала за Бэем, поселив мальчика у своей матери, чтобы сын не видел страданий отца. Через месяц Румпель встал на ноги, правда не смог ходить нормально, мешали костыли. Дальше жизнь пошла под откос. Желание мести привело его к тьме. Он убил носителя кинжала. Зосо смеялся, Румпель не ведал, как много на себя берёт. Бывший прядильщик хотел одного - уничтожить пирата раз и навсегда. Потом, потеря Бэя свела на нет всё человеческое, что некогда существовало в душе Румпельштицхена. Он окончательно сдался мраку.