«Первый раз или Как рождаются хиты»

Эти двое явно стоили друг друга. Аннушка Чистова — обворожительная изящная брюнетка, сильная, насмешливая и активная девушка двадцати четырёх лет от роду, великолепно рисующая и учащаяся на дизайнера. И Глеб Самойлов –милый и скромный, в душе — ещё мальчишка, пишущий грустные стихи и песни, играющей в подающей надежды группе «Агата Кристи», на год младше подруги, которая пошла в школу чуть позже него, хоть и училась когда-то с Глебом в одном классе, а мама Анны, Елена Чистова, была директором «Агаты» и здорово помогала ребятам, пишущим сейчас новый альбом. Но Самойлов испытывал к девушке не только дружеские чувства. Он был давно и безнадёжно влюблён в свою же подругу, но из-за собственной стеснительности и пугливости, за которую подчас себя ненавидел, никак не мог ей признаться. Сама Анна тоже давно заглядывалась на очаровательного кудрявого юношу и прекрасно знала о страстях в душе Глебушки, но решила предоставить тому возможность при случае признаться самому. И такой случай представился в конце концов. Как-то раз Глеб решил зайти к Чистовой в гости без приглашения —для них, как для друзей, давным-давно знакомых, это было совершенно обычным делом. Тем более, Аня как сидела в этом время у себя дома, и слегка скучала в одиночестве, периодически листая глянцевый журнал безо всякого интереса. Неожиданно, задребезжал звонок, но не так пронзительно и громко, как обычно, казалось, что кнопки едва коснулись пальцем. Чистова бы узнала этот звонок из тысячи и как всегда угадала: на пороге стоял Глеб, у которого за плечом болтался чёрный чехол с любимой гитарой. —Привет…—в тоне младшего из братьев Самойловых слышалось явное волнение, будто он готовился сказать что-то важное, но никак не решался. —Привет, Глебушка. Проходи, нечего в проходе тусоваться. Глеб почувствовал, что вновь предательски краснеет. Анна же в душе умилилась такому нежному смущению. Вообще, Чистову-дочь всегда немного заводило то, каким Глеб был рядом с ней. Он за Анной хвостиком ходил многие годы и кивал на каждое ее слово. Это сильно отличало его от остальных парней, от которых у Анны не было отбоя. Наконец, Глеб решил начать. —Аня…я тебе хотел сказать кое-что? —и по цвету начал проходить на очень спелый помидор. Девушка изобразила удивление: —Что это ты так раскраснелся? Говори, что уж. —Я стесняюсь очень… Прости. —парень чувствовал, что ещё чуть-чуть, и он провалится сквозь пол, на голову ни в чём не повинной старушке, жившей снизу. —Чего же ты стесняешься, солнце? Может быть, то, что ты хочешь сказать— самая главная фраза в твоей жизни? —вкрадчиво спросила Чистова, начиная постепенно подталкивать Глеба к долгожданному признанию. —Боюсь сказать что-нибудь не то. И ты обидишься. —голубовато-серые глаза стыдливо уставились в пол. —Скажи, я не обидчива. Аня неожиданно для самой себя ласково провела кончиками тонких пальцев по его горящей щеке, как бы успокаивая и подбадривая. —Аня! —тут Глеб встал перед девушкой на одно колено, наконец подняв глаза. —Ты мне нравишься! Нет, не так! Я люблю тебя! Люблю со школьной скамьи, всем сердцем своим, всей душой. Прости меня за этот идиотский пафос! В глазах парня засветились слёзы. Он ведь наконец то, что так хотел, и одновременно боялся сказать… Мысль о любви к Ане не давала спать ночами, и служила почвой для стихов. Он посвятил ей текст песни, которая пока носила название «Вольно!» и писалась на студии. Песню эту активно нахваливали товарищи по группе, а благодарить надо было юную девушку. —Глеб, я рада, что ты наконец-то нашёл в себе силы признаться мне. Я ведь тоже тебя люблю, но решила дать возможность тебе признаться. —Хочешь я тебе на гитаре сыграю? Я недавно написал песню, текст которой посвящён тебе. И она должна войти в наш новый альбом. —это было Глебово единственное оружие — взять в руки гитару и играть. Только с инструментом в руках он чувствовал себя уверенно и ведуще. И этот «приёмчик» действовал почти на всех знакомых ему девиц. —Конечно, милый. —Аннушка смущена и сама, ей ещё никто никогда не посвящал стихов. Глеб приземляется на продавленный кожаный диван, на котором ещё не так давно возлежала Чистова с журналом в руках, расчехляет свою шестиструнную подругу, слегка подкручивает колки. Девушка садится рядом. Самойлов нежно проводит рукой по струнам и запевает: «Счастье моё, почему ты грустишь? Прячешь лицо, и молчишь, и молчишь? Плётка твоя над кроватью висит… Бей меня, бей, если хочешь убить!» Девушка завороженно смотрит на играющего юношу. —Ты прелестный… И играешь чудесно…—с восхищением в голосе шепчет девушка, склонившись к его уху. Тот краснеет: —Хватит меня смущать, Аня.Я щас просто в воздухе растворюсь. —Глебушка мой…—ладонь Чистовой вновь ложится на запунцовевшую скулу музыканта. — Твой… Милая…—только и может вымолвить. Аннушка мягко и ненавязчиво коснулась самыми кончиками его четко очерченных губ. В ответ эти губы смущённо подрагивают —Что? Это всего лишь касание, Глебушка… Неужели так боишься? —Чистова видит небольшой испуганный отблеск в глазах цвета опалов. Глеб несмело приближается, но всё же решается прильнуть к рту Ани, осторожно положив руки на её хрупкие плечи. Руки Глебушки дрожат, когда он касается бретельки на плече девушки. Чистова в ответ положила руки на его худые бёдра. — Аня… Пожалуйста… Я ещё ни разу!..—возбужденно, но вместе тем напуганно шепчет Глебсон. —Что ты так? Глебушка, неужели ты ещё ни разу не занимался любовью? —тонкая бровь девицы поползла вверх. — Не-а. Да, юный Глебушка еще ни разу не имел полового контакта, и очень боялся первого опыта — но и очень ждал. Ему было очень сложно переступить через свою стеснительность. —Мы будем аккуратны, правда.В этом нет ничего страшного— соблазнительно улыбнулась Анна. Девушка была до предела возбуждена, и её заводили смущение и нетронутость Глеба. Она слегка приподнимает его подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза, не давая отвести взгляд. И уже сама целует его в губы, страстно и жарко, этот поцелуй уже не похож на невинные и неумелые ласки. Ее худенькая рука скользит по рыжевато-русым кудрям Самойлова, сжимая их. Тут Глеб и сам чувствует пылающее возбуждение и поддается на движения возлюбленной. Через время Аннушка отнимает губы и аккуратно касается его худой бледной шейки. Глебушка берет тонкую кисть Ани и ловит ртом два её изящных пальца, с наслаждением облизывая и целуя, потом касается губами тыльной стороны, лаская костяшки и поднимая взгляд на неё. После вновь прикладывается к руке и поднимает взгляд: —Солнце, Аня.я твой. Я хочу быть лишь твоим. —И я —только твоя. —горячо шепчет та в ответ. Но пора переходить к основным действиям. Чистова кокетливо улыбается и садится сверху на колени Глеба. —Хватит ходить вокруг, да около, Самойлов…—она начинает медленно ласкать шею музыканта. —Аня, я сейчас не сдержусь, клянусь тебе!..—простонал Глеб. —Не всё так просто, милый! На светлой коже алеют засосы, Самойлов разгорячён, растрёпан и фантастически красив. —Как тебя это заводит-то… Разошёлся, мальчик…—рука Ани перемещается с Глебова бедра на пах, гладит возбужденный член сквозь натирающую ткань чёрных джинс. Девушка расстёгивает металлическую молнию, стягивает с себя ношеную черную футболку, в которой она встретила Глеба, после избавляется от чёрного белья с кружевами, и садится сверху, изогнув спину, как акробатка на сцене. Движется она медленно и тягуче, наблюдая за реакцией Глеба на происходящее. Тот слишком громко и ярко стонет, умоляюще выдыхая: —Не останавливайся! Чистова прекрасно почувствовала, что финал у Глеб близок, ближе некуда и мстительно остановилась, на тонких губах заиграла коварная усмешка. Сама она уже получила свою волну кайфа. Как же вставляло Анну то, что сейчас ведёт она, да ещё с кем! Но она решает более не пытать возлюбленного этой заводящей нежной мукой. Ещё пара движений, Чистова вовремя отстранятся —и Глеба накрывает сладкий оргазм, он кончает, громко выдыхая, откинув кудрявую голову. Потом, когда Анна встала, вновь накинула на себя футболку и устроилась на диване, закуривая тоненькую сигаретку с ментолом, Самойлов-младший присаживается с девицей рядом и благодарно целует в губы. —Это вовсе не было страшно, спасибо тебе… Аннушка фыркает, такая благодарность после жаркого секса кажется ей слишком дежурной и милой. Ну, да Глебу простительно, ведь ещё вчера он только в мечтах представлял прелести постели. Ей не хочется больше издеваться, а потому она лишь мило улыбается и кивает любимому: —Не за что, Глебушка. Они сегодня уснут вместе, на этом же видавшем виды диванчике. Песню «Вольно» Глеб допишет ещё через несколько дней, после того, как Аня действительно решает опробовать сладость боли на Глебе, воспользовавшись тонким пояском, песня эта войдёт в «Позорную звезду», став одним из ведущих хитов «Агаты Кристи». Ну, а сейчас для младшего Самойлова существовала лишь тесная гостиная, запах мятных сигарет и угольная чёлка его милой барышни, красиво свисающая на её чистый лоб.