В моменте

Когда они вышли от Марк, реальность всё ещё казалась голограммой, а пол — плавающей лавой, в которой вот-вот, сейчас, сделав очередной шаг, Рикс дотла выгорит. С тела стекали редкие капли, бил лёгкий озноб. Не выдержав, он обхватил себя руками, укрываясь от одолевающего беспокойного предчувствия, не покинувшего ни на миг после окончания симуляции. — Рикс, точно все нормально? — Хотч окликнул его около двери, участливо осматривая. Он видел произошедшую ситуацию, как Рикса буквально вытаскивали из сферы, и потому весьма проницательно мог догадываться о его состоянии. Заметив серьезную дрожь и расфокусированный взгляд, настойчивым тоном добавил, — тебе сейчас не помешает поспать, дружище, уж поверь. Кивнув не вполне осознанно, Остер медленно опустился на кровать, своей осторожностью едва не снеся все, что на ней было. Такая несобранность, обычно не присущая уже опытному гладиатору даже в стрессовых ситуациях, не на шутку встревожила Хотча, и он опустился рядом. — Там случилось что-то, что вывело тебя из равновесия, — ровным тоном сделал вывод. — Помню, ты сказал, что ничего, с чем бы ты не справился. И все же, — наклонившись ближе, договорил тихо, — вижу, что брешешь. Парень устало выдохнул и, закрыв глаза, откинулся спиной на мягкую постель. Сейчас ему просто необходим был отдых, тишина и немного времени, чтобы прийти в себя. Не раздумывая, дёрнул Хотча за руку — тот упал рядом. — Не верю, что это происходит, — севшим голосом прошептал — так, что услышать можно было лишь в непосредственной близости. — Дарея, клирики, скариум… Почему я? Подожди, ничего не говори. Знаю, что жаловаться уже поздно. Просто… — сжал губы, уставившись в белизну высокого потолка, — сможем ли? — Сможем, — тут же, словно в дополнение к его фразе, прозвучал ответ. Краем глаза Рикс видел повернувшуюся в его сторону голову. — А будешь думать об обратном — получишь железной рукой. Поверь, она у меня тяжёлая. Остер усмехнулся, но усмешка превратилась в отчаянный вздох. — Да? — отстраненно спросил он, подхватив в шутку руку Хотча, лежащую рядом — хоть что-то в этом кошмаре могло заставить его отвлечься. Поднял выше, разглядывая. — А по мне, вполне себе человеческая. И совсем не тяжёлая. Хотч резко сжал пальцы, замыкая чужую ладонь в своей. Хитро улыбнулся, взглянув украдкой краем глаза: — Уже так не думаешь? Рикс вернул ему любезность, сжав с силой ладонь. Их пальцы оказались переплетены, оттеняя свет лампы. Но внезапно Рикс кое-что вспомнил, и эта мысль вновь погрузила тело в языки горячей лавы. Он резко повернул голову, чтобы убедиться: Хотч здесь; живой. Пару раз моргнул под чужой удивленный взгляд и, перехватив уже нежно механическую ладонь, положил себе на грудь. — Рикс?.. — взгляд Хотча стал мягче, взволнованнее. Безмятежная игривость сменилась растерянностью. Рикс какое-то время наблюдал эту смену эмоций, прежде чем твердо произнес: — Они хотели убить тебя. — Кто? — Марк, Флавий… Они хотели, чтобы я убил тебя. На лице Хотча не промелькнуло глубокого удивления или непонимания — он просто слушал, внимая каждому слову, что выдавливал из себя Рикс. Понял, что это — та самая болезненная точка. Хотя происходящее и казалось ему несколько странным, он вполне мог допустить, на какие извращённые игры готова была пойти Марк ради своих целей. Они смотрели друг на друга, понимая и пребывая в растерянности одновременно. Хотч чувствовал, как бьётся чужое сердце под его ладонью. В голове складывался паззл. А Рикс проматывал в голове галлюцинацию в сотый раз, смотря в глаза напротив и вспоминая, как они смотрели на него с покорным: «Давай, сделай же это,» — как всегда без капли осуждения и обиды. Хотч доверял ему безгранично, даже в симуляции Рикс был в этом уверен. И он ценил это. Наверное, даже слишком сильно. — И как ты поступил? — просто спросил тот, не прерывая зрительного контакта. «Отказался убить любимого человека и убил себя сам». — Я не смог. — Ты должен был, — сказал Хотч, однако тут же продолжил, пресекая любые возражения. — Но я тоже не смог бы, чертяка. Рикс понял, что чувствует сейчас слишком много, и потому, поддавшись порыву, перевернулся на бок, чуть не встретившись лбами. Сейчас, на таком расстоянии, он мог видеть малейшие изменения в чужой мимике: дрогнувший уголок губ, слегка приоткрывшиеся от удивления губы, пролегшую между бровей морщинку; светлую кожу с вкраплениями имплантов, сощуренные разноцветные глаза. Он колебался с минуту или больше, просто наблюдая за реакцией и пребывая в нерешительном ожидании, но все же начал медленно наклоняться вперёд, будто до самого конца давая им обоим передумать — и поцеловал чужие губы, осторожно, едва касаясь. Все ещё следя за реакцией, растягивая секунды в долгие минуты. Затем поцеловал снова, уже более решительно, закрыв глаза и положив ладонь на затылок, сжимая между пальцами жёсткие волосы. Однако сомнения отошли на второй план, когда поцелуй стал глубже — Хотч также целовал его, с желанием налегая на распухшие от эмоций губы, положив руку на чужую грудь и по-прежнему чувствуя ее тепло вместе с учащенным стуком сердца. «Что мы делаем?» — играло заевшей пластинкой в головах обоих, но, пока один целовал, другой не мог его остановить. Слишком много между ними было не высказано за эти годы, поэтому сейчас оно вылилось наружу так спонтанно и непонятно. Рикс держался его и боялся отпустить: чтобы не исчез, не лежал в луже собственной крови, как из картинки в собственной голове; а Хотч просто делал то, что казалось ему правильным — может, хоть один его спонтанный поступок не повлечет за собой катастрофических последствий. Наконец, отстранившись, они легли на спины и уставились в потолок, сталкиваясь с потоком несвязных мыслей. Когда один из них все же решил прервать тишину, другой возразил: — Не надо. Хочу побыть в этом моменте подольше. — Ты как всегда романтик? — Хах, просто реалист. Вряд ли нам удастся ещё так поваляться. — Удастся, — Рикс улыбнулся. — По возвращении обязательно воспользуюсь твоим советом и усну мертвым сном. — Я прослежу, чтобы так оно и было, — парень парировал, мягко усмехнувшись. — Тебе точно лучше? — Да, — твердо ответил Рикс и решительно поднялся, сев на край кровати. Увидев улыбнувшегося его боевой готовности Хотча, ещё уверенней добавил, — теперь да.