О сложных записках и черных кошках

Погода за окном оставляла желать лучшего. Серые тучи выглядели такими тяжелыми, будто вот-вот упадут с неба. Редкие снежинки пролетали за окном, но их едва можно было заметить — настолько маленькими они были. — Так ску-у-учно! Нас сюда привезли, чтобы заморить тоской и серостью?! Мальчик в потертом джинсовом комбинезоне спрыгнул с подоконника и направился к выходу из комнаты. Он даже не особо понимал, где сейчас находится — всех детей, выживших после его небольшой игры, в итоге отправили по разным приютам. И, конечно же, самим детям никто ничего не говорил — кроме пустых слов, которые, наверное, должны были их утешать. «Не переживай, ты теперь в безопасности!» — говорили одни. «Тебе повезло! Не вешай нос, все еще впереди!» — подхватывали другие. От этого ленивого притворства хотелось и плакать, и смеяться. Как бы заговорили они, когда узнали, кто был причиной всем ужасам городка Ковада? Как бы смотрели на него? Или, может быть, как бы отводили от него взгляд? «Общество тут ни при чем! Это ты во всем виноват!» Он не заметил, когда перешел с ходьбы на бег. И не понимал, от кого и куда он бежит. Голос, твердящий о собственной вине, звучал все громче — однако, вокруг не было никого, кто говорил бы с ним. Он так хотел убежать от этих обвинений куда-нибудь. К кому-то, кто спасет его от него самого. Может быть… … может быть, Шунсуке отправили туда же, куда и его? Может быть, он сможет его здесь найти? «У него есть семья, дурак! Только тебе было некуда идти!» От обиды — на мир, на себя, на этого несносного Шунсуке — мальчик ударил кулаком в стену. Однако, что странно, от удара на пол упала небольшая книга в красном переплете. Только сейчас он понял, что стоит в огромной библиотеке — и совсем не помнит, как зашел в нее. Впрочем, сейчас его больше интересовала книга, лежащая прямо перед ним. Ведь похожая вещь однажды уже изменила его жизнь.

***

Книга, больше похожая на чей-то дневник, была исписана от корки до корки аккуратным почерком. И, к огромному сожалению Юичи, исписана она была на другом языке. Далеко не все слова он понимал, и поэтому представить, о чем вообще идет речь, было весьма непросто. Однако, одну из страниц он, с грехом пополам, все же смог прочесть. «Сегодня к нам приехал этот ребенок. Он …, и я его … не понимаю. Мне так жаль его.» Юичи хохотнул — громче, чем сам того хотел. Его смешок эхом раздался по просторной комнате, но это едва ли могло отвлечь его от попыток понять, что написано дальше. «Он уснул . Я слышу, как он плачет во сне. … говорил о болезни души. Грустно, что... так рано... » Некоторые слова были ему совсем незнакомы. Юичи, однако, больше хотел знать, откуда вообще взялся дневник какого-то иностранца в приютской библиотеке. Мысли его прервало отчетливое мяуканье и ощущение чего-то мягкого возле ног. Прямо перед ним на полу сидела черно-белая кошка. Она выглядела довольно тощей, но от этого только ярче выделялись ее ярко-желтые глаза. И странный пышный воротник на шее. — А ты еще кто? Может, ещё заговоришь со мной сейчас? Кошка коротко мяукнула в ответ и запрыгнула на стол. Только сейчас Юичи заметил лист бумаги, на котором она сидела. На нем красным мелком была нарисована карта самой библиотеки, и одно место на ней было помечено крестиком. Мальчику не составило особого труда найти указанный крестик в самой комнате — и каково же было его удивление, когда там на пустой полке он обнаружил кусочек шоколада, завернутый в другой лист бумаги. Кошка оказалась рядом в тот же миг, как он развернул обертку. Будто выжидала, когда маленький человек посмотрит то, что там написано. «С первым днем зимы! Я не могу сказать это тебе … словами, ... Надеюсь, тебе понравится.» В этих странных записках все еще было слишком много незнакомых слов.