У тебя нет выбора

Дрим стоял перед большим двухэтажным домом. Этот район был для богатеев, появление его здесь явно не входило в планы этой благородной земли, по которой он имеет наглость вступать. Звонок звучит оглушительно громко, настолько, что тот перестаëт слышать свои собственные мысли. За дверью раздаются мерные шаги, и вот он уже внутри этого шикарного дома. - Как хорошо, что ты пришëл, брат! - лицо у старшего из близнецов было бледнее обычного, синяки под глазами уже не так удивляли, но вот раскусанные в кровь губы говорили о сильной нервозности. Из-за холодного времени года чужие губы и так были потрескавшиеся, а теперь они выглядят как кусок кровоточившего мяса, напоминало картину детства. Брат, из-за своей нервозности тогда вечно ходил так, распугивая всех окружающих. - Как ты узнал мой рабочий номер? Он нужен только для работы, - брюнет с янтарными глазами никак не мог понять зачем всë это, ведь Найт прекрасно знает его обычный номер. - Сейчас не об этом, пойдëм на кухню, не хочу ютиться в прихожей, - подобный ответ не устроил блондина, он хотел взбунтоваться, но ноги, после долгой рабочей смены гудели, ещë чуть-чуть, и он точно упадëт. На кухне было свободно, усевшись на диван, младший уставился на шторы, они были плотно зашторены, но зачем? Ещë только часов пять, да и смысл штор на кухне... - Мне нужна твоя помощь... - начал тихо брюнет смотря своими зелëными глазами прямо в душу, слишком пронзительный взгляд. Старший уже давно покатился по наклонной, весь этот дом возведëн на костях и пропитан кровью невинных, каждая пылинка может с лëгкостью оказаться белым порошком, а сигарета, пропитанной ещë большей гадостью. Поэтому они перестали общаться, поэтому Дрим ненавидел его, поэтому испытывал отвращение. Но что-то его сюда привело. Может, надежда, что брат исправится, или обычный душевный разговор, где они поймут друг друга... - Сразу говорю, никакие лекарства или реактивы из больницы я тебе не достану... - раздражëнно шипит тот, отводя взгляд. Ему страшно, он понимает, что здесь что-то не так. Послышался тяжëлый выдох, неужели, он был нужен только для этого? - Ты не так меня понял... - тихо говорит Найт, поднимая свои печальные глаза на близнеца. - Ты же до сих пор дорожишь мной? - он прикоснулся к своей груди ладонью, всë это выглядело наигранно, чересчур трагично. - Если да... То ты должен мне помочь, - вся его игра пугала, что он такого натворил, что просит его помощи? Из-за своей професии предположения, конечно, были, но он старательно игнорировал варианты по типу желания использовать медикаменты для перепродажи или даже собственного употребления. - Угадай, что скрывается в моëм подвале? - по спине пробежались мурашки, вместо печального лица появилась зловещая улыбка, изгиб губ растянул только начавшие подсыхать ранки, вновь раскрываясь и окрашивая уста алым цветом. - Он ждëт тебя... - Дрим вскочил с места, ему хотелось сказать о глупой шутке, но зная этого психопата... Ошибки быть не может. - Прошу, избавь меня от этого чудовища... - садисткая и жуткая улыбка смешалась с вечно печальным взглядом, создавая картину неописуемо страшную и с начала и до конца пронизанную безумием. Казалось, будто стены начали смотреть на него в этот момент, а фигура брата увеличивалась и пугала своей масштабностью и значимостью по сравнению с ним... - Т-ты и есть этот монстр... - голос дрожал, с тела стекал пот и, казалось, попадал в глаза заставляя слепнуть, но по прежнему видеть этот отвратительный силуэт. Попытка сбежать не удалась, его сильно дëрнули за руку, опрокидывая на угловой диван. Между его ног была поставлена нога, которая надавливала и, казалось, пыталась раздавить его, как какую-то букашку. - Но брат, ты же врач... Тем более тот, кто работает с трупами. Так в чëм же проблема? Позаботься о нëм, - Н-нет!! Отпусти меня, прошу! Я никому не скажу, просто отпусти... - его голос менялся от визга, до хрипоты. Глаза то намокали, то становились настолько сухими, что, казалось, стоит ему закрыть их, как они больше никогда не откроются. Он не знал, что делать, ногу убрали, но он чувствовал как на него давит груз, который на него возлагает этот безумец. - Ты не в себе, Найтмер! Это всë не правильно! Просто отпусти, не вмешивай меня в это! - всë тело тресло, было то невыносимо жарко, то обжигающе холодно. Он чувствовал себя влажно, пот и слëзы, кажется, ещë никогда не выходили так активно. Больше всего его пугал не сам факт трупа или то, что ему нужно в этом участвовать, а человек, стоящий над ним и не моргая, жаждет насытиться его эмоциями. Он наслаждается ими... Вот что точно можно сказать. - Братец, мой милый братец... Ты не понимаешь, всë это нужно сделать... Ты должен спасти меня! У тебя нет выбора... - последняя фраза была брошена как приговор, от чего Дрим на секунду, кажется, потерял любые чувства. - Но ты не хочешь мне помогать... - эта ужасная улыбка вновь спала, приобретая обыкновенный печальный вид. - Мне придëтся принять крайние меры, - он наклонился к близнецу, шепча ему на ухо нечто отвратительно ужасное. Вы сами можете придумать что... В любом случае, теперь оба выглядели одинаково бледными, дрожь и страх переменились на нечто такое безисходное, что хотелось лишь вгрызться самому себе в запястья, прокусывая вены и плоть. - Я надеюсь... Ты меня понял, - неуверенный кивок был лучшим ответом. Брюнет поднялся, но его соучастник всë ещë лежал без чувства. На это Найтмер не обратил никакого внимания. - Ты должен растворить его... Оставь от него лишь пепел, - хрипит тот, видя, как в золотых глазах медленно пропадает жизнь. - М-мне нужно забрать некоторые реактивы... Это не займëт много времени, лишь... - Ох, нет, нет, нет... Тебе нельзя выходить на улицу, сладкий, напиши мне всë, что тебе нужно, и это будет доставлено, - Дрим сам не понял, как перед ним оказался листок и ручка. Дрожащей рукой он выводил каждую букву, его и без того безобразный подчерк, стал ещë хуже. Но его всë ещë можно было отличить. Когда все кислоты и реактивы были выписаны, зелëноглазый внимательно просмотрел всë, фотографируя и пересылая изображение кому-то по очень старому и разбитому телефону. Вот и хорошо... Рано или поздно, дело на этого человека заведут и тот человек, который сейчас пошëл закупать это всë, точно попадëт под подозрение. - Как ты, братец? - этот вопрос звучал как самое отвратительное издевательство... Но когда чужая рука легла на его бедро, чувства будто в раз ударили в голову, он попытался отбиться, но привело это лишь к нахмуренному взгляду безумных глаз. - Это закончится быстро... Воспринимай это как очередной выход на работу... Ведь даже моë письмо пришло тебе на рабочий номер... - теперь ясно в чëм смысл этого всего... Неужели, брат хочет «опорочить» его подобным способом? Он не знал, что говорить, поэтому молчал, погружаясь в свои мысли и лишь изредка замечая касания холодных рук к открытым частям тела, отвратительно. Все случилось быстро, звонок в дверь, приказ не двигаться и быстрый занос убийственных средств в дом. Страшно, ведь уже скоро ему предстоит сделать кое-что отвратительное. На ватных ногах, он поплëлся к двери в подвал, ключ от которого был лишь у старшего. Это помещение встретило братьев сыростью и отвратительным холодом. Потянув за цепочку, раздался щелчëк и комнату поглотил свет одинокой лампочки. От увиденного тошнотворный ком застрял в горле. Здесь уже попахивало сладостью гниющей плоти, а мошки уже копошились по углам, дожидаясь начала гниения трупа, если уже не приступили к трапезе. Брюнет подошëл к старой обшарпаной ванне, где лежало тело. Тучный мужчина лет сорока, взъерошенные и выдратые волосы каштанового цвета говорили лишь о его невзрачности. Тело было изуродовано лишь снизу, одежду было уже невозможно снять, ведь кровь, пропитывающая еë уже засохла и вросла в медленно гниющую плоть. Определить примерную дату смерти было трудно, здесь слишком холодно. Трупу может быть как день, так и три, а то и пять. - Я покину тебя, милый. Занимайся им, а я поставлю нам чаю... - столь легкомысленный тон и расслабленость говорила лишь об одном. Найтмер - сущий психопат. Не было никакой гарантии, что однажды на месте этого бедолаги может оказаться он сам... Но отложим в сторону мечты. *** Он закончил, в глазах не было ни боли, ни ненависти... Абсолютное ничего... Он просто хочет домой, заснуть и больше никогда не просыпаться. Этот химозный запах концентрированной кислоты, смешанный с гниющим мясом и тот вид, который он наблюдал... Теперь только это стоит перед его глазами, лишь это заставляет его ненавидеть себя всей душой. Желать перемотать время вспять и никуда не пойти, а ещë лучше, взять на свои плечи очередной грех и убить этого убийцу, но в чëм смысл? Их меньше не станет... - Я хочу домой... - жалобно произнëс тот, смотря на старшего с надеждой. - Я сделал свою работу... Прошу, отпусти... - Знаешь, я тут подумал, угроза того, что я убью всех твоих любимых людей слишком банальна и ненадëжна... Лучше я использую кое-что другое... - к полуживому брюнету подошли ближе, вжимая в стену, на что в мëртвых глазах промелькнуло хоть что-то, помимо умертвения души. - Ты ведь не так свят, каким хочешь казаться... Твой милый ассистент же перепродаëт органы из вашего морга? Как мило, что ты его прикрываешь, - тело содрогнулось, из уст пронеслось лишь глухое. - Откуда...? - и да, к сожалению, это правда. Людей без определëнного места жительства ждут лишь похороны от государства. Если нет родственников и тело никто не будет перепроверять, из него достают органы и перепродают их, точнее, некоторые из них. Дрим никогда в таком не учавствовал, но знал, что это в их морге распространëнное явление, и часто прикрывал кого-то... Но откуда об этим узнал он? - Обижаешь, милый, я знаю о тебе всë... И это не только из-за моего желания, чтобы ты работал на меня... Я знал это с самого начала, я знаю о тебе всë, - эти фразы звучали уже как просто набор звуков, незачем слушать их, ведь и без объяснений ясно, что теперь ему не выкарабкаться... Это порочный круг, его не возможно прекратить. - Запомни это, братец. Теперь, если я попаду за решëтку, ты пойдëшь со мной... Я уже давно в этой яме, и мне хочется, чтобы ты падал со мной... - это безумие было ему свойственно, но, что же теперь делать? Смириться? Бороться? А может покончить с этим раз и навсегда? Откусить себе язык, вскрыть вены, бросить включëнный фен в ванную. Столько способов избавить себя от страданий, и ни один не даëт 100% гарантии на смерть. Дрим чувствует, как по его шее проходятся горячие поцелуи, как каждый из них отзывается жгучей болью, как от иголок, а холодные ладони, пробравшиеся под его одежду, словно пытались растворить его собой так же, как и та кислота тело человека. Сколько ему ещë надо будет делать эти отвратительные вещи? Как часто его будут заставлять это делать? Почему именно он должен быть как подчинëнным, так и шлюхой для родного брата-близнеца? Как бы то ни было, его напоили чаем, где вместо сахара было явно что-то поинтереснее, разум уплывал в далëкие дали, видя перед собой лишь расплывающиеся оранжевые и жëлтые круги... Ни одного тëмного цвета, никакой боли. Прикосновения из ледяных стали обжигающими. Тело само поддавалось, а разум не соображал, не видя ничего плохого в том, что с ним творят. Это всë неправильно, это всë отвратительно, но теперь он об этом не думает, не может. Звуки сами выходят из его рта, а чужой неразборчивый шëпот где-то у уха будоражит. Всë плывëт и пляшет, так весело и смешно. Он смеëтся, перебивая свой хохот стонами то ли боли от кровоточащих укусов, то ли вынужденного удовольствия, от которого ноги подкашиваются, а узел внизу живота привлекает к себе внимание, от чего брюнет трëтся им об чужое колено. Ему сейчас хорошо, но после будет ужасно плохо, отвратительно, мерзко, гадко. В его голове будет тысяча почему и всë будет развеиваться вновь, как только Найтмер захочет снова. Хотя, может, ему понравится гримаса боли и отчаяния, и тот не будет пичкать его всякими веществами. А может, в один момент переборщит с дозой и все страдания в миг прекратятся. В каждом из этих случаев хорошего конца не будет. Ведь есть одна простая истина, которую теперь нужно запомнить Дриму навсегда и то, что вдалбливает в него сейчас брюнет с удвоенной силой: У него нет выбора...