ෆ~Танец отчаяния~ෆ
∩｡•∩｡•｡∩｡•｡∩｡•｡∩｡•｡∩
Сумерки наступили, и под светом луны, раскинувшей свои серебряные лучи, земля окуталась вуалью дождевых капель. Ливень играл свою музыкальную симфонию, а плач отчаянной девушки, стоявшей над телом своего ушедшего брата, утолялся лишь шумом дождевых струй Тяжелые облака темнели, создавая атмосферу горькой тоски, когда Охико, склонившись над безжизненным телом своего брата, проникалась дождевыми каплями, словно дополнительными слезами. Ее сердце разрывалось, но ни слезы, ни дождь не могли промыть боль из ее души. На фоне этой грустной картинки водитель, возвращающийся домой после трудового дня, заметил в обочине трогательную сцену. Свет фар беспокойно осветил сцену, где Охико, словно потерянная в бездонной печали, обнимала тело своего брата. Ошарашенный и тронутый, водитель мгновенно пришел на помощь, вызвав скорую и стараясь утешить девушку. Но ее истерика, как буря, нарастала, оставляя в душе водителя тяжелую тень неведомой боли Под светом ярких мигалок скорой помощи, прибывшей на место несчастья, сцена развертывалась как отрывок из горького сюжета. Охико, её разум потерявший равновесие, стояла там, в поле света красных и синих огней, рядом со своим старшим братом. Она обнимала его бессильное тело, словно пытаясь вернуть хоть каплю тепла обратно Слова медиков из скорой, сталкивающихся с отчаянием девушки, растворялись в воздухе, как капли дождя на печальном стекле окна. В их бесплодных попытках объяснить, что для её брата уже не существует пути к спасению, казалось, тонули все чувства. Молодой человек был лишен жизни на месте происшествия, а его младшая сестра, погруженная в отчаяние, становилась свидетельницей этой трагедии Следуя протоколу, врачи скорой помощи осторожно поместили тело Киске на носилки. Охико, проклинаемая муками, внезапно вырвалась из её груди крик: «Пожалуйста... не покидай меня... Ты мне нужен... Пожалуйста, не уходи...» - её голос пронзал воздух, наполняя его отчаянием. Перед лицом страдающей Охико медицинский персонал сталкивался с нелегкой задачей утешения. Она, словно обрушившись в потерянный мир, не отпускала тело Урахары, и их сердца переплетались в этом болезненном танце прощания. Решив не прерывать этот священный момент, врачи осторожно отступили, предоставив ей последние минуты с любимым братом, полагая, что это будет лучшим врачебным приговором для её души. По пути в больницу, Охико, сидя рядом с Киске, стала театром её горя. Её слёзы, словно капли дождя, окутывали их обоих, а её объятия казались последним оплотом, держащим её в этом темном мире. В каждой её дрожащей руке чувствовалась пытка надежды, что он проснется, что всё это всего лишь кошмар, который исчезнет, как только он раскроет глаза. Но, несмотря на её бесконечные мольбы, ни слово, ни прикосновение не пробудило Киске. Медленно проходило это путешествие, и в каждой мгновенной тишине в машине казалось, будто время остановилось, оставив их в безвременном прошлом, где Киске оставался недосягаемым сном. В оглушительной тишине скорой помощи медики, испытывая бессилье перед скорбью Охико, находились в самом эпицентре горя. Она, положив свою маленькую головку на грудь покойного брата, стискивала его руки с такой силой, будто черпала из них последние капли тепла. Словно дирижеры симфонии утраты, они пытались сгладить её бурю эмоций в этом печальном спектакле, разворачивающемся внутри скорой помощи. Охико молчала, сдерживая рыдания, словно каждая её слеза была тяжелым грузом, который она несла на своих хрупких плечах. Поездка к больнице становилась затянутым маршем во тьме, где она потеряла счет времени, а реальность стала отступать в далёкую тень. В мгновениях иллюзии Охико пыталась убедить себя, что руки и лицо брата остаются тёплыми, словно прикосновение к ним может вернуть его к жизни. Но это было всего лишь мучительным обманом, созданным её отчаянием перед лицом неизбежного. Её объятия становились последним убежищем в этой буре потерь, где мёртвые оставались лишь живыми в её разбитом сердце. По прибытии в больницу, медики, будто деликатные художники, аккуратно оттащили Охико от безжизненного тела Киске. Неведомые процедуры раскрытия ждали своего часа, они должны были найти ответ на вопрос о том, как он ушёл. Тем не менее, для Охико это уже стало вторичным, по сравнению с потерей. Взгляд Охико пронзили медики, перенося её брата, словно они несли в себе ответы на самые тёмные вопросы. Отчаянный крик девушки, разносившийся по коридорам, стал отражением её внутреннего боли, оставшейся в пустоте после ухода Киске. Охико оказалась в плену заботы медсестёр и медбратиев, которые, словно исцеляющие волшебники, предлагали ей успокоительные и психологические методы. Но тоска, как неистощимое море, продолжала накатывать в её душе. В этот момент перед ней предстала коллекция вещей погибшего, среди которых зелёный плащ Киске занимал особое место. Этот плащ, пропитанный его аурой, стал символом его присутствия. Охико уткнулась носиком в ткань, наслаждаясь каждым запахом, который переплетался с воспоминаниями и любовью к брату, навсегда оставшемуся в её сердце. Под действием успокоительного Охико постепенно скользнула в мир сновидений. Когда её века закрылись, запах зелёного плаща Киске, словно волшебный флакон с воспоминаниями, наполнил её ноздри. В этом аромате звучали шепоты прошлых моментов, словно её старший брат оставался рядом, бережно утешая её в трудные мгновения. В её сновидении она чувствовала, как мягкая ткань плаща обвивает её, лаская кожу, словно тёплый объятий в час, когда даже тень не могла нарушить покой. Плащ представлял собой какую-то магическую броню, защищающую от бурь внешнего мира. В этом виртуальном объятии Киске казался ей живым, будто его присутствие несмотря на прошедшую трагедию оставалось неотъемлемой частью её существования. На следующий день, медсестра, будто ласковый ангел заботы, осторожно проверила состояние Охико. Она спала несколько часов, окутанная дремотой, подаренной успокоительным. Медсестра произносила слова тихо, словно каждый звук мог нарушить нежный покой девушки, поясняя, что проведено вскрытие погибшего брата, а причиной смерти стала "Внезапная Смерть". В её глазах читалась забота, но в них также таилась готовность быть опорой в этом тяжёлом времени. Девушка категорически не желала, чтобы трогали её старшего брата. Она осознавала, что он отдал свою духовную силу и жизнь ради неё. Тело Урахары давно растворилось, оставив лишь его гигай, но объяснить это обычным людям было невозможно. Они не смогли бы понять. Охико стойко отвергала беспощадную правду. В её глазах потеря старшего брата означала не только уход близкого человека, но и утрату части самой себя. Она отказывалась допустить такое. С каждым мгновением она боролась с происходящим, пытаясь убедить врачей, что Киске жив. Её сердце говорило ей об этом с той же настойчивостью, с какой ветер пронзает ветви деревьев. В этом внутреннем сражении она становилась непокорной воительницей, охраняющей таинственное существо брата за стенами больницы. Её крики пронзали воздух, будто звуки борьбы самой природы. С невероятной энергией она пыталась освободиться из силового захвата санитаров, словно зверь в ловушке, изголодавшийся за свободой. Медленные, но непоколебимые шаги санитаров рисовали контраст к их сочувствующим лицам, окутанным тенью тяжёлой обязанности. В её горящих глазах мелькали отчаяние и беспокойство, а каждая попытка освободиться сопровождалась звуком трения её ног по полу, как если бы она пыталась оставить след в истории своей борьбы. Сердце Охико билось ритмично, словно барабан войны, и её грудь поднималась и опускалась, напоминая вулкан в преддверии извержения. Внезапно, в мгновение, когда все в зале затаили дыхание, словно в ожидании чуда, что-то изменилось. Тень упорного сопротивления на лице Охико сменилась мигом на изумление. В зале зазвучал шепот возбуждённых шагов, а в глазах девушки засветились искорки надежды. На краю сознания, словно в тумане, мелькнула фигура, изогнутая под неопределённым светом коридора. "Это... Киске?" - прошептала она, и в этот момент мир вокруг застыл, словно время само приостановилось в предвкушении ответа. Среди медленных, пульсирующих шагов санитаров, звучащих как стук сердца в этой тихой сцене, Охико внезапно почувствовала, как время начало течь иначе. Её взгляд был прикован к темной фигуре в конце коридора, словно магнит, притягивающий взгляд в чудесное забвение. "Киске!" - её крик пронзил воздух, и в тот момент все вокруг остановилось. Её глаза сверкнули искорками надежды, создавая вокруг неё маленькую ореолу света. Она пыталась освободиться, не желая верить в то, что перед ней может стоять тень брата, но у каждого её движения была тень сомнения. И вот, в этом мгновении, когда неведомая фигура стала чуть ближе, Охико почувствовала, как её внутренний мир начал колебаться. Сердце, словно трель волнующей мелодии, начало биться быстрее, но каждый его удар сопровождался неверьем. Она боролась с чувствами, ощущая, как отрицание начинает окутывать её, словно холодный туман, пробирающий кости. Пройдут ещё мгновения, перед тем как она сможет взглянуть в глаза истине. "Это было всего лишь её воображение"