— Что нас не убивает, делает нас сильнее.
***
На часах утром только начиналось, а кто-то уже стремился вытащить молодого человека из кровати. Он сопротивлялся: с головой укрывался одеялом, прятал уши под подушкой, в итоге разозлился и швырнул подушку в сторону, откуда доносилась надоедливая трель. Осознал, что это не будильник, а мобильный телефон, разозлился ещё больше. На энергии собственной ярости он таки соскочил с кровати и ответил с недовольным: — Алло? — Здравствуйте, мистер Энтони Брайан Санчес. Ровный мужской голос на другом конце провода не предвещал ничего хорошего. Использование полного имени-фамилии — тем более. Брайан насторожился. — С сожалением вынуждены сообщить, что Ваши опекуны, Даниэль Санчес и Хелен Санчес, погибли в ДТП в городе Чикаго, штат Иллинойс. Мы получили сведения об этом лишь сейчас. Приносим свои соболезнования. — Нахера вы мне звоните в полпятого утра? — раздражённо ответил молодой человек взъерошивая и без того лохматые светлые волосы. Будучи сонным, он слабо понимал свою утрату. — Вам лучше не откладывать поиск юриста. — Какого ещё блять юриста?! — и вот он перешёл на крик. Самому поспать не дали, теперь и соседям не давал. — Мистер Санчес, — голос в трубке не прекращал сохранять формальный тон, — Вы должны решить вопрос с наследством и кредиторами. Прежде чем спрашивать, про каких кредиторов идёт речь, — быстро вставил голос, как только Брайан сделал вдох для следующего возгласа, — послушайте внимательно. Ваши опекуны взяли кредит на большую сумму... — И чё это меняет? Я не обязан его выплачивать, — как ни крути, а законодательство он помнил даже в полусонном состоянии. — Пожалуйста, дослушайте. Они взяли его несколько лет назад и до сих пор не выплатили его до конца. Единственное, чем они могут частично погасить долг — квартира, в которой, насколько известно, сейчас проживаете Вы. Если Вы в срочном порядке не займётесь этим вопросом, высока вероятность, что в скором времени Вы останетесь с долгом и без квартиры. — Звоните тогда в 9 утра, а не в полпятого, сука! Брайан завершил разговор и швырнул телефон в сторону, благо он был кнопочный. Его рабочий день завершился далеко за полночь, а заснуть ему удалось чуть ли не полчаса назад, поэтому он предпочёл отоспаться и решать свои проблемы на бодрую голову. Которых, к слову, только прибавилось за то время, пока он спал. Проснулся молодой человек ближе к вечеру и уже не помнил, о чём вообще шла речь в том телефонном разговоре. Зато следующая проблема появилась, как только он вышел за продуктами и решил расплатиться банковской картой. Недостаточно средств. У, пусть и начинающего, но судмедэксперта с зарплатой в 75 тысяч долларов США. У человека, что мало тратился на развлечения ради своей мечты стать шеф-поваром в роскошном ресторане. Продукты стоили чуть больше 250 долларов. Денег не хватало даже на упаковку риса. Выходные пришлось провести на запасах лапши быстрого приготовления, отчего живот Брайана постоянно урчал от дикого неудовольствия. От злости он постоянно метался по квартире, не в силах соображать. Его опекуны, которых он практически называл своими родителями, скончались, возложив на его плечи обязательства, которые он не смог бы потянуть. И печаль, что выражалась лишь в гневе и постоянных криках. Он хотел выдавить из себя хотя бы слезинку, просто не мог. Вся жизнь буквально рассыпалась под его ногами, и он падал в пропасть, во всепоглощающую бездну отчаянья... В понедельник он стоял на улице. С одним лишь телефоном в кармане куртки, в спортивных штанах и кроссовках для бега. Он не смог себя в руки, ситуацию — под контроль, и, в конечном итоге, потерял абсолютно всё. Брайан мог бы снова перейти на крик, материться почём свет стоит, пнуть близлежащий мусорный бак, в конце концов. Однако он решил посмотреть, что осталось в его карманах. Наличные, которыми молодой человек пользовался неохотно из-за необходимости отсчитывать нужное количество и задерживаться в очереди. Зажигалка, новенькая, отложенная на крайний случай. А вместе с ней — две пачки сигарет: ментоловая, отданная коллегой за часть обеда, и любимая, но дорогая. Её Брайан использовал только в моменты острой нужды успокоить нервы. Сейчас и наступило это время. Он опёрся о стенку и опустошёнными глазами чёрного цвета глядел в такое же беззвёздное ночное небо. Он сделал вдох: вместо привычной табачной горечи он уловил запах крови, чеснока, ментола и благовонного дыма. Недовольно хмыкнул: это вернуло его в детство, когда он, ещё пребывая в детском доме, слушал рассказы о "родственных душах" и том, как их находили с помощью особого сочетания ароматов. Историю о борьбе с обстоятельствами, освобождении и поиску истинного счастья и любви Брайан называл про себя сказочкой для глупеньких детишек. До сегодняшнего момента его вера в отсутствие «родственных душ» была непоколебимой. Сейчас же, внешне сохраняя скептицизм, в глубине души надеялся, что «сказочка для глупеньких детишек» окажется правдой.— Но если есть в кармане пачка сигарет, Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.
***
— Доброе утро, хорошо спится? Пожалуй, непривычно просыпаться в столь ранний час под голос совершенно незнакомой девушки. Брайан чуть было не ответил наполненной злостью и нецензурной бранью тираду о том, что будить людей после ночи переработки — неэтично и донельзя жестоко. Однако встретила его задорная ухмылка без одного зуба и прилагающийся к ней бумажный стакан горячего напитка: судя по запаху, кофе. Мужчина недоверчиво взглянул сначала на стакан, потом на девушку, сидевшую рядом, закинув ногу на ногу. За восемь лет жизни без дома он встречал неравнодушных людей, что помогали и едой, и вещами, даже деньги подбрасывали не раз, на что Брайан реагировал раздражённо и просил засунуть все эти бумажки куда подальше. Его гордость никуда не исчезла и все эти годы нещадно истязалась положением беспризорного должника. Люди смотрели на него по-разному: сочувственно, равнодушно, не скрывая омерзения, порой и с некоторым пониманием. А девушка слева от него словно и не обращала внимания на то, что он спал на скамейке в отдаленном уголке парка. Это... подкупало. В каком-то роде. — М-м-м... — не найдя более приличных слов, Брайан приподнялся и, усевшись, посмотрел на стакан. — Да ты бери, бери! — девушка настойчиво протянула ему напиток. — Я кофе не люблю. — А нахуя ты тогда его купила? — хрипло ответил мужчина. — Та по приколу, — ухмыльнулась она. — Не бойся, травить не буду. Она говорила чисто, чётко, но неестественно твёрдо. «Иностранка, что ли?» — он взглянул в её глаза. Точнее, глаз — правый прикрывала пиратская повязка со знакомым символом. Этот жёлтый глаз, словно фара автомобиля, будто ослеплял. "Если вдруг убьёт, то хоть от долгов избавлюсь, терять мне нечего" — и Брайан уверенно взял кофе. Напиток приятно согревал ладони своим теплом, а не обжигал их. Глоток — и горло охватили сладковатый вкус кофе, мягкость взбитых сливок, и... крепкие фруктовые тона с едва уловимым запахом ячменного солода. — Это случайно не ирландский кофе? — с удивлением ответил мужчина. — Да, а что? — она не переставала наблюдать за ним. — Ты бы хоть предупредила, что это алкоголь. Он ожидал какой угодно реакции. Только не ошарашенного восклицания: — ТАК ЭТО БЫЛА АЛКАШКА?! — сути сказанного он понять не смог: она перешла на другой язык. Впрочем, видимо, про содержания ирландского виски в кофейном напитке она никак не ожидала. — А-а-а, вот почему у меня паспорт спрашивали..! Что? Брайан приподнял бровь и снова сделал глоток. — А, сорян, — она снова перешла на английский и протянула руку в знак знакомства, — забыла. Я Оля! — Брайан, — ответил на приветственный жест тот. В следующее мгновение осознал, что использовал своё старое имя. И, нервно сжимая стакан, в очередной раз отпил из неё. На сей раз — поглотил остаток содержимого, до дна. — Слишком сладкий. Но с виски неплохо. — Ля, а дашь попробовать? — девушка с надеждой взглянула на стакан. — Не, я всё выпил. — Вот же ж скотина!.. — снова ругнулась она по-русски. Вместе с тем, она поднялась с насиженного места. — Ладно, тогда я пойду за алкашкой. Не хочешь со мной? Мужчина с непониманием зыркнул на неё. — Точняк! — та стукнула пятернёй по лбу и произнесла уже по-английски: — Хочешь сходить побухать со мной? Я угощаю! На это Брайан отреагировал неоднозначно: отложив опустевший стакан в сторону, он скрестил руки на груди и хмыкнул с некой досадой. Затем пробурчал что-то себе под нос на незнакомом уже Оле языке. — Я не хочу быть должником, — наконец ответил ей мужчина. — Ебать мы благородные! — на что та отправила ему ухмылку без одного зуба и опёрлась одной ногой на лавку, нависая над бездомным. — Эт, считай, я свой собственный долг оплачиваю, ясно? А ты оплатишь мне его своей компанией. Одной бухать скучно вообще-то. Он не знал, куда деть свои глаза. Содержание спирта в напитке не было столь значительным, однако свой эффект возымело: по кровеносным сосудам растекалась смелость, и на этой смелости он приблизился практически вплотную к лицу девушки, усмехаясь с небольшим оскалом, выпалил: — Раз так нужно, то пошли. Её и без того яркий глаз заискрился от восторга. — Да? Вот здорово! Пошл-... Физиономия бездомного с лёгким следом похмелья и чего-то ещё оказалось в излишней близости от неё, потому Оля отступила. — П-пошли, короче, — её смущение выдавал предательский румянец на щеках. — Тут недалеко...***
Поначалу всё шло как подобало обычным людям: посиделки на полу в гостиной, пиво в банках, солёные закуски, матёрые шуточки и ответные на них смешки... А потом она улеглась головой на его плечо. И вновь этот аромат. Он ударял в голову вместе с хмелем, сводя с ума. По телу Брайана резко пробежалась дрожь. Ощутив её, Оля отодвинулась, с пеленой перед глазами и в сознании спрашивая: — В чём... ик! дело? Мужчина хотел сказать ей что-то осмысленное, да вот слова сплетались на языке и настойчиво не желали укладываться во внятное предложение. Посему вместо ответа он рывком приблизился к ней и впился в губы. — М-м-м..! — теперь и она уловила тот самый запах, что всю жизнь вёл её сюда. И, кажется, его источник сорвал с неё повязку. Вся эта какофония ароматов табака, пива, соли и совсем чуть-чуть — сыра, соединилась в её первом в жизни поцелуе. Странно, но нисколько не мерзко. Или, быть может, она слабо соображала из-за алкоголя. Пожалуй, это к лучшему: на трезвую голову всё могло закончиться не столь... страстно. С каждой секундой желание внутри Оли разгоралось всё с большей силой. Она зарылась руками в его волосы и разочарованно выдохнула, когда поцелуй неожиданно прервался. Брайан перешёл к шее девушки, на что та реагировала уже частыми смешками. — Аха-ха, с-сука! — теперь она заливалась смехом и, не выдержав, повалилась на пол. Она потянулась к краю футболки мужчины и частично оголила его живот, всё шло своим чередом... — Что тут происходит? Услышав голос постороннего, они резко остановились. Замерли, точно набедокурившие котята, направили свой затуманенный взгляд на источник звука. Им оказалось белое пятно с ярко-красным сверху и чёрным снизу, что возвышалось чуть вдали. Оля сфокусировалась и распознала в белом пятне мужской силуэт в медицинском халате. — Д-дядя... ык! ой! К-клинт! — она тут же отпустила футболку бездомного и подскочила бы, если бы не тело, развалившееся на ней. Которое, впрочем, в следующее же мгновение отскочило и поднялось на ноги. Хотя и пошатывалось слегка. — Я, конечно, всё понимаю, но можно же предупредить, если приводишь каких-то незнакомцев в дом... — мужчина выдохнул, не без доли снисхождения. И некой жалости, глядя на неровно стоящего Брайана и сконфуженную Олю. Зато разбросанные на полу остатки орешков и банка уже разлитого по полу пива вмиг перемениться в лице на нейтрально-разочарованное «Ну и что это, чёрт возьми, такое?» — Ладно, пьянчуги, сейчас вы быстренько протрезвеете!.. Он снова зацепился взором за разбросанные по полу продукты и уловил смесь всевозможных запахов. — И уберёте весь этот бардак. — Ну дя-дяя! Мы совсем чуть-чуть выпили! Честно! — девушка повернулась на бок и возмущённо уставилась на Клинта. — Тогда протрезветь вам двоим вообще будет не проблема, — тот проигнорировал восклицания племянницы и поднял её за руку. — Уберись тут пока, а я покажу твоему любовничку покажу, где тут ванная. — Н-не надо, я сама! — её налились красным ещё сильнее. — Чтобы вы могли закончить начатое? На это Оля ответила неразборчивым визгом и посеменила прочь — за тряпкой. А Брайан мог лишь настороженно наблюдать со стороны, ибо он не понял из их диалога ни единого слова. Наконец Клинт повернул голову в его сторону и обратился к нему уже по-английски: — Несмотря на обстоятельства, рад познакомиться. Меня зовут Клинт, дядя Оли, — и, выражая лёгкую неловкость, улыбнулся. Руку протягивать он не стал, вместо этого указал на выход со словами: — Я покажу, где тут уборная. И дам одежду почище. — А... ага... — пожалуй, впервые за долгое время Брайан реально испугался за свою пятую точку и её целостность. А ещё — впервые молился Господу, чтобы тот спас и сохранил его душу.***
К его счастью, его всего лишь окатило холодной водой, а после он смог как следует вымыться впервые за столь долгий срок. От него пахло свежестью и ментолом. Из гостиной раздавались громкие голоса, которые, впрочем, не боялись быть услышанными: всё равно ни единого слова Брайан бы перевести не смог. Вместо этого он пошёл на кухню, ибо перед уходом в ванную Клинт оставил разрешение заглянуть в холодильник и поесть. Пока он рылся в поисках еды, в другой комнате продолжался разговор: — Оля, это было очень безрассудно. Даже слишком. — Да нормально всё! — отмахнулась та. — Он моя родственная душа, дядь. Тот вздохнул и, сняв очки, потёр переносицу. — Соулмейты — это миф. Сказки. Их существование никак не доказано научно. — Но если в мировой истории так много разных рассказов, как люди встречали свои родственные души и оставались с ними на всю жизнь, значит, это имеет смысл? — Оль, ты должна понять, что вешаться на первого встречного только потому, что от него как-то особенно пахнет — крайне плохая идея. — Ты не поймёшь, — Оля скрестила руки на груди, — если ты никогда не сталкивался с этим. Аромат Верного Пути, слышал? — Мхм, — ворчливо отозвался Клинт. Конечно, слышал. От своего отца, Алекса Иствуда-старшего, что уже свыше десятка лет хоронился на кладбище города, где родился уже младший. Он тоже не раз ведал ему эту историю. О том, как встретился с его матерью, следуя за особой смесью запахов. — Это ничего не гарантирует, ты же знаешь... — Твой папа чувствовал его, когда переехал в Штаты, ты сам говорил, — девушка поправила шапку. — Но всего один раз. А я — много. Я знаю, я чувствую, что права! — А вдруг ты его не сможешь полюбить? Или он тебя? — Это невозможно. — Почему? — Потому что гладиолус! — она высунула язык и засмеялась. Клинт вздохнул, но тихонько хихикнул вместе с ней. Он так и не смог привыкнуть к приколам своей племянницы, однако понимал: она всё осознавала, как бы часто в её тоне не звучала излишняя самоуверенность, порой даже до крайности очевидная бравада. В момент тишины они наконец обратили внимание на возню на кухне. — Кажется, ванная освободилась, — отметил вслух Клинт. — А я схожу на кухню проверю, как там он. — А можно не мы-... — Нельзя, — отрезал тот. — От тебя воняет, так что марш мыться! На протяжном разочарованном стоне Оли они и разошлись. Мужчина заглянул в комнату. А там вовсю кипела жизнь: Брайан, с собранными в хвостик волосами, стоял возле плиты и вовсю нарезал какие-то овощи на разделочной доске, пока из большой кастрюли на плите доносился запах отварной курицы. — Когда я говорил, что ты можешь воспользоваться холодильником, думал, что ты возьмёшь готовые блюда, а не попытаешься приготовить что-то сам. Он не отвечал. Слишком уж его кулинарный процесс поглотил. Клинт хмыкнул, но возражать ничего не стал. Зачастую в его холодильнике продукты предназначались для жестокого растерзания под его ножом: каким бы талантливым он ни был хирургом, в готовке этот навык ему не шибко и помогал. Либо они погибали в мучительных пытках во время попыток Оли научиться готовить что-то сложнее бутербродов и яичницы с беконом. Со словами «Ладно, не буду отвлекать» мужчина покинул кухню, оставив Брайана наедине с плитой. Запах из кастрюли отвращения не вызывал — уже хороший знак. Оля пришла сильно позже — ближе к концу сего действа. Помылась она в пару минут, зато на сушку волос убила чуть ли не добрые полчаса. Так что, будучи в своей любимой фиолетовой рубашке с цветами на голое тело, домашних лиловых штанах, а также с шапкой и повязкой на глаз, она встала возле окна. Солнце постепенно приближалось к горизонту, озаряя комнату тёплым светом. — М, вкусно-то пахнет! Ты готовить умеешь? Брайан, который на сей раз просто следил за готовностью содержимого кастрюли, перевёл взгляд на девушку по левую руку. — Есть такое дело, — в его голосе промелькнули меланхолические нотки. — Иногда таким образом еду и получаю, когда совсем не на что жрать. А всякие отходы я не перевариваю — у меня вкус есть. — А наша еда тебе не подходит чтоль? — Вы оба готовить не умеете, для этого даже не надо пробовать, что за бурду вы там наготовили, — ворчливо отозвался бездомный. — И вы это как-то едите? Кошмар. — Слыш, нормальная у нас еда! — она пыталась защитить скорее свою честь, чем реально возразить. — И едим мы тоже нормально! — Значит, вкуса у вас нет, — с этими словами он наклонился проверить, сварилась ли картошка. — Ничего, дело поправимое. Ага, готово. Проткнутый кусочек оказался достаточно мягким, а потому Брайан открыл банку с заранее отложенной кукурузой и высыпал её в кастрюлю. — А что это? — Оля кивнула на посудину. — Мексиканский куриный суп. Пришлось обойтись без кинзы, я везде искал, но нигде не нашел. — Да дядя кинзу не любит, — фыркнула девушка. — Всё время говорит, чтобы этой гадости в его доме не было. Нормальная же тема! — Ага. Спасибо, блять, остальное хоть было, — он посмотрел на часы. — Ещё пара минут и можно пробовать. Оля с нетерпением потёрла ладони. В одну секунду она открыла рот, дабы продолжить их замечательную беседу, но уже в следующую замерла, передумав. Она никогда не помнила такого домашнего уюта и тепла. Как бы её не любили родители, у них редко хватало денег на что-то дороже похлёбки с костями и лапшой. Да и сопровождалось это сетованием матери на дорогие цены, низкие зарплаты и отвратительное начальство, а отец практически всегда приходил за полночь. А с ним... время словно замирало, и Оля возвращалась в ту ностальгическую пору, в которой никогда бывать не доводилось. — Готово. Хочешь попробовать? — из тишины её вывел хрипловатый голос бездомного. Он держал ложку с небольшим количеством мяса, картошки, моркови и чего-то зелёного. — А-ага... — она наклонилась и, с непривычной неспешностью, съела её содержимое. Снова это приятное тепло, а вместе с ним — острый привкус, от которого девушка пришла в неописуемый восторг. — М-м-м, это пиздецки вкусно! — изрекла та. — Тебе бы ресторан открыть! Брайан выключил огонь на плите и не сдержал довольной ухмылки. Которая, впрочем, быстро сменилась на печаль. — Я хочу. Но сейчас никак. — Денег нет? — Долги, блять. Досадно. Оля знала, каково это — жить в нищете, в том числе и постоянных задолженностях. — Понимаю. Ну, ничё, — она воодушевлённо похлопала его по плечу, — вот пойду я в рекламу, заработаю и на оплату долгов, и на ресторан! Заживём тогда! — Да не нужны мне чужие деньги! — он отвечал уже со злостью. — Тогда может с нами останешься, а? Проще будет пережить трудный период, встать на ноги. А ты нам готовить будешь. Ну и по дому че-то ещё делать, чтобы на шее прям не сидеть. — Это слишком... — Хорошо? Тогда смотри!.. Оля сняла шапку и повязку, обнажая сильную залысину после лишая и двойной глаз. — Ты будешь жить с таким монстром, как я! Вначале Брайан глядел на неё с удивлением. Однако в это же мгновение из него вырвался хохот. — Ты-то? Монстр? Прикалываешься? — он кое-как сдерживал свой смех. — Да я бы с таким монстром готов всю жизнь прожить! Теперь настала её очередь шокировано отреагировать не действия бездомного. И расплыться в широкой улыбке. — Ловлю тебя на слове. Значит, согласен? — А твой дядя..? — Да он твою стряпню попробует — считай, ты уже наш постоянный жилец! Дядя Клинт! Ответа от него не последовало. — ДЯДЯ КЛИНТ! Молчание. — Чёрт, видимо, в наушниках сидит. Щас пойду вытаскивать! Никуда не убегай! Оля наклонилась к мужчине и, прежде чем покинуть кухню, оставила на его губах мимолётный поцелуй. — Дядя Клинт! — она уже бежала по коридору, пока Брайан приходил в себя. Его сердце билось необычайно быстро, словно он пробежал марафон на максимальной скорости. В голове хаотично роились самые разные мысли. Он отмахнулся и начал доставать глубокие тарелки. Впервые за долгие годы своей жизни он ощутил то самое позабытое, утраченное давно сокровище — абсолютное, чистейшее счастье. Как бы теперь не сложилось будущее, его нутро подсказывало: всё будет хорошо. Он обязательно выплатит свои долги, откроет свой ресторан, и разделит вместе с ней все самые сокровенные моменты в его жизни. Так же думала и Оля, что спряталась за стенкой и проживала фонтан из невероятного блаженства.