Мальчики не плачут.

Давным-давно, в прошлом далеком, однажды Жил мальчик по имени Найтмер. Его все любили, ценили, уважали, Брали в пример, и при всех восхваляли. Все было прекрасно, как в сказке, Казалось, что сладко так будет дóлго ещё... Но вдруг, переломный момент все сломал: Все мечты и надежды, ожидания и счастье... В чудной семье второй сын родился, И в миг, все люди о Кошмаре забыли. Все стали любить и хвалить его милого брата, Которого тот, от сердца всего ненавидел. Время шло, и года все бежали, А старшему сыну все хуже и хуже: О нём все забыли, всем все равно стало, На бедного парня, что в омуте тонет... Хватало того, что его все забыли, Так теперь и вовсе, придираться стали, Неважно за что, для чего и зачем! Он просто взял, и оказался изгоем. Теперь его били, обижали, и стали смеяться Над тем, что Найтмер оказался хуже чем брат, Который всем помогал, все делал прекрасно, И его достижения обсуждали всегда. И вот, в очерëдный раз, Кошмара зажали, И бедный мальчик вдруг заревел, Как девченка, не смог удержаться, Его сломали, разбили все мéчты желанные... ...И жалкие слезы стали поводом Для фразы. Фразы, что вгрызеться, Запомнится в памяти старшего брата. И обидчики, смеясь, переглянулись друг с другом. Они продолжали указывать пальцем На мальчика, что пред ними на коленках сидел, И ревел, не зная преград, и ждал, Ждал конца всех мучений. И вдруг... «А ты знал, что мальчики не плачут? Знал, что мальчикам плакать нельзя? Потому что такие как ты, Жалкие óтбросы, плачут всегда!» И все посмеялись. Всем стало забавно С того, как Найтмер реветь стал сильнее, Он слезы рукой вытирал постоянно, И жалкие взгляды кидал на людей. И вот, теперь постоянно, Его ломали, ломали... И фразу эту Все обидчики злые, жестокие Всегда повторяли, словно уроком служить оно было должно. Прошли года, столетия. Время прошло. Дрим остался героем замеченным, Каким он был должен быть для всех. А вот Найтмер теперь изменился... Он всех ненавидет, желает всем мстить, И самое главное, он фразу заветную До сей пор вспоминает, и мечтает её Хоть кому-то сказать, и не абы как, А чтобы жертва его ревела и плакала, Как в истерике, прям как тогда, Когда парень на коленках ревел.. И вот, жертву нашел он — Киллер, Конченный мазохист, что решил служить близнецу.* Хвалил, уважал и любил он, как по-братски, Готов был Кошмара каприз восполнить любой. А тот как счастлив стал, и не важно, Что радость давно он свою потерял, Кошмар улыбался, смеялся и глянул на то, Как Убийца его обожал. И вот, он сказал, что Киллер ужасен, Никчемн, не хорош, и вовсе глуп, Что ни на что не годится для союза С Кошмаром. И вообще, он слаб был, как труп. Парень заплакал. Не ожидал он столь Таких слов обидных услышать. Ведь так он старался оказаться быть В братстве, в союзе у Найтмера.. И вот, слова сломали его. Скелет засмеялся, будто он счастлив С того, что теперь жертвой стал другой. Он ухмыльнулся, прищурился, и друга толкнул, А тот на пол упал. И мигом парнишка сел на колени, И стал себя он ругать: «Прости, что я оказался мудаком, Таким жалким и слабым...» Не успел он и мольбы закончить, Как вдруг Найтмер его голову поднял. Направил взгляд свой разбитый Прямиком в глаза подопечного. И бывшая жертва, перестав смеяться, всплмнил Заветную фразу, что столь года, Его душу терзали, снимали, В его голове крутились всегда... Сказал он, шепотом тихим, И кажется, голосом хриплым, Смотря на плачущего парня, Что сейчас умрет от обиды: «А ты знаешь, что мальчикам плакать нельзя?... » И вот, на душе стало спокойнее... Теперь он забыл все обиды свои, Забыл, как обещал всех зарезать, При первой возможности, тех "умных" обидчиков, Что теперь остаются лишь тупыми людьми.