Sueño

Маркос делал и говорил все, что хотел, никто не мог на него повлиять, заставить передумать. Он всегда преодолевал любые препятствия с легкостью, будто перешагивал через камень на своем пути. Отец учил его добиваться желаемого любым путем: на войне все средства хороши. Но также, он учил сына и тому, что любовь — препятствие на пути к желаемому. Любовь делает тебя уязвимым и слабым, открывая для атак врагов. Такие примеры были и в третьей капе, они служили пособием для подростка, который только учился жить в этом мире. Маркос навсегда запомнил уроки отца и любовь для него стала не важной вещью в жизни. Тоже самое касалось и друзей: доверять нельзя никому. Если заведешь друга, станешь доверять ему, тогда он с легкостью вонзит тебе нож в спину. Но даже если Фернандес не считал никого своим другом, были люди, которые считали его таковым. Один из таких был Хуан — начальник охраны семьи Фернандес и, по совместительству, приближенный Маркоса. Они были неразлучны с детства: Хуан учился защищать господина и быть ему полезным во всем. Ему дали фамилию Фернандес в день, когда Маркос стал официально главой семьи. Мужчина доверял ему, но тем не менее, другом назвать не мог все равно. Его пугала такая близость. — Ты завел новую игрушку? — между делом просил Хуан, когда они остались одни в кабинете Маркоса, после отчета от финансового управляющего. — Да, — протянул мужчина, печатая что-то в лэптопе, — а что? Хочешь опять прочитать нотации? — Убедился в их бесполезности, после пятого раза, — усмехнулся охранник, — я интересуюсь скорее из любопытства. Ты давно никого не приводил в дом, а точнее: никого не приводил в свой (!) дом. Она особый случай? — Верно, — кивнул Маркос, посмотрев на Хуана, — она неприрученный котенок, которому только повод дай — убежит. Ты же знаешь, что предыдущие только и рады были провести со мной время. — Да, и не выдержав, сбегали. Бедные девушки, — сочувственно пробормотал себе под нос мужчина. — Что ты там сказал? Ладно, не важно. Взгляни лучше на это, — Фернандес развернул лэптоп к Хуану и указал пальцем на экран. — Хм, это Теобальдо Агирре, что с ним опять не так? — Этот мудила старый опять что-то затевает. В прошлом квартале мы нашли у него расхождения в финансовых бумагах, сальдо не сошлось. — Помню, конечно. Но мои ребята ему дали понять что будет, если он не исправит ситуацию. — Видимо не очень доходчиво объяснили, — нахмурился Маркос, — потому что старикашка решил, что умнее меня. Хотя, возможно, он обиделся, что я забрал себе его игрушку. В любом случае, он опять темнит в финансах. Подозреваю, что часть выделяемых денег он пускает на свои собственные нужды. Выясни, чем он занимается и куда сливает мои бабки. — Понял, займусь. Что-то еще? — Нет, свободен, — махнул рукой Маркос, сразу погружаясь в работу. Проблемы с Теобальдо были не единственными. Семью Фернандес и их главу все боялись, но некоторые старики считали, что подчиняться пацану — ниже их достоинства. Их не пугала власть этого пацана, их разум затмевала гордыня. Все они подчинялись когда отцу Маркоса, и по-прежнему считали его своим главным. Семьи Паласио и Агирре неоднократно пытались перехватить власть у Фернандеса. Но Маркос был сыном своего отца и не оставлял наглецам и шанса, превращая их жизни в Ад. Его возраст был ему только на руку, так как многие считали его слабее, чем было на самом деле. Но мужчина никогда не гордился победами над такими напыщенными индюками. Ведь победить их было слишком просто. Но с недавних пор, его голову донимали мысли о котенке, которого он привел в дом. Эти мысли мешали ему сосредоточится, из-за чего мужчина злился на самого себя. Он намеревался разобраться с делами как можно скорее и вернуться домой.

*****

До вчерашнего вечера Алисия старалась быть осторожной в словах и действиях, чтобы лишний раз не провоцировать Маркоса. Теперь же она поняла, что это было абсолютно бессмысленно, по нескольким причинам. Первая: она не способна себя сдерживать, если кто-то такой как Маркос. Вторая: даже если она будет себя сдерживать, он все равно найдет причину, или вовсе без нее, над ней поизмывается. Поэтому, когда она проснулась и привела себя в порядок, сразу направилась в коридор персонала, на поиски девушек-горничных. Спустившись в низ, она услышала шум на кухне и решила сначала заглянуть туда. В кухне стоял тяжелый воздух, все конфорки на плите работали. Девушки сныряли туда-сюда, суетились и друг-друга поторапливали. Стоя в дверях, Алисия наблюдала эту суматоху, размышляя, хотела бы она также работать. Она вставала бы каждое утро, надевала униформу и спешила в дом хозяина, где весь день занималась домашними делами. Ей было любопытно примерить на себя такой жизненный уклад. Из раздумий ее вывела одна их горничных, позвав по имени. — Госпожа, простите, мы немного опаздываем с подачей завтрака. Может налить вам чай, пока ждете? — виновато посмотрела на нее девушка. — Нет, не нужно. Не спешите, я не очень голодна, — вежливо улыбнулась Алисия, — вместо этого, могу я вас попросить? — Конечно, госпожа, все что угодно, — девушка приготовилась внимательно выслушать просьбу, немного приблизившись. — Можете уделить мне немного времени? — Вам с чем-то нужна помощь? — Не совсем. Просто хотела поговорить с кем-то. Я целыми днями только книги читаю, а хотелось бы поговорить. Можно? — Давайте тогда я после завтрака уточню у Консуэлы. — Отлично, спасибо, — удовлетворенная ответом, Алисия вышла из кухни, чтобы больше не отвлекать персонал от работы. А сама поднялась обратно наверх и остановилась у двери, которую не решалась открыть раньше: кабинет Маркоса. Она решила, что если он способен дойти до такого, что произошло вчера, то теперь найти его уязвимое место не просто потребность, а обязанность. Но все равно старалась действовать осторожно, поэтому, тихо открыла дверь в кабинет и также тихо закрыла за собой. В комнате было темно; плотные шторы занавешивали окно, не пропуская ни единого луча солнца. Алисия включила свет и осмотрелась: мебель из темного дерева, черный ковер, кожаный диван. Девушка подумала, что кабинет в точности передает душу хозяина: такой же темный. Стеллаж был заставлен книгами, на столе аккуратно сложенные топки бумаг. На них Алисия и решила обратить внимание. Стараясь не нарушить порядок, она перекладывала их, бегло просматривая содержимое, но ничего интересного не находила. По правде, она и сама не знала, что можно скрывать от общества, за что тебя будут ненавидеть или призирать. Но верила, что как только найдет, сама сразу поймет, что это то самое. А пока в бумагах не было ничего интересного: договоры, соглашения, сертификаты. Все это касалось бизнеса мужчины, но не его личной жизни. В бизнесе девушка совершенно не разбиралась, поэтому, не могла знать, что может послужить компроматом, а что вполне нормально. Не найдя ничего полезного на столе, Алисия заглянула в его ящики. В верхнем лежал Beretta, но девушка даже брать его не думала. Он ничем не помог бы ей, ведь в Маркоса нет смысла целится. В среднем лежали конверты: некоторые пустые, а какие-то с бумагами. В них тоже не было ничего особенно интересного, все они были от одного отправителя: Альба Фернандес. Женщина писала с просьбой пощадить, простить и вернуть домой. Судя по письмам, Маркос не отвечал ей, а также, из писем было ясно, что писала его мать. Это было любопытно, но недостаточно, чтобы прижать главу Фернандес. Поэтому, Алисия заглянула в третий ящик, и не найдя там ничего, вышла из кабинета, осмотрев его напоследок и выключив свет. Внизу ее уже ждал завтрак. Девушка решила, что больше не будет морить себя голодом. Ей нужны силы, чтобы сопротивляться и защитить себя, когда потребуется. Стол был заставлен едой, девушки постарались над разнообразными блюдами. Алисии было жалко потраченных усилий, ведь она и четверти всего этого не съест. Поэтому, попросила персонал присоединиться к ней и поесть вместе. Консуэла сразу возразила, сообщив, что это запрещено правилами. Но Алисия видела, за каким маленьким столом они все едят и ей не хотелось, чтобы они испытывали неудобства. К тому же, так она могла расположить к себе персонал и выведать больше информации о семье Фернандес, Маркосе или третьей капе. Алисия убедила Консуэлу, что она, как госпожа, может пожелать что угодно, а они обязаны это исполнить. Девушка не была уверена, что это именно так. Вернее, это было абсолютно не так — она была заложницей, рабыней, игрушкой. Но никак не госпожой. Тем не менее, эти слова убедили женщину и она принесла посуду с приборами для всех, после чего девушки и Консуэла сели за стол. — Есть в одиночестве очень грустно, — сказала Алисия, жуя свежую булочку, — в приюте мы ели все вместе. Еда была отвратительная, но мы делили ее в компании, поэтому, она казалась вкуснее, — это была правда на половину: еда была отвратительная, но вкуснее она не становилась от чужого присутствия. Девушке нужен был лишь повод начать разговор. — Да, вы правы госпожа, еда всегда вкуснее, когда ты ею делишься, — согласилась Консуэла, — так значит, господин забрал вас из приюта? — Нет, оттуда меня забрал другой мужчина, а с Маркосом мы встретились немного позже, — когда Алисия произнесла имя хозяина дома так панибратски, все девушки переглянулись. У них было не принято называть господина просто по имени, это было строгое правило. — Вот как, — кивнула женщина, сделав глоток из бокала, — господин Маркос несколько лет назад забрал из приюта пацаненка. Уж не знаю, зачем тот ему понадобился, но он сейчас, кажется, в охране. Вероника, помнишь его имя? — Да, помню: Дамиан, — девушка покраснела щеками, произнося его имя. Алисия не пропустила это мимо своего внимания, с запозданием поняв, чье имя прозвучало. — Дамиан? — переспросила она. — Верно, именно так его и зовут. Вы знакомы? — Можно и так сказать. Он мне, в каком-то смысле, помог в приюте. — Хороший парень, — Консуэла будто окончательно убедилась в этом, после слов девушки. Оставшееся время завтрака прошло почти без разговоров. Закончив с едой, горничные убрали со стола, а Алисия, найдя девушку, с которой договаривалась раньше, поманила рукой. Та кивнула, обратилась к Консуэле, и, видимо, получив одобрение, направилась в сторону госпожи. Девушки сели в гостиной на диване и сначала молчали пару минут. Алисия подбирала слова, как бы ей начать, чтобы разговор не выглядел как допрос или подозрительно. Горничная прервала тишину, представившись Грасией. Девушка мило улыбалась, ожидая вопросы от Алисии, но та не торопилась. Она все еще думала, с чего начать и как будет правильней. Не найдя лучшего варианта, она сделала глубокий вдох и задала первый вопрос: — Что случилось с мамой Маркоса? — Вы про Альбу Фернандес? — Грасия понизила голос, будто опасаясь, что это имя может кто-то услышать. — Да, про нее. — Я не знаю, госпожа. Когда умер старший господин, ее увезли куда-то. Я этого не видела, так как с первого дня работаю здесь. Только слышала от других, как господин Фернандес грозился убить ее. — Высокие отношения, однако, — усмехнулась Алисия, — а что насчет самого Маркоса? Как ты его описала бы? — Господин Маркос жестокий, но справедливый, — почти без промедлений ответила она. — А чем он вообще занимается, кроме работы? — Не знаю, госпожа, простите, — девушке и правда было жаль, что не может ответить на этот вопрос, — дело в том, что господин Маркос не так часто появляется здесь. А если приходит, то запирается в кабинете. — А друзья у него есть? — На этот вопрос тоже, к сожалению, ответить вам не смогу. Но есть господин Хуан, он начальник охраны. Это самый близкий человек для господина. — Спасибо тебе большое, — Алисия мило улыбнулась, — ты помогла мне узнать Маркоса немного лучше. Сама знаешь, что он не особо разговорчивый человек. — Вы правы, госпожа, — Грасия в ответ улыбнулась и встала почти одновременно с Алисией. Больше ей нечего было рассказать, но хотя бы появилось новое имя — Хуан.