chxse.

Порвать тебя на части, сожрать всё до последнего куска, каждый ошмёток твоего тела и жадно хрустеть осколками костей, пока они раздирают глотку, и кровь ручьями выливается на пол. Без слёз и сожалений драть тебя как последнюю суку, на которую у меня встал, пока ты заходишься слюной и плачешь. Ты уже не кричишь, не умоляешь меня остановиться, хотя ты и не особо пытался. Никогда не просил быть мягче с тобой. – Тебе же это нравится? Джейк хрипит и толкается в кулак, скулит, пока по напряженным бёдрам стекает пот, перед глазами мутнеет, перед глазами его губы: мягкие, нежные, чувствительные до боли. – Тебя вставляет, когда я касаюсь их вот так? Последний хрип и стон — белёсая сперма обильно выливается на пальцы, Джейк смотрит на свое отражение: звериный взгляд в зеркале, испарина на лбу; шум включенной в душе воды скрывает тяжелые глубокие вздохи. Чья сегодня очередь? Хисын трахает его. Вдавливает в матрас, тянет за волосы и почти швыряет на пол перед собой. Не в его духе, но ради Чонсона он готов к жестокости, к пощёчинам, к тому, чтобы Джей давился и плакал, но брал глубже с гортанными хриплыми стонами и стекающим по бёдрам наслаждением. Джейк вспоминает всё, пока Джей прихорашивается у зеркала, закидывает в себя две таблетки аддерола и даже не запивает их. Глупая шлюха. Джейк следит за каждым движением, каждым шагом, но в конце концов не выдерживает — делает два шага к нему и хватает его за шиворот, прежде чем грубо швырнуть на кровать и забраться сверху, пока узловатые пальцы сильно сдавливают его челюсть. – Сука. Он шепчет ему и языком медленно проводит по щеке. – Тупая дрянь. Носом зарывается в волосы и вдыхает его запах, возбуждение мешается с влюблённостью, глаза закатываются, и тело жмётся ближе. – Они могут ебать тебя сколько вздумается. Даже ты можешь дрочить по ночам, представляя Сонхуна или Хисына. Джей вздрагивает под ним, и Джейк ухмыляется, пока его губы скользят по гладкой щеке, а пальцы уже толкаются меж чувственных губ. – Я же слышал, как ты плачешь, так хочешь его внутри да? Так хочешь.. Его движения грубы и резки, но всё от желания вперемешку с чувствами, что по интенсивности сравнимы лишь с пылающей ненавистью. – Тварь. Джеюн привстаёт и смотрит Чонсону в глаза, его пальцы растрахивают его рот, входят по самое основание и давят на корень языка, пока Джей послушно давится, захлёбывается слюной, позволяет ей стекать по лицу. – Видел бы тебя Сонхун сейчас.. Джеюн скалится сквозь боль и удерживает пальцы на месте, Джей закатывает слезящиеся глаза и стонет. – Вот так… Тебе нравится, да? Джейк вынимает пальцы и хватает его за подбородок, прежде чем сплюнуть в рот и дать пощёчину. – Я хотел бы быть нежен, но просто не могу… Он шепчет ему в признании, пока у самого наворачиваются слёзы, пальцы зарываются в пепельный блонд волос, а губы ласково касаются алеющей кожи щеки. – Детка.. Ох, я бы так хотел.. Он целует его висок и щёку, пока ладони Джея мягко оглаживают его плечи. – Так хочу любить тебя. Джейк продолжает шептать, смотрит в глаза, в которых дымка действующих таблеток скрывает все мысли. – Тебя всего. Губы находят губы, сминают их в отчаянии, слюну и слёзы смешивая в одно. Джей стонет покорно, а Джейк ласкает его язык своим, почти рыдает над ним. – Я попрошу у Чонвона ключи от подвала и запру тебя там… Я не дам никому больше касаться тебя, пока любая ласка не будет отзываться моим именем. У тебя в голове, на языке. Моё имя. Джейк грубо кусает его нижнюю губу и ощущает сахарную сладость яркой крови. – Моё. Он шепчет и слизывает струйки с распухших губ. Только моё.