Цена

Пустая миска лежит на полу в темноте, живот Тигнари громко урчит. На его коленях спит Коллеи, укрытая дырявым одеялом. Он глотает слюну, пытаясь отвлечь себя от пустого желудка. Прошло уже два дня, как на ночном патруле их уже лишили сознания и похитили. Он говорил Коллеи оставаться дома, отдохнуть после целого дня готовки и помощи гостям. Коллеи настояла, чтобы она пошла с ним. Тигнари не стоило поддаваться. Сейчас он терпит последствия, вина внутри так и тянет его вниз. Он отдал все свою еду Коллеи, убедив ее, что он поел ранее. Живот продолжает урчать. Он правда не знает, чего им надо. Их персоны не имеют никакой особенно важной ценности, и никаких важных тайн из них не выбить. В голове проскальзывает мысль о черном рынке, но он решает не мучать себя раздумьями о том, что может быть в худшем случае. Лучше вообще не раздумывать. Тигнари закрывает глаза, и, вздохнув, решает отдохнуть. Стук чьих-то шагов тут же будит его. Кто-то идет к комнате, в которой их держали последние несколько дней. — Все хорошо, — шепчет Тигнари, когда Коллеи резко просыпается, услышав приближающихся людей. — Я не дам им ничего с тобой сделать. Тигнари сглатывает ком в горле. Дверь отпирают, и в комнату заходят несколько. Пусть она достаточно просторная, чтобы вместить их всех, Тигнари тесно. — Чего вы хотите? — Говорит он, пряча за собой Коллеи, прикрывая ее своей рукой. Нет смысла пытаться сбежать. Все оружие украли, а просто Глазом Бога он вряд ли собьет с ног всех их разом. Выслушать их требования будет гораздо разумнее. — А ты умный, ага? — Один из мужчин посмеивается, подходя к нему и загоняя его в угол. Как только он тянется к Коллеи, Тигнари отдергивает его руку. Коллеи испуганно вздыхает, сжимаясь за ним до невероятно маленьких размеров. — Эй, — Мужчина дергает Тигнари за ухо, заставляя того вскрикнуть. — За руками следи. Ты не в том положении, чтобы ими размахивать. — Только тронь ее — сразу сдохнешь. — Рычит Тигнари. Глаз Бога на поясе ярко засиял. Против стольких людей шансов у него мало, но он лучше вступит в схватку, чем позволит им ранить Коллеи. Коллеи сжимает его накидку, дрожа так сильно, что у Тигнари шли мурашки по коже. Она изо всех сил старается не паниковать, он чувствует. Бедняжка. Его страх уже переходит в гнев. Хватит самоистязаний. Это все равно ему не поможет. — Ты ради нее на все готов, да? — Говорит другой мужчина, его взгляд искоса падал на них жуткой тенью. — Все, ради твоей милой маленькой девочки. Тигнари рычит, его хвост метается из стороны в сторону, он сжимает кулаки. — Я скажу еще раз. Тронешь ее — пожалеешь. Странно, но ему не отвечают угрозами. Они больше не смотрят на Коллеи, Тигнари стал им более интересен. Что-то внутри него переворачивается. — Понимаешь, мы просто хотим развлечься. Больше нам от тебя ничего не нужно. — Мужчина бьет кулаком по ладони, и Тигнари сразу понимает, что тот имеет в виду. — Развлечешь нас, и мы вас сразу отпустим. — Да ты не посмеешь… — Тигнари тошнит. Он видел, как они на нее глядели. Ему мерзко. Да как они могут видеть ее как- — Ну конечно, ее-то не обязательно. Если ты хочешь нас развлечь, то мы не против. Тигнари не может противиться испуганному вздоху. Он осматривается, и видит, как его раздевают глазами. Они все уже решили — все зависит от него. — Ты хочешь защитить эту девочку? Мы даем тебе шанс, лесничий. Решай, пока есть выбор. Тигнари осознает, что изнасилуют одного из них. Изнасилуют одного, и это точно будет не Коллеи. — Учитель Тигнари, я- — Это не будет она. — Напуганный голос Коллеи делает его утверждение еще непоколебимее. — Моя покорность закончится тогда, когда вы коснетесь ее. Коллеи резко мотает головой. Она плачет, дрожит и всхлипывает. — Нет, — выплакивает она, хватаясь за подол Тигнари так сильно, как только может. — Я не позволю, чтобы так получилось. Должен быть другой выход! — Коллеи. Тигнари одаривает ее самой успокаивающей улыбкой, которую он только мог выдавить. Он чувствует, как дрожит уголок его рта. Он нежно гладит ее по волосам. — Я буду в порядке. Скоро все кончится, просто закрой глаза. Хорошо? Он не может себе представить, чтобы Коллеи пришлось на это смотреть. Да и слышать это тоже не очень хорошо. Но все же, вдруг ему придется что-то ей сказать? Да, слух — меньшее из двух зол. — Не бойся за меня. Просто не смотри, пока я тебе не скажу. Коллеи только кивает, пока слезы скатываются с ее щек. Решимость Тигнари растет. Это был легкий выбор. Осталось только надеяться, что его тело это все выдержит. — Решили. — Говорит Тигнари, отходя от Коллеи. Он не знает, может ли он еще так продержаться. Он не даст ей увидеть себя плачущим, ради ее нежного сердца. Самый высокий из мужчин смеется, дернув его за воротник. — Повезло тебе, девочка. — Они прижимают Тигнари к железной стене, срывая с него штаны, — А вот ты… Ты пожалеешь, что на такое согласился. Тигнари бросает взгляд на Коллеи. Хорошо, она закрыла глаза, плотно прижав ладони к лицу. В сердце колет. Два мужчины прижимают его, всем весом давят на его руки. Он трясется, когда они снимают последний слой одежды, шерсть на хвосте встает дыбом. Его тошнит, когда кто-то кладет руку ему на талию. «Ради Коллеи,» — говорит он себе, — «Это могла быть Коллеи.» — Валука Шуна, гм? — Руки дергают за его уши. Он кусает губы, чтобы не рычать. — Малы в числе, так еще и одиночки по природе. Уверен, много кто мечтал попробовать такого трахнуть. — А нам мечтать и не нужно. — Тигнари чувствует его взгляд искоса на своей спине. Он слышит, что Коллеи плачет громче. И ему мерзко, что он даже не уверен в том, что сможет ее успокоить. Толстые пальцы тыкают в его дырку, жестко влезают в узкую мышцу. Он сжимается, сопротивляясь постороннему касанию. Они будут насиловать его до тех пор, пока им не понравится то, насколько он сломан. Он даже не задумываются о растяжке и просто вытаскивает, а потом прижимает что-то большее ко входу. Он изо всех сил сжимается, пытаясь предотвратить неизбежное. Ему мерзко, что ни одна часть его тела не кажется ему своей собственной. — Ты девственник, да? Не дожидаясь ответа, мужчина вталкивается внутрь. Тигнари закусывает руку до крови. Член выскальзывает обратно, не успев войти даже на половину, трение внутри не позволяло. Мужчина ругается и плюет на его дырку. Мороз бежит по спине. — Расслабься. — Мужчина сжимает плечо Тигнари и насаживает его на член. — Тебе придется быстро к такому привыкнуть. Следующий толчок доводит его, разрывает что-то, выходя. Очень больно, Тигнари сдерживает всхлип. Вот бы они вытащили и просто избили его до полусмерти. Мужчина вошел полностью на третьей и самой кровавой попытке. Что бы там не было порвано, сейчас оно стало шире и растянуло его до невозможности. Он пищит, снова кусает руку, чувствует свежую кровь во рту. Мужчины вокруг него смеются, и он понимает, что Коллеи тоже слышала его писк. Он так дрожит, что дважды прикусывает язык. Кровь капает. Мужчина снова врезается в него, набирая ритм. Тигнари кусает кулак, заглушая свои крики. Он лишь надеется, что эти уебки достаточно громкие, чтобы Коллеи не слышала. Они замечают кровь на его губах. Один из них дергает его за ухо, вырвав из него громкий вскрик. — Не сдерживайся. Плачь и стони столько, сколько влезет. Тигнари издает ломаный смешок. Сейчас это все, что он может сделать, чтобы не плакать. Он убеждает себя, что они несут бред, что они шутят. Он не может принять что-то из этого близко к сердцу. — Бля, какой же узкий. — Мужчина, что ебет его, цокает и входит все глубже с каждым толчком. — Личико не самое милое, но уж поуже обычной шлюхи. Тигнари задерживает дыхание, изо всех сил держась за свое достоинство. Любой всхлип или крик лишит его своей гордости. Его стоны они не услышат никогда в жизни. Мерзкая штука внутри него продолжает двигаться, нигде не оставляя нетронутого кусочка. Кажется, что он заполнен ядовитой жидкостью, затекающей в каждую щелочку. Он истерично сглатывает, пытаясь отвести свой разум подальше от этой мерзости. Быстрее, тихо подбадривает Тигнари. Закончите уже с этой гадостью и разойдитесь. Как будто в ответ на его просьбы, мужчина ускоряет темп, чтобы заставить Тигнари сожалеть. Внезапное движение вызывает у Тигнари рвотный позыв. Он еле-еле сдерживает содержимое желудка, стараясь хранить границу между его горлом и пищеводом. — Ты там уснул, бля? — Мужчина бьет по его заднице, заставив того низко вскрикнуть. — Скажи что-нибудь, сучка. Тигнари шипит и поворачивается к нему с настолько озлобленным взглядом, с каким только может. — Мне было бы приятнее, если бы ты был двумя метрами ниже. Не успел он и вдохнуть, как огромный кулак соприкасается с его губами. Зубы чуть не вылетели, а губа тут же опухла. Он остолбенел от удара, головокружение напало на его разум. — Забудь. У твоего рта есть и другое применение. Ритм ускоряется сильнее, длина остро вбивается в него. Его желудок словно раздувается от сильных толчков, и от одной мысли о еще одном члене внутри него его тошнит. — Как думаешь, а обрюхатить его сможем? Жестокий смех разливается среди мужчин. — Вернись через девять месяцев и посмотри. Мужчина, что трахал его, хватает его за хвост, закручивая его до судорог. Тигнари кричит, боль белой вспышкой летит перед глазами. Одной этой боли хватило, чтобы забыть о том, что Коллеи слышит его. Вспомнил он только тогда, когда услышал ее вздох. Он не сдастся. У нее должна быть надежда. Он не уверен, что сможет ей ее дать. Оргазм мужчины был для него пощадой. Ему дается короткая передышка, поскольку мужчина замедляет ход, наполняя его чем-то отчетливо склизким. Больная тяжесть внутри него распространяется по всему телу, лишая его чувства контроля, которое у него всегда было. — С первым закончили. Еще четыре, лесничий. Они стаскивают его на землю и поднимают его на колени. Ему никогда не приходилось так сильно хотеть закричать. Он бросает взгляд на Коллеи. Пусть он и слышит, как она задыхается в слезах, ее руки все так же крепко прижаты к глазам. Он держится за это небольшое облегчение. — Что, даже отдохнуть не дадите? — Слабо смеется Тигнари. Ему нужно, чтобы Коллеи знала, что все хорошо. Что она правильно поступает, когда хранит глаза закрытыми. Его тут же наказывают за такое замечание. Другая пара рук раздвигает его ягодицы, пальцами вытаскивая сперму, которой его заполнили. Вот рта на его заднице он точно не ожидал. Остальные бормочут в омерзении, поглядывая на парня, который был достаточно сумасшедшим, чтобы начать вылизывать из него кончу. Тигнари жмурится, чувствуя, как склизкий язык копошится в его растянутой дырке. Он нажимает на стенки, что ранее были растянуты членом. — Фу, он из него кончу вылизывает? — Помыл бы его сначала. Фу, блять, мерзость какая. Горячие слезы катятся по лицу Тигнари. Он ненавидит то, что может брать только то, что ему дают, стоя на коленях на земле, как животное. Для них он даже не животное — просто зрелище, которое можно растерзать, как им заблагорассудится. — Похуй. У него есть и дырка спереди. Кто-то еще расстегивает ремень и приближается к Тигнари с обнаженным членом. Он прижимает его ко рту, заставляя его приоткрыть губы. Тигнари знает, что ему следует проявить инициативу, если он не хочет, чтобы мужчина трахал его в рот. Он действует недостаточно быстро. В тот момент, когда его губы смыкаются вокруг члена, мужчина сразу же начинает трахать его в горло. Он давится, его рот наполняется слюной. Тигнари не замечает, как фрикции вытаскивают его язык наружу. Он слишком занят борьбой со своим рвотным рефлексом, его желудок скручивается от ощущения члена у его горла. Повторяющиеся рвотные позывы вынуждают его плакать еще больше. — С горлом у него тоже неплохо. Мужчина хватает его за голову по бокам, толкая вперед, пока ее длина не исчезает во рту Тигнари. — Хватит плакать. Мы едва начали. Запах мускуса заполняет нос Тигнари, нарушая все его чувства. Мелкие волоски задевают его лицо, раздражая мягкую кожу вокруг губ. Он чувствует себя использованным. Что-то еще давит на его задницу. Они собираются проникнуть в него снова, понимает он слишком поздно. В тот момент, когда один вытаскивает член из его рта, другой хватает Тигнари за голову и засовывает свой. Давление с обоих концов слишком велико. Тошнота быстро поднимается по груди, заставляя волну рвоты подниматься к горлу. Хотя Тигнари отчаянно пытается сглотнуть, члены, тыкающие ему во внутренности, делают эту задачу невыполнимой. Он вздымается вокруг обхвата, задыхаясь, водянистая желчь выливается между его губами и членом. — Ты выглядишь неплохо, когда тебя рвет на член. — Мужчина больше не удосуживается двигать бедрами, хватая Тигнари за уши и насаживая его рот на член. Пена выливается изо рта, излишки булькают из носа. Все щиплет от горла. Он только рад, что почти не ел в эти дни — нет ничего, что можно выблевать. Остается только резкий, едкий вкус желчи. Голова Тигнари трясется, а мужчина выкручивает уши, вынуждая его резко всхлипнуть. Он на мгновение забывает дышать и захлебывается рвотой. Мужчина вырывает свой член изо рта Тигнари, тот хрипит, кашляет до тех пор, пока у него не начинает болеть нос и глаза. Даже без члена во рту, тошнота внутри остается. И член не остается вне него надолго — он возвращается к его губам, как только он перестает кашлять. От жестокого обращения с ушами у Тигнари кружилась голова, и он ощущал только боль от грубого удара по заднице. Его челюсть слабеет, становясь вялой, пока ее используют как сосуд похоти. — Думаешь, он умрет? Не издает ни звука. — Не ломай его. Не люблю ебать мертвых парней. Холодная дрожь пробегает по спине Тигнари. Он едва может поверить в развратные вещи, исходящие из их уст. Он отстраняется от члена во рту. — Я не умер, мрази ебаные. Тигнари не заинтересован в дальнейшем раздражении своих похитителей. Он просто не хочет, чтобы Коллеи предполагала худшее. Толчки с обоих концов только ускоряются, новая боль пронзает его внутренности. Без сомнения, еще одна травма, о которой стоит беспокоиться. К счастью, член у него во рту заглушает самые худшие его крики, и он научился укрощать рвотный рефлекс. Но дрожь и слезы не утихают. Когда они закончили с ним, его уши опухли и налились кровью. Под ним текла небольшая лужа рвоты с кровью. Все имеет привкус металла и кислоты. Он не чувствует ни колен, ни рук. Сколько еще раз это повторится? Тигнари остается только молиться, чтобы он им поскорее наскучил. Пока он не затеет драку и не закричит, они наверняка бросят его и оставят в покое. А потом он снова окажется в деревне Гандхарва. Интересно, они не забыли полить растения, пока его не было? Рука, сжимающая основание его хвоста, возвращает его в реальность. — Мне всегда было интересно, как много могут вынести такие лисички. — Садистский взгляд встречается с Тигнари, рассматривающий все, что отличает его от обычного человека. — Больно, когда я делаю вот так? Не было никакого предупреждения, прежде чем мужчина вонзил клинок ему в хвост. Крик раздирает его глотку. Нижняя половина его хвоста быстро покрывается кровью, шерсть слипается в комки и темнеет. Нет времени размышлять, почему — боль и ужас лишили его своей воли. — Просто… просто трахни меня и покончи с этим, — Тигнари заметил, что уже рыдает. — Ты здесь именно для этого, не так ли? Они все здесь для того, чтобы действовать в соответствии со своими больными желаниями. Это Тигнари всегда знал. Однако он не ожидал, что чьи-то желания могут быть больными настолько. Когда мужчина хватает его за ухо и притягивает к паху, Тигнари сразу же предполагает, что он собирается трахнуть его в рот. Вместо этого он чувствует, как головка касается его уха. Да, мужчина ебал его до крови, втрахивал блевотину обратно ему в горло — и Тигнари мог сдерживать крики и сопротивление. Но член, касающийся нежных внутренностей его уха, был последней каплей. — НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, УЕБИЩЕ! Тигнари размахивает руками и отпрыгивает назад, не дав мужчине и подумать о воплощении своей мерзкой идеи. Хвост, метающийся из стороны в сторону, размазывает кровь по земле. — Не дергайся, если хочешь остаться в живых. — Рычит мужчина, хватая его за уши снова. — Мне от тебя отказы не нужны. Тигнари качает головой. Ботинок вжимает его ладонь в пол, и он чувствует, как пальцы уже начинают ломаться под его весом. Он заставляет себя заткнуться. — Хорошо. — Рука разжимает его челюсть и вытаскивает его язык наружу. — Следи за языком, если хочешь, чтобы он у тебя остался. Тигнари вспомнил о клинке и кивнул. Он может только сдерживать ругательства, когда мужчина приставляет член к его уху еще раз. Он занимает место под пучками его волос, потирая место, где его ухо соединяется с головой. Невозможно остановить дрожь, сотрясающую его тело. Он не позволил бы мужчине вонзить член глубоко в ухо, навсегда повредив его слух. Возможность необратимого вреда дошла до него только сейчас, слишком поздно, чтобы он мог сопротивляться. Мужчина дергает его за сережку, прежде чем потереться о него. В тот момент, когда Тигнари дергает, он прижимает лезвие к основанию уха. И Тигнари ничего не может сделать, когда он начинает трахать его в ухо. Толчки достаточно неглубоки и вызывают лишь дискомфорт, а боль возникает только от резкого подергиваний. Только от него зависит, выйдет ли он из этой ситуации с неповрежденным слухом. Тигнари хотелось бы иметь при себе что-нибудь острое. Чтобы себя ножом и получить адреналин, или чтобы перерезать мужчине горло. — Стой спокойно, и никто не пострадает. — Мужчина продолжает тереться об ухо. Звуки трения почти сводят Тигнари с ума, заставляя его плакать от усталости. — Остался еще один. Тебе лучше молиться, чтобы он был не такой больной, как я. Архонты свыше. Нужно обслужить еще одного. Тигнари чувствует руки на своих плечах, снова ставящие его на колени. Никакого обмена словами, только знакомое ощущение члена в дырке. Он не уверен, помнит ли он, как выглядит его лицо. После этого, кажется, от Тигнари останется только кусок мяса с ушами и хвостом. Кровь хлюпает, сперма щиплет те места, где его разорвали. Он ненавидит, как кожа соприкасается с кожей, ненавидит, как его собственный пот смешивается с потом другого человека. Его желудок уже выжался досуха, оставив лишь воспоминания о горькой рвоте. Грубый толчок заставляет его от. Член у его уха входит слишком глубоко — достаточно глубоко, чтобы его сопровождала острая боль. Очень, очень неправильная боль. — Хватит! — Тигнари изо всех сил размахивал руками, отстраняясь от мужчины, пытавшегося продолжить ебать его ухо. — Ты больной, просто, сука, боль- — Ухо отрежу, шлюха. Тигнари замирает. Лезвие, приставленное к его уху, начинает впиваться в плоть, ровно настолько, чтобы пролить кровь. — Не… пожалуйста, не надо больше! — Он бьется, и боль становится все острее с каждым медленным движением лезвия вперед-назад. — Больно, очень больно! Вместо этого лезвие вонзается ему в плечо. Последовавшего за этим крика достаточно, чтобы член внутри него перестал двигаться, а остальные на мгновение переглянулись… Его взгляд встречается со взглядом Коллеи. Она видит все: кровь, стекающую по его лицу, член глубоко в его ухе. Последний блеск покидает его глаза. «Все напрасно», вот что приходит ему в голову. Тигнари приоткрывает рот. Никаких заверений не последовало. Он вынужден смотреть, как Коллеи бледнеет еще сильнее, чем когда-либо, от ужаса, выходящего за пределы слез. Ее глаза остекленели, сознание ни здесь, ни там. Тигнари может только надеяться, что она каким-то образом забудет образ, выжженный в ее глазах. Он мало что помнит после того, как посмотрел в ее испуганные глаза. Он почти не помнит, как мужчины выходили из него, плюя на него самого, окровавленного. Все, что он знает, это то, как было больно двигаться, и что Коллеи пришлось поднять его на ноги. — Закрой глаза, — время от времени шептал Тигнари, его бедра все еще были липкими от засохшей крови и других жидкостей. — Не смотри на меня. В этом нет необходимости. К счастью, после этого они остались одни. Тигнари удается найти компас глубоко внутри своего снаряжения, и вскоре они достигают окраины города Сумеру. Он направляется в ресторан, куда несколько раз водил Коллеи, кладет свои руки ей на плечи. — Послушай меня внимательно. Теперь мне придется покинуть тебя. — Тигнари неуверенно достает немного моры и кладет их в ладони Коллеи. — Персонал поможет тебе, как только узнает, что ты пропавшая без вести. Им можно доверять. — Мне нужно пойти полечиться в другое место. — объясняет он спокойно, водя кругами по ее спине. — Со мной все будет в порядке. Так что жди меня, я скоро вернусь, хорошо? Он не верит ни единому слову из того, что говорит себе. — И вот еще. — Тигнари улыбается ей самой лучшей улыбкой, на которую способен. От этого слезы текут еще сильнее. — Пожалуйста, никому не говори об этом. Ни слова. Тигнари связывает Коллеи жестоким проклятием. Он не может заставить себя чувствовать себя ужасно из-за этого, но знает, что чувство вины настигнет его позже. Он знает, что не вернется в ближайшее время. *** Меня проинформировали о неотложных делах, которые требуют моего немедленного внимания. Как все будет решено, отпишусь. Нет необходимости беспокоиться. Позаботьтесь о лесе, пока меня нет. Со мной все будет в порядке. Тигнари Прошло три недели с тех пор, как Тигнари покинул лес, оставив после себя только записку. Хотя многие обращались к Коллеи в надежде получить ответ, она просто качала головой и меняла тему. В худшем случае она плакала и впадала в самобичевание. Слухи быстро доходят до Генерала Махаматры. Уход Тигнари с такой поспешностью не в его характере — он знает это лучше любого другого человека. Но совсем другое дело, когда он неделями не выходит на связь. Что-то серьезно не так, и это заставляет его беспокоиться. — У тебя есть идеи, где он может быть, Коллеи? Тигнари всегда предупреждал Сайно быть нежным с Коллеи. «Она напугана», — строго напоминал он ему. Она знает, что ты не плохой человек. Но ты должен знать, какую боль причинила ей печать. Даже сейчас Сайно чувствует ее опасения. Но больше всего он знает, что она скрывает что-то слишком важное для ее же блага. Она обременена чем-то, что оставил ей Тигнари. — Я… я правда не знаю. — Коллеи всхлипывает. Никаких признаков лжи. — Ты знаешь, почему он ушел? На этот раз Коллеи замирает. Не в силах солгать перед лицом Генерала Махаматрой, она медленно кивает. — Это я виновата, — дрожит она, ее глаза снова наполняются слезами. То, как она горько плачет, является достаточным доказательством для Сайно: она возлагает необоснованную вину на себя. — Я собираюсь его поискать. — Сайно уверяет ее. С тех пор, как он заслужил свою должность, ему ни разу не удалось не найти того, кого он ищет. — И что бы это ни было, я поговорю с ним об этом. Коллей всхлипывает, хватаясь за его руку. — Я скучаю по нему, — рыдает она. — Я так по нему скучаю. Для этого должна быть очень веская причина, Тигнари. Сайно покидает деревню, внутри него гноится горечь. *** Есть пять мест, о которых Сайно может подумать. Во время учебы в Академии он пару раз видел, как Тигнари самоизолировался. Иногда загруженная студенческая жизнь подавляла его, иногда ему нужно было прийти в себя после плохих новостей. Был только один случай, когда он отправился в лес Апам — когда умер его дедушка. И именно здесь его находит Сайно. Вернее, надкушенный галлюциногенный гриб в его ладони. Вокруг Тигнари, находящегося в полубессознательном состоянии, брызги рвоты. Ясно, что он не в своем уме, глаза налиты кровью, зрачки широко расширены. Его трясет, его тело сотрясает мелкая дрожь. Это отличительные симптомы острого отравления. Сайно, не теряя времени, хватает Тигнари за плечи и кладет его себе на колени, прижимая живот к колену. Он расстегивает одежду Тигнари, дергания Тигнари мешают ему. Он не ожидает, что Тигнари яростно набросится на него. — Отойди от меня, — шипит Тигнари, опасение проявляется даже в бреду. — Отой- Агх! Сайно резко засовывает пальцы внутрь рта Тигнари, нажимая на конец его языка, вырывая из него рвотный позыв. Он шипит сквозь зубы, когда Тигнари сжимает челюсть, что было неестественной реакцией на попытку вызвать рвоту. Тигнари кричит, его слова заглушаются пальцами Сайно. Он вырывается, когда Сайно пропихивает пальцы глубже, пытаясь заставить его выблевать из себя ядовитый гриб Из них двоих Сайно был тем, кто на все отвечал дракой. С каких пор и Тигнари стал таким же? Неважно, приоритетом является устранение последствий отравления. Тигнари бьется под ним, отчаянно вырываясь из его захвата. Должно быть, он принял довольно большую дозу. Может, он в бреду. — Тигнари, содействуй со мной. — бормочет Сайно, всем своим весом опираясь на тело Тигнари. — Этого не должно быть в твоем теле. В глазах Тигнари становится больше ясности, когда из его рта выливается жидкость. Но яростный животный взгляд остается, и он продолжает вырываться. — Не… не трогай меня. — Тигнари рычит, не замечая ничего, кроме грубых прикосновений Сайно. — Слезь с меня нахуй! Сайно вздыхает. В таком состоянии он не сможет вернуть Тигнари к Коллеи. Он ослабляет хватку на секунду, и Тигнари не упускает шанса наброситься. Бесконечная битва начинает утомлять Сайно. Он прижимает руку к бедру Тигнари. К его удивлению, тот тут же останавливается. Он не расслабился. Он еле дышит, его вдохи поверхностны и неравномерны. Его голова безвольно наклоняется вперед. Сайно понадобилось немного времени, чтобы понять, что он рыдает. — Я усажу тебя, — Сайно поднимает Тигнари со своего колена, прислоняя его к стволу большого дерева Адхигама. Тигнари понадобится время, чтобы прийти в себя и обрести связь с реальностью. Его сердце все еще набирает темп при каждом движении Сайно, его тело бесконтрольно дрожит еще долго после того, как конвульсии утихли. Сайно лезет в карман, раздавливает несколько бутонов Падисар и подносит ладонь к носу Тигнари. Запах, кажется, немного успокаивает его, к облегчению Сайно. Он кладет руку ему на плечо. — Не трогай меня. Явный отказ. Тигнари скользит по стволу и ложится на землю. Несмотря на упрямство, Тигнари никогда не отказывался от его помощи, когда он действительно в ней нуждался. — Мне придется касаться тебя, если у тебя нет сил, чтобы сидеть. — Достаточно… — Тон Тигнари становится тверже. Из его горла вырывается слабое бульканье, и ему едва удается повернуться в сторону, чтобы сдержать рвотный позыв. — С меня… достаточно прикосновений. — Ты захлебнешься. Сейчас не время быть упрямым, Тигнари. Тигнари так сильно кусает губу, что течет кровь. Он выкрикивает «нет», пытаясь оторваться от Сайно. — Чего тебе? Тебе так понравилось причинять мне боль, что хочешь сделать это еще раз? Сайно хмурится. — У тебя была передозировка. Я только пытался заставить тебя стошнить. Но чем больше он говорит, тем очевиднее, что Тигнари разговаривает не с ним. Его слова, кажется, проходят сквозь него. Он ругается на то, чего нет. — С тобой что-то не так. Мне нужно, чтобы ты содействовал со мной. Тигнари заплакал, и Сайно вспомнил, где он услышал точно такой же болезненный звук. Точно так же плакала Коллеи, умоляя найти Тигнари. — Ты схватил меня, — Выдавил Тигнари сквозь слезы. — Насильно впихнул свои пальцы мне в горло. Мне было больно. Слова звучат раздраженно, что было не похоже на Тигнари. Это настолько жутко, что Сайно забыл, как дышать. — Прости, — Единственный способ исправить ситуацию — уступить и дать Тигнари все, что ему нужно. — В мои намерения не входило причинить тебе боль. Тигнари протяжно вздохнул. Одной рукой он застегивает одежду, другой потирает шею. — Не делай так больше. Никогда. Сайно сглатывает. — Ты таким раньше не был. Что-то произошло. — Заметное вздрагивание Тигнари подтверждает его подозрения. — Кто-то тебя ранил? Отсутствие прямого ответа ничуть не хуже любого другого. Тигнари знает, что он не ровня Сайно, но не делает попытки признать происходящее. Он сворачивается в клубок, прижимая руки к ушам. — Ты нужен Коллеи. — Говорит Сайно, и Тигнари наконец поворачивается к нему. То, как дрожит его губа, сразу его выдает. — Она скучает по тебе, и что бы не случилось, она думает, что это ее вина. — Это не ее вина. — Тут же возражает Тигнари. — Я сделал то, что сделал бы любой человек. — И что ты сделал? Что бы это не было, Сайно знает, что очень не хочет этого услышать. — Они хотели ее изнасиловать. Сайно чувствует, как рвота поднимается к его горлу. Одна мысль о том, что кто-то может коснуться ее так, да даже посмотреть на нее таким взглядом- Мысли останавливаются. Все встаёт на свои места. Самообвинение, через которое прошла Коллей, то, как Тигнари внезапно стал избегать прикосновений — все это указывает на один ужасный вывод. Тигнари предотвратил это, не позволил этому произойти. За болезненную цену, которую он заплатил сам. — Ты занял ее место, да? Они уничтожили Тигнари за его доброту. И все же он все равно сделал бы это снова, если бы ему пришлось — Сайно видит это в его глазах. Вот бы ему никогда не приходилось этого делать вообще. Улыбка Тигнари распадается. Горький плач вырывается из его открытого рта, из глубокой пустоты, высеченной в его сердце. Сайно может только впиться ногтями в свои ладони, наблюдая, как его любимый человек рушится перед ним.