des problèmes qui n'ont pas de solution

Бежать. Ему оставалось лишь бежать. Куда глаза глядят, так, чтобы ноги начали болеть, чтобы разум перестал доставать его вопросами «что это было?». И Барти бежал. Он бежал по коридорам Хогвартса и пытался забыть обо всем, что произошло за последние три дня. Он постоянно от чего-то бежал, это могло стать привычкой. Он сбегал от своего отца, сбегал от неприятных людей, сбегал от себя. Он постоянно куда-то бежал. И честно он думал, что так и продолжится. Он думал, что все это сойдет ему с рук. Считал, что он может остаться безнаказанным. Но все оказалось не так. Ноги начинали отваливаться, голова пульсировала и ощущалась до ужасного тяжелой. Он хотел уйти, хотел исчезнуть, хотел… — Ауч, аккуратней, — прохрипел кто-то над головой.  Барти огляделся и понял, что он упал. Вот и прокол. Вот и соринка, которая мешает понять, что происходит. Когда долго бежишь, устаешь. А когда устаешь, начинаешь падать. И честно, он был бы рад упасть в бездонную яму. Провалиться куда нибудь и больше не существовать. — Барти? Все в порядке? — спросил кто-то. Парень попытался разглядеть лицо того, в кого он врезался. — Поттер, — ляпнул он и попытался встать. — Да, все просто блять зашибись. — Эй, — позвал Джеймс, — не груби. — Пошел ты. Джеймс не выглядел обиженным. Он выглядел безэмоциональным. А Барти точно знал, что такое поведение не для него. И что-то в его голове щелкнуло. И он задумался. И почему то он решил, что может сможет кому-то помочь. Даже если себе он помочь не может. — А с тобой что? — спросил парень, вставая напротив.  — Тебе то какое дело, — отмахнулся старший и подошел к арке. Он глядел на звезды. — Выглядишь так себе, — Барти оглядел парня с ног до головы. Он тоже подошел к арке и сел на пол. — Ты так то тоже, — ответил ему Джеймс, не глядя него. Они помолчали. Барти потер свое бедро. — Поделимся секретами, — предложил он. Глаза Джеймса округлились и он закусил нижнюю губу. Размышлял над тем хорошая ли это идея. — Ты первый, — тихо прошептал он, — куда бежишь? Барти невольно поморщился. А куда он бежит? Где будет место, где он не будет чувствовать себя полным кретином? Он пожал плечами и начал выводить узоры на своей ладони. — Я недавно поцеловал кое кого. Теперь вот бегаю от него. Боюсь узнать причину почему же мы поцеловались. Парень еще раз оглядел Джеймса. Тот выглядел удивленным. Наверно не ожидал, что парень реально выдаст свой секрет. Хотя это был и не секрет вовсе. Все и так происходило слишком быстро. Наверно Барти настолько привык бежать, что забыл, какого это просто идти не спеша. Он ведь всегда куда-то спешил. — Почему ты боишься? — спросил Джеймс, поправляя свои очки.  — Больше всего на свете я боюсь правды, — он задумался, а потом тихо вздохнул, — ну ладно, может не больше всего. Но все равно боюсь. — Правда это хорошо, — непонимающе сказал Джеймс. — Не всегда. Она может быть слишком жестокой. А я сам по себе патологический лжец, поэтому для меня правда это яд. Поттер лишь усмехнулся. В такой ситуации и правда нужно просто смеяться. Истерически, так, чтобы ребра болели.  — Понятно… А я хотел сегодня пригласить кое кого на свидание, а он практически послал меня. — парень грустно улыбнулся и поглядел на свои ноги. — Регулуса что ли?  Это было легко. Джеймс делает все нараспашку. И даже если ты с ним не общаешься, некоторые детали все равно режут глаз. — Откуда ты… — Да брось, ты его взглядом уже месяц пожираешь. Если ты думаешь, что делаешь это незаметно, то глубоко ошибаешься. Ну или я вижу больше других. Хотя это конечно спорно. Учитывая, что я не вижу причины того поцелуя. — Он даже не дал мне ничего предложить… он просто ушел, — тихо продолжил Джеймс. Он не злился, он просто страдал от бессилия. — Часто люди уходят просто потому, что им нечего тебе дать, — Барти считал, что это до смешного логично. — Ты поэтому убегаешь от кого-то? Потому что тебе нечего им дать? — спросил Джеймс, глядя на младшего. Что-то в его взгляде укололо Барти. — Это было сейчас жестоко, Поттер. Но может ты прав. Может мне и вправду нечего ему давать. — Может просто так ему и скажешь? — предложил Джеймс. — О нет, я не для этого страдал почти полгода, — усмехнулся парень. А для чего я вообще тогда страдал? — Полгода? — спокойно переспросил Поттер. — Ага. — Полгода беготни это пытка, — заявил старший. Барти взглянул на Джеймса. Он не мог понять, почему парень так четко попадал во все его больные точки. Но он это делал. Может не со зла, но делал. — Если Регулус чего-то не хочет, он этого никогда не сделает. Сколько не пытайся, ему самому нужно захотеть, — пробормотал Барти, ковыряя ботинком кафель. — Спасибо за совет, — усмехнулся Джеймс. — Это не совет а предупреждение. Не выводи его из себя. Ты лучший друг Сириуса, а это… Он замолчал. Это был уже не его секрет. Это секрет Регулуса. Это его потайные мысли. Он не тот, кто должен об этом говорить. Об этом вообще никто не должен говорить. — Это что? — спросил Джеймс, надеясь услышать продолжение. — Ничего. Это ничего, забей. — Перестань сбегать от себя, Барти, я так понимаю ты этим и занимаешься. Хорошим это точно не кончиться, — напоследок выдохнул Джеймс и начал уходить. — Регулусу сложно получать любовь. Это долгое дело. Так что удачи, — бросил парень в спину уходящего. Тот обернулся, но ничего не ответил. А Барти снова вернулся в свои мысли. *** Лили старалась быть незаметной. Она очень тихо передвигалась, не повышала голос, боялась недосказанности и крапивы. Она не видела в этом никакого смысла, но так оно и было. Некоторые вещи просто навсегда остаются такими, какими их создали. И иногда Лили впадала в пучину отчаяния от этого осознания. Она осторожно прошла в гостиную и заметила Римуса. Он сидел на диване перед камином и читал. Увидев это, она захотела уйти, вернуться в спальню, забыть о том, что хотела бы с кем нибудь поговорить, но страху ведь нужно смотреть в лицо. От этого становишься сильнее. Поэтому она выпрямилась и прошла к дивану. — Лили? — тихо спросил Римус, краем глаза замечая, что кто-то садится рядом. — Привет, — улыбнулась девушка и уткнулась в свои колени. Она занимала такую маленькую часть дивана, что ей вдруг стало неловко. — Все хорошо? Ты выглядишь грустной, — сказал Римус, отложив книгу и повернувшись к девушке. — Я хотела бы поговорить. Наверное. Не знаю чего бы я хотела на самом деле. Римус кивнул, давая ей начать свой монолог. Она снова поразмышляла нужно ли вообще начинать говорить об этом. Но в итоге сдалась. — Знаешь, я завидую тебе и Сириусу. В том плане что… Ну вы выглядите счастливыми вместе, вы как будто предназначены друг для друга. И я вроде тоже хочу такого, но с другой стороны я понимаю, что я не буду счастлива. Мне не нужны отношения, я никогда ни в кого не влюблялась, и я понимаю, что если влюблюсь, то буду ужасно несчастлива. Не знаю почему я это понимаю. Она говорила все это так легко. Она не сомневалась, что говорит чистую правду. Но она сомневалась в том, было ли это нормально. Нормально ли ощущать эту пустоту и не хотеть ее заполнить ничем? Не хотеть почувствовать ту любовь, о которой ей постоянно рассказывает Мэри, которую она видит у Сириуса с Римусом. Разве это правильно? — Просто… я думала об этом очень долго, и я не знаю почему я так зациклена на этом. Я люблю вас как друзей, я точно могу сказать, что люблю рисовать и слушать ваши нескончаемые планы по захвату Хогвартса, — она посмеялась. Она грелась не только от камина. Ее душу грело именно то, что Римус сидит и слушает все это. Другие бы скорее всего не стали, но он почему-то слушает. — Но понимаешь, я не думаю, что я смогу когда-нибудь полюбить кого-то, как человека. Может я просто ненормальная? — она взглянула на парня и тут же удивилась. Он был так сосредоточен на ее речи. Она видела, как сильно он пытался понять по тому, как его брови нахмурились, а он сам крутил свой браслет. Она просто знала, что он правда хочет понять, что он правда тот, с кем можно об этом поговорить. Кому можно раскрыть душу. — Ты точно не ненормальная, Лили, — наконец сказал он и взял ее руку, — я не совсем понимаю о чем речь, но я точно хочу сказать, что ты можешь быть одна. Никто не забирает у тебя право на это, понимаешь? Мы с Сириусом… Ну вообщем мы долго работали над нашими отношениями. Мы долго разбирали от чего нам некомфортно или почему мы не можем сойтись во мнениях. Ты просто можешь хотеть чего-то другого. Может ты хочешь, чтобы тебя окружали друзья, но не хочешь иметь то, что сделает тебя слабой. Можешь ли ты сказать, что это так? Лили медленно покачала головой. Это не было так. Скорее всего это не было так. Она не знала. Она не понимала. Любовь не должна делать ее слабой. Она и не делает. Любимый человек должен лишь делать ее счастливой, но может это не то счастье, которого она хочет. — Ты должна слушать свое сердце. — Что если мое сердце молчит? — вдруг сказала она, заглядывая в глаза Римуса. — Что если я не могу до него достучаться? — Может ему нужно время, чтобы понять, чего оно хочет. Такие вопросы не решаются за один день. Расслабься и иди по течению. Повисло молчание. Лили раздумывала над всем тем, что сказал Римус. Может и правда нужно все пустить на самотек. Может она получает счастье от чего-то другого и просто не хочет влюбляться. Может любовь для нее имеет другое значение. Любовь – Мэри и Марлин, которые по вечерам завивают ей волосы. Любовь – Сириус, который ходит с ней по маггловским магазинам одежды и виниловых пластинок. Любовь – Джеймс, который помогает ей принять себя. Любовь – их общие шутки и бесконечные разговоры о том, что было бы, если бы они были инопланетянами. Любовь – тепло их объятий. Любовь – Римус, который всегда слушает и поддерживает. Который переживает обо всем и обо всех. Любовь – это не что-то одно определенное. Любовь – это море, которое она так любит рисовать, это все те картины в музеях, это все краски и кисти. Любовь – это важное и сокровенное. Римус осторожно коснулся ее плеча и раскрыл руки. Лили подвинулась к нему ближе, и он обнял ее. — Ты в праве узнавать что-то новое о себе, ты в праве ждать этих новостей от себя, ты в праве давать себе время. — Спасибо, — прошептала она и осторожно поцеловала его тыльную сторону ладони. — Я буду рядом, когда ты поймешь, чего именно ты хочешь. — Спасибо, Римус, спасибо… Они так и заснули в объятиях. Камин потрескивал, вокруг летала теплота. Римус раскрыл глаза только тогда, когда кто-то постучал ему по макушке. — Изменяешь мне, да? — обиженно сказал Сириус, и Римус улыбнулся. — Конечно, не я же тот, кто признается тебе в любви каждый день. — Это не считается, — надулся парень, — я тебя прошу об этом постоянно. — А я бы не исполнял твои просьбы, если бы не хотел, — опроверг все обвинения Римус. Он осторожно выпутался из рук Лили и положил под ее голову подушку. Нашел плед и накрыл ее им. — Я тебя уже три часа жду в кровати, — сказал Сириус, нагло залезая под растянутый свитер Римуса. Тот нежно поцеловал его в лоб. — Идем, — тихо сказал парень, и Сириус искренне улыбнулся. Он вышел из личного пространства своего парня и взял его за руку. А Римус в свою очередь начал думать и размышлять. — Что для тебя любовь? — вдруг спросил он, когда они уже ложились в кровать. — Ты, — четко ответил Сириус, накрывая себя одеялом. — А поточнее? — Ты и все, что с тобой связано. — Не можешь ведь ты любить только меня, — улыбаясь ответил Люпин. Он закрыл кровать занавесками и обнял Сириуса. — Ну не знаю. Я люблю Лондон, люблю квиддич, люблю твои свитера. Люблю, когда ты называешь меня своей звездой. О, еще я люблю собак, и фонтаны, и шоколад, и свои длинные волосы, и маггловские магазины, и пластинки, и… Сириус перечислил еще тысячу вещей, которые он правда любил. Римус верил ему и постепенно засыпал. Для самого Люпина любовь всегда оставалась одним и тем же. Сколько бы времени не прошло, как бы он не взрослел. Любовь – банальная забота.