des problèmes qui n'ont pas de solution

Ему снился его родной дом. Его мать и Регулус. И отец. Те темные картины и огромные статуи. Может он их придумал, а может они и вправду существовали. Когда разговор идет о его доме, он может лишь предполагать. Он мало чего помнил оттуда. Он не хотел вообще запоминать ничего, что было связано с тем домом. Но где-то в глубине его воспоминаний это все еще было. Он все еще вспоминал это. Хотелось бы, чтобы этого никогда не происходило, но даже волшебники не властны над некоторыми вещами. — Круцио. Безжалостный тон матери и холод. Везде. Каждый миллиметр его кожи, каждый миллилитр его крови, каждый волосок стал абсолютным льдом. Холод потихоньку просачивался к нему в душу. Ему холодно и он кричит. Он кричит, чтобы все знали что с ним. Он кричит, чтобы он сам понимал, что он все еще жив. Чтобы убедиться, что он выжил. Он кричит во всю глотку, потому что он не знает что еще может сделать в этой ситуации. Но он замечает взгляд Регулуса. Полный жалости и сострадания. Но никогда не любви. Никогда не заботы. Никогда не помощи. Никогда не… — Сириус, — голос шел, как будто из под воды. Или может сам Сириус был под водой? — Сириус! Он раскрыл глаза. Но в мозгу четко отпечаталось лицо матери. Ее злость, ее гнев, ее беспощадность. Ее голос все еще на подкорках воспоминаний, где-то очень близко.  — Она пытала меня, — он задыхался, — она… Римус, она… — Это был сон, — осторожно начал говорить Римус. Он взял парня за руки и не давал ему утонуть. — Это блядский сон. — Нет, ты не понимаешь! — он быстро вдыхал и выдыхал, будто и вправду только что тонул, — она… и он! Он ненавидит меня до сих пор, я уверен в этом, — Сириус судорожно пытался захватить чуть больше воздуха. Легкие горели, а глаза слезились. — Сириус, я с тобой, ты в безопасности. Ты чувствуешь мои руки? Я здесь, я держу тебя, ты рядом со мной. Но Сириус не чувствовал. Сириус лишь видел те ужасные картинки, как он отгораживает своего брата, как он защищает его, как он мучается от боли. Он все еще тонет, он все еще задыхается, ему больно, ему очень больно. Он боится, что он никогда не перестанет тонуть. «Ты позор этой семьи» «Сириус, тебе больно?» «Ты никогда не будешь достоин своей фамилии» «Сириус, я… я не знаю целительных заклинаний…» — Сириус, — мягко позвал другой голос. Голос, которому он мог доверить все темные углы своей души, — ты помнишь прошлое лето? Дружище, ты помнишь как мы бежали по полю? Ты должен помнить, что мы играли в квиддич вместе, ты помнишь? Сириус потихоньку начал вспоминать. Но главное, что он начал дышать. Он помнит. Огромное поле, тростник цепляет икры, но это не больно, это щекотно. Прохладный воздух, забирающийся в его волосы. Теплая рука в его руке и заливистый смех. Наверно это его смех, но он не был уверен. Пелена с глаз постепенно пропадала, и вскоре он смог увидеть, что происходит вокруг него.  По левую руку сидел обеспокоенный Римус и, как он и сказал, держал Сириуса за руки. Только сейчас парень почувствовал это. Прямо напротив него сидел Джеймс. Очки его перекосились, и это выглядело очень смешно. Сириус несколько раз моргнул и заглянул в глаза Поттера. — Вот и наш Бродяга, — улыбнулся тот и крепко сжал плечо парня, — ты с нами, а мы с тобой, ты помнишь? — Я… помню, да, — прохрипел парень, и сердце его стало стучать чуть медленней, чем пять минут назад. — Спасибо. Уже через несколько часов Сириус чувствовал себя намного лучше. Он пытался не думать об этом всем на протяжении всего дня. Он пытался забыть об этом, как о страшном сне. По крайней мере этим утром это было всего лишь сном. Они с Римусом вышли с прорицания и медленно зашагали в сторону большого зала.  — Сириус, — нехотя начал вдруг Римус, — ты не хочешь поговорить… об утре? Сириус взглянул на него и задумался. Наверно надо было об этом поговорить. Нет ничего плохого в том, чтобы открыть несколько секретов своей души. Да, это было страшно, но это ведь Римус, он поймёт. Он и так знает про семью Блэков, он и так знает, что происходило с Сириусом раньше. Но они никогда об этом не говорили по настоящему. Может время пришло. — О чем именно ты хочешь поговорить? — Сириус пытался сделать вид, что ему просто плевать на это, но он понимал, что это не так. И он точно знал, что Римус тоже это понимает. — Я хочу поговорить о Регулусе. Это ведь о нем ты говорил? Сириус остановился как вкопанный. Сердце в миг защемило. Руки онемели. Или он это выдумал. Но это было абсолютно не то, чего он ожидал. Римус мог бы спросить о матери, о пытках, о его детстве, но о Регулусе? Он округлил глаза и впечатался взглядом в глаза своего парня. Он стоял и не двигался. Римус выглядел так, будто только что убил кого-то. — Мерлин, прости пожалуйста, я… я просто хотел поговорить об этом, чтобы тебе стало легче, — начал оправдываться парень, — я хотел бы чтобы ты высказался, потому что я знаю, что тебя это до сих пор трогает за живое. Я не хотел… — Нет, все хорошо, — мягко ответил Сириус и быстро поцеловал Римуса в плечо. Они продолжили свой путь. — Я просто не ожидал, что ты спросишь именно про него. Что ты хочешь узнать? Римус мешкался, это было видно. Наверно он не знал как именно подступиться к Блэку. Скорее всего он просто не мог найти правильные слова. Сириуса это не беспокоило, Люпин всегда находил правильные слова. Это было заложено в нем. — Ты сказал, что он тебя ненавидит… но я не думаю, что это так, — аккуратно сказал Римус. Сириусу понадобилось время, чтобы понять, что именно сказал парень. Но до конца он все равно не мог осознать этого. Что значит Регулус его не ненавидит? Для него это как будто самый известный факт, который никто не смел оспаривать. Но Римус посмел. Они уже подходили к большому залу, но парень все еще не мог ничего сказать. Римус ждал, он это умеет. Он терпеливо ждал, чтобы продолжить разговор.  — Я всегда считал, что он меня ненавидит. Он сын своей матери, Римус, — наконец подал голос Сириус и пожал плечами, хотя это было больше похоже на секундную судорогу. — Он и вправду делал что-то, что заставило тебя думать таким образом? Они подошли в дверям и снова остановились. Сириус взглянул на Римуса. Он не мог на него злиться, просто не мог. Перед ним Блэк просто бессилен в своих чувствах, но где-то в голове скандировались слова «ты даже не представляешь, что он делал». Парень не стал говорить это вслух. — Давай поговорим об этом позже, — наконец сказал Сириус, и они зашли в зал. Римус сел справа от Джеймса, тогда как Сириус намеренно сел по левую сторону. Марлин, сидевшая левее, сразу заметила это. — А я думала у вас любовь до гроба, — пролепетала она, поворачиваясь всем телом к Сириусу. Джеймс недоуменно взглянул на обоих парней. — У нас она до сих пор до гроба, — спокойно ответил Сириус, немного улыбаясь, — просто Римус слишком хорошего мнения о некоторых людях. И мое мнение не совсем совпадает с его мнением. Римус вздохнул, и Сириус услышал, как Джеймс очень тихо спрашивает все ли хорошо. Парень не услышал ответа Люпина, он завел бессмысленный разговор с Марлин и был рад ненадолго отключить свои мысли. Девушка рассказывала ему, как они с Доркас убили чуть ли не весь прошлый вечер на то, чтобы подготовиться к тесту по трансфигурации. Она упомянула, что ей никак не удается заклинание по превращению предметов в мягкую форму. Она так сильно заболталась, что выдала несколько моментов из их личной с Доркас жизни. Сириус умилялся и улыбался. И на душе ненадолго вдруг стало очень хорошо. *** Эван лежал на спине в форме звезды и глядел в потолок. Вокруг не было ни души, и он не особо понимал где все остальные. Он остался наедине с самим собой, и это не то чтобы успокаивало. Мысли постоянно возвращались к той самой ночи, когда они с Барти играли в покер. К тому, каким Барти был красивым, к тому, как он хорошо целуется, к тому, что Эван хочет повторить все это, но Барти сбегает от него всякий раз, когда парень пытается поговорить. Он не понимал почему Крауч убегает от него. Честно, он начал думать, что тот просто не хочет вспоминать это, что он считает это всё ошибкой. В таком случае Эвану стоит поплакать пару дней и забыть. Это путь меньшего сопротивления. Закон, по которому Розье привык жить. — Эван, — послышался мягкий голос откуда-то, — почему ты лежишь на полу? Парень запрокинул голову и увидел перевернутую Пандору. Он улыбнулся. — Саморефлексия, булочка, — ответил он, возвращая свой взгляд в потолок. — Не называй меня так, — сказала Пандора, но улыбнулась. Эван знал, что ей нравится, она просто стеснялась. — Ну как же я могу перестать это делать? — выдохнул он, — ты же наша самая сладкая булочка. — Эван, — Пандора тихо засмеялась. Она осторожно села к нему на пол и пригладила свою юбку. — Мне нравятся твои колготки, — вдруг сказал парень, рассматривая ноги девушки. — Правда? Регулус мне подарил их, — она вся засияла. На колготках были какие-то яркие разводы синих и зеленых цветов. Где-то мелькал даже красный. Многие бы посчитали их чем-то из ряда вон выходящим, но Пандора обожала такие вещи. — Ты его любимица, — улыбнулся Эван. — Не правда! — Правда правда. Девушка не стала снова спорить. Она оглядела лицо Эвана и нахмурилась. — Что случилось? У тебя, — тихо сказала она и очень осторожно погладила его по голове. Она прикасалась к нему, как будто он был сделан из хрусталя, как будто он самое хрупкое, что есть на этом свете. — Ты так осторожничаешь со мной, — сказал он, прикрывая глаза. Ему нужно немного отдохнуть. — Ты очень хрупкий, Эван. Может ты этого не знаешь, но ты очень ранимый. Даже если ты и пытаешься казаться сильным и непобедимым. Ты все принимаешь близко к сердцу, но потом часто об этом забываешь, — она говорила это так мягко, с такой теплой любовью, что парню захотелось ударить себя чем нибудь. Чем он заслужил ее? — Ты очень хорошего мнения обо мне, — тихо прохрипел он. — Я буду убеждать тебя в том, что ты хороший человек столько, сколько тебе понадобиться. Я буду ждать, когда ты наконец сможешь принять это. Он улыбнулся и открыл глаза. Он взглянул на нее. Пандора была мягкой, но не мягкотелой. Она была чуткой и очень умной девушкой. — Я поцеловал Барти, — наконец сказал он. — Я знаю. Парень не удивился. — И он бегает от меня. Я не могу с ним поговорить. — Может он боится, что ты сделал это только из-за алкоголя? Это были бы мои первые мысли, если бы со мной произошло такое. Он подумал об этом. Да, он сделал это под влиянием алкоголя, но это просто дало ему немного уверенности. Он никогда не понимал свои чувства, но та ночь всегда была для него чем-то определенным. Он точно осознавал, что чувствует что-то. Может он не понимал, что именно он чувствует, но чувствовать для него уже подвиг. Он не был человеком разума, просто однажды он отключил свои чувства, и он очень сильно хотел бы включить их снова. Но что сделано, то сделано. Нельзя жалеть о чем-то, что уже произошло. — Я думаю, что он мне нравится, — прошептал Эван. — Тогда надо поскорее бы сказать ему об этом, — Пандора тоже шептала, и парня это так позабавило. Она всегда принимала его игры. Она всегда подстраивалась. Она всегда понимала, чего люди ждут от нее. — Я найду его. Прямо сейчас, — уверенно сказал Эван и вскочил так, будто его только что окатили ледяной водой. — Полный вперед! — Пандора вскинула два крошечных кулачка и ярко улыбнулась. Она была ангелом, это точно. *** — Я подслушала разговор Сириуса и Римуса, — тихо сказала Доркас. Регулус замер. Доркас никогда не говорит ничего просто так. Она всегда говорит либо с целью, либо для чего либо другого. Но она никогда не говорит слова в пустую. — Зачем ты мне это говоришь? Он сидел на своей кровати и писал эссе по троллям. Это был нудный и скучный процесс, поэтому Доркас вызвалась посидеть с ним. Однако она расхаживала по комнате и размахивала палочкой, чтобы прикрепить бумажных журавликов и несколько звезд к кровати Регулуса. — Я думаю, что тебе нужно кое-что знать, — спокойно сказала она, но тело ее было напряженным. Регулус заметил это. — Я знаю, что ты не любишь разговоры о ваших отношениях с Сириусом, но… — Если ты знаешь, то я не понимаю зачем ты начала этот разговор, — перебил он ее. Он искренне не хотел ей грубить, но, когда речь заходила о его брате, он становился куском льда, который мог ненароком поцарапать. — Рег… — тихо сказала она, посмотрев на него. Она приземлила несколько звезд на кровать и опустила палочку. — Он… он считает, что ты его ненавидишь. Сердце пропустило удар. После этого, Регулус и вправду захотел возненавидеть Сириуса. Но даже при всем желании он никогда бы не смог этого сделать. Он ненавидит Сириуса? Это смешно. Разве не Сириус всем видом показывает, как он презирает Регулуса. Разве не он ненавидит его от мозга до костей? Как Сириус вообще смеет говорить такое. После всего того, что между ними было… А между ними ничего не было. Между ними никогда не было нормальных отношений. Они никогда на самом деле не были братьями. Сириус просто перечеркнул это всё. — Рег? — позвала его Доркас. Регулус вырвался на секунду из своих мыслей. — Знаешь, это блять просто нечестно, — сказал он, зверея от злобы. Но никогда не на Сириуса. Может на себя, может на своих родителей, но точно не на Сириуса. Девушка поджала губы и замолчала. Регулус видел, что она не хотела делать больно или выводить на эмоции. Но он не мог совладать с собой. Сириус всегда вызывал в нем бурю эмоций. — Он всю мою жизнь игнорирует меня, он всю мою жизнь запирается от меня. Он никогда даже не пытался со мной нормально поговорить! Мы никогда с ним не общались, он просто не позволял мне. И он считает, что я его ненавижу? Как будто тут все полностью наоборот, — усмехнулся Регулус. Ему хотелось просто рассмеяться. Но через секунду он уже успокоился. На лице сразу появилась маска безразличия. Пусть Сириус считает так, ему плевать. Он не хочет тратить свои эмоции попусту. Регулус всю свою жизнь пытался обратить внимание брата на себя. Регулус всю свою жизнь мечтал о настоящем брате, который будет любить его. Но все, что делал Сириус, это закрывался, игнорировал, оставлял. И парень не будет ворошить прошлое. Если что-то сделано, оно сделано. Если Сириус и вправду так считает, то пусть. Он все равно никогда не слушал Регулуса, так что и в этот раз это все равно было бессмысленно. Для Регулуса разговаривать с Сириусом было бессмысленно. Раньше это было роскошью, теперь же это пустая трата времени. Он все равно не будет слушать.