Китовые сказки о павлине

"что мне делать?" - задал себе вопрос Аякс. Ему нужно как-то организовать себе командировку в Мондштандт, чтобы это не просто приехать на пару дней, а действительно, было что-то стоящее. Ох, архонты, как же сердце мучается от безысходности!!! Надо что-то делать. В город свободы дороги сейчас ему нет, а просто так съездить туда у него нет возможности, да и странно это будет, а вдруг что случится, пока он будет в разъездах? Пару дней назад он отправил весточку Кэйе - ответ на это приглашение. Ну конечно же, он был рад, когда получил письмо от мондштандтца, по которому тихо тоскует. В глубине души, он надеется на то, что синевласый будет так же улыбаться при виде послания. Ах, вспоминая его улыбку, сердце грелось, чувства пели, а бабочки пархали! Это чувство уже было нельзя сравнить с одним персиком, скорее уже с полноценным персиковым деревом, на котором растёт не один, а сразу несколько плодов. Все эти ночные плоды воображения, которые греют его по ночам и он в итоге засыпает быстрее. Воспоминания, которые всплывают совершенно случайно, но их появление либо во снах, либо просто в течении жизни были очень приятными. В этих мыслях не было никогда похоти, Тарталья не приравнивал капитана к объекту сексуализации, не думал о нём в грязном свете. Это то, о чём ему даже стыдно было подумать, так как опыта не имеет, за счёт чего, коллеги любят с него посмеяться. Наоборот, он лишь хотел приехать и подержаться за руки, не важно при каких обстоятельствах, проявить заботу и что-нибудь ласково шепнуть на ухо. Ему интересна его душа, его внутренний мир. Его интерес невозможно было утолить сейчас ничем, только другим человеком. Альберих с виду очень многогранный, очень экзотический, он привлекает к себе очень много внимания, но всегда ли положительного? Хотелось узнать намного больше, хотелось быть ближе... Но как? Чайльд уже давно горит желанием быть ближе, а вопрос "как?", задаёт самому себе только сейчас. Не смотря на то, что они были на какой-то отрезок времени вместе, этого как оказалось мало... Неужели, и вправду так мало?! Или это скучающее сердце рыжика так тоскливо ноет по разлуке? Как не повезло, такая сильная влюбленность, а человек, к которому эти чувства испытывают далеко. Когда он приедет, он точно что-нибудь сделает, точно сделает какой-нибудь отважный шаг, для продвижения отношений дальше. Может, попросить показать окрестности города, а потом... Как нибудь, что-нибудь? Может, совместное времяпровождение сыграет на руку? Слово "совместное" наталкивает на мысль, о совместном сотрудничестве. Ведь правда, они могли бы работать вместе, на каком-нибудь общем поручении и точно уж приблизятся друг к другу! Но что же должно такого произойти, чтобы на помочь пришёл фатуи? Так ещё и официально... Просто так приехать нельзя, надо чтобы что-то случилось, надо продумать что-нибудь. В голову пробирается уж точно странная, совершенно абсурдная мысль, настолько, что в неё даже поверить трудно. Если ему не организуют никаких командировок, почему ему бы не организовать ее саму себе? Но как провернуть такой поворот событий? Как да как! Сколько можно гадать, нужно действовать! Но опять же таки, как? В лопатках солёным, холодным потом пробирает сомнение - может, всё таки не надо? Это возможно, уже слишком, но другого выбора нет. Почему нет? Да потому что он умрёт от внутреннего горя и разочарования в самом себе, за то, что опустил руки, хотя обдумывал такой шаг. Он садится за стол, складывает руки в замок и усердно смотрит в пустоту, даже не моргая. Поток мыслей двигался в хаотичном порядке, во все стороны, уловить гениальную и в то же время более менее разумную идею было трудно. У него потихоньку наматывается на ус некий замысел, но чтобы его совершить, прийдётся проделать такую работу, от которой потихоньку рыжая макушка начнёт покрываться седым пеплом ещё больше, чем сейчас. Сомнение переходит в внутреннюю битву мнений, озвучиваемые в самой голове. Какова же идея скрыта, в голове укрытой рыжими волосами? Можно проделать следующее: нанять хорошего писаря, подделать документ и отправить его в Мондштандт, а в то же время, написать ещё один документ, который попадёт в Снежную, под видом послания органов правления Мондштандта. Но что же делать с настоящим письмом от Ордо фавониус? Перехватить на почтовом пункте выдачи. Подкупить или же нанять других почтальонов, который должны будут выискать письмо, а затем, его следует в срочном порядке утилизировать. И так будет обмануто два государства сразу. За эту сумасшедшую идею его просто отстранят от подобных поручений навсегда, понизят, а может и вовсе сделают рабом, и точно никогда больше не впустят в Мондштандт. А вдруг обман раскроется в городе свободы? Его там же и казнят, он уверен, его даже не попытается спасти организация, просто бросит на произвол судьбы после такого выворота договоров. Что скажет Кэйа? Он тоже его бросит на произвол судьбы? А может, Альберих и станет его защитой? А может... А может, вообще всё это и не расскроется? Ну отправят Чайльда в Мондштандт, ну и что? Посчитают это обычным поручением, если конечно, за это не возьмётся Пьеро. — Ох, Царица, как же всё блять сложно!!! — у него начинаются психи от безысходности, от чего он грубо отталкивается с громким скрипом ножек стула по полу от стола, и ударяет по крышке стола, да так, что казалось, что шурупы вылетят. На шум прибегает Мурзик, он был в недоумении, почему хозяин слишком подозрительно и громко шумит, по этому решил проведать обстановку. Пару раз мурлыкнув на Аякса, рыжий кот запрыгивает к нему на колени, забирая всю злость, и даря покой, и умиротворение. Если кого-то и подкупить, то точно надо именно влиятельного человека, того, у кого достаточно опыта. Сможет ли молодой предвестник перетянуть своих коллег на свою сторону? Вряд-ли, здесь слишком абсурдные планы, согласиться на которые никто не сможет. Он уже один раз влез с разными договорами, в итоге добившись легализованных морских путей, а теперь, буквально может раз и навсегда закрыть окно в пролив, через который корабли Снежной могут приплыть в мондштандтский порт. Он встаёт, поставив на́ ноги Мурзика, на стол, замечает, как пошатнулся стол. Теперь то, у него есть ещё одни сомнения, которые отвлекли его от других сомнений. Неужто он настолько вспыльчив? Не надо романтизировать его, как самое милое создание Тейвата, но и не стоит говорить, что он всемогущий бог стражений. Он враждебный человек, в связи со своим сложившимся прошлым, но не агрессивный. Может быть, вспыльчивость и присутствует в нём, особенно, когда что-то идёт не по плану, или кто-то мешает этим планам, или ещё что-то. Возможно, он пугает людей, своей враждебной натурой, о которой наслышаны многие, именно по этому, быть может, он и вовсе не сможет сблизиться с Кэйей... Кто знает? Но он способен на эмпатию, особенно, он способен на яркое проявление собственных чувств, по типу грусти, огорчения, или же счастья. Сейчас, он испытывает смешанные чувства, раздражительность и огорчение, злость и грусть. Но что делать? Такой гениальный план, но ведь, случись что, оторви его от меня и обман раскроется так быстро, не успев и прижиться. Это просто невозможно, вот будет он в Мондштандте, а тут его пропажу и заметят, и спросят его за это, а что ему отвечать?... А вдруг, Мондштандт первее заподозрит всю эту дивную заварушку во лжи!? Нельзя, так нельзя, либо же продумывать всё до мельчайших деталей, хотя, что тут думать? Этот план провален, у него нет выхода к выйгрышу, куда бы Аякс не начал копать. Может, попросить у кого-то помощи? Но ведь, это привлечёт к нему внимание. Но что лучше, взять и нагло обвести всех вокруг пальца, но не эффективно и остаться в зоне огромного риска, или обратиться к кому-нибудь за помощью? Наверное, второе более рационально звучит, как минимум, не так безумно, как первый вариант. Единственный, кто к счастью, или к сожалению приходит на ум - Пульчинелла. Может, его равнодушные морщины сжаляться над молодым парнем, и он поможет, хоть с чем-то? Остаётся только надеяться, но и ждать чего-то нельзя, если и делать, то сейчас, а то так засидится и не прийдёт вообще. Когда Скарамучча (или на сегодняшний день Странник) состоял в рядах предвестников фатуи, он высказался о заботе старого эльфа, по отношению к рыжей семье не в очень хорошем ключе. Если переносить мысль его слов, то он сказал что-то вроде того, что пятый Предвестник медленно и хитро садит на поводок одиннадцатого предвестника. Мол, повод такой заботы и помощи точно недобрый, здесь скрывается зло и хитрость, которую Чайльд, как глупый, не способен развидеть. Язвительные, чёрствые слова в сторону семьи, заставляли рыжие волоски подниматься дыбом и пробуждать новую волну злобы. Тарталья считает, что это всё сущий бред, что марионетка его просто испытывала. Всё таки, по сравнению со всеми, шестого предвестника больше нет. Но именно сейчас, охото было порассуждать с самим собой на этот счёт, а вдруг, всё таки Скарамучча был прав...? Искренне веря в намерения мэра Снежной, Аякс идёт одеваться, чтобы двинуть свой маршрут в сторону Зимнего дворца, чтобы пересечься там с Пульчинеллой, а там и попросить его о помощи. Но стоит ли, вспоминая те гнусные слова... Не страшно, скорее, волнительно. Он накидывает на себя верхнюю одежду, то есть пиджак, поправляет, застигает пуговку. Самое главное, надеть белый, длинный и очень теплый плащ, с символикой фатуи. А так же шарф, чтобы не заболеть случайно. Всё это он надевает, прочно застигает толстый плащ, а затем, поверх наматывает на себя шарф, не сильно туго, но и не слабо, обвязав им свою шею. Теперь можно отправляться в снега и сугробы. Мурзик бежит прощаться с хозяином, что-то выкрикивая ему. Руки, которые уже были одеты в тёплые перчатки, начинают чесать рыжую шёрстку, чесать все любимые места кота, от чего тот громко замурчал, а затем лёг на пол, закрутившись в колачик, только наружу, и обнажив животик. После того, как котику почесали животик, человеческие руки начали натягивать на ноги сапоги, застигая и их. Ключ проворачивается, предвестник выходит за порог, а Мурзик отбегает от двери, пугаясь холода. Видимо, в памяти на всю жизнь осталось то, как он жил на улице, питался тем, что найдет, и мёрз, пока его не забрали с улицы и не начали о нём заботиться. Дверь закрывается и Мурзик остаётся дома за старшего.

***

Пройдя в кабинет после долгого похода к Зимнему Дворцу, Аякс вздыхает в то же время с облегчением, что дошёл, так как устал, и в то же время на улице поднялась метель. Так же он чувствует сейчас сильное беспокойство, из-за того, что сейчас может произойти. Он медленно проходит в помещение и осматривает всё, проходя взглядом, абсолютно по всем интересным деталям этого кабинета. Пульчинелла сортировал какие-то бумаги, которые скорее всего, он отдаст либо рабочему персоналу, по типу секретарей или обычных слуг, чтобы те унесли все важные данные Пьеро. Рыжику неловко, он не то чтобы стесняется, просто стоит на границе между временными событиями в его жизни. Он чует, что сейчас его заметят и всё, обратно пути точно не будет. Да и уйти он сейчас не может, будет выглядеть как идиот, спрашивается, а зачем тогда заходил? Рассуждать уже нечего, ведь пожилой эльф его уже заметил. — Доброго времени суток, Чайльд, с какими вестями? — Он не показал ни удивления, ни радости, ни огорчения, ничего. Пока что, ничего. Он лишь умиротворённо и спокойно спрашивает, даже создаётся ощущение, будто бы он предсказал самому себе и знал об этом визите. — Здравствуйте, я бы хотел узнать немного информации о внешней политической ситуации на сегодняшний день. — он пытается подойти к этому по умному, не прямо, а подкрадываясь, мимолётно вспоминая, как бывало Кэйа игриво "подкрадывался" к нему словами. — поконкретнее? Присаживайся. — мужчина, возраст которого невозможно было предугадать, садится за стол, сложив руки. С виду он не то чтобы заинтригован, скорее хочет поконкретнее узнать, в чём дело, а затем поговорить. Чайльд садится, растегивает верхнюю одежду с официальным гербом фатуи. А затем отвечает на свой вопрос, но не подводит ещё к сути. — помнится, это между прочим, я спровоцировал союз между Снежной и Мондштандтом, вы заступились за меня, теперь у нас есть легализованные морские пути. — медленно с его плеч сполз плащ, укрывавший его до этого, но тут не так холодно, поди, не замёрзнет. — Всё верно, отношения процветают, благодаря тебе. — комментируя реплику своего молодого собеседника, он так же настроен серьезно и внимательно слушает. — Я бы мог узнать поконкретнее, на сколько хорошо развились отношения? — Суть он ещё не выводит, делает вид, что ему нужно не в Мондштандт загреметь ненадолго, а будто бы он просто, спрашивает по собственной инициативе, всё таки, он тоже дипломат, фактически, для него это важно. — ресурсы плывут, люди плывут, никто не жалуется, к тому же, сейчас развилась хорошая взаимная торговля, так что, к нам заезжают закатники, а к ним другие наши продукты, в общем - полне мирные. — разжевал всё, как есть. — Ага, ясно, а что насчёт в принципе дружественных отношений? Не торговых. — он хочет узнать чуть больше, насколько всё карамельно, или же не очень. — В случае какой либо опасности, мы согласились дать им в распоряжение парочку наших отрядов фатуи, так сказать, усиление армии. Хотя какая им там армия, зная их, не думаю, что эти несчастные рыцари на что-то способны, они же не смогут себя защитить. — Очень пессимистичное мнение об армии Мондштандта, после которого, открывается новая ветка событий, случись что, искусный войн Чайльд смог бы отправиться туда, ведь так? — всё настолько плохо? Можем ли мы как-нибудь помочь им? — тут он потихоньку начинает дергать нужный кусок одеяла на себя, подходит к сути. — Можем, только если они попросят, и только если так решит Пьеро. — взгляд немного хмурится. Затем, он добавляет. — а ты что, мать Тереза что-ли? Помогать мчишься? — вроде бы это обычная шутка, а вроде бы и упрёк. Но на лице не дрогнула ни одна мышца, а голос стал даже немного бодрее. — не то чтобы, но если так случится, то... Почему бы и нет. — проблема в том, что чем больше он говорит, тем более подозрительно выглядит, по этому, он выводит в свет грязную идею, которая на самом деле совсем не грела его сердце. — всё таки, можно было бы развиться там, поискать хорошее место, для какого-нибудь аванпоста. — это отведёт подозрения. Он вывел нежелательную для самого себя позицию, которую если и не поприветствует, но хотя бы будут иметь в виду, что рыжик не против отправиться в Мондштандт. — звучит так, Чайльд, будто бы ты хочешь проделать какую-то осаду и в один из дней напасть на них со спины. — очень пессимистичный ответ. — Нет! Ни в коем случае, это в первую очередь безопасность наших людей там, в случае чего. Да и если кто-нибудь им понадобится в плане силовой помощи, то некоторые члены фатуи там присутствуют, а аванпост будет официально нашим центром. — умные мысли продолжают его посещать, в принципе, звучит как действительно искреннее проявление желания оказать гуманитарную помощь тем, кто слабее. Да, это конечно вроде как звучит мило, но истинных намерений никто не знает, кроме самого Тартальи. Более того, этот весь цирк на "милосердном сердце" может повернуться и против него. "Больно видимо, стал нежный" - могут про него так подумать. — Ты бы лучше заглянулся б на женщину какую-нибудь, родители твои переживают. — Очень резкие, режущие слова, которые произносит Пульчинелла. — Заходили к моим родителям? — он прекрасно знает, что ответ будет - да, ведь всё таки, этот эльф не то чтобы друг семьи, просто он оказывает им помощь, заботиться когда Аякса нет в Снежной. — Да, видел твоих обеспокоенных родителей, думают уж, сватать тебя с кем-нибудь из деревни вашей. — Никаких косых взглядов, только спокойное лицо, ну и бодрый голос. — Что? — этот вопрос был каким-то риторическим, не просил ответа, ведь его считай только что озвучили. А если он не хочет? Данная информация его шокировала, неужели родители правда присматривают ему кого-нибудь? Но он не хочет, и не захочет, точно будет скандалить. Ведь проблема заключается в том, что он уже тайно хотел продумать хоть какой-нибудь план, чтобы убежать к тому, с кем быть ему возможно и вовсе не суждено! Но разве стоит заменять эти препятствия, эти приключения на другого человека? Эти чувства разве возможно взять да заменить, как ни в чём не бывало?! Да чтож такое любовь тогда, если можно прямо взять и забыть человека, а вместо него предпочитать другие руки, другие глаза и губы? Как же так?... Он не сможет прожить без этого василькового оттенка, хоть пусть и одного глаза, но такого изумительного и любимого, если с кем-то заведёт роман. Не сможет, не пересилит себя. Не сможет изменить той звёздочке вместо обычного, круглого зрачка. Говорить про измену ещё рано, очень даже рано, ведь они не встречаются, но сердцу плохо, ему не приказать полюбить другого человека. То, что Чайльд готов даже свою голову положить под остриё гильотины ради Кэйи, точно говорит о том, что он чувствует к нему явную тягу, причём очень сильную. То, что они прожили какую-то часть вместе, уснули однажды в одной кровати и то, что Альберих позволил рыжеволосой головушке лечь на его бёдра, точно говорят о том, что они уже хорошо узнали друг друга. Да, на самом деле по времени это не много, тем более, это было ещё и к тому же на почве разлуки, но если два человека проживут вместе какую-то часть времени, будут разговаривать и поддерживать друг друга, то даже за такой скудный отрезок времени было возможно хорошо узнать друг друга, может и не до идеальных тонкостей и точностей, но уж точно теперь то они друзья, очень дружелюбные по отношению друг к другу и возможно, очень верные по отношению к друг другу. Разве можно после всего, что они прошли на сегодняшний день говорить, что они абсолютно чужды друг другу? Разве так можно? Ведь столько произошло, ведь если бы не умелые руки предвестника, не его вещий сон, который он так и рассказал капитану, не было бы всего этого, к сожалению, одноглазого возможно, уже бы не было на этом свете. С Кэйей было связано сразу несколько проблем, во впервые, однополая любовь, во вторых, он является членом Ордо фавониус, что вряд-ли будет приветствоваться в коллективе фатуи. Если и получится что-нибудь, то это точно прийдётся будет скрыть, от всех чужих и не чужих глаз. Семья не должна знать... Его не примут... А что если Тевкр узнает? Что этот солнечный, рыжий комочек радости может сказать? Что брат ужасен и отвратен? Что это не правильно? Или же он примет его таким, какой он есть? Хотя, может быть, маленький братик не поймёт этого полностью сначало, хотя кто его знает, может это вызовет в нём очень отрицательную реакцию? Очень негативную... Конечно, ничего ещё не образовалось, это лишь только дополнительные переживания, вместе с остальными и вместе с самыми важными. — Я думаю, они не серьёзно, просто пошутили поди. — перебивает его поток мыслей Пульчинелла, может быть, он понял, что реакция рыжика может быть сейчас непредсказуемой, особенно когда он так задумался и молчит. Может быть, успокаивает так. — всё возможно. — отвечает он так, будто всё равно не исключает этого, хотя так и есть. Часы тикали, не давая тишине отстроить собственное царство. Тик-так от часов каждый раз рушил опору тишины, а затем, диалог продолжался снова и снова. Наверное, тишина в Зимнем дворце настанет только тогда, когда батарейки часов сдохнут. Но потом их всё равно поменяют, да? — Я так понимаю, ты рвёшься в Мондштандт? Не просто так, имею ввиду. — по сути, мэр прав, но что отвечать? Честно или нет? А вдруг, он уже понял всё, и если ему наврать, будет только хуже? А если сказать правду, то станет ещё ужаснее? — Конечно, не просто так, всё таки, я проделал такой путь, чтобы теперь наши корабли делали перевозки, разве, я не могу поучаствовать в политике ещё раз? Тем более, я с благими намерениями. — он дал не точный ответ, решил не пользоваться прямолинейностью, здесь она ни к чему, уж точно не в пользу ему. Наверное, образ хорошего дипломата, работающий на благополучие стран и торговых отношений очень идёт одиннадцатому предвестнику фатуи. Но на деле, никто не знает, что он лишь хочет ещё раз увидеть его...

***

— Чайльд предлагает нам свежую идею, я думаю, это очень актуально, по крайне мере сейчас, что вы думаете? — Пульчинелла уже подошёл с этим вопросом к Пьеро, рассказал от и до. — Зачем нам это делать, лично нам? — Пьеро хмурился, эта идея вроде и хороша, но в то же время может вселять некое недоверие. — Я думаю, отстроить там базу будет очень хорошей идеей, к тому же, мальчик по всей видимости хочет пробиться в люди, по этому, предлагает такие открытия. — и всё равно, мудрый эльф встаёт на защиту Тартальи, защищая его интересы, и поддерживая эту идею. — Не помню, чтобы Чайльд так активно участвовал в международных отношениях, он там хочет устроить кровопролитие? Ли Юэ нам хватило уже, Панталоне до сих пор коситься на него, за треснувшийся бюджет Снежной. — Он пока не может согласится, хотя с пятым предвестником очень часто соглашается, тем более, даже прислушивается. — Нет-нет, он с хорошими намерениями, наоборот, как сказал, ради безопасности наших людей стоило бы организовать там что-нибудь, да и на случай чего, мы сразу можем помочь этому городку ветров. — Всё таки, он настаивает на этой идее, хочет помочь Рыжику протолкнуть себя вперёд, или же кто-то скажет, что тот снова хочет его использовать в плохих целях? Кто знает, хотя вряд-ли. — Странно слышать от вас такое, особенно, после того, как выяснилось, что группа фатуи осталась в разломе, без провизии, нормального воздуха и солнечного света. — Действительно, это неприятное событие точно не охарактеризует старого эльфа как милого добротно дедушку, скорее наоборот, очень жестокого, раз он просто бросил их. — это уже другой вопрос, а этим предложением руководит Чайльд, у него молодое сердце, рвётся что-нибудь делать. — Он снова защищает его, оставаясь на одной позиции. — Хорошо, убедили вы меня, в таком случае заполняйте документы, а так же записывайте послание в штаб мондштандтцам о том, чтобы запросить на их территории постройки, если те дадут добро, значит Чайльд отправляется мигом туда в роли бригадира. — Пьеро расслабил свои черты лица, а затем отправился в свой кабинет, решать уже другие совсем вопросы. Скрылся он за могучими дверями быстро.

***

В Мондштандте очень тепло, потихоньку проходил май, но здесь это уже считай, как полноценное лето. Дети бегали и играли, каждый день в обед под окнами всегда было слышно, что кто-то там кричит и смеётся. Кабанчики резво бегают по полям, этим летом их будет походу намного больше. Особенно красиво выглядели лилии каллы у воды. Они тянули свои бутончики к солнышку, чтобы получить как можно больше света, а затем, немного раскрывались, чтобы обнажить свои тычинки, в которых любят пошуршать шмели. Атмосфера очень солнечная и милая, дождей уже давно не было, зима была аномально холодная, но сейчас, уже тепло и жарко, ещё немного и можно будет купаться в озёрах и реках. В штаб Ордо Фавониус недавно пришёл почтальон с очень важным заданием, передать конверт от предвестников. Это поручение надо было выполнить в срочном порядке, так как подобные письма не имеют права оставаться на складе с задержкой. Гуннхильдр как раз сидела и разбиралась с бумагами, в руки ей попадается конверт, она сначало смотрит на восковую кнопку, затем раскрывает конверт, достаёт письмо и начинает его читать: "Уважаемый Мондштандт, запрашиваем разрешение на постройку на вашей территории нашего личного здания, для более официального там нахождения. В случае чего, для поддержания нашего союза наши люди помогут вам с опасностями и другими проблемами, которые вас могут преследовать. Если вы дадите добро, в таком случае, к вам прибудет одиннадцатый предвестник - Чайльд. Ждём ответа. Фатуи." В этом письме так же заключена была их символика, всё на официальном уровне, даже печать на восковой кнопке была их гербом. Джинн встаёт, выбегает из кабинета и направляется на второй этаж, в надежде поймать Альбериха там, так как чаще всего, его невозможно словить в тот момент, когда он находиться в своём кабинете. Она забегает на лестницу, поднимается и буквально вбегает в дверь кабинета, официально принадлежащий сейчас Капитану кавалерии. Кэйа сидел там. Кормил Кли шоколадом и распивал с ней чай. Визит Магистра удивил их очень сильно, настолько, что оба аж встали и не поняли, в чем дело. Единственная мысль, которая крутилась в голове, возможно, они провинились, а может быть, сейчас получат, в частности одноглазый за то, что не занят работой. — Кэйа!!! Смотри, срочно! — она подбегает к нему, встаёт сбоку и буквально сует в руки ему бумагу с текстом. — Что случилось? — он удивлён вдвойне, но рассмотрев письмо, самое первое что его привлекает, это символика фатуи, взгляд буквально приварился к ней. — Читай. — Она стоит ждёт, но начинает смотреть на Кли, качая головой в сторону двери, намекая тем самым, что ей бы следовало выйти не надолго. Маленькая искорка так и сделала, взяла плитку шоколада и сразу же ушла, закрыв за собой дверь, поняв, что что-то серьёзное. Гуннхильдр возвращается к Альбериху и ждёт, когда тот дочитает, затем она спрашивает. — Что думаешь? — она пока в раздумьях, но мысли по поводу этого уже есть. А что ему отвечать? Более того, он завис на строчке "..прибудет одиннадцатый предвестник - Чайльд.". Просто вглядывался в неё, будто бы хотел что-то выглядеть рыжее, с матовыми синими глазками. Воспоминания нахлынули на него, сердце дрогнуло, руки его немного аж задрожали. Дышать было труднее, как будто бы воздуха не хватает, а потом резкая боль. Эта боль прошлась по всему телу, даря невыносимое ноющее чувство в мышцах, хотя на самом деле, очаг этого чувства был глубого в его сердце. Он недавно только что отправлял сам письмо в Снежную, а тут вот, вот такое письмо в ответ. Казалось, будто он испытывает очень негативные чувства, но на самом деле, у него в голове начинает мелькать странная мысль, от которой его мир начинает переворачиваться верх дном. Он скучает и любое упоминание об Тарталья его заставляет вздрогнуть всем телом. Кэйа берет себя в руки, отставляя эмоции в сторону и говорит. — я думаю, мы не должны их принижать, они тоже имеют право на собственное здание. Всё таки, если между нами особенный союз, то думаю, это рационально как для них, так и для нас. — Он смотрит на Джинн очень добрым взглядом, очень отзывчивым, потому что случись что, он поможет ей. Она вздыхает, а затем говорит — Хорошо, значит даём добро.