Блюститель

В комнате Боромира сидел Адрахил и что-то рассказывал внуку. Как бы ни относился принц к зятю, красивого и смышленого мальчика он обожал. — Отец! — заметив Дэнетора, воскликнул Боромир. Дэнетор улыбнулся и сел в соседнее кресло. — Дедушка мне рассказывал про леди Митреллас! Представляешь, она еще жива!.. — Вполне возможно, — согласился Блюститель. — Но как она могла оставить своих детей?! — не понимал мальчик. Дэнетор взглянул на Адрахила. “По-моему, ему было еще рано знать эту историю, но принцы Дол-Амрота так ею гордятся…” — про себя заметил он. — Вероятно… она опасалась, что ей будет очень трудно видеть, как ее дети состарятся и умрут, — задумчиво произнес Дэнетор. — Все равно… — огорчался Боромир. — Поэтому лучше, когда люди заключают браки с людьми. Тогда все идет своим чередом, и родители старятся и умирают прежде своих детей. Адрахил мрачно посмотрел на зятя. “Да, он меня не любит… — подумал Дэнетор. — Наверное, трудно испытывать отцовские или даже просто теплые чувства к супругу дочери, который всего лишь на тринадцать лет моложе тебя. Да и представления о жизни у нас слишком разные”. Тем не менее Адрахил с женой не спешили покинуть Минас-Тирит, заявив, что дождутся дня рождения Финдуилас. Поскольку жена была очень привязана к родителям, Блюститель, естественно, не стал возражать. В середине мая начались приготовления, которые, как и прежде, легли на плечи Дэнетора. Эммериль предложила помочь, но Блюститель отказался, не желая даже малостью задеть самолюбие любимой жены, которой хотелось верить, что она хорошая хозяйка. Накануне торжества Блюститель спустился в Фонтанный Двор, чтобы осмотреть его. Зная, что Финдуилас тяжело видеть мертвое дерево, он приказал украсить его гирляндами белых цветов. Гвардейцы, по обыкновению, приветствовали его. Он снова заметил Вэантура, и от его проницательного взора не укрылось, что юноша был печален. К удивлению всего караула, по окончании дежурства гвардейцу Вэантуру было сказано явиться к начальству. Взволнованный юноша отправился к своему капитану. — Поднимись на смотровую площадку, — велел тот, — тебя хочет видеть Блюститель. — Блюститель?! — изумился тот, отчаянно вспоминая, не совершил ли он какой-то промах. Однако выбора у него не было, и он покорно поднялся на стену. Увидев Дэнетора, юноша низко поклонился. — Вы хотели меня видеть, государь. Блюститель кивнул. — Здравствуй, Вэантур, — заговорил он, — мне показалось, что ты чем-то огорчен. — Простите, милорд. — Почему ты просишь прощения? — Гвардеец не должен показывать свои чувства. — Такие как досада или злость. Печаль же не является чем-то дурным. — Простите, — снова повторил тот. — Тебя явно что-то тревожит. Возможно, в моих силах тебе помочь. Вэантур колебался. “Неужели я кажусь настолько суровым?.. Почему меня боятся?” Дэнетор улыбнулся. — Ты оставил родные и края и семью, чтобы служить мне, — как можно теплее произнес он. — Я не хочу, чтобы ты сожалел о своем решении. Если есть что-то, что тебя тяготит, не бойся поделиться со мной. Я позвал тебя, чтобы узнать, не могу ли я это как-то исправить. Юноша колебался. — Дело… дело в том, государь, что моя матушка умерла на следующий день после моего рождения, и меня вырастила бабушка. Сегодня утром я получил известие, что она серьезно заболела. — Конечно, ты должен поехать и навестить ее. — Но… гвардейцам, только поступившим на службу, не положен отпуск в первый год… — тихо ответил он. — Твоя причина более чем уважительна. Поезжай. Я предупрежу твоего капитана. — Спасибо! — Вэантур низко поклонился и хотел поцеловать Блюстителю руку. — Не нужно, — не позволил Дэнетор, потрепал его по плечу, после чего ушел. Наступил день рождения Финдуилас. Казалось, праздник удался. Новая государыня Гондора была рада оказаться в центре внимания и всеобщего восхищения. Дэнетор даже танцевал с ней, чтобы радость ее была полной. Не забыл он пригласить и племянниц, надеясь, что это поможет им устроить свою судьбу. На Лотириан явно произвел впечатление прекрасный Имрахил, приехавший на торжества младший брат Финдуилас, однако будущий принц Дол-Амрота был слишком горд, чтобы заметить дочь простого капитана, даже если ее дядя и стал государем Гондора. “Что ж… Возможно, Эммериль и права. Здесь есть в кого влюбиться, но вот о взаимности, похоже, можно лишь мечтать”, — подумал Дэнетор. Он снова вспомнил Амариэ, о которой как о возможной супруге внука не пожелал слышать даже отзывчивый лорд Тургон. — Тебе понравился праздник? — спросил он у жены, когда они поднялись к себе. — Очень! — улыбнулась Финдуилас. Он улыбнулся в ответ и устало закрыл глаза. Блюститель надеялся, что после дня рождения дочери Адрахил и Келебриан все же уедут, но принц с супругой не торопились. Имрахил, по-видимому, решил дождаться родителей. В середине июня Дэнетор снова заметил среди гвардейцев Вэантура и подозвал его. — Надеюсь, твоей бабушке лучше? — спросил он. — Намного лучше, государь. Я вам так благодарен!.. Если бы вы знали, как она обрадовалась… Блюститель улыбнулся и кивнул. Однако спустя несколько дней Эммериль неожиданно пришла в Цитадель к брату. — Не хотела тебя огорчать, Дэнетор, но по Городу ходят слухи… — Ты взрослый человек, Эммериль, зачем обращаешь внимание на ерунду? — откладывая очередную бумагу, спросил он. — Боюсь, это не ерунда. Слухи касаются непосредственно тебя. — Меня? — Он удивленно взглянул на сестру. — Да. Оказывается, кто-то знал о твоем романе с Амариэ. Теперь, когда в Цитадели появился ее сын, об этом вспомнили. Многие считают, что он неспроста выбрал службу в Минас-Тирит, а не в Дол-Амроте. Также уже заметили, что ты явно ему благоволишь. — Не вижу ничего в этом ужасного. Поболтают и перестанут. — Всё хуже. Некоторые люди уже предположили, что этот юноша может быть твоим внебрачным сыном. — Вот уж действительно глупость. Он родился спустя несколько лет после отъезда Амариэ из Минас-Тирит, примерно через год после ее замужества. — Это их не останавливает. Они тут же придумали, что ты тайком навещал ее в Бэлфаласе. — С такой буйной фантазией можно про кого угодно сказать, что он не сын своего отца. Мне не интересны бредни слабых умом людей. — Боюсь, эти слухи дошли и до Вэантура. Он выглядит очень подавленным. — Это, конечно, хуже, — согласился Блюститель. — Я так понял, что его отец очень достойный человек, и, естественно, юноша смущен такими неприятными россказнями. Пригласи его завтра вечером к себе. Я приду и успокою его. На следующий день Дэнетор, как и обещал, навестил дом Эммериль. Заметив своего государя, Вэантур немедленно вскочил и поклонился. Дэнетор сделал знак, после чего сестра и племянницы немедленно удалились. — Садись, — велел Блюститель и сам тоже опустился в кресло. Юноша внимательно и встревоженно смотрел на него. — До тебя, наверное, дошли не слишком приятные слухи, — заговорил Дэнетор. — Увы, государь, — признался тот. — Полагаю, ты хочешь узнать, что из этого правда, а что досочинили бестолковые кумушки. Вэантур кивнул. — Твоя матушка была красивой и доброй девушкой, и я действительно был искренне влюблен в нее и мечтал назвать ее своей женой. Однако мой Дед, блюститель Тургон, дал мне понять, что это невозможно, и попросил ее семью уехать. Больше мы никогда не виделись. Я был бы рад, если бы у меня был такой сын, — улыбнулся Дэнетор, — но это — невозможно. Ты — сын своего отца, и можешь быть уверен в том, что твоя мать — порядочная женщина, а твой государь не подлец. — Что вы, милорд… — смутился Вэантур. — Если же кто-нибудь посмеет настаивать на подобной… версии, пусть придет и попробует сказать мне это в лицо. Не стесняйся посылать этих умников ко мне. Я найду для них время. — Я понял, государь, — робко улыбнулся юноша. Когда Блюститель ушел, Вэантур поблагодарил хозяек и тоже собрался уходить. Однако Мирриан остановила его. — Получается, правда, что дядя… лорд Дэнетор, — поправилась она, — был влюблен в твою матушку?! — Да. — Наверное, она была потрясающей девушкой — он бы не влюбился в иную. — Я знаю, что она была славной и красивой… Мой отец и его мать, моя бабушка, очень горевали, когда она умерла. — Может быть, тебе лучше вернуться к ним и служить в Дол-Амроте? Государь отпустит тебя. Хотя о нем и говорят, что он очень строг, в душе он добрый и чуткий человек. — Я это уже понял. Бедная бабушка даже глазам не поверила, когда я вошел. Я так ему благодарен. “А он очень милый… Жаль, он моложе меня”, — глядя юноше вслед, подумала Мирриан. Дэнетор ожидал, что слухи быстро закончатся, однако вскоре он понял, что ошибся. На следующий день после очередного Совета Минас-Тирит к нему подошел Адрахил. — Я хотел бы поговорить с вами. — Разумеется, милорд, — ответил Блюститель. — До меня дошли слухи… Дэнетор напрягся, но не показал этого. — И касаются они непосредственно вас, — добавил Принц. — Сколько я себя помню, семейство блюстителей всегда было излюбленной темой для столичных бездельников, и я привык не обращать на это внимание, — ответил зять. — Я не могу не обращать внимание на разговоры о том, что у вас есть взрослый сын. Блюститель взглянул на него в упор. — А вы считаете, что эти слухи хоть сколько-нибудь соответствуют действительности? — Нет, — несколько смутился Адрахил. — Тогда в чем же дело? — Мне кажется, что было бы лучше отослать юношу, о котором говорят, что он ваш бастард. Тогда бы и слухи улеглись. — Я не стану этого делать. Он ни в чем не провинился. Почему я должен идти на поводу у глупых кумушек? — От этого зависит ваша репутация. — Я не собираюсь оправдываться и что-либо доказывать. Этот юноша — сын своего отца, а мой старший сын — принц Боромир, ваш внук. — Дэнетор слегка поклонился и оставил тестя. “Как же я устал…” — подумал он, но и в своих покоях не нашел отдохновения. — Дэнетор… — встретила его взволнованная Финдуилас. — Скажи… Нет, это не может быть правдой… — Тогда зачем об этом говорить? — устало улыбнулся он. — Говорят, что ты был влюблен в одну девушку, и сейчас ее сын служит в Гвардии Минас-Тирит… — Много лет назад я, действительно, был влюблен в дочку одного из капитанов, и потому мой Дед настоятельно попросил их уехать из Столицы. Спустя несколько лет она вышла замуж, затем родила мальчика и умерла. Этот мальчик вырос и теперь действительно служит в Цитадели. Что в этом такого? — Но он же… — Я когда-нибудь лгал тебе? — Нет! — Тогда давай на этом закончим. — Я думала, ты никого не любил до меня… — прошептала она. — Милая, я живой человек, и когда ты родилась, мне было уже девятнадцать. Амариэ, действительно, была в моей жизни и оставила о себе самую добрую память. Однако с тех пор минуло более тридцати лет. Неужели это повод для огорчения или ревности? Жена молчала. — Я разочаровал тебя? — вздохнул он. — Ведь ты воспитана на легендах об эльфах. — Говорят, что эльфы любят один раз и на всю жизнь… — тихо ответила Финдуилас. — И это неправда. — ? — не поняла она. — Финвэ преспокойно женился на Индис. Твоя тезка Финдуилас забыла Гвиндора, когда он утратил физическую красоту… Ну а незабвенная и столь почитаемая в Дол-Амроте госпожа Митреллас, вообще, бросила мужа и детей… Я не прав? — Прав… — признала она. — Не нужно никого идеализировать, милая. Я рад, что мы встретились и ты согласилась стать моей женой. Я бесконечно люблю тебя и наших детей. Позволь мне быть живым человеком, а не легендой. Финдуилас кивнула, подошла и обняла его. Когда жена ушла к детям, он отправился в свою комнату и вытащил небольшую шкатулку. Там лежала нарядная лента для волос, а также несколько записок, пожелтевших от времени. Он взял одну и развернул, а потом еще одну. “Приходи сегодня вечером, отца и братьев не будет дома. Твоя А”. “Надеюсь, любимый, тебе получше? Ужасно беспокоюсь. Если сможешь, передай весточку с капитаном. А”. “Наверное, их лучше сжечь, раз уж всплыла та история. Тогда, как сентиментальный мальчишка, я не смог этого сделать. Теперь, похоже, время все же настало. В конце концов, память — она в сердце”, — подумал он и позвал слугу. — Валакар, разожги камин. — Простите, государь, но на улице жарко… — попробовал возразить тот. — Валакар… Иногда человек не знает истинных причин чего-либо, и то, что ему кажется правильным и разумным, таковым не является. Я сказал разжечь камин — значит, его нужно разжечь. Выполняй. — Простите, милорд, — пробормотал тот. — Я принесу поленья. Дэнетор кивнул и вышел. Спустя несколько минут в поисках супруга в комнату заглянула Финдуилас. Дэнетора там не оказалось, и она хотела было уже уйти, когда заметила на столе шкатулку. В любой другой комнате она бы не обратила на нее внимание, но не во всегда идеально прибранной спальне мужа. Молодая женщина подошла и открыла шкатулку. К ее удивлению, она обнаружила там ленту и записки. Некоторое время она колебалась, но ревность и желание узнать правду пересилили, и она все же начала их читать. Появился Валакар. — Миледи, — поклонился он. — Что ты собираешься делать? — удивилась она, заметив в его руках поленья. — Государь велел затопить камин. — Камин? В Гондоре в начале июня? — Да, — ответил Валакар. В комнату вернулся Блюститель. — Выйди, — приказала Финдуилас слуге, и тот повиновался. — Зачем ты ее трогала? — Дэнетор кивнул на шкатулку. — Вы были близки?.. — Она взглянула мужу в глаза. — Смотря, что ты вкладываешь в это слово. Если ревнуешь, могу тебя заверить, у меня не было женщины до тебя. — Тогда зачем приходить вечером, причем тогда, когда никого нет дома?! — Затем, чтобы об этом знало как можно меньше людей. И все равно этих предосторожностей, как выяснилось, оказалось недостаточно. Тебе это может показаться странным, но в те годы я сильно боялся своего отца. Он был строг и скор на расправу. К тому же мне не хотелось подвести Амариэ и сломать ей жизнь. — Ты до сих пор хранишь всё это… Получается, ты всё еще любишь ее?.. — Я не трогал эту шкатулку много лет. Сегодня, учитывая слухи, решил уничтожить эти записки. Хочешь, сделай это сама. Финдуилас подошла к камину и бросила свернутые листочки в огонь. Следом молодая женщина хотела сжечь и ленту, но Дэнетор остановил ее. — Я отдам ленту Эммериль, а она передаст ее Вэантуру. Скорее всего, он захочет сохранить ее. — Значит, для тебя это ценность? — обиженно спросила Финдуилас. — Не для меня, а для сына, который потерял мать на следующий день после рождения. — Почему тогда через Эммериль? — Эммериль была подругой Амариэ. Сестра нас и познакомила. Она и ее ныне покойный муж капитан Барахир помогали нам встречаться. — Дэнетор подошел и забрал у жены ленту, снова положил в шкатулку и позвал Валакара. — Отнеси в дом госпожи Эммериль, — велел он. Слуга унес шкатулку. Финдуилас смотрела на мужа. — Не веришь? — Я… хочу верить. — Мне всегда казалось низостью использовать девушку или женщину просто для удовлетворения плотского желания, и я не тронул ни Амариэ, ни кого-либо еще… Что касается Вэантура, то я к нему расположен и не стану этого скрывать. У меня не каменное сердце, к тому же Вэантур — славный юноша и заслуживает доброго отношения. Я не буду убирать его из гвардии. Пожалуйста, пойми и прими это. (c) 2023 murzwin