Блюститель

Фарамир еще трижды ходил в Итилиен с капитаном Вэантуром. Общаясь с остальными воинами, он еще раз убедился, что Вэантур был самым любимым командиром Столицы, и действительно, все мечтали попасть именно в его отряд. Однако в конце октября юноша простудился, и Вэантур ушел в очередной поход без него. — Оставайся, — сказал Капитан. — Все же это не просто прогулка. — Я не буду обузой, господин капитан. Я вполне сносно себя чувствую. — В Итилиене тебе может стать намного хуже. Сейчас уже довольно холодно. Поправишься, и тогда. Фарамир проводил его до Нижнего Яруса и вернулся в Цитадель. Отец, зная, что сыну не здоровится, тоже не дал ему поручений, и потому юноша ушел к себе и почти весь день читал. Его решила проведать Альмариан. — Если ты хочешь поскорее выздороветь, ты бы лучше лежал… — заметила она. — Я выспался. — Я была сегодня на смотровой площадке. Видела Реку, Итилиен за ней... Они ведь где-то там… Так хотелось бы их увидеть. Жаль, люди пока ничего не придумали. — Капитан Вэантур через пару дней вернется. К тому же скоро наступят холода, а последние годы зимой обычно было относительное затишье. — Я так хочу, чтобы случилось чудо… И отцу больше не нужно было рисковать собой, — призналась она. Альмариан помолчала, явно на что-то решаясь, а потом вытащила небольшой сверток. — Это тебе. — Что это? — спросил Фарамир. — Подарок… — немного смущаясь, ответила она. — Но мой день рождения еще только через два месяца. — Это… полезный подарок. Фарамир развернул его. Внутри оказался большой зеленый шарф. — Носи и не простужайся. — Спасибо. Когда я в следующий пойду в Итилиен я его обязательно надену. — У меня есть дела, — вздохнула она. — Я пойду. — Приходи завтра, — улыбнулся Фарамир. — Если госпожа Эммериль будет недовольна, скажи, что я просил тебя зайти. — Спасибо! — просияла Альмариан. Но на следующий день девочка так и не появилась. Фарамир позвал своего слугу и велел узнать в чем дело. Слуга долго не возвращался, и юноша подошел к окну. День был солнечным и очень ярким для этой поры, однако, как это часто бывало в Цитадели, на улице бушевал ветер. Фарамир подождал еще, а потом надел теплый плащ, новый шарф и спустился в Город. В доме у Альмариан никого не было кроме служанки. — Что случилось? — спросил Фарамир. — Не спрашивайте, милорд! Говорят, отряд капитана Вэантура разбили!.. — ?! — Госпожа как узнала… — А сам капитан?.. — Сказали, тяжело ранен… — ответила служанка, вытирая слезы. Фарамир побежал вниз. Он миновал несколько ярусов, когда увидел горстку зеленых людей. Многие были ранены, двое — несли носилки. Рядом брела Альмариан. Юноша приблизился и увидел Капитана. Верхняя часть его лица была скрыта окровавленной повязкой, и Фарамир увидел лишь приоткрытые серые потрескавшиеся губы. — Заберите Альмариан, милорд. — Фарамир узнал голос Кириона. Молодой человек шел неподалеку, волосы его были растрепаны, на порванном плаще виднелись бурые пятна. Судя по походке и землистому цвету лица, он тоже был ранен. Фарамир взглянул на девочку, ее лицо застыло подобно маске, в глазах стояли слезы. — Альмариан… — Он подошел и обнял ее. — Пойдем со мной. Она не сразу поняла смысл его слов, а потом помотала головой. — Отца заберут во Врачебные Дома… Его выходят, вот увидишь!.. — пообещал он. Фарамир поймал на себе мрачный взгляд Кириона, однако десятник промолчал. — Я не оставлю его… — наконец ответила она. — Ты сейчас ему ничем не поможешь… А где мама? К печальной процессии подбежала Эммериль. Увидев зятя, она ахнула и не смогла ничего сказать. Тем временем Дэнетору доложили о возвращении отряда капитана Вэантура. Побледневший Блюститель немедленно отправился во Врачебные дома, где встретил раненого капитана и его людей. — Сделайте все возможное, — велел потрясенный Дэнетор. Он оторвал взгляд от носилок и увидел сестру, внучатую племянницу и Фарамира. — Уведи Альмариан! — приказал он. — Я пытаюсь… — Нужно не пытаться, а делать! Услышав это, Фарамир взял девочку на руки и унес в Цитадель. Лекари занесли Вэантура внутрь, убрали плащ, которым он был укрыт, и сняли повязку с лица. Даже повидавший многое на своем веку Дэнетор закусил губу. Левую часть лица капитана наискось пересекала жуткая рана, глаза не было. Вэантур зажмурился от света, а потом все же разглядел Дэнетора. — Простите, государь… — с трудом произнес он. — Я… погубил людей… — По пыльной щеке скользнула слеза. — Не говори так… — Простите… Дэнетор судорожно вздохнул, чтобы не заплакать. Врачи осматривали искалеченного капитана. — Нужно зашить рану на лице, удалить остатки глаза и обработать глазницу. Правая рука сильно изувечена. Думаю, придется отнять. Готовьтесь, — велел лекарь своим помощникам. — Я могу остаться? — спросил Дэнетор. — Вы? Конечно, государь. Вы же не станете мешать или падать в обморок. Вэантура напоили отваром, который должен был притупить боль, отнесли светлую комнату и уложили на стол, застеленный чистой тканью. Судя по всему, несчастный понимал, что происходит и что его ждет. Хотя в комнате было натоплено, обнаженный Вэантур дрожал. — Привязать и дощечку в рот, — велел Лекарь. Раненого привязали широкими ремнями к столу и укрыли. Дэнетор взял его за здоровую руку. — Возьмите за запястье, государь, — сказал один из врачей. — Он же от боли так вам кисть стиснет, что сломает… Лекари промыли глазницу и зашили рану на лице, Вэантур тихо стонал. — Теперь рука. Дэнетор краем глаза увидел, как на простыню полетели алые брызги. Из горла раненого вырвался хриплый крик, после чего он потерял сознание. Когда все было закончено, бесчувственного капитана отнесли в одну из лучших комнат Врачебных Домов. — Он будет жить?.. — спросил Блюститель. — Он еще молод. Мы надеемся на лучшее. — Благодарю, — глухо ответил Дэнетор и покинул Врачебные Дома. В Цитадели он пришел к сыну. — Милорд, отец выживет?! — Навстречу ему бросилась Альмариан. — Лекари меня обнадежили, — тяжело опускаясь в кресло, ответил Дэнетор. — Я тогда вернусь домой… — тихо произнесла она. — Если понадобится, приходи в любое время!.. — сказал Фарамир. Девочка кивнула, поклонилась Блюстителю и вышла. Какое-то время отец и сын молчали. — Это моя вина, — наконец заговорил Дэнетор. — Ваша?! — изумился Фарамир. — Я отправил отряд в Итилиен, опираясь лишь на донесения обычных разведчиков. Не проверил, что там творится… — Отец покачал головой. — Вы… о Палантире? — Да. Последнее время Саурону понравилось использовать свой Шар, а у меня эти дни так болела голова и совершенно не было сил с ним бороться… Фарамир знал, что отец страдал мигренями с начала блюстительства, а последние годы от общения с хозяином Барад-Дура они стали просто невыносимыми. — Вы человек, отец. Лорд Эктелион вообще не использовал Палантир. Не корите себя. — Но если бы я хотя бы попробовал… — Вы все равно в таком состоянии не смогли бы противостоять Саурону. — Наверное, ты прав, — помолчав, согласился Дэнетор. “Небо, но почему это должен был быть именно Вэантур… Лучший капитан Минас-Тирит и… сын Амариэ…” — неожиданно для Фарамира Дэнетор опустил голову и заплакал. Блюститель никогда не позволял себе плакать на людях, и потому на Фарамира это произвело сильнейшее впечатление. — Пожалуйста, отец. — Сын подошел и обнял его. — Не нужно. “Небо… Как же я устал быть сильным”, — с горечью подумал Дэнетор. Вечером Фарамир пришел во Врачебные Дома. — Как капитан Вэантур? — спросил он. — Пока без памяти. Фарамир заметил грустную Альмариан и подошел к ней. — Что дома? — положив руку на плечо, спросил он. — Как мама? — Лежит… Она когда его увидела, упала в обморок. — Может, тебе лучше пойти к ней? — С ней бабушка. Фарамир кивнул. На следующий день Вэантур пришел в себя, правда, лекари не хотели пускать к нему ни жену, ни дочь. Альмариан побежала к Фарамиру. — Пожалуйста, скажи им пустить меня!.. Я смелая, даже если он обезображен, не испугаюсь! — Давай навестим его вместе. Старший лекарь покачал головой, но все же пропустил их к раненому. — Альмариан!.. — обрадовался Вэантур. Она обняла его, и он попробовал обнять ее в ответ. Фарамир молчал и кусал губы. Капитан взглянул на него. — Как хорошо, что ты остался… Судьба уберегла тебя. Юноша опустил голову. — Не вини себя… Значит, ты еще нужен. — Вэантур улыбнулся. — Моя же жизнь как воина и капитана закончена. Зато малышка Альмариан не будет больше переживать, верно? Теперь я всегда буду дома. “Такой ценой…” — подумал Фарамир. — Я останусь с отцом, — сказала Альмариан. — Конечно. Поправляйтесь, господин капитан, — поклонился Фарамир и вышел. У дверей он заметил Кириона. Рука молодого офицера была на перевязи. — Как командир? — спросил он. — Будет жить. — Хоть так. Они помолчали. — Урук-хай? — понял Фарамир. Кирион кивнул. — Ты бы видел, сколько их было… — покачал он головой. — У нас не было шансов. — Тем не менее, вы вырвались. — Какой ценой… Спустя несколько дней Блюститель созвал очередной Совет Минас-Тирит. Настроение у всех было подавленным. — Давно мы не теряли капитана и отряд… — заговорил капитан Аэгнор. Все взглянули на мрачного Блюстителя. — Увы. Мордор становится сильнее. Нам же все труднее ему противостоять. — заговорил Дэнетор. — Последние годы нам неплохо удавалось их сдерживать, и, боюсь, мы начали переоценивать свои силы… Многие закивали. — Чтобы подобное не повторялось вновь и вновь, нам нужно быть еще осторожнее, — продолжил Блюститель. — По словам выживших воинов, они были ошеломлены количеством уруков. Теперь, как это ни ужасно, именно урук-хай чувствуют себя хозяевами Итилиена. Но это не значит, что мы будем сидеть сложа руки. Я уже объявил по стране набор новых рекрутов. Мы должны увеличить численность каждого отряда, чтобы встреча даже с большим количеством уруков не превращалась в подобную катастрофу. Ибо как бы ни был талантлив капитан и отважны его воины, — при этих словах Дэнетор взглянул на старшего сына, — при значительном перевесе сил гондорцы уже ничего не могут сделать. — Если для обычных орков критическим считается десять особей против одного нашего воина, то что с уруками? — спросил один из Старейшин. — Уже двойное превосходство в числе — опасно. Тройное, как мы могли убедиться, — смертельно, — ответил Дэнетор. — Но как бы тяжело нам ни было, оплакивая погибших, мы не должны забывать и о живых героях. Младший капитан Ородрет, сумевший в столь сложной ситуации собрать остатки отряда и прорваться к реке, заслуживает того, чтобы стать капитаном. Десятник Кирион, несмотря ни на что спасший жизнь своего командира, отныне становится младшим капитаном. Спустя десять дней лекари сказали, что могут отпустить Вэантура домой. — Но ему нужно по-прежнему аккуратно промывать глазницу и смазывать шрам и культю. — Я не смогу, — побелела Мирриан. — Тогда… Пусть господин капитан приходит во Врачебные дома, — вздохнул врач. — Я смогу!.. — неожиданно для самой себя произнесла Альмариан. — Научите меня, и я всё буду делать сама. — Что ж. Тогда приводи отца и смотри, как это делается. Постепенно научишься. Девочка кивнула. Теперь Альмариан почти не приходила в Цитадель, оставаясь рядом с искалеченным отцом. Когда у Фарамира выпадали свободные часы, он старался их навещать. — Кириона сделали младшим капитаном?.. — узнав новости, обрадовался Вэантур. — И ведь ничего мне не сказал. Вот разбойник. В двадцать четыре года!.. Для простого дворянина это очень рано. Молодец. — Наверное, не захотел хвастаться, — ответил Фарамир. — Согласен. Он будет на своем месте. Уверен, он еще и капитаном станет. Храбрый, ответственный и толковый парень. Мне он всегда был очень симпатичен… Если жизнь позволит, — спохватился он. Фарамир кивнул. — Если бы не Кирион и его ребята, меня бы точно убили. Хотя… — Вэантур убедился, что дочка не слышит его. — Иногда мне кажется, что это не жизнь. Хотя… моя девочка всё равно ужасно рада, что я уцелел. Буду жить ради нее. Хотя, боюсь, со временем могу стать ей в тягость. В последних словах капитана Фарамир почувствовал горечь. От тетки он знал, что для Мирриан произошедшее оказалось непосильным ударом, и та, хоть и не оставила мужа, теперь почти избегала его, не в силах принять случившуюся с ним страшную перемену. — Не станете, — заверил Фарамир. — Ведь вы остаетесь таким же добрым и любящим отцом, как и прежде, и потому всегда будете ей нужны. Вэантур взглянул на него своим единственным глазом и улыбнулся. В комнату вернулась Альмариан и принесла лекарство. Фарамир собрался уходить. — Я провожу, — сказала девочка. — Ты в моем шарфе… — заметила она. — Шарф замечательный. Мягкий и очень теплый, — ответил Фарамир. — Спасибо, что приходишь. Отец привык что-то делать. А теперь… Боюсь, он думает, что теперь никому не нужен. Хотя Кирион и другие уцелевшие ребята тоже его навещают. Он же многих из них готовил, когда был командиром учебного отряда. Почему он там не остался?.. Альмариан заплакала, а Фарамир не знал, что ей сказать и как утешить. (C) 2023 murzwin