Блюститель

В ту ночь мало кто спал в Минас-Тирит. Даже люди, не знавшие близко семьи Фионгила и Исильвэн, были в подавленном состоянии. — Небо, — говорил жене Вэантур. — Я хоть успел жениться на чудесной девушке, и у нас есть наша Альмариан… А он лишь только начал жить. Как же это жестоко… Мирриан вздохнула и погладила удрученного мужа по руке. — Ты сделал для Минас-Тирит всё, что мог. От тебя ничего не зависит. — Я понимаю, Мирриан! Но разве сердцу от этого легче? Иные люди говорят, что судьбы человеческие неслучайны. Что за ними стоят Высшие силы. Но разве такое горе может быть отмерено людям чьей-то волей? Благой волей — ведь нас учат, что Создатель и Валар благи… — Я не знаю ответа на этот вопрос. Порой мне кажется, что Небо отвернулось от Гондора… — Она заметила дочь. — Альмариан, уже очень поздно, иди и ложись. Мирриан уложила мужа в постель, Вэантур в конце концов уснул, а сама она вспоминала, как потеряла дитя. Сына — это был мальчик… Повитухи сказали ей, но она так и не решилась поделиться этим с мужем. Если бы Вэантура тогда не схватили уруки… Их сыну было бы уже пятнадцать, — Мирриан вытерла слезы, — и, кто знает, возможно, у них бы родились еще дети. Если бы эта безжалостная стрела не попала Фионгилу в глаз… Эти твари вовсе не такие меткие, этому орку повезло!.. Какая-то пара дюймов!.. И радостный Фионгил вернулся бы в Минас-Тирит, и счастливая Исильвэн бросилась бы к нему на шею… А через несколько дней все офицерство Столицы праздновало бы их свадьбу. Долго не спала и Альмариан, вспоминая странное выражение лица невесты, когда она увидела мертвого Фионгила. “Вот вам и свадьба!.. Бедная Исильвэн. Люди увидели не ее радость, но смерть”. — Она вспомнила Фириэль и Нэрвэн, и слова последней о том, что каждая девушка хочет, чтобы ее радость разделило как можно больше людей. “По-моему… если по-настоящему любишь, то все это не важно”. — Альмариан не нужен был ни подвенечный наряд, ни праздничный пир, ни свидетели. — “Если бы… Я была бы готова жить с ним в лесу в уединенном домике на краю света”. Боромир ушел пить с друзьями, Дэнетор взял с него клятвенное обещание, что тот не уйдет в Итилиен без его благословения. — Поклянись памятью матери. — Отец, вам недостаточно моего слова?! — возмутился Боромир. — Разве когда-нибудь я его нарушал? — Нет, сынок. — Дэнетор подошел и обнял его. — Тогда почему?! — Ты очень горяч, а сейчас еще и убит горем. Праведный гнев может захлестнуть тебя. Гондор не может потерять такого воина. Когда Боромир ушел, Дэнетор и Фарамир поднялись в покои Блюстителя. — Налей вина, малыш, — попросил Дэнетор. Юноша наполнил два кубка. Фарамир ожидал, что отец заговорит, но Блюститель молчал. — Отец… — Что ты хочешь услышать? Для семей Фионгила и Исильвэн это большое горе. Я хотел бы им помочь и хоть как-то утешить, но слова не вернут им детей. — Понимаю. — Что ж, похоже, наступила твоя пора стать помощником капитана. Фарамир кивнул. — А следующим — Диора. — Но… он же в гвардии. — Он хороший воин. Конечно, ему будет нужно несколько раз сходить в Итилиен, чтобы подучить местность. У нас осталось не так много людей, чтобы не трогать гвардейцев. Через день в одной могиле похоронили Фионгила и Исильвэн. На девушке было надето ее свадебное платье. Боромир и Фарамир присутствовали на погребальной церемонии, где, казалось, собралось не меньше половины жителей Столицы. Пришел и Вэантур с дочерью. Говоря поминальное слово, Наследник Минас-Тирит поклялся отомстить за друга, однако, как бы ни переполнял праведный гнев гондорцев, все понимали, что их возмездие никак не затронет главного виновника их страданий. Дэнетор помог старшему сыну подготовить карательный поход в Итилиен, и когда спустя неделю Боромир вернулся домой, истребив множество орков, некоторые горожане воспряли духом. Отчасти это помогло и Боромиру. — Мы нашли их логово и вырезали не меньше шестисот голов. Ты подумай! — делился он с младшим братом. — Ага. — Ты не впечатлен, — вздохнул Боромир. — Если бы это могло воскресить Фионгила или Исильвэн… — Чем меньше орков, тем меньше вероятность, что это случится вновь, — проворчал наследник. — Хотя эти твари плодятся, словно крысы или тараканы. Прошло грустное лето, Фарамир дважды побывал в Итилиене и оба раза благополучно вернулся. По-видимому, на какое-то время орков, действительно, стало меньше, но Дэнетор и его капитаны понимали, что это ненадолго, и не обольщались. Зная, что это может быть лишь затишьем перед бурей, Блюститель время от времени заглядывал в Палантир и смотрел, не собираются ли войска на западной границе Мордора. Саурон тоже не забывал про Гондор, и потому в один из дней хозяин Барад-Дура и государь Минас-Тирит встретились вновь. В тот день Фарамир со своим отрядом был еще в Итилиене, и Дэнетор боялся невольно выдать сына. Блюстителю и в этот раз удалось закрыть свой разум от Саурона, однако это стоило ему больших усилий, и когда Фарамир вернулся в Цитадель, первое, о чем он узнал было то, что отец серьезно занемог. — Вернулся. Это хорошо, — встретил его Боромир. — Может быть, отцу станет полегче. — Что с ним?.. — Разболелась голова. Настолько сильно, что он даже согласился, чтобы я позвал лекарей. Те сказали, что такая боль может быть предвестником удара, и недавно пустили кровь. Пойди к нему. Фарамир поднялся в отцовские покои и очень тихо постучал. Ему открыл один из лекарей. — Можете войти, — ответил на немой вопрос юноши врач. Дэнетор лежал в полутемной комнате, в миску под локтем стекала кровь. — Довольно, — тихо сказал Блюститель. — Государь… Учитывая, что вы часто страдаете от сильных мигреней, лучше перестраховаться. “Небо, я же с постели не встану несколько дней…” — подумал Дэнетор. Впрочем, сил спорить у него не было. Фарамир, неслышно ступая, подошел к постели. — Ты вернулся, малыш?.. — заметил его отец. Юноша кивнул, сел рядом и взял его за руку. Наконец лекарь остановил кровь и перевязал Дэнетору локоть. — Теперь выпейте это лекарство и постарайтесь уснуть, милорд, — сказал врач, поднося Блюстителю небольшую чашу. — Как прошел поход?.. — Государь, ваш сын здесь, рядом с вами. Постарайтесь не думать о войне, — вмешался лекарь. — Вам нужно как следует отдохнуть. Вскоре Дэнетор уснул. Фарамир осторожно разогнул ему руку и убрал под одеяло, а потом ушел к себе. Он побывал в купальне, немного поспал и снова вернулся к отцу. — Сколько времени ему придется оставаться в постели? — спросил он у одного из лекарей. — Думаю, не меньше двух-трех дней. Он очень изможден. Да и кровопускание, естественно, не добавляет сил, но у нас не оставалось выхода, так как мы опасались удара. Фарамир снова сел рядом с отцовской кроватью. “Если он все равно будет лежать…” Когда лекари ненадолго вышли, он решил поговорить с Дэнетором. — Отец… — Что, сынок. — А если нам уехать в Пеларгир? — В Пеларгир?.. — Вы все равно лежите. Мы сядем на корабль. Пока он спускается по течению, вам должно стать получше. Проведем неделю у моря и вернемся. В любом случае, вам нужно как следует отдохнуть. — Ты же помнишь… — Вы все равно сейчас не можете ничего делать. Боромир взрослый, и он справится. — Саурон узнает… — Ему ничего не стоит выяснить, что вы больны. Это после встречи с ним вам стало хуже? — Да. — Тогда ему наверняка известно о вашем состоянии. — Ты прав… — Дэнетор задумался: соблазн был велик. — Сейчас сентябрь. Еще очень тепло, но уже не жарко. Если понадобится, мы немедленно вернемся. Вы можете взять с собой Палантир, чтобы следить за тем, что происходит в Итилиене и на южной границе. — Нет, малыш. Палантир брать нельзя. Саурон сразу поймет, что я не в Минас-Тирит, а в Пеларгире… Фарамир заметно расстроился. — Но… Из того, что я последний раз увидел… Он не готовит нападение в ближайшие дни. — Пожалуйста… Дэнетор подумал. — Позови Боромира. Наследник немедленно пришел к отцу. — Вы хотите уехать?! — изумился он. — Я знаю… что это неправильно. Но сейчас от меня совсем нет проку. — Наверное, вы правы… Лекари сказали, что вам необходим отдых. А в Минас-Тирит вы не удержитесь и займетесь делами, я вас хорошо знаю. Поезжайте и не волнуйтесь, я справлюсь. А в случае нужды — немедленно вас извещу. — Тогда… Фарамир, подготовь все, что нужно. Следующей ночью Минас-Тирит покинул маленький отряд, который достиг Харлондской гавани и сел на корабль. Дэнетора сопровождали младший сын, лекарь, личный слуга и четверо гвардейцев. Накануне в Столице было объявлено, что Блюститель серьезно заболел, и потому его отъезд удалось сохранить в тайне. Еще спустя день коменданту Пеларгира сообщили о том, что его хочет видеть какой-то очень знатный юноша, судя по его облику и манере держаться. — Чем могу быть полезен? — спросил комендант. — Я Фарамир, младший сын блюстителя Дэнетора, — представился посетитель. — Рад вас видеть, милорд. Чем могу служить? — Мне и моему отцу нужно остановиться в Пеларгире. — Вашему отцу? — переспросил комендант. — Значит ли это, что… Государь тоже здесь? — Да, но прошу сохранить это в тайне. — Что-нибудь случилось?.. — Нет, но мой отец нездоров, и лекари настоятельно советовали ему отдохнуть. — Лучшего места, чем Пеларгир, в сентябре трудно представить, — с готовностью согласился Комендант. — Конечно, в Гондоре есть такие места, как Дол-Амрот, Линхир или Эделлонд, — спохватился он, — но все они расположены намного дальше от Столицы. — С нами лекарь, слуга и четыре воина, всего восемь человек. — Мне кажется, вам лучше остановиться не у меня, а у родителей моей супруги. В часе неспешной езды от Пеларгира у них хороший дом на берегу моря. Они живут довольно уединенно, прислуги у них мало, и потому, учитывая, что приезд государя не должен получить огласку… — Я понял и очень вам признателен, — поклонился Фарамир. Комендант дал им провожатого, и вскоре Дэнетора и его свиту радушно приняли в большой старинной усадьбе. Сын предлагал ему передохнуть, но Блюститель первым делом решил пойти к морю. — Последний раз я видел море еще до твоего рождения, малыш… Почти четверть века назад, и кто знает, увижу ли когда-нибудь еще. Даже не верится, что это случилось. — Отец остановился и какое-то время смотрел на сверкающую лазурную гладь, а потом подошел к воде и начал раздеваться. — Вы пойдете купаться? Вы уверены, что вам не станет хуже?.. — Мне дорог каждый час здесь. И от моря мне точно не станет хуже. Дэнетор зашел в воду и поплыл. На какой-то миг он перестал быть старым блюстителем и почувствовал себя молодым и полным сил человеком, или даже ребенком, в очередной раз приехавшим к брату бабушки в Линхир. Фарамир поплыл следом, стараясь не мешать и в то же время быть рядом, если отцу станет плохо и ему понадобится помощь. Они покинули небольшую уютную бухту и увидели вдали пеларгирскую крепость. “Похоже, он действительно решил накупаться за все эти годы”, — подумал юноша спустя пару часов. — Отец… Вы все-таки нездоровы. Может быть, вернемся?.. — осторожно спросил он. — Ты прав. Будет хуже, если я с непривычки простужусь и больше не смогу искупаться. — Дэнетор повернул обратно. Они вышли из воды и сели на нагретые солнцем большие камни. — Какое славное место. Дно и берег пологие и песчаные. В этой бухте должно быть хорошо детям. Жаль, я так и не побывал с тобой на море, пока ты был маленьким. — Главное, что мы все же приехали к нему вместе, — ответил сын. — Заметил, какой красивый цвет у воды?.. У берега она голубая, потом бирюзовая, а на глубине синяя. — Заметил. Когда они вернулись в усадьбу, Блюститель неожиданно попросил у хозяина бумагу и краски. Тот немного удивился, но послал человека в Пеларгир, и весь вечер Дэнетор рисовал. — Что вы рисуете? Море? — спросил сын. — Да. Наш залив. Ночью Дэнетору приснился странный сон. В бухте вместе с детьми купался молодой мужчина. Он был похож на Дэнетора, но тот так и не смог до конца понять, он это или нет. К тому же у этого человека было больше детей, чем у него, и старшими были девочки. Одна чем-то напомнила ему Альмариан… “Наверное, мои давние мечты о дочери так дают о себе о знать”, — подумал он. Дэнетор вспомнил слова сестры о том, что и дочка, скорее всего, была бы похожа не на Финдуилас, а на него. В этот раз Фарамир взял с собой покрывало и полотенца и после купания они долго лежали на берегу. “Почему я не родился в Дол-Амроте или Линхире?.. Если бы я жил где-нибудь в приморском Гондоре, то, возможно, и Финдуилас не ушла бы так рано”. — Дэнетор смотрел на медленно проплывающие облака. “Хоть бы в Минас-Тирит ничего не случилось и отцу не пришлось немедленно ехать назад”, — переживал Фарамир. (с) murzwin