Блюститель

Через день проведать отца приехал Фарамир. — Ты решил присоединиться к нам, — обрадовался Дэнетор. — К сожалению, пока еще нет… Я попросил разрешения вас навестить. В Городе много дел, а государь во время коронации подтвердил мое блюстительство. — Конечно. А что ему делать? В отличие от него, у тебя есть опыт управления, ведь ты столько времени помогал мне, — проворчал Дэнетор. Фарамир улыбнулся. — Все же постарайся от него поскорее отделаться. Нужно заняться восстановлением замка, а я уже стар… — Я попробую. — Сын поднялся, взял большой ларец, который привез с собой, поставил его перед Дэнетором и открыл. — Наше знамя… — тихо произнес старик, аккуратно коснувшись плотной белой ткани. — Да. И когда Замок восстанет из руин, оно будет развеваться над Итилиеном. Дэнетор кивнул. — Король сделал меня принцем этих земель, — помолчав, сообщил сын. Старик усмехнулся и покачал головой. — Отец… — начал Фарамир, когда убедился, что их никто не слышит. — ? — Дело в том… Война закончилась и… — Конечно, тебе нужно жениться, — согласился старик. — Кто знает, может быть, я всё же доживу до рождения твоего сына. — Эовин, племянница короля Тэодена… — В Гондоре не осталось девиц? — хмыкнул Дэнетор и отпил вина. — Дело в том, что она… — Скажи, она тебя любит? — прямо спросил отец. — Дело в том, что она была влюблена в государя Элессара… — В кого?.. — не понял старик. — В лорда Арагорна. Элессар — его коронационное имя. — Небо! Сколько же у него имен? Торонгил, Арагорн, Элессар… Обычно свои имена без конца меняют прохвосты и жулики. Фарамир засмеялся. — Послушай, так если она в него влюблена, пусть он на ней и женится, — предложил Дэнетор. — Дело в том, что у него уже есть невеста из эльфов. — А-а, то есть, леди из человеческого племени для него недостаточно хороша… Мальчик мой, а ты-то здесь при чем?.. — Она, леди Эовин, так страдает… Мне жаль ее. И если бы мы поженились, то это укрепило бы союз Рохана и Гондора. — Мне, конечно, тоже по-своему жаль ее, но, поверь мне, лучше жениться по любви, а не из жалости. И если новоиспеченный государь… Элессар не хочет своим браком укреплять союз Рохана и Гондора, то это вовсе не обязательно делать тебе. Кстати… У твоего дяди имеются целых два неженатых сына. Пусть поможет своему сюзерену с укреплением союзов. — Вы считаете, мне не нужно делать ей предложение?.. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, Фарамир. Если бы она любила тебя, я бы принял ее как невестку. Но она тебя не любит. — Возможно, она могла бы полюбить меня со временем… — Малыш… если уж ты готов жениться лишь из сочувствия, то женись тогда на девушке, которая уже много лет преданно любит тебя. — О ком вы, отец? — Я говорю об Альмариан. — Альмариан?.. Нет, отец, она… — Если ты слеп и ничего не замечаешь, это вовсе не значит, что она тебя не любит и не страдает. И если уж ты не веришь мне, то открою тебе, что мне о ее чувствах рассказала тётушка Эммериль. Жаль, что поздно. Но и сейчас еще можно всё исправить. — Альмариан любит меня… — повторил Фарамир. — У нее добрая и благородная душа, и она искренне желает тебе счастья. Но если ты женишься на девице, которую даже не любишь и которая не любит тебя… Ты просто разобьешь ей сердце, — закончил Дэнетор. — А как же капитан Кирион?.. — К сожалению, моя сестра старательно вбила ей в голову, что брак между вами невозможен. А несчастный Вэантур уговорил стать женой Кириона, чтобы после его смерти она не осталась совсем одна. Она любит тебя и только тебя. Ошеломленный Фарамир поднялся и вышел. Альмариан нашлась на кухне, где месила тесто. Заметив его, она улыбнулась. — Валакар набрал столько малины. Хочу испечь несколько пирогов, чтобы всем хватило. — Альмариан… скажи… Это правда?.. — Правда что? — Что ты… По-видимому, она догадалась, о чем он говорит. Альмариан побледнела, развернулась и убежала прочь. Он догнал ее, схватил за руку, развернул и обнял. Она осторожно обняла его в ответ и закрыла глаза. “Если я сейчас проснусь… я не вынесу этого и… утоплюсь”, — подумала Альмариан. Внезапно она заметила на поясе Фарамира маленький кинжал. Дрожащей рукой она осторожно вытащила его, чтобы полоснуть себя по пальцу, однако будучи опытным воином, он сразу заметил это, резко отстранил ее и разжал ей кисть. Кинжал со звоном упал на пол. — Что ты делаешь?! — рассердился он. — Я бы скорее умерла, чем причинила тебе вред!.. — Верю. Но зачем тебе мой кинжал?.. — Я хотела убедиться, что не сплю… — неохотно ответила она. — Небо!.. — пробормотал он. — Альмариан… Почему ты не сказала мне раньше?.. — Боялась потерять… то, что у меня все-таки было… Твое внимание… твою… дружбу. Он вздохнул и покачал головой. “Теперь он решит, что я странная, если не хуже…” — в отчаянии подумала Альмариан. — Ты не спишь, — неожиданно сказал Фарамир, наклонился и поцеловал ее в губы. — Здесь… здесь нас увидят… — когда он отпустил ее, прошептала она. — Ну и что… После ужина Фарамир сообщил отцу, что женится на Альмариан. — Конечно, — согласился Дэнетор. — И не думаю, что вам нужно еще что-то или кого-то ждать. — А госпожа Эммериль? — Ничего, я напишу ей и сообщу о том, что вы поженились. Пусть знает, насколько она ошибалась. Приедет — значит, приедет. Фарамир кивнул. Ближе к полуночи он простился с отцом и ушел спать. Проходя мимо комнаты Альмариан, он заметил, что свет еще не погашен, тихо постучал и вошел. — Я останусь у тебя?.. — Конечно… — обрадовалась она. На следующий день Дэнетор позвал Альмариан и предложил ей выбрать что-нибудь из платьев Финдуилас. Девушке было неловко, она понимала, что для старика это память, но все же выбрала для бракосочетания белое платье, изящно вышитое жемчугом и сиреневым и серебристым шелком. Вечером она умело подогнала его по своей фигуре, с улыбкой вспоминая так пригодившиеся ей бабушкины уроки рукоделия. Спустя еще день, когда платье и скромная праздничная трапеза были готовы, Фарамир и Альмариан в присутствии Дэнетора, слуг и гвардейцев обменялись клятвами верности. Утром она сняла кольцо Кириона, коснулась его губами и убрала. “Прости, Кирион… — произнесла она. — Я рада, если ты умер счастливым. И ни о чем не жалею… Но теперь я стану женой человека, которого так люблю. Небо… Неужели это все-таки случится…” Она сама надела платье, сама красиво заплела свои густые темные волосы и в назначенный час вышла к жениху. “Как я мечтала стать его женой даже и в маленьком лесном домике”, — неожиданно вспомнила Альмариан и улыбнулась. Теперь она могла не скрывать свои чувства, и Фарамир подумал, что Анкалимэ никогда не смотрела на него с такой любовью, нежностью и восхищением. Клятва была произнесена, после чего все выпили за их здоровье, а потом новоиспеченный принц Итилиена увел свою супругу гулять. — Мы восстановим замок, — сказал он, сжимая ее руку, — а вокруг разобьем огромный сад. В нем будут белые розы в память о моей матери, душистые кусты чубушника для тебя, ароматная сирень и шелковые ирисы… И летом наша спальня будет полна их благоуханием. Счастливая Альмариан кивнула. — Теперь самое время подумать и о достойном жилище, — за ужином заметил Дэнетор. — Я говорю о восстановлении замка. — Я уже об этом думал, — отозвался сын, — правда, есть одно… препятствие. — Это еще какое? — Первое — это отсутствие у нас средств. При всем уважении к нашему семейству, мастерам нужно кормить семьи. — Согласен. — Но что нам тогда делать? Попробовать занять у принца Имрахила?.. — Нет, сынок, не нужно. У твоей мамы как у дочери Дол-Амротского принца было хорошее приданое, которое было полностью помещено в казну. Как бы то ни было, теперь это твои и только твои средства. У меня есть подробная опись. Мне кажется, там должно хватить на строительство замка. — Это замечательно… Но дело не только в деньгах… — Что еще? — спросил отец. — Все мастера сейчас заняты восстановлением Нижнего яруса Минас-Тирит, и свободных людей почти нет. — Вот это серьезнее, — согласился Дэнетор, которому очень хотелось увидеть заново отстроенный замок его предков. — Что ж… Придется подождать. Альмариан молчала и внимательно слушала. Последние ошеломительные дни не оставили ей времени для размышлений. Теперь же она внезапно осознала, что если бы Фарамир женился на знатной леди, то получил бы вместе с ее рукой совершенно не лишние в его положении средства. Фарамир заметил, что она снова погрустнела. — Что случилось? — спросил он. — Ты была такой счастливой… Она не ответила и обняла его. “Я должна сделать всё, чтобы он никогда не пожалел о том, что женился на мне…” Спустя день после брачной церемонии Фарамир простился с отцом и Альмариан и ненадолго вернулся в Минас-Тирит. Гэндальф заметил на его руке обручальное кольцо. — Ты… женился?!. — удивился Волшебник. — Да, — улыбнулся и кивнул Фарамир. “Хм… Вот это не очень кстати. Была надежда, что он отвлечет на себя леди Эовин. Но что есть, то есть”. Однако, к облегчению Арагорна, вскоре Эомер, его сестра и их люди покинули Минас-Тирит, чтобы со всеми почестями предать погибшего короля Тэодена земле. Следующие недели Фарамир разрывался между Минас-Тирит, где у него хватало хлопот, и Эмин-Арнен, где его с нетерпением ждали отец и жена. В июне новый домик старого Блюстителя отыскала Эммериль. — Ну и жилище ты себе нашел… — сказала она брату. — Здесь я независим от этого северянина. Иногда свобода важнее статуса или удобств. — Да уж… — хмыкнула пожилая дама. — А все же молва о тебе оказалась верной. Ты неисправимый гордец. Имея особняк в Цитадели, поселиться в избушке в лесу… — Не такая уж это и избушка… Дом хороший, каменный, довольно просторный. Он явно был построен для зажиточной семьи. А что до особняка… Здесь я даже начал сколько-то спать. Так здорово, когда за окном по ночам шелестят деревья… Эммериль помолчала, а потом снова не выдержала. — Ты все-таки позволил этой настырной девчонке стать женой Фарамира. — Почему я не должен был?.. Вряд ли он нашел бы еще девушку, которая бы так преданно его любила. Теперь я знаю, что, если покину этот мир, он не останется один. На Альмариан можно опереться. — Она не подготовлена для роли леди. Тем более для роли супруги Блюстителя или госпожи целой провинции. Боюсь, вскоре Фарамир начнет краснеть из-за нее, разочаруется и пожалеет о том, что женился на ней. — К любой роли можно подготовиться, и при наличии определенных качеств это не обязательно делать с пеленок. Альмариан — жена блюстителя, но она не государыня Гондора. А к тому времени, когда в Эмин-Арнен и Итилиене появятся жители, думаю, Альмариан научится справляться с ролью доброй и милосердной госпожи. И ее знания в области лечебного дела куда полезнее для супруги принца, чем умение искусно играть на арфе или вести ничего не значащую приятную беседу. — Что ж… тебе виднее, — проворчала Эммериль. К несчастью, Альмариан услышала часть этого разговора, и слова бабушки больно ранили ее. Нет, она не боялась показаться недостаточно утонченной для жены принца. Но ей была невыносима мысль, что Фарамиру может быть стыдно за нее, и потому, когда спустя месяц муж завел разговор о том, чтобы она поехала с ним на королевскую свадьбу, она испугалась. — В Столицу прибыл лорд Элронд со свитой. В День Преполовения Лета король женится на его дочери, леди Арвэн. Мне хотелось бы, чтобы ты поехала со мной. Отец и так демонстративно избегает нового государя. Если подобным образом будешь себя вести и ты… Как бы то ни было, я признал этого человека гондорским королем, и нам необходимо выказывать ему почтение. — Но тогда отец останется один… Став невесткой Дэнетора, Альмариан начала называть старика отцом, что было ему очень приятно. — Он отпустит тебя. — Я должна поговорить с ним… — сказала Альмариан и пошла к старику. — Конечно, поезжай, доченька. Я подожду вас. За два-три дня со мной точно ничего случится. — Но… — Для тебя это первое появление в качестве госпожи Итилиена, — усмехнулся он. — Я дам тебе два совета. Первый: пусть тебя на торжества одевает муж. У него отличный вкус, и ты будешь прекрасно выглядеть. Второй совет: больше молчи и слушай. Такие люди всегда кажутся умнее болтунов. В остальном положись на Фарамира. К тому же в центре событий будет новоиспеченная королева, а не ты. Тебе не о чем волноваться. Дэнетор оказался прав, и поездка в Минас-Тирит не только не огорчила Альмариан, а наоборот, придала ей уверенности в себе. Муж не разочаровался в ней, более того, Фарамир выглядел вполне радостным и довольным и с гордостью представлял гондорской и арнорской знати свою супругу. Вскоре после свадьбы Арагорн решил проводить хоббитов и вместе с молодой эльфийской женой и ее свитой покинул Столицу. Фарамир, как блюститель, временно возглавил Минас-Тирит. Альмариан поехала вместе с ним, вскоре к ним ненадолго присоединился и Дэнетор. — А ведь, казалось бы, у Высших сил не должно быть любимчиков, — задумчиво сказал он, глядя на Белое Дерево в цвету. В конце лета нового Блюстителя ожидал неожиданный, но приятный сюрприз. Заниматься восстановлением и озеленением Города прибыли гномы из Эребора и эльфы Трандуила. Фарамир немедленно предложил обескураженным появлением конкурентов гондорским мастерам отправиться на Восточный берег и заняться восстановлением Итилиена. Были отремонтированы или заново отстроены дома в близлежащих селениях, и туда из Столицы и ее окрестностей перебралось немало жителей. В основном это были люди, преданные роду Блюстителей и не хотевшие видеть во главе Гондора чужака. Спустя два года после свадьбы Фарамира и Альмариан леди Итилиена благополучно родила красивую девочку, которую назвали в честь матери Дэнетора Эленвэ. Еще три года спустя на свет появилась маленькая Финдуилас. Старик души не чаял во внучках, радовался дочерям и Фарамир. Альмариан же начала переживать о том, сможет ли она родить мужу наследника. Наконец был восстановлен и Эмин-Арненский замок, и над его главной башней был торжественно поднят белоснежный стяг блюстителей. Старик не спеша обошел жилые покои. Одна из комнат выходила окнами в сад и была обставлена точь-в-точь как спальня Финдуилас во Дворце. Даже все мелочи лежали на своих местах. Дэнетор позвал Фарамира. — Спасибо, сынок… — сказал старик, — я вижу, что ты попытался полностью воссоздать мамину комнату. Фарамир улыбнулся. В свое время он специально зарисовал покои матери, чтобы попытаться вернуть отцу эту такую дорогую для старика память. — Но… знаешь… Это все же не то… — Дэнетор тяжело вздохнул. — Ведь она… не жила здесь. Но все равно, спасибо. Тем не менее Замок ему очень понравился. Небольшой, но удачно спланированный, он получился красивым, удобным и по-своему уютным. Однако любимым местом Дэнетора в его новом жилище стал огромный сад. Лучшие садовники Лоссарнаха потрудились над его созданием, и весной и летом он утопал в цветах. Альмариан быстро освоилась с ролью хозяйки Замка, и слуги говорили, что хотя госпожа и бывает строгой, она всегда справедлива и строже всех относится к себе. Минуло еще два года. В конце очередной зимы молодой Блюститель снова уехал в Столицу, однако уже на следующий вечер ближе к полуночи вернулся. На улице было непривычно холодно даже для этой поры, на улице дул сильный ветер, время от времени шел снег. Альмариан поспешила вниз. — Замерз? — Она смотрела на его побелевшее лицо. — Идем, тебе нужно срочно согреться. Они поднялись в ее покои. — Почему ты не остался в Минас-Тирит? Нет, конечно, я очень рада, что ты уже дома… — Если бы ты знала, как я от него устал… — признался муж и опустил голову на ее плечо. Альмариан ласково погладила его волосы. — Выпей горячего бульона и скорее ложись. Он послушался, жена легла рядом и обняла его. Спустя месяц она поняла, что снова ждет ребенка. Малыш родился в пасмурный ноябрьский день, и повитухи с радостью сообщили Принцу и его отцу, что у них появился наследник. Когда малыша искупали, запеленали, и Альмариан немного покормила его, Фарамир принес крошечного сына Дэнетору. — Он очень на тебя похож, — заметил старик. — Ты уже думал, как ты его назовешь? — Я всегда хотел назвать сына Боромиром, — признался Фарамир. — Знаешь… Для меня Боромир только один. К тому же судьба обоих Боромиров в нашем роду была печальной… Я не суеверен, но не стал бы так называть мальчика. — Кирион?.. Или, может быть, Барахир? — предложил Фарамир. — Его имя совсем не обязательно должно быть блюстительским. — Я бы назвал его Вэантуром, но Альмариан сказала, что ее отец специально просил не называть так ребенка, и именно потому, что его жизнь сложилась трагично. — Можно назвать его Эарнилом. Красивое королевское имя. — Альмариан оно тоже нравится. — Вот пусть и будет Эарнилом. Дремавший малыш проснулся и открыл глаза. — Какие темные вишенки… Прямо как у Альмариан, — заметил Дэнетор. — Или как у вас, — засмеялся Фарамир. Мальчик рос умным и ласковым и, естественно, стал любимцем всей семьи, с дедом же его связывала особая дружба. Пока внук был совсем маленьким, Старик был готов часами качать его колыбель, а когда Эарнил подрос, рассказывал ему сказки и подолгу гулял с ним в прекрасном Эмин-Арненском саду. Однажды летом, когда Эарнилу было пять лет, Дед предложил ему сходить к Андуину. К этому времени он совсем состарился, ходил, опираясь на посох, и мальчик попробовал отговорить его. — Но это же так далеко… Вам будет тяжело. — Ничего, малыш. Сегодня я чувствую себя бодрее, чем обычно. Они вышли из ворот замка и медленно пошли на запад. Наконец могучие деревья расступились, и на другом берегу за рекой перед ними открылся вид на величественный Белый город. Дэнетор сел, прислонившись к стволу огромного дуба, Эарнил примостился рядом, старик обнял его и с нежностью потрепал его густые темные волосы. В Замке наступило время обеда, но ни Дэнетор, ни Эарнил не появились. Прежде такого не случалось, и Фарамир начал беспокоиться. — Дедушка говорил, что хочет сходить с Эарнилом к Андуину, — вспомнила Эленвэ. Родители переглянулись, и Фарамир, внезапно вскочив, выбежал из зала. Альмариан бросилась за ним. Они нашли их под деревом. Старик сидел, прислонившись к широкому стволу, и, казалось, спал. Мальчик дремал, положив голову Деду на колени. Фарамир склонился над отцом, затем опустился на колени, взял за руку и прижался щекой к его ладони. Запыхавшаяся Альмариан замерла неподалеку, прижимая руки к груди, стараясь не разрыдаться. Она всегда восхищалась Денетором, а в последние годы очень привязалась к нему. Зная, что ему оставалось немного, она с ужасом думала о том, что он скоро уйдет, и сейчас, когда это случилось, чувствовала себя вновь осиротевшей. Наконец Фарамир поднялся, вытер выступившие слезы, осторожно взял спящего Эарнила на руки и понес домой. Через день Дэнетора похоронили на склоне холма, напротив Минас-Тирит, как он когда-то завещал невестке. Эарнил, Эленвэ и Финдуилас горько плакали, горевали и Фарамир с Альмариан. Их утешала лишь мысль, что их настрадавшийся отец наконец встретился с теми, кого он так любил. (C) 2024 murzwin