•┈✧༺♡༻✧┈•
Божество покоя и Богиня воды проходили мимо арок сада, почти выйдя из него. Они разговаривали о буквально только что законченном совете, чья тема была об учащенных разрушениях миров, которые были сотворены самими полубогами, а то и их создателями. Лололошка пытался в этой незамысловатой беседе всё-таки выяснить причину, по которой совершаются такие гнусные покушения. Однако как Ло не оговаривал, предполагал, гадал никак не получалось разболтать считай самую болтливую Богиню из всех существующих божеств. – «Если бы не её происхождение, то её быстро б свергли, – размышлял Бог, понимая, что уже ничего не удастся выяснить». Решив закончить беседу, Лоши услышал чей-то детский смех. Короткие белые волосы обрамляли такую же светлую кожу и алые, как сам огонь очи. Плащик с золотыми орнаментами различных узоров прятали почти всю фигуру создания Агния. Бог признал этот голосок. Попрощавшись с Акварией, он отошёл к источнику звука. Люциус же в свою очередь сидел на корточках, играя с некой оранжевой лентой. Её чешуйчатая кожица, что выходила на свет слегка поблескивала, будто она состояла из звёзд. Садовая змейка. Уже стоя за спиной мальчика Лололошка аккуратно позвал Люциуса. – Здравствуй, Люциус, – всё также улыбчиво отвечал Бог. Мальчик повернулся и словно чего-то боясь, раскинул руки по бокам явно что-то защищая за спиной, однако, подняв взгляд, полубог понял кто перед ним. Прятать, что-либо от него, было бесполезно, он всё равно не видит. Поднявшись и поклонившись, Люциус тем самым поприветствовал Бога покоя. – И Вам здравствуйте, господин Лололошка, – ещё пока мальчиком Люц не был таким грубым и тщеславным. Он вежливо ко всем обращался и кланялся. – Прошу Вас, не говорить отцу, что я здесь. Я уже ухожу! – С перепугу начал быстро тараторить полубог. – Люциус, – тоже наклонившись, пытался его успокоить мужчина, – можешь не бояться, я сохраню твою маленькую тайну, – поднимая руку к носу показывая тем самым, что он будет молчать. Мальчик оттопырил свои глазки с белыми пушистыми ресничками, не веря в услышанное. Отец бы быстро прогнал змею, а брат бы выдал его с потрохами. А Лололошка... Не то, что не наругал, даже пообещал сохранить его маленького друга. Чувствуя как в порыве доверия внутри его крохотного тела разливается тепло, Люц тут же накинулся на старшего крепко обнимая того за шею радостно благодаря Бога. Лоши улыбнулся ещё ярче, пытаясь держать равновесие, также слегка смеясь. За такой милой сценой наблюдал возле одной из самых дальних арок один ангелок. Его всё ещё обсидиановые волосы едва доставали до плеч, уходя назад в косу. Белоснежные крылья окрепли и теперь по длине полностью доставали до его ног. Его заостренное ушко украшалось с одной стороны серёжкой с белыми песочными часами и золотым песком внутри. Черная прилегающая кофта без рукавов была с высоким воротником, что закрывал всю шею. Прямые штаны смолистого окраса до щиколоток и босые ноги, которые были одеты в такой же тёмный цвет ткань без пальцев и пятки. Поверх был некий лиловый халат, уходящий в бок снизу, что прикрывал плечи и лишь нижнюю часть рук, оставляя серединный сгиб открытым. Халат завязывался чёрно-золотым пояском, оставляя при этом вверх открытым. На вид юноше можно было бы дать лет семнадцать. В своих руках он держал письмо и венок ромашек, синих роз, что так бы красили его любимого. Да вот только веночек мог и не дожить до коронации, ведь сейчас видя то, как к его будущему носителю лезут, даже лишь маленький полубожек, руки что сделали цветочную корону, готовы были порвать кого угодно. Только Джодаха божество так крепко обнимал. Только ангелу Лололошка так искренне улыбался и смеялся. Только его, будучи ребёнком, Ло брал на руки. И отдавать своего любимого он никогда не планировал. Ему было плевать, что мальчик ещё не осознаёт своих действий и своё место. Он не отдаст его. Не заметя, как сильно сжались кулаки, на ладонях показались капли крови. Видимо плохо удалил шипы. Правда, теперь этот венок дарить Лололошке Джодах не мог, он испачкал его своей кровью. Лепестки сразу же начали впитывать алую жидкость и вот уже когда-то беленькие бутоны ромашек окрашивались в грязно-алый цвет. Синие цветы роз становились темнее. Он был испорчен. Да... он был испорчен. Капли крови начали стекать с рук сына Времени медленными струйками. К этому времени Люциус уже убежал к отцу, дабы тот его вновь не наругал за самовольничество. Лололошка встал и попрощавшись с полубогом тоже хотел уходить, но услышал неизвестную капель, которой точно не должно было быть, прислушался. Со стороны арочного хода. Идя на звук, что не смещался Бог подошёл к израненному полубогу. – Кто здесь? – Спокойный голос вывел из транса мыслей ненависти и привёл рассудок в норму. Перья от неожиданности слегка встрепенулись и по ним, Лоши понял кто перед ним. – Джодах? – Голос сделался ещё более мягким, словно осознав, кто перед ним, Бог был счастлив. – Что с тобой? – Он прислушался ещё раз и понял, что звук капели исходил именно от ангела. А также запах крови. – Джодах, – на этот раз голос звучал чётче и даже твёрже, – прошу, скажи, где ты ранен? Ни видя, ни говоря не слово, он сразу понял, что стряслось с ангелом. Осознав это, Джодах попытался поменять тему, но Лололошка всё настаивал, и единственным выходом оставалось уйти. Однако заслышав звуки ухода, Ло плавно поднял руку к своей повязке, пальцами проводя по ней, затем резко опустил в сторону, словно что-то выкидывая. Вокруг полубога закружились в два ряда в перекрестье голубые глазки, что периодически моргали раз через раз, слегка качаясь то вверх, то вниз. Пока глаза смотрели на Джодаха, тот не мог двигаться. Бесконечная слежка была одним из излюбленных методов Бога. Подходя ближе Ло помимо крови почувствовал и запах цветов. Причем букета. Но сейчас было не до цветов. – Джодах, – встав уже перед полубогом, молвил старший, – прошу еще раз, скажи, где кровоточит. Помявшись, но при этом понимая своё положение, ангел решил всё-таки сказать. Сдался он лишь от того, потому что не хотел, чтобы его любимый волновался за него. Он волнуется за него... Это мысль грела душу и сердце. Улыбка невольно заиграла на бледно-красных губах Джодаха. Щеки также налились алым румянцем. – Прошу простить меня, господин Лололошка, – начал он тихо, дабы не показать свою радость, но начал медленно добавлять уверенности и даже нотку весёлого настроения. – Я хотел сделать Вам подарок, но по своей же неаккуратности поранил руки. К сожалению, Ваш подарок был окрашен моей кровью, я глубоко извиняюсь перед Вами, – он бы поклонился, да вот заклинание Бога всё также сдерживало его. Заклинание развеялось, и Джодах мог двигаться, но он никуда не уходил. Будет ли он уходить от своего счастья? Всё продолжая улыбаться ангел вспомнил и о письме. Поглядев на него он заметил, что и оно было окровавлено. Даже тут ему не повезло. Выдохнув и беря ладони ангела, словно чувствую, что именно они ранены, Ло почувствовал и букет, и некую бумагу. Джодах же не ожидал такого от Бога. По ощущению Лоши понял, что ошибался. Это был венок, причем по запаху видимо ромашки и розы. Бумага напоминала небольшой прямоугольник. Видимо это письмо. По печати на нём слепой понял, что письмо было особенным, не простыми записями. Оно передавало слова в нём прямо в мысли получателя, будто с ним говорил даритель этого письма. Обычно подобное письмо писалось специальными чернилами, что и передавали пожелание прямо в мысли. Печать лишь служила для обозначения вида письма. – Джодах, – удивлённым голосом, будто не ожидая именно подобного подарка, проговорил Лоши, – это... мне? Даже не поняв, чего именно он засмущался, Лололошка только благодаря крови уже и на его руках вспомнил, что изначально хотел вылечить руки полубога. Слыша такой голос, ангел сначала подумал, что шатену не понравился подарок, но заметя на щеках лёгкий румянец, был готов засветиться от счастья. От своего счастья. Лололошка тоже к нему неравнодушен? Может даже что-то испытывает. Пока надежды грели разум и сердце Джодаха, Ло примерно понял раны рук. Всего напросто маленькие ранки от шипов. Приняв подарок из рук, и положив пока его на воздух, на попечение глазкам, он поднёс ранения к своим губам. Подув на них кровь перестала течь, маленькие царапинки закрывались, оставляя прежнюю чистую кожу. Наблюдал ангел за всем этим с приоткрытыми устами, ведь впервые видел то, как Бог кого-либо лечит. Его дыхание было тёплым, что приятно согревало руки. Чего только стоили его прикосновения. Ничем не израненная слегка бледноватая кожа, прямые пальцы и нежно-бежевые ногти. Капли крови попали между пальцев. Всю его чистоту портила эта дрянная кровь. – Раны исчезли? – Мягко и заботливо, почти шёпотом спросил Лололошка. – Да, – в отличие от теплого голоса, его звучал холодно. Ему хотелось избавить эти изящные ладони от такой ужасной жидкости. – Господин Лололошка, позвольте мне очистить Вас от моей ошибки, – он бы сказал это более приземлёно, более просто, но только его он признавал как Бога и говорить по-другому просто не мог. Слов Джодаха Лололошка не понял, но когда исцелившие пальцы сжали крепче его ладони, то шатен подумал, что речь идёт про кровь. – Я не против Джодах, но не стоит так официально ко мне обращаться, – в знак своих слов он преподнес обе ладони к своим губам и поцеловал верхние фаланги пальцев. – Ты ведь мне не чужой. Ласково промурлыкал Лоши. Если бы его глаза всё ещё были на месте, то он мог бы увидеть, как почти незаметный до этого румянец, словно лоза винограда начал расти по всему лицу. Широко раскрытые глаза любовались и ликом напротив, и всё теми же окровавленными руками. Рот был приоткрыт, а внутри горло поселилась настоящая пустота; ни слова не могло пройти через эту пустошь. Сердце забилось чётче, что было слышно его эхо в ушах и опустелом горле. В животе запорхали бабочки, что всегда летали лишь при одном виде на этого Бога. Отчего-то та лёгкость превратилось в приятный рой, что осел ниже. Резко стало сложновато дышать. Глотая пару раз вечерний воздух, Джодах обнял своего любимого за талию. Опустив свою голову ему на плечо, он считал, что на его любовь ответили взаимностью. Сладкий аромат кешью, что исходил от Лололошки сводил полубога с ума. Лоши же было приятно от неожиданных объятий. Он чувствовал, как сильно сжали его одеяния на спине и видимо его слова много значили для Джодаха. Почему-то раньше этого Бог не замечал. Считал, что просто ангелка Смотрящий воспитал довольно послушным, а так как Ло выше по статусу Джодаха, то и к его словам он будет прислушиваться. Но оказывается, Лололошку он всегда слушал так покорно, потому что дорожил им, как близким человеком. Стало приятно, что его так сильно ценят. Также прижав парня к себе, пальцы вновь полезли в агатовые локоны. Ему вспомнилось то время, когда Джодах был ещё совсем крохой, что спокойно помещался у него на руках. Закончив с объятиями Джодах, наконец, повёл Ло к фонтану, откуда и омыл его руки. Окровавленные подарки были приняты, да вот только ангел всё ещё чувствовал за это некую вину. Но сейчас, когда уже почти стемнело и дневная звезда, лишь немного освещала нижние стены дворца, проникая к фонтану так, что Лоши был чуть ли не в золотых тонах, руки ангела потянулись к столь желанному лику. Не успев понять, что произошло, как губы Лололошки были сомкнуты устами Джодаха. Тёплые руки на щеках Бога напоминали о реальности. Проникший язык аккуратно проходился по небу и самому мокрому органу. Резко разорванный поцелуй по инициативе Ло, от которой Джодах сам отпрянул назад, понимая, что натворил. Лололошка томно дышал от сильного удивления и держал пальцы руки возле губ, словно не зная, что делать. Ангелу же были понятны свои следующие действия. Бежать. Бежать куда только можно и нельзя, но только подальше отсюда. Без согласия, предупреждения и даже признания просто так нагло втянул в поцелуй своё божество. Грех. Это останется его смертным грехом на всю жизнь. Уже планируя убегать, ангел вдруг почувствовал сильную хватку на своём запястье. Только одно существо могло его схватить. Даже не оборачиваясь и не пытаясь бежать он почувствовал то как текут слёзы по его щекам. Не быть ему любимым своим Богом. Не стоило даже стараться и искать нужные цветы, писать то письмо. Бросить эти чувства в ближайшую канаву и забыть о его путеводном свете. Не его он свет, не его он любовь... – Джодах, – прозвучал спокойный, на удивление, голос, что был как плен для ангела. Он действительно напоминал птицу в клетке, и этой клеткой была любовь к нему. – Прошу, посмотри на меня. Сопротивляться словам он не стал, знал, что не сможет. Повернувшись, но не смотря, Джодах почувствовал, как его волос коснулись. Невесомые поглаживание с улыбкой хозяина делали его положение не таким уж и жалким. – Прости, что так резко отстранился, – вежливо, даже извиняясь, не за свою вину, его голос теперь звучал гораздо тише и грустнее. – Я... не могу говорить красиво, – как же он ошибался. Для ангела любые слова этого божества звучали прекрасно. Запястье отпустили, но синяк видимо останется, – так что просто скажу, как есть. Я готов принять твою любовь и любить тебя, – признание звучало теперь тем же эхом, что и успокоенное сердце. Ему будет позволена эта любовь? – Однако у меня есть к тебе условие. Джодах было хотел выкрикнуть, что готов на любые условия, раз ему будет, наконец позволено любить и быть любимым. – Когда через триста лет ты достигнешь своего первого тысячелетий, признайся мне ещё раз, – может это звучало, как отказ, как разбитая и не взаимная любовь, но вот только полубог знал, что господин Лололошка не будет так жестоко с ним обращаться. – Признаться Вам снова? – Да. Только когда тебе исполнится тысяча лет, я буду твоим, – продолжая поглаживать смолистые волосы, подтвердил свои слова Лоши. – Всё-таки я гораздо старше тебя, Джодах. И это правда. Лололошка, как Бог существовал с далёких времён. Он был известен, как Бог покоя, что ради благополучия и сохранения своего мира вырвал свои глаза, дабы превратить их в пыль, что смогла открыть не только разум, но и душу каждого народа в его мире. После мироходцы родом с его мира разнесли эту легенду по многим другим мирам, и так об существование Бога покоя стало известно и иным божествам. По божественным годам он был ещё очень юн, наверно потому в нём и пылал тот огонь надежды и веры в лучшее. Так Лололошку нашёл Междумирец и буквально ещё дитём взял под свою опеку. Тогда Лоши можно было дать на вид всего десять лет. Восстанавливать глаза Лололошка настрого отказывался, говоря, что тогда прока от его дара народу не будет толка. Звучало ужасно как по-детски, но именно за такую решимость, за готовность принимать последствия своих действий и не жалеть о них, ценил и уважал больше всего Междумирец. А так их разница в возрасте исчисляется не столетиями, а парами тысячелетиями. – Хорошо, – склонив голову и слегка двигая ею в такт приятных поглаживаний, согласился ангел. – Я буду верен Вам и буду ждать. Улыбнувшись такому яркому заявлению, Ло должен был давать такие клятвы, но видимо это было не нужно. Наклонившись и поцеловав ещё раз свою будущую любовь, он прошептал ему: – *Тогда я тоже буду верен тебе и обязательно дождусь, – сказал он, надевая окровавленный венок, держа при этом в руках письмо. Лишь агатовые волосы слегка качаются на лёгком потоке ветра, что являлся свидетелем их тайного обещания на будущее.•┈✧༺♡༻✧┈•
В саду было одно место, которое мало кто посещал. Если пройти вдоль озера, уйдя слегка вглубь можно было повстречать небольшой коридор, что вёл полукругом к иному концу дворцового сада. Пустой коридор украшался девичьим виноградом, что своей алой красотой напоминал Лололошке недавнего нового Бога. Простые яблони своим ароматом также влекли Лоши прогуляться меж этого забытого коридорчика. Они стояли и благоухали уже за границей сада, но их чудный запах летал, по сути, по всей территории озера. И вот он здесь. Черное ханьфу, чьи рукава выпирали уже возле локтей, обрамляли наручами из черного нефрита с лазурными камнями - бриллиантами и лиловыми полудрагоценными аметистами, что плавно меняли друг друга, создавая интересный градиент. Пояс ханьфу был ярко-голубого цвета с чёрной лентой. Его волосы за это время отросли и после частой стрижки решил остановиться на длине до плеч, но всё равно собирает назад, что по сути не особо меняет его вид. Кудри расплавленного шоколада всё также падают на повязку уже такого же цвета, как и пояс лишь с изюминкой в виде чёрного глаза. Его волосы украшал также бело-синий венок, что когда-то давно был окровавлен. Стоя и «перечитывая» подаренное письмо, Лололошка ждал. Ждал, как и обещал. Силуэт с ало-черным градиентом крыльев и аметистовыми вкраплениями, что являлись глазами демонов, той же старой поступью голых ног направляясь к виноградному коридору. На осеннем и довольно морозном ветре развивался черный плащ с сероватым мехом, что выпирал ещё вперёд и такими же сероватыми лентами позади, придававшими более грациозный вид одежде. Спереди плащ застёгивался на серебряную цепь, точно нить, настолько звеня в ней, были близки. Под плащом была черно-белая кофта, что делилась пополам. Руки по бокам с самых кистей черных пальцев и почти до плеч были обделаны прилегающей тканью цветом вороньего пера с узорами, которые так и блистали на солнце. Палаццо белого цвета украшал корсет фиолетового винограда с цепями серебра и несколькими алыми бусинами на них. Величественный образ приближался к арке, с которой гроздьями свисала ещё юная слегка зеленоватая ягода. Подойдя к своему любимому он из вежливости поклонился, хоть и с новым статусом делать этого не обязательно. Письмо с рук Бога тут же исчезло в голубоватых искрах. За ним присмотрят глазки. Взяв освободившуюся руку в свою, Джодах поднёс её к своим устам и, поцеловав также аккуратно опустил, словно Лололошка состоял из хрупкого фарфора. – С днём рождения, – проговорил Ло возможно даже ошибаясь с присутствующим, но прекрасно зная, кто перед ним. – И первым тысячелетием, – по их условию Лололошка кое-что должен ему, но развернувшись и пойдя вдоль коридора, он лишь услышал тихий смех и шаги за собой. Шли они в спокойной тишине. Она не давила на двоих божеств, даже помогала созерцать столь красивое цветение. – Они мне напоминают твои новые крылья, – наконец решил хоть что-то сказать Лоши. Посмотрев на свои крылья, и слегка взмахнув ими, он прикрыл одним крылом бок своего любимого, тем самым создавая некие невесомые объятья. Шаг пришлось сбавить и подстроиться под медленный темп Джодаха. – Спешить нам некуда, – мысленно добавляя «теперь», – давай насладимся компанией друг друга. Только кивнув этим словам они, наконец, начали диалог. В основном их темы были не о чём и о всём. Они не виделись довольно давно. Может полвека их судьбы так и не пересекались, ведь каждый был занят своим делом. Пока Лололошка смотрел за своим миром, иногда спускался и жил, как обычный смертный, Джодах разбирался с проблемами времени, помогая отцу, попутно свергая тех полубогов, которые причинили своим, и не только, мирам уж слишком большой вред. Из-за большого поглощения сил, тем более полубожественных, его вид претерпел изменение. Цвет волос и крыльев буквально поменялись местами: волосы со смолянисто-черных окрасились в перламутровый белый, крылья с облачной белизны превратились в угольно-алые. Однако не было особо видно, чтобы Джодах как-то страдал от подобного преобразования. Волосы менялись постепенно, как и крылья с каждой линькой. Времени привыкнуть к новому образу у него было. И сейчас идя возле своего некогда недосягаемого божества, он был сам вылитым Богом, что изначально по его природе полубога было невозможно. – Значит, говоришь теперь у тебя другая окраска, – задумался Лололошка, представляя образ ангела в голове. – Выглядит довольно красиво, – хоть и не видя, сделал комплимент Бог. – Благодарю Вас, – его привычка обращаться к любимому на «Вы» была странна для шатена. – А я вот тоже всё никак не мог взглянуть на Вас полностью, – как-то задумчиво-наигранно произнес Бог. – Может, позволите, господин Лололошка? Упомянутый действительно не понял, про что говорил его спутник. «Не мог взглянуть полностью» – что это значило? – Я не особо понимаю, про что идёт речь, Джодах, – он пытался вспомнить, когда мог что-то пообещать ему или может сказать, но на ум ничего не приходило. Хмыкнув такому задумчивому виду, ангел остановился, притягивая к себе ближе объект обожания крылом. Теперь Лоши покоился на груди будущего возлюбленного. Только сейчас Ло понял их разницу в росте... По ощущениям беловолосый был выше шатена на целые две головы, а то и больше. Его прижали теперь руками на талии и приподняв подбородок чуть ли не прошептали в губы: – *Ваши прекрасные глаза, господин, – близка была возможность вновь прильнуть к столь манящим губам, но чернокрыл держался. Искренне держался. От такого предложения Ло был готов отпрыгнуть и завязать настоящий спор, ведь все знали, что именно произошло с его глазами и что он никогда не подавал их восстановлению. – Джодах, – на удивление ангела холодно начал Лололошка. Он схватил ту ладонь с черными пальцами, что держала его подбородок, и сжал до хруста, также мёртво говоря, – по льду ты тонкому пошёл. Отпустив руку и уже разворачиваясь, дабы пойти дальше, Ло никак не ожидал, что его притянут за талию вновь. – Прости, – это звучало правдиво, было слышно раскаяние и сожаление в томном бархате. – Не думал, что это будет настолько больная тема. Но Лололошка, – он наконец назвал его по имени. Без этого надоедливого «господин» просто по имени, – я хочу любить тебя всего, даже твою утерянную часть, – это прозвучало честно, как звон кристальной глади, без фальши. Он говорил правду. – Я пойму если для меня это останется навсегда под запретом, но могу ли я как-то снять это табу? Прошу, скажи, – он действительно хотел посмотреть на то, что «осталось» от его глаз? Положив одну руку на смуглые ладони и обводя черный градиент пальцев, другой он потянулся, дабы снять свою повязку. Раз они будут в тесных отношениях, раз будут любить друг друга, то и подобных секретов быть просто не может. И к тому же для Джодаха это будет некая проверка. На публику и для всех на показ он ходил лишь с повязкой. Но в своём земном доме или даже просто будучи одним он всегда снимал её. От ткани коже тоже надо отдыхать, даже если она и прикрывает такой изъян, как отсутствие глаз. Если Джодах хочет быть с ним, хочет любить его, пусть полюбит и изъяны своего возлюбленного. Остановившись на сантиметре от повязки, он уточнил: – Точно хочешь этого? – Вопрос, который был ответом на просьбу ангела. – Больше, чем что-либо, – проговорил он нежно, лишь бы не спугнуть такой интимный для них момент. Выдохнув и потянув повязку, ткань легко пала в его руки освобождая то, что считалось святым для многих смертных. Ослабив хватку на талии, чернокрыл дал возможность повернуться к нему передом. Повернувшись с пока что ещё закрытыми глазами, у Джодаха впервые появилась возможность полностью рассмотреть лик своего божества. Челка шоколада падала тонкими прядями на глаза, слегка прикрывая их. Его ресницы были густы и черны, что так подчеркивали его натуральную бледность. Сжав кулаки, Ло поднял веки и перед взглядом ангела предстали полностью пустые глазницы. Через них ощущался мертвецкий холод и при этом боль с глубочайшим состраданием ко всему живому. Та детская натура, что вырвала себе самолично, когда-то прекрасные очи отражалась, точно зеркало той сохранившейся души. Глазницы не кровоточили, наоборот признаков крови тут даже не было видно, будто за ними тщательно ухаживали. Были видны слабые синяки под глазами, но они были почти незаметны. Веки часто моргали, словно от непривычки пустоты. – Скажи что-нибудь... – Может Ло не особо волновало, что думают другие о его поступке, но ему было явно некомфортно, когда так пристально смотрят прямо в его «глаза». Приложив свои смолистые пальцы к бледноватым щекам, Джодах стоял в восхищение от такой, казалось страшной картины. Живой человек, прекрасно выглядев при это имел в прямом смысле, мертвые глаза. Их отсутствие могло спугнуть кого угодно. Но вот стоит крылатое божество и любуется этим так, словно они являлись самой красой вселенной. Его трогало то насколько была у них трогательная и отчаянная история. Не восхваляя себя за это, а оставаясь с таким же кротким характером он смог доказать себя и как божество, и как хранитель своего мира. Пустая красота очей его любимого была будто порождение той пустоты, Черной дыры, в которой могло погибнуть всё живое. Однако именно в ней и хранилось всё живое. Именно она даровала всем «дом». И именно эта пустота глазниц напоминала Джодаху мир, в котором случившиеся кровопролития превратились в не забытую память и дань. То есть, обо всех мирах. – Они прекрасны, – как под гипнозом произнес, чернокрыл, – ты прекрасен с ними, – заявил он, целуя его в лоб. Не веря услышанному Лололошка открыл рот, явно, хотя что-то сказать, но слова от невозможного комплимента застряли глубже, чем каким-то комом в горле. Быстро начав моргать, а потом, успокоившись, он как будто в чем-то убедился. Теплые руки всё ещё держали его лик. Поцелуй губ чувствовался на лбу. Получается, всё является правдой? – Джодах, – улыбаясь, он обратил и внимание на то, как слабый румянец окрасил щеки, которые он держал, – поцелуй меня. От неожиданной просьбы ладони со щёк отстранились на пару сантиметров. Поцеловать? Сказать это так спокойно, но при этом видно волнение этой самой просьбы. Переложив руки на талию, Ло точно получив команду, перенёс свои разжатые руки, из которых выпала повязка, на шею, что действительно была теперь выше. – Я надеюсь, ты не против, – что именно значили эти слова, Лололошка понял, как только начался поцелуй. Сомкнув губы, напротив, в хватке партнёра шатен почувствовал инородное тело в своей полости. Сплетав и лижа языки друг друга, это придавало их поцелую излишнюю сырость, что уже текла изо рта. С ней стали слышны причмокивания и желанность утолить тот голод, который они оба накопили за трехсот лет. Желая выдохнуть, Ло случайно сделал это в поцелуе, из-за чего послышался приглушенный стон. От подобного инцидента Лоши отстранился от таких же сырых губ, оставляя лишь тонкую прозрачную ниточку и слегка торчавшие языки, что быстро спрятались за зубами. По подбородку слегка текла слюна, что довольно сильно надоедала. Уже собравшись её стереть, как ощущение вновь тепла на коже дало о себе знать. Стерев ненужную жидкость, Джодах решил уточнить цель просьбы: – Лололошка, почему ты попросил меня поцеловать тебя? – Вопрос был скорее риторическим для Ло, но прямым для ангела. Отвернув от потоков ветра всё ещё открытые глазницы, Лоши решил их всё-таки закрыть. Смотря уже с закрытыми глазами на возлюбленного, стало понятно, что вопрос требует ответа. – Я хотел убедиться, что это правда, – вроде говоря и правдиво, а вроде и нет, проговорил Лоши. – Ты не веришь, что моя любовь к тебе настоящая? – Джодаху это было скорее больно слышать. Он понимал почему Лололошка мог так думать. Боялся спугнуть его своими глазницами, да вот только слова ангела про любовь всего своего божества были истинной, которая была стара, как время. – Я прошу, дай мне время и докажу тебе правдивость всех моих слов. Приглушённый смех скрашивал резко напряжённую атмосферу. Вновь прильнув быстро к любимым устам и просто чмокнув их, Бог покоя был в этот момент счастливей всех. Если бы он мог плакать, то наверняка бы залился слезами. – Я тоже тебя люблю, – услышав такие долгожданные слова, то бесконечное счастье и радость также захлестнуло Джодаха. – «Любит... Он любит меня, – повторяя в мыслях секундное признание уже в новом затяжном поцелуе».