***
Первой жертвой стал Лю Цингэ. Его бедный шиди летел на пик Цинцзин, ничего не подозревая, чем Шэнь Юань собирался воспользоваться. Лорда Байчжань он увидел ещё издалека, поэтому почти никак не отреагировал, когда он резко возник рядом с ним, принося с собой лёгкое дуновение ветра. — Шэнь Цинцю, — поздоровался Лю Цингэ, параллельно спрятав меч в ножны. — Добрый день, Лю-шиди, — кивнул в ответ Шэнь Юань. — Что привело тебя на мою гору сегодня? Лю Цингэ молча достал из-за пазухи веер с белыми росписями птиц на зелёном шёлке, и с насыщенным красным цветом деревянных пластин. — Веер? — удивлённо констатировал Лорд Цинцзин, принимая вещь в свои руки. Вот хоть убей, он не мог вспомнить, чтобы у него был такой. Шэнь Юань перевернул его, рассматривая узоры, явно выполненные рукой талантливого мастера, и пару раз взмахнул им. — Прошу простить, Лю-шиди, но у меня точно не было такого веера. Лю Цингэ на мгновение сжал губы и отвёл взгляд, а потом сказал: — Это подарок. Если не нравится — можешь выбросить его. Ох, понятно. Шэнь Юань спохватился: — Этому Шэню нравится, — сказал Лорд Цинцзин, ещё раз бросив взгляд на веер. Белые птицы, которые по форме напоминали журавлей, летели клином, а по бокам шёлка были нарисованы листья какого-то дерева. Шэнь Юань не очень хорошо в этом разбирается, но похоже на листья липы. Вернув взгляд на идеальное лицо Бога Войны, он закрыл веером нижнюю половину лица и неторопливо обмахнулся. — Благодарю за подарок, Лю-шиди. Лю Цингэ мысленно убился головой об стену. Открытый взгляд Шэнь Цинцю переворачивал в нём всё верх дном. В действительности он же немного нервно сглотнул и снова отвёл взгляд. — Тогда хорошо. — Составит ли Лю-шиди компанию этому Лорду? — спросил Шэнь Юань, желая прогуляться. У него целое неограниченное желание Шан Цинхуа и он не может проиграть! Он просто обязан победить в этом споре! Лю Цингэ уверенно, и, как показалось Шэнь Юаню, слишком целеустремлённо кивнул. Как будто согласился сражаться в войне, честное слово… Изящным движением руки Лорд Цинцзин пригласил Бога Войны следовать за ним, после чего пошёл в сторону бамбукового леса. Шэнь Юань завёл пустяковый разговор «о погоде», раз уж они гуляют, можно немного посотрясать воздух ни о чём. Так как шиди не сказал ни слова против, Шэнь Юань позволил себе продолжить. — Как проходит обучение на горе Байчжань, Лю-шиди? — спросил он обмахиваясь новеньким, красивеньким веером. В буйстве зелёного вокруг и с золотыми лучами солнца, проникающими через заросли бамбука, Шэнь Цинцю смотрелся гармонично в своём ханьфу цвета цин. А вот Лю Цингэ в своих бело-синих одеждах разительно выделялся. Но, по мнению самого Шэнь Юаня, божественная красота Бога Войны позволяла ему везде выглядеть правильно и на своём месте. — Они не знают за какой конец меча им держаться, — нахмурился Лю Цингэ, но его лицо практически моментально сменило выражение, когда яркие, почти светящиеся изумрудные глаза пронзили его взглядом поверх веера. — Лю-шиди стоит быть немного более снисходительным к своим ученикам, — мягко пожурил его Шэнь Цинцю и Лю Цингэ бездумно кивнул, готовый согласиться со всем, что скажет этот небожитель, только потом очнулся. — Тогда они ещё больше разленятся, и совсем заниматься перестанут. «Ну да, они же так много выучат, пока ты их по полу мордой возишь!» — вздохнул мысленно Шэнь Юань, в реальности же просто прикрыв глаза. — Это дело шиди, но этот шисюн советует хотя бы раз предложить им какую-нибудь награду за старания. — Этот Лю подумает, — кивнул в итоге Лю Цингэ. Потом он спросил: — Как дела у Шэнь Цинцю? Теперь можно аккуратно начинать поворачивать разговор в нужную сторону. — У этого Шэня всё хорошо, — заверил его Шэнь Юань. — Мои ученики очень старательные и преуспевают во время уроков. С такими результатами этот Лорд может не волноваться об их будущем, когда его не станет. Реакция Лю Цингэ была незамедлительной: он нахмурился сильнее, чем за весь день и резко напрягся. — Тебе не стоит так говорить. — Почему? — искренне удивился Шэнь Юань, качнув веером. — У всего живого есть начало и конец. — Этот Лю позаботится о безопасности Шэнь Цинцю до его вознесения! — внезапно с горячей пылкостью заверил его Лю Цингэ. Даже схватил за рукав ханьфу, чтобы обратить на себя внимание. Они остановились и Шэнь Юань непонятливо уставился на шиди. — Ничего не сможет навредить Шэнь Цинцю, этот обещает! Шэнь Юань удивился, честно. «Неужели достаточно было один раз его спасти от искажения, чтобы он теперь вознамерился нести крест долга на своей спине до становления Небожителем?» — недоумевал Огурец, опустив взгляд на зажатый между пальцев сильных рук его шиди рукав ханьфу. Лю Цингэ, поняв, куда смотрит его шисюн, вспыхнул словно спичка и тут же отпустил рукав Шэнь Юаня. Он сделал шаг назад. — Этот просит прощения, — буркнул Бог Войны, не смотря на шисюна. — Ничего страшного, — Шэнь Юань покачал головой. — И не стоит давать обещаний в порыве эмоций, которые не сможешь выполнить. — Но я не!.. — тут же возникнул Лю Цингэ, однако Шэнь Юань заткнул его взглядом. — Спасибо, Лю-шиди, но не обещай. Недовольно поджав губы, Лю Цингэ решил не отвечать ничего, но остался при своём мнении. Он собирался выполнить своё обещание, что бы Шэнь Цинцю ему не сказал против. — И так, Лю-шиди, как прошла твоя миссия? — сменил тему Шэнь Юань, желая вернуть разговор в более спокойное русло. Для начала достаточно.***
К разочарованию Шэнь Юаня на этой неделе к нему никто больше не решил забежать на праздные разговоры. Причин посетить соседние пики всё не находилось, так что по окончанию недели Шэнь Юань поплёлся на пик Аньдин, ныть о своей «никомуненужности» брату-Самолёту. — Значит, кроме Лю Цингэ к тебе никто не заходил? — переспросил Шан Цинхуа, наливая им чай. Вечер только начинался. — Не-а, — буркнул Шэнь «Цинцю» Юань. — Вот как не надо — в собственном доме нельзя развернуться, чтобы не наступить на Горного Лорда, а вот как надо — перекати поле! Никому не нужен! Погибаю под макулатурой и никто даже не пискнет про надобность увидеть уважаемого Лорда Шэнь Цинцю. — Вообще-то, ты злодей-ублюдок, так и должно быть, — неопределённо хмыкнул Шан Цинхуа. — Похерил мне весь сюжет, ушёл в тотальный ООС и ещё на что-то жалуешься. — И что, что злодей? — взвился Шэнь Юань, сжав в руке пиалу с чаем. — Лю Цингэ ведь регулярно таскается ко мне! Шан Цинхуа выпил немного чая, поставил пиалу на низкий, довольно недорогой столик, подпёр подбородок ладонью и понимающе кивнул. Непревзойдённый Огурец закатил глаза. — Может, он и таскается, чтобы контролировать подозрительного ублюдка, согласен, но ведь разговаривает. Значит, терпения на разговоры с Шэнь Цинцю хватает! На этот моменте брови Шан Цинхуа взлетели до волос. — Ты считаешь, что Лю Цингэ бегает к тебе из-за того, что ты… типа «подозрительный»? — он уточнил, говоря как можно медленнее, с подозрением косясь на друга. — Ну да? Я понимаю, что я спас его в пещерах Линси, и у него незакрытый гештальт, парень в долгах не любит сидеть, но всё же… — Шэнь Юань пожал плечами и выпил чай. Ошеломлённый непроходимой тупостью такого умного человека, как Непревзойдённый Огурец, Шан Цинхуа машинально обновил им чай. Помолчав, он сказал: — Так, а через сколько ты собираешься умирать? — Я не собираюсь умирать! — возмутился Лорд Цинцзин. — Я намекаю на никогда, я надеюсь, не запланированные похороны самого себя! Это разное! — Окей-окей, не кипятись, — пошёл на попятную Лорд Аньдин. — Так через сколько? Схватив со стола печенье, Шэнь Юань начал его агрессивно жевать и думать. — Два месяца, — выдал в итоге он уверено. Но Шан Цинхуа неожиданно отрицательно покачал головой. — Не-а, так долго это скучно, — Самолёт проигнорировал направленный на него убийственный взгляд, задумчиво разглядывая кипы бумаги в своих покоях. — Месяц. — С ума сошёл? Как я за месяц должен пригласить всех на свои похороны, намекая окольными путями?! — …три недели, если учитывать то, что мы поспорили неделю назад, — растянул губы в отвратительной, издевающейся улыбке Шан Цинхуа. — Да пошёл ты! Ты и твой дерьмовый спор! — Уже сдаёшься, Огурец-бро? В лицо Шан Цинхуа прилетел веер.***
Вернувшись на Цинцзин далеко за полуночь, Шэнь Юань, нисколько не пьяный, принялся нервно думать. Три недели! Три недели, чтобы намёками заставить четырёх Горных Лордов поверить, что через три недели состоятся его похороны! Как этот старик должен такое провернуть?! Спать не хотелось совершенно, поэтому вместо тщетных попыток уснуть, Шэнь Юань принялся напряжённо думать. Теперь, когда срок выполнения задуманного настолько сильно урезали, он и сам начинал жалеть, что согласился на высокую ставку в виде любого желания. С любым другим человеком это было бы не так страшно, но он поспорил с Самолётом, с безмозглым автором этого мира, чьи идеи никогда не были хорошими. — Сам себе вырыл могилу, — убито сказал Шэнь Юань в тишину Бамбуковой хижины. Вздохнул. — Осталось только пригласить гостей на похороны… План вырисовывался крайне неудачным, с непродуманными дырами «а-что-если», и состоящий всего из двух пунктов: Найти повод посетить своих боевых братьев и сестёр. Прийти и поговорить. И это всё нужно было выполнить по нескольку раз с каждым из четырёх Лордов, чтобы каждый успел расшифровать танцы с бубнами Шэнь Цинцю. Три недели. У него всего три недели. Шэнь Юань увольняется.***
Следующей жертвой заговора между попаданцами пал Му Цинфан. Причина посетить Му-шиди появилась очень вовремя, как раз тогда, когда Шэнь Юань уже готов был пойти и внепланово спиться. Раз в неделю или две, в зависимости от занятости обоих, Му Цинфан регулярно приглашал Шэнь Цинцю к себе на гору, чтобы проверить его пораженные Неизлечимым меридианы. Один единственный раз в своей второй жизни Шэнь Юань был благодарен яду. Старательно давя в себе подозрительный для окружающих энтузиазм, Шэнь Юань направился на гору Цяньцао. Там его встретил один из старших учеников и провёл к покоям Му Цинфана. В своей голове Шэнь Юань зловеще смеялся: Му-шиди вызвал его на ковёр самостоятельно, ему даже не пришлось ничего выдумывать. Прости, шиди, но ты ближайшие три недели будешь подопытным кроликом! — Добрый день, Му-шиди, — поприветствовал хозяина дома Шэнь Юань. — Добрый, Шэнь-шисюн, — Му Цинфан пропустил его внутрь, предлагая присесть за чайный столик, а сам принялся заваривать чай. — Как шисюн себя чувствует? — Приемлемо, — за спиной лекаря послышался шелест раскрытого веера. — Неизлечимый не волновал меня с последнего осмотра. — Похоже, Лю-шисюн хорошо справляется с возложенными на его плечи обязанностями, — кивнул Лорд Цяньцао, ставя поднос на столик и садясь напротив гостя. — Верно, верно, — согласно кивнул Шэнь Юань, неторопливо обмахиваясь белым веером с бамбуковыми листьями. — Лю-шиди хорошо работает. Этому мастеру не на что жаловаться. — Вот и хорошо. В груди Шэнь Юаня цвел азарт и предвкушение. Он не успел сориентироваться и придумать, как же ему так прозрачно намекнуть, чтобы его поняли только спустя время, да и вообще с намёками на смерть у него не было опыта. Он мог только желать смерти неудачным персонажам, и говорил это прямым текстом, не видя смысла что-то завуалировать. Импровизация — его всё. — Му-шиди, — позвал лекаря Шэнь Юань, после глотка чая. Названный вопросительно посмотрел на него. Шэнь Юань изобразил задумчивость. — Тебе доводилось лечить тех, кто не хочет быть спасённым? Казалось, Му Цинфан был немного озадачен этим вопросом. Но отставил пиалу и на несколько секунд задумался. — Как правило, всех, кто в состоянии разговаривать ведут к обученным ученикам, получившим должное образование, чтобы без присмотра врачевать больных. У этого мастера пациенты обычно при смерти или же с достаточно сложными проблемами, раз с ними не могут разобраться другие, исключения — уроки учеников. — мужчина задумчиво нахмурился и Шэнь Юань неосознанно впился в это изменение выражения. — Но, да, на практике этого мастера случались… подобные инциденты. Зачем Шэнь-шисюн интересуется? Лорд пика Цинцзин прикрыл лицо рукавом и отпил чая. Оттягивал время, чтобы уверенно дать ответ. — Этому Лорду просто было интересно послушать, — ровно ответил он. Ни один мускул лица не выдавал то, что внутренне он ругался, клянясь в следующий раз придумывать что-то более остроумное, логичное и понятное. Му Цинфан выглядел явно не убеждённым, однако решил отступить: — Хорошо, этот Му поведает шисюну историю. Ещё во времена бытности этого Лорда главным учеником на Цяньцао доставили больную девушку, — начал повествование Му Цинфан. Неожиданно для себя Шэнь Юань обнаружил, что ровный, бархатный голос лекаря успокаивает его, даже не смотря на явно не самое приятное событие. Мысленно дал себе подзатыльник и сосредоточился. — Её семья пострадала от демонических культиваторов. Их чета стала жертвами неудачного обряда, из-за чего её родители скончались на месте, а сама молодая госпожа оказалась тяжело ранена. Она была адептом небольшой, молодой секты, однако после травмы во время обряда её меридианы оказались зверским образом разорваны и о продолжении культивации не могло быть и речи. На тот момент этот Му не видел ничего подобного, и именно незадолго до этого инцидента предыдущему Горному Лорду случилось отправиться на миссию далеко от Цанцюн. Поэтому этот вместе с другими мастерами Цяньцао взялись за дело. Что ж, звучало очень интересно, Шэнь Юань впитывал как губка, но это вообще не то, что он хотел слушать. Он хотел узнать, как ведут себя люди, потерявшие веру в жизнь и так далее. В прошлой жизни, да и в этой, ему не случалось встречать и общаться с людьми с суицидальными наклонностями, а ему это очень нужно было! — Меридианы молодой госпожи были в таком беспорядке и хаосе, что первым предположением этого мастера было то, что они взорвались. От сильнейшего искажения Ци или от её переизбытка. Этот Лорд до сих пор не может с уверенностью сказать, что именно хотели сделать демонические культиваторы, однако, что бы они не планировали, у них это не получилось, — Му Цинфан, чтобы занять руки, начал водить пальцем по краям дорогой, красиво расписанной пиалы. Шэнь Юань не отводил взгляда от руки лекаря. — Помочь восстановить её меридианы было невозможной задачей, однако просто убрать симптомы недугов нельзя: девушка регулярно страдала от сильных искажений Ци, так что если бы мы и убрали все боли в теле, слабость и прочее, следующее искажение вернуло бы всё на место. — Прошу простить, Му-шиди, что прерываю, однако этот мастер был уверен, что такое не лечится, разве ей можно было помочь? — в замешательстве склонил голову в сторону Шэнь Юань (на самом деле, лечится — папапа с главным героем, но Му Цинфану об этом знать не обязательно, тем более, что на тот момент и самого протагониста в теории не существовало). Му Цинфан запнулся на мгновение, взглянув на лицо Лорда Цинцзин, но потом продолжил без запинки: — Это так, шисюн совершенно прав. О том, к какому решению мы пришли, этот мастер сказать не может — конфиденциальная информация, — Му Цинфан приподнял уголки губ, когда Шэнь Юань просто кивнул и обмахнулся веером. — Но когда этот Му пришёл к девушке, он получил отказ от лечения. На убеждения, что это её единственный способ спастись, она безразлично отказалась снова. Кроме этого мастера уговорить её на процедуру пытались и другие лекари Цяньцао, но ответ получали одинаковый. Молодая госпожа скончалась от искажения Ци спустя месяц. Лорд пика Цяньцао закончил, и, взяв в руки пиалу, допил чай. Шэнь Юань тоже молчал, но сам он думал, как бы так всё повернуть, чтобы… — Му-шиди задавался вопросом, почему молодая госпожа отказалась от лечения? — спросил Шэнь Юань. Веер в его руках легко колыхался, создавая совсем незаметные потоки ветра, приковывал взгляд. — Возможно, вы могли бы ей помочь, исцелив её меридианы, восстановив здоровье и вернув жизнь в её тело. Однако травмы, полученные от рук демонических культиваторов были не только телесные, но и сердечные. Этот Шэнь уверен, что Лорд Му Цинфан понимает, о чём этот ему говорит. Лекарь внимательно смотрел в зелёные глаза. — Пожалуйста, Шэнь-шисюн, объясните, — чинно попросил мужчина, хотя было понятно, в объяснениях не нуждался. Шэнь Юань кивнул. Сейчас он будет толкать речь про синдром выжившего. — На её глазах её родители были принесены в жертву, будучи втянутыми в демонический обряд, и по воле Богов из всех осталась жива только она. Такое невозможно забыть, разве только потерять память совсем. Этот Лорд не берётся предполагать ход мыслей девушки, о которой ничего не знает, но может только представить себе, как глубоко это ранило юное женское сердце, — Шэнь Юань закрыл глаза и медленно вдохнул; в доме Му Цинфана витал воздух ладанных благовоний и травяного чая, который стоял на столе. Отчего-то Шэнь Юань думал, что весь пик Цяньцао пропах тем самым запахом больниц, который въелся в его прошлое тело от того количества их посещаемости. Однако дом Му Цинфана наоборот был уютным и тёплым. Открыв глаза он увидел на лице Лорда Цяньцао странное выражение лица и его горящие глаза, но не придал этому значения. Взмахнул веером. — Этому Лорду думается, что раз молодая госпожа отказалась лечиться, она… Стремилась к логичному концу. Странное выражение лица Му Цинфана скрылось под лёгким непониманием. — Этот невежественный не совсем понимает, — он поправил рукава. — Что подразумевает Шэнь-шисюн, когда говорит «стремилась к логичному концу»? «У всех здесь бзик на самоуничижение, — вздохнул мысленно Шэнь Юань. — Не подобает Горному Лорду называть себя невежественным.» — Этот мастер покажет на примере, — подался в объяснения он. — Если бы он оказался в патовой, безвыходной ситуации, когда всё потерянно, Цанцюн сгорел, ученики мертвы, демоны пришли к власти, и на его глазах умерла вся его боевая семья, этот мастер несомненно захотел бы последовать вслед за всеми. Конечно, вполне может быть, что при таком раскладе умереть этому Шэню будет нельзя, но таково желание будет. Этот мастер полагает, что подобное случилось и с молодой госпожой из истории Му-шиди. Люди, которые попали в ситуацию, из которой единственные выбираются живыми могут чувствовать за это вину. Осудите его за то, что он привёл очень практичный и реальный пример, который в теории мог превратиться в жизнь, этот Шэнь посмеётся вам в лицо. Шэнь Юань взял в руки пиалу. Чай в ней остыл и приятный запах трав стал горчить. В тёмной жидкости мужчина видел своё колеблющееся отражение, вернее, не своё, а предыдущего владельца тела. Они не так сильно отличались друг от друга, и Шэнь Юань при жизни был схож внешне с Шэнь Цинцю, однако лицо, которое носил Юань, выражало болезненность и абсолютную незаинтересованность в окружающем мире, а Цзю — ненависть к человечеству, злость и ядовитое превосходство. Как практически одно лицо могло выглядеть так по разному, Шэнь Юань не понимал. Задумчиво глядя в чашку, будто силясь найти в ней ответы на вопросы, Шэнь Юань не мог видеть, с каким выражением напротив него сидел Му Цинфан. Слышать что-то подобное от обозлённого, ядовитого, бескомпромиссного ублюдка Шэнь Цинцю было не то, что удивительно, а почти нереально, но вот он, сидит и вещает. Ещё больше Му Цинфана беспокоило то, как спокойно его шисюн говорит о своём желании, как он выразился, прийти к «логичному концу». Разумеется, шанс того, что пример всё ещё просто пример, намного выше, чем завуалированная просьба о помощи, однако… Черви сомнения не могли не грызть лекаря. Му Цинфан поджал губы и заставил себя вернуть своё самообладание. — Чай совсем остыл, — сменил тему хозяин дома неожиданно тихим голосом. Лорд Цинцзин поднял голову с абсолютно ровным выражением лица. Му Цинфан снова подумал о том, что поспешил с выводами, погорячился. А потом Шэнь Цинцю сложил веер и показал свои тонкие губы, с едва заметными отметинами зубов. Их и не заметить, если не присматриваться, а Му Цинфан… Смотрел и не мог не предполагать разное. — Шэнь-шисюн, позвольте этому проверить ваши меридианы. Шэнь Юань моргнул, а после протянул руку через стол, внутренней частью запястья вверх. — Этот старик совсем заболтался и позабыл изначальную цель визита. Лорд Цяньцао покачал головой и положил четыре пальца на пульс. — Этот шиди только рад разговаривать дальше. Больше они не говорили, пока Му Цинфан сосредоточенно прослушивал Ци Шэнь Цинцю. Лорд Цяньцао мог позволить себе волноваться или думать лишнее только в короткое свободное время, а пока он работает — в голове должна быть только работа. Поэтому, спустя время, проведя Лорда Цинцзин к радужному мосту, Му Цинфан отправился в кабинет, чтобы продолжить работу и не думать.***
В своей голове Шэнь Юань злорадно потирал лапки в предвкушении победы, считая, что этот день — точно его. Прогуливаясь по радужному мосту его очень неожиданно и совершенно случайно перехватил глава секты Юэ Цинъюань. Он, улыбаясь, предложил прогуляться вместе до Цинцзин. Памятуя про отвратительное отношение Шэнь Цинцю к главе, он хотел было отказаться, но, жертвуя своим и так довольно жалким подобием на канонический образ, Огурец согласился. Юэ Цинъюань расцвёл и последовал за своим шиди. Мысленно Шэнь Юань покрутил пальцем у виска, глядя на этого безумца. — Цинцю хорошо себя чувствует? — чинно поинтересовался глава. — Этому интересно, как продвигается лечение шиди. — Всё так же, Чжанмэнь-шисюн, без осложнений и без улучшений, — ответил Шэнь Юань, спрятавшись за веером. — Ничего удивительного, Неизлечимым этот яд называют не просто так. Добрая улыбка Юэ Цинъюаня омрачилась тусклой грустью, и мужчина отвёл взгляд, кивая. Шэнь Юаню хотелось тяжело вздохнуть. Ему всё ещё периодически вспоминалась та неловкая сцена, когда после его отравления Юэ Цинъюань и Му Цинфан от чего-то хотели возложить вину за случившееся на себя. Это было просто стечение обстоятельств и этот мастер сам подставился, господа заклинатели, расслабьтесь! — Главе Юэ нужно перестать так сильно беспокоиться об этом шиди, он не при смерти, — Шэнь Юань прикрыл глаза на пару мгновений, после снова открыл. — Это не стоит того количества внимания, которым жертвуют Горные Лорды. Пытаясь вернуть спокойствие Юэ Цинъюаню он умудрился навеять на него ещё больше тоски и грусти. «Как?!», — только и мог сокрушаться внутри Шэнь Юань. — Этот просит прощения, что его не было… — Глава Юэ, — прервал очередное самобичевание Лорд Цинцзин. — Прошу, перестаньте извиняться. Вы не провидец, и не могли предсказать подобного. Но мужчина неумолимо покачал головой, очевидно, желая самостоятельно загнать себя в яму презрения, раз уж ублюдок-Цинцю этим перестал заниматься. — Я должен был предположить подобное, — перешёл на менее официальный тон Юэ Цинъюань. — Если бы только я озаботился лучшей защитой перед отъездом, этого бы никогда… — Этот мастер в порядке. — с нажимом перебил его Шэнь Юань, сверкая глазами над веером с намеком на недовольство. — И пока что не собирается умирать. Если через, допустим, три недели этот Лорд будет на грани смерти — он примет это извинение. А пока, Чжанмэнь-шисюн, извольте перестать себя унижать. «Блеск, — Шэнь Юань в своей голове метафорически спрыгнул головой вниз на скалы. — Вообще ничего креативнее не придумал. И где твои мозги, когда они так нужны?» Юэ Цинъюань запнулся, на какое-то мгновение выглядя разрывающимся между желанием, чтобы его извинения приняли, и между тем, чтобы его любимый шиди даже не думал об опасности для себя. Он быстро вернул контроль над своим лицом, выглядя слегка задумчивым, но, в целом, как обычно. — Хорошо, Цинцю, но шиди должен знать, что над охраной секты позаботились. Теперь шиди в безопасности в Цанцюн, — он улыбнулся. Шэнь Юань подавил желание закатить глаза и улыбнуться. — Если глава Юэ так говорит, — кивнул Шэнь Юань.***
Шан Цинхуа ржал и захлёбывался своим смехом. Чашка в руках Шэнь Цинцю с треском сломалась. — Десять из десяти, бро! Ну ты молодец, конечно, ха-ха! — плечи его тряслись от неудержимого смеха, в каком-то эпилептическом припадке Шан Цинхуа бил раскрытой ладонью по столику. — Вытянуть историю неудачи из Му Цинфана и надежду на прощение у Юэ Цинъюаня! Да ты псих, Огурец-бро! Ха-ха-ха! — Заткнись, ты! Кусок идиота, это твои персонажи, и ты их создал такими непробиваемыми! Они же вообще намёков не понимают! — зверел Шэнь Юань, отбрасывая осколки пиалы куда-то в сторону. — Почему ты уже записал их в непробиваемых? — отсмеявшись, спросил Самолёт. Улыбка его всё ещё дрожала, каждую секунду угрожая обратно превратиться в неудержимый хохот. — Может, они что-то там подозревают? Просто тебе нужно намекнуть ещё пару раз. С главой ты вообще провалился тотально, он сто процентов не въехал. Давай, бро, включи соображалку! Осталось две недели до моей победы, напрягись хотя бы ради приличия. — Хер тебе, а не победа, — рыкнул Шэнь Юань, и задумался. Взял из своего чайного набора другую пиалу. В этот раз они сидели в Бамбуковой хижине, где могли хоть посреди дома улечься и болтать, потому как Шэнь Цинцю свои бумажки оставлял в пределах рабочего кабинета, и в его личных апартаментах всегда всё было просторно и убрано. Шан Цинхуа говорил, что рай перфекциониста для него ад, сам он находил отдушину в своих горах вещей. Шэнь Юаню было глубоко наплевать, но большую часть своих посиделок они устраивали именно у Шан Цинхуа. Огурец и сам не особо придерживался порядка в комнате в прошлой жизни. — Трое, — сказал он. — У меня есть трое жертв, четвёртого найду потом, сейчас с ними работать буду, — подвёл итоги Шэнь Юань. Он выглядел наполовину уверенным в своих словах и планах, и наполовину закопавшись под землю, чтобы его никто не трогал. Он умер и заслужил умиротворения, а не вот это всё. — Ну-ну, — хмыкнул Шан Цинхуа, ловким движением вынимая из цянькунь бочонок сливового вина. Довольно дорогого вина. — У тебя осталось две недели. Чтобы победить тебе придётся поселиться сразу на четырёх Горах, и это минимум. Просто сдайся и перестань мучаться, чувак, это просто! Алкогольный напиток искристо-соломенного цвета полился из округлой белой посудины в пустые пиалы. Шэнь Юань автоматично лёгким мановением руки задул свечи, а Шан Цинхуа так же легко зажёг светлячки Ци. Атмосфера. — Через мой труп, — с этими словами Шэнь Юань закрыл тему, они отпили вино и перешли с их маленького заговора на сплетни и личные разговоры о «прошлом».***
С Шэнь Цинцю что-то происходило. С его последнего искажения Ци с ним постоянно что-то происходило. Он умело уходил от темы, сводя все переживания или интересы окружающих в ничто. Цанцюн было не смешно. Однако в конкретно последнее время он стал вести себя ещё более странно: он ходил тише и задумчивее обычного, но стоило появиться в поле его зрения Лю Цингэ, Му Цинфану и, что самое для них странное, Юэ Цинъюаню — он внезапно оживал и становился подозрительно разговорчив. И именно эти разговоры доводили трёх вышеперечисленных Горных Лордов до несвойственных для совершенствующихся их уровня нервных тиков всего тела. Му Цинфан ходил со своим вечно спокойным лицом с переменным успехом, всё чаще будучи перекошенным от различных предположений, Лю Цингэ скоро от избиения на Байчжане перейдёт до геноцида, и никто не сможет его остановить, а Юэ Цинъюань, нервно нарезая круги, вытоптал пол в собственных покоях до потёртостей. Ученики всех троих пребывали в ужасе, и обходили своих Учителей по стеночке. Шэнь Цинцю говорил о странном. Он мог вести активный разговор, а в следующую минуту уйти так далеко в себя, что до него будет сложно дозваться. Потом он придёт в себя так, словно прошло всего несколько мгновений. И скажет что-нибудь такое, что лишит трёх взрослых, осознанных, самодостаточных мужчин покоя. — В следующем своём перерождении этот мастер хотел бы уединённо жить в горах. Когда Лю-шиди вознесётся как Бог Войны, сможет ли он благословить мои земли? — как ни в чём не бывало попросил Шэнь Цинцю, прогуливаясь по садам Цинцзин. Лю Цингэ запнулся на ровном месте, и замер, как проклятый. Все краски схлынули с его лица. Он что-то неразборчиво прошипел Лорду Цинцзин, из чего тот смог разобрать только «…этот обещал…», «…быть не может…» и «…глупость, этот всегда…». После этого он***
— Если Шан-шиди никуда не торопится, этот Лорд хотел бы отойти на пару минут, — внезапно прозвучала фраза Шэнь Цинцю недалеко от них. Юэ Цинъюань оборвал себя на полуслове, вместе с Лю Цингэ они синхронно посмотрели в сторону Лордов Цинцзин и Аньдин. Об этих двоих скоро начнут летать легенды и сказания. Уже все в Цанцюн слышали про еженедельные личные встречи Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа. Раньше между этими двумя дружбы не водилось, так что такое неожиданное и резкое сближение вызвало много вопросов и предположений. Особенно у учениц Ци Цинци. Когда выяснилось, что они ещё и встречаются под покровом ночи, Сяньшу ощутимо зашевелился. О том, что происходит за закрытыми дверями покоев Лорда Аньдин, не знал никто, из-за чего фантазия размышляющих уходила в пляс, а предположения становились всё более смелыми и развратными. Но, как ни странно, не все так считали. Вернее, так не считали все, кто хоть раз слышал, как Шэнь Цинцю общается со своим шиди. Волновало сейчас не это. Волновало то, что, не смотря на очевидно близкую дружбу, Шан Цинхуа по необъяснимым причинам не затронули «особые разговоры» Шэнь Цинцю. А в том, что сейчас должен был случится именно подобный разговор, у жертв заговора не было никаких сомнений. Это почти всегда начиналось именно так. Первым, как ни странно, дёрнулся Лю Цингэ в ту сторону, достаточно бесцеремонный, чтобы расставить приоритеты таким образом: сначала узнать, что происходит, потом уже приличия. Юэ Цинъюань бездумно двинулся за ним следом. Цинцю не может их винить в абсолютно незрелом подслушивании, потому что они делают это исключительно из беспокойства. Юэ Цинъюань так точно, и он довольно высокого мнения о своих шиди, чтобы сказать, что они разделяют его точку зрения. Му Цинфан положил руку на плечо Лю Цингэ, останавливая его. Они были на приличном расстоянии, откуда не было ничего слышно, но заклинатели они или кто? Для них разница была лишь в громкости — Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа говорили тихо. С их места разобрать слова было сложнее, но зато так их бы не заметили и не уличили б в подслушивании. — Не сочти за грубость, но этот настаивает на присутствии Шан-шиди во время… очень важной для него церемонии завтра. Му Цинфан позволил себе немного нахмуриться. Тенденция была заметна, это так, Шэнь Цинцю часто, если не всегда упоминал какую-то дату, но очень расплывчато. Он никогда не говорил, что это за день, что тогда случится, или любая другая конкретика. Лекарь правда старался связать этот плавающий намёк с довольно странными пространственными толкованиями Шэнь Цинцю о «неопознанном». — Выражения, шиди, — пожурил Шан Цинхуа Шэнь Цинцю, после того, как тот тихо, неразборчиво выругался. — Этот желает видеть Шан-шиди у себя, когда всё случится. Всё же, несмотря на мою грубость, я заимел к тебе немного уважения. Извольте поклониться этому Мастеру завтра на прощание. Что-то заворочалось в Юэ Цинъюане. Что-то определённо было не так, он видит перед собой разгадку, она светится, но он не может дотянуться и понять. Лю Цингэ же старался припомнить, отправляли ли Шэнь Цинцю на миссии в ближайшее время. Ему было неспокойно. — Этот… Разумеется, этот Шан придёт отдать дань уважения Шэнь-шисюну, и пожелать ему спокойной дороги в дальнейшем… Голос Шан Цинхуа звучал очень странно, он как будто был чем-то огорчён, это заставляло всех троих неосознанно напрячься. — Этот шисюн рад. Большинство задач я уже подготовил, но было бы хорошо, если бы Шан-шиди удостоверился в правильности соблюдения всех традиций. Всё же этот Шэнь хотел бы достойных похорон. Лю Цингэ судорожно глотнул воздух. Это не помогло, он сделал так ещё раз, но всё равно ощущал, что задыхается. Рука Му Цинфана сжала его плечо с невероятной силой, которую он ещё ни разу не демонстрировал Богу Войны Байчжань. Юэ Цинъюань… У него перед глазами всё побелело. За несколько мгновений огромный пазл, маленькие детальки которого медленно появлялись на протяжении месяца, стал очевидным. Всё сложилось, всё стало понятным, всё стало таким… наводящим страх. Юэ Цинъюань покрылся испариной, он почти рванул в сторону Сяо Цзю, но проход ему перекрыла напряжённая рука Лю Цингэ. Мужчина смотрел в одну точку перед собой и внимательно слушал. — В таком случае, позвольте этому шиди откланяться, тогда он сможет быстрее приступить к организационным вопросам… — Шан Цинхуа звучал подавлено, вполне оправдано, по мнению трёх конкретных невольных слушателей. — Конечно. Этот Лорд больше не смеет задерживать шиди… Голос Шэнь Цинцю… был почти счастливым? Му Цинфан осторожно положил неожиданно холодную руку на свои ключицы в попытке успокоиться. Неужели, он с самого начала был прав, и Шэнь Цинцю требовалась их помощь, и он посчитал именно их достаточно надёжными, чтобы попросить о ней, но не умел делать это правильно, поэтому шёл окольными путями? А после того, как спустя столько времени никто не отреагировал, он пошёл к Шан Цинхуа? Который понял его с полуслова. Рука на ключицах не помогала, наоборот, он почувствовал, как она начала неудержимо дрожать, делая только хуже. Лю Цингэ не мог сделать вдох. Как не мог и выдохнуть. Казалось, что слова, так спокойно покинувшие уста Шэнь Цинцю, застряли у него самого в горле и мешали… просто мешали. Ему хотелось разорвать себе глотку и достать оттуда комок эмоций. Он не мог представить, что натолкнуло Шэнь Цинцю на подобные мысли… Чёрт возьми, да он уже всё спланировал, а он вместо того, чтобы распознать во всех этих танцах с бубнами крик о помощи, вглядывался в прекрасные зелёные глаза и думал, что Шэнь Цинцю просто свойственны определённые странности. Была потребность вырвать из рёбер сердце и отдать другому мужчине, который, очевидно, нуждался в здоровом сердце больше, чем сам Лю Цингэ. Юэ Цинъюань приморозился к земле. Почти буквально. Ци вокруг него беспокойно металась холодными облаками, травинки вокруг него покрылись инеем. Глава Цанцюн схватился рукой за одежды на груди, с силой сжимая. Его сдавили огромные, удушающие тиски поперёк тела. Но он не мог сдвинуться с места. Всё его естество рвалось вперёд за уходящим Лордом Цинцзин, который решился искать помощи Ци-гэ снова, снова ждал, снова позволил, но… Но Юэ Цинъюань не мог сдвинуться с места. Опять. Внезапно мужчина ощутил, как в средний даньтянь осторожно хлынула отрезвляющая волна Ци Му Цинфана. Он выглядел, ну, плохо, как и Лю Цингэ, мрачно глядящий на своего главу. Кажется, Юэ Цинъюань только что словил слабое отклонение. Голова болела, и в ушах немного шумело, но бывало и хуже. — Шан Цинхуа знает всё, — сказал хриплым, напряжённым голосом Лю Цингэ, который ни чуть не удивился подобной реакции от Лорда Цюндин. — Да, — согласился Му Цинфан отрывая руки от спины Юэ Цинъюаня. — Сначала к нему, нужно узнать детали, потому что, может случиться, что Шэнь Цинцю нужно похоронить… Кого-нибудь другого. Му Цинфан дрогнул в конце, теряя лицо. Никого это не волновало сейчас. — Нужно торопиться, — неожиданно сиплым голосом сказал Юэ Цинъюань. Он не мог сейчас собрать себя обратно до кучи, не тогда, когда в голове всё ещё крутились слова Шэнь Цинцю, его Сяо Цзю. — Пока ещё есть куда. Лю Цингэ поджал губы, и вскочил на Чэнлуань.***
Шан Цинхуа — человек тонкой душевной организации. Он сам так считал, это было логично, но не то, чтобы это волновало кого-нибудь из его окружения. Что в первой, что во второй жизни. Поэтому, когда ему выломали двери, он оправдано забился в угол и помахал рукой своей надежде выжить. Дверь с грохотом вывалилась из дверного проёма вместе с петлями и частью стены. Очень ожидаемо следом влетел Лю Цингэ. Очень неожидаемо за ним вошли спокойнее Му Цинфан и Юэ Цинъюань. Шан Цинхуа схватился за бешено колотящееся сердце. Что, во имя Небожителей, здесь происходит?! — Чжанмэнь-шисюн! — перепугано воскликнул Лорд Аньдин, не особо желая вылезать из дальнего угла. Не тогда, когда серые глаза Бога Войны пронзают его стрелами. — Шиди! Этот Лорд очень рад вас видеть… здесь. Но, могу ли я поинтересоваться причинами… столь эффектного появления? — Просим прощения за грубое вторжение, Шан-шисюн, — начал говорить Му Цинфан, делая несколько шагов по направлению к нему, но останавливаясь на довольно приличном расстоянии. — Но у этих Мастеров есть несколько вопросов к шисюну. Юэ Цинъюань прожигал его взглядом даже сильнее, чем Лю Цингэ. «Вот дерьмо, я мёртв, я мёртв, я мёртв, — в панике думал Шан Цинхуа. — Что я сделал то?!» — П-прошу простить, Му-шиди, но, боюсь, у этого Мастера очень много забот, этот очень спешит, много работы, так много… — Полагаю, Аньдин не развалится за то короткое время, что мы у вас отнимем, — прервал его Юэ Цинъюань. Он вышел вперёд Му Цинфана, остановившись на расстоянии, которое уже довольно сложно было назвать приличным в подобной ситуации. Никто, очевидно, не собирался соблюдать его личное пространство сейчас. — Конечно… Конечно, присаживайтесь, этот сейчас попросит учеников подать чай, — попробовал ускользнуть Шан Цинхуа, сделав какое-то несформированное движение по направлению к тому месту, где раньше была дверь. Не получилось. — Пожалуй, откажемся, — сказал Му Цинфан. Спрятал ладони в рукавах. — Шан-шисюн не хотел тянуть время, и у этих Лордов его не много. Так что давайте приступим сразу к делу. Шан Цинхуа нервно сглотнул. — Сразу к делу, да, разумно, — тихо проворчал он, мечтая всосаться в стену за спиной. — Этот Лорд вас внимательно слушает. — Очень хорошо, — кивнул Юэ Цинъюань. Никто не сдвинулся с места. — Не знаю, заметил ли Шан-шиди, но в последнее время Шэнь-шиди ведёт себя очень странно. Его поведение вызывает вопросы, и наталкивает на не самые весёлые мысли. О, теперь Самолёт поставил перед собой задачу слиться со стеной. — По воле случая эти оказались недалеко, когда Шэнь-шиди и Шан-шиди разговаривали, — опасно спокойно сказал глава секты. Если б он злился, улыбался, показывал хоть какую-нибудь эмоцию, Шан Цинхуа почувствовал бы надежду на спасение. Но не может же ему так везти. — Эти невольные слушатели уловили лишь часть диалога, но он заставил сильно поволноваться этих трёх Горных Лордов. Извольте развеять лишние тревоги, Шан-шиди, просветите нас. По спине Шан Цинхуа покатился холодный пот. У него не было ни одной мысли, что он может сказать Главе секты Цанцюн, Богу Войны и лучшему лекарю поколения. «Ну, ваш Цинцю очень внезапно решил закопаться под землю»? «Не волнуйтесь, всё нормально, мы вас за дураков держали»? «Идите и спросите у него, чего вы пристали к этому бедному, скромному Лорду»?! Шан Цинхуа хочет жить! — Какая церемония состоится завтра? — добил Юэ Цинъюань. Мужчина не сдвинулся ни на цунь, не начал фонтанировать своей убойно мощной Ци, не угрожал, но отсутствующее, нейтральное лицо выглядело хуже, чем всё, что только что перечислил Шан Цинхуа. Этот Шан хочет на пенсию. Самолёт нервным движением поправил ворот своих многослойных одеяний. В попытках улыбнуться у него прекрасно получилось изобразить инсульт. — Этот, кха… Хм, этот шиди не совсем понимает, о чём говорит Чжанмэнь-шисюн… — запинался мужчина, бегая глазами от своего босса до убийственно настроенного Лю Цингэ, и холодного, собранного Му Цинфана. — Чжанмэнь-шисюн имеет ввиду, что его волнует упоминание похорон в светской беседе между двумя его шиди, — Юэ Цинъюань выделил свой статус и главную тему разговора с нейтральным лицом, и с глазами очень и очень тёмными. Не в плане цвета, а в плане сдерживаемых внутри эмоций. «Ну всё, теперь мне точно пиздец…» — обречённо подумал Шан Цинхуа. — Ох, н-ну, этот Шан знает не так много, этот уверен, что вам стоит посетить Шэнь-шисюна и расспросить его обо всём, о чём этот невежественный не… — Если он не заговорит прямо сейчас... — угрожающе начал Лю Цингэ, медленно доставая Чэнлуань из ножен. Самолёт струхнул, и подумал, что оно того не стоит. — Нет-нет-нет! Всё скажу, Лю-шиди, не принимай п-поспешных решений! — тут же зароптал он, вжимаясь в дерево за спиной. Му Цинфан выбросил в сторону свою изящную руку, останавливая Лю Цингэ. Бог Войны Байчжань сердито вздохнул, и зачехлил меч. Юэ Цинъюань плавным движением кисти «любезно» предложил Шан Цинхуа выкладывать все карты на стол. — Хорошо, что мы поняли друг друга. Окно справа от него очень удачно и удобно было раскрыто, буквально соблазняя двойного шпиона и попаданца прыгнуть в него, и спастись бегством. Да ещё и его меч так удобно стоял недалеко. Однако прямо сейчас трое людей явно сильнее и быстрее его были сосредоточены на нём, и у него не было ни шанса убежать. «Так они без нашего разговора, технически, ни о чём бы не догадались, — внезапно отстранённо подумал Самолёт, становясь немного ровнее. — Тогда пусть Лгун-бро сам и разбирается с этими ненормальными!» — Эм, Шэнь-шисюн, он… — неуверенно начал Шан Цинхуа, скользя взглядом по коллегам. — Вроде как собрался, ну, устраивать свои похороны завтра? Он приглашал вас. Неужели… вы не в курсе? — уже тише спросил Лорд Аньдин, снова вжимаясь в стену. Температура в комнате ощутимо упала. Лю Цингэ от ужаса перекосило так сильно, что, казалось, его лицо сейчас оторвётся и раза три скрутится в трубочку, да так и останется на всю оставшуюся жизнь. В глазах Му Цинфана почти можно было увидеть бегущую строку: «ошибка-ошибка-ошибка», и ускоренный мыслительный процесс. Настолько ускоренный, что почти бессмысленный, потому что Шан Цинхуа не настолько верил в своих персонажей, чтобы с уверенностью сказать, что Му Цинфан сам успеет за своими мыслями. На Юэ Цинъюаня было страшно смотреть. Серьёзно, Самолёт невольно сравнивал ситуацию сейчас с теми самыми моментами в его любимых старых аниме, когда милые и улыбчивые персонажи получали детализацию своей рисовки в момент ярости или другой яркой негативной эмоции. Юэ Цинъюань выглядел так, как будто собирался метать молнии голыми руками от горя (почему-то сейчас Шан Цинхуа, вопреки здравому смыслу, подумал, что у него это получится). Разумеется, Шан Цинхуа имел полное представление о том, какие будут дальнейшие действия у этих троих. Не нужно быть гением, чтобы сообразить, что на Аньдин они получили всё, что хотели, дальше они пойдут за ответами на Цинцзин. Ну, не пойдут — полетят, сломя головы, к своему обожаемому Шэнь Цинцю. «Какого дьявола ты сделал с ними, Огурец-бро?! — в отчаянии подумал Самолёт. — Я не писал их такими послушными пёсиками! Что за позорище?!» Шан Цинхуа решил, что либо сейчас — либо никогда. Он собрал всё своё стремление жить, всю свою самоуверенность, и Ци вытащил меч из ножен, быстро скомандовав ему вылететь в окно и опуститься под подоконник. Му Цинфан выглядел так, как будто намеревался собраться с мыслями и в скором времени завалить шисюна новыми агрессивными вопросами, поэтому Шан Цинхуа собрался действовать. В одно мгновение Шан Цинхуа оттолкнулся руками от стены и прыгнул в окно. Он вложил в этот прыжок Ци, что позволило ему почти молниеносно оказаться за пределами помещения. На меч он приземлился немного не так пафосно, но у него не было времени думать о красоте движений. Самолёт сразу, как только под ногами оказалось лезвие меча, со всей доступной ему скоростью устремился на гору Цинцзин.***
Шэнь Юань больше ничего от сегодняшнего дня после собрания не ждал. Серьёзно, он выполнил весь план, ему оставалось только строить из себя возвышенного бессмертного культиватора, важно расхаживающего по бамбуковому лесу. В честь выигранного спора он мысленно погладил себя по головке, и позволил сегодня не разбирать никаких документов. Когда играть в Бога в мире смертных ему надоело Шэнь Юань вернулся в свою хижину, планируя скоротать время до вечера за парой чашек чая и приятным чтением какой-нибудь достойной художественной литературы. Вечером он хотел ввалиться к Шан Цинхуа, этому халтурщику, и высказать своё злорадство. Конечно, в мире ПГБД может случиться всё, что угодно, и это не преуменьшение. Такую простую истину Шэнь Юань выучил давно. Но всё же запыхавшегося, перепуганного, вспотевшего и трясущегося Самолёта с дикими глазами он вообще не ждал. Шан Цинхуа на полной скорости влетел в Бамбуковую хижину, не снеся его двери только благодаря чуду. На пороге кончик его меча очень неожиданно опустился вниз, лезвие застряло в дереве его пола, а сам Шан Цинхуа по инерции продолжил лететь. Вот так он и оказался в объятиях сбитого с ног Шэнь Юаня. Непревзойдённый Огурец моментально окрысился, и собрался выдать тираду о приличиях, которые стоит соблюдать даже с другом-переселенцем, но Самолёт поднял на него свои дикие глаза и с почти животным ужасом прокричал ему в лицо: — Трио Юэ-Му-Лю узнали, что у тебя похороны, они уже летят сюда, чувак, мы в заднице! Шэнь Юань прикола не оценил и спихнул с себя обезумевшего друга. — Что ты несёшь? Какое ещё трио Юэ-Му-Лю? — раздражённо повёл плечом он. Огурец разгладил складки его тяжёлого многослойного ханьфу, принимая более достойную позу. — Соберись, тряпка, и скажи мне, в чём… — Да нету у нас времени! — взвыл Шан Цинхуа, хватая опешившего от такого напора Шэнь Юаня за плечи. — Как ты не понимаешь?! Я рассказал Юэ Цинъюаню, Му Цинфану и Лю Цингэ, что у тебя завтра похороны, они подняли бурную деятельность, начали бить тревогу и уже летят сюда! Масштабы всего происходящего внезапно ударили Шэнь Юаня по голове, и он подозрительно быстро потерял здоровый цвет лица. — Что?! — так же перешёл на крик Лорд Цинцзин. — Как ты мог им всё рассказать?! Ты же сам сказал только намекать! Сдохнуть захотел?! Я тебе это устрою! — Что мне оставалось делать?! — уже почти рыдал Шан Цинхуа, панически мёртвой хваткой цепляясь за плечи друга, как будто это могло его спасти. — Они ворвались в мой дом с явным намерением убивать! Я хочу жить, а в их понимании, ты — больше нет! Шэнь Юань начал судорожно подниматься, почти не замечая лишнего веса в виде Самолёта. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо… — шептал Шэнь Юань, устремляясь в комнату. Конечно, Система его не отпустит никуда, потому что на нём ещё висит обязанность в виде роли главного антагониста в истории. Но, Шэнь Юань надеется, что он сможет выторговать у этого ИИ себе побег хотя бы на какое-то время, аргументируя это тем, что если его запрут на Цяньцао, результат не сильно поменяется, и никто не столкнёт Ло Бинхэ в Бездну. Да, да, именно так он ей и скажет. У него в покоях был собран «тревожный цянькунь», как он это называл, чтобы в случае возвращения почерневшего лотоса быстро делать ноги с Цанцюн. И прямо сейчас он хвалил себя из прошлого за эту разумную мысль. Он пойдёт и перекантуется где-нибудь немного, а потом вернётся, мол, уходил в уединение, да… — Пусти меня, Самолёт! — приказал Шэнь Юань. — Мне нужно срочно спасаться бегством и закопаться в землю на месяц или два, пока эти припадочные… — Ты не можешь оставить меня здесь разбираться со всем одному! — переполошился Шан Цинхуа, вместо этого вцепившись ещё сильнее в руки Огурца. — Как же я без тебя, бро?! А Система? — Да не смогу я придумать сейчас, как объясниться! — Я в тебя верю, только не уходи! Нервы Шэнь Юаня трещали по швам. Ни секунды спокойствия в этом грёбаном мире с самой его смерти, и где справедливость? Он так старается для благополучия и жизни окружающих, а получает вот это. Нет уж, этот Шэнь берёт отпуск. — Отпусти меня! — у него остаётся критически мало времени. — Я сделаю это, хочешь ты так или нет! — Нет, пожалуйста, не оставляй меня! — Шэнь Цинцю! Остановись немедленно! — прогремел голос Лю Цингэ. Шэнь Юань похолодел. Повисший на его руках, почти рыдающий ради жалости друга, Шан Цинхуа замер. В его Бамбуковую хижину ввалились три недавно названых Лорда, и в этот раз многострадальная дверь таки не выдержала, слетев с петель. Юэ Цинъюаня, возглавившего всю эту глупую и ненужную процессию, не могло удержать ничего, и он с той же скоростью, с какой летел сюда, в два шага преодолел расстояние между собой и Лордом Цинцзин. Мужчина мгновенно оказался рядом с Шэнь Юанем, игнорируя все правила приличия, судорожно ощупывал его лицо и плечи. — Сяо Цзю, Сяо Цзю, что же ты… — бормотал как в бреду Юэ Цинъюань, не собираясь приходить в себя. Мертвецки бледный Шэнь Юань мог только метафорически обратить своё тело в камень, надеяться на лучшее и ждать худшего. «Всё пропало! — бил тревогу в своей голове Огурец. — Мне теперь не сбежать! Самолёт, я припомню тебе это!» Следующим рядом с Шэнь Юанем материализовался Лю Цингэ. Бог Войны Байчжань бесцеремонно оторвал так же замершего Шан Цинхуа от подолов ханьфу Шэнь Юаня, отпихнул и быстро оказался непозволительно близко. Как и Юэ Цинъюань, он сканировал Лорда Цинцзин на предмет повреждений, но лишь глазами. В которых, как со стыдом заметил Шэнь Юань, плескалось искренне беспокойство. С учётом того, как часто Лю Цингэ ярко проявлял эмоции, это можно было смело приписывать к панике. И третьим в дом ворвался Му Цинфан. Лекарь и раньше заходил к Шэнь Цинцю для осмотров или по другим причинам, но никогда ещё Шэнь Юань не видел его таким стремительным. В любой другой ситуации Шэнь Юань оценил бы каким красивым Му Цинфан становился, когда приобретал эту свою профессиональную сосредоточенность. И он определённо поставил бы десять из десяти тому, каким властным движением Му Цинфан подвинул Юэ Цинъюаня и Лю Цингэ. Если бы только Шэнь Юань мог думать о чём-нибудь, кроме того, что он скоро умрёт во второй раз! Во второй! Му Цинфан схватил его за запястье, и по меридианам привычно разошлось приятное ощущение, какое бывает от тёплого, несильного ветерка летней ночью. С помощью Ци Му Цинфан искал какие-либо повреждения, не найдя которые, он облегчённо выдохнул и убрал руку. Летний ветер пропал. — Мы успели, — сказал лекарь так, будто с его плеч только что сняли гору, не меньше. Слева от Шэнь Юаня послышался рваный выдох через зубы от Лю Цингэ. Юэ Цинъюань, казалось, услышал всё, что ему нужно было, чтобы перестать себя сдерживать, и рванул к предполагаемому суициднику. Напрягшись, Шэнь Юань ожидал удар, выговор, крик, хорошую встряску, хоть что-нибудь, но точно не объятия. Мужчина, заключивший его в объятия, весь трясся, заставляя Шэнь Юаня чувствовать себя распоследней тварью. В смысле, да, именно её Шэнь Юаню нужно было отыграть, чтобы выжить, но не в таких же масштабах! Чтоб он ещё раз согласился спорить с чёртовым Самолётом! — Сяо Цзю… — жалобно прошептал Юэ Цинъюань так, чтобы мог слышать только Шэнь Цинцю, но, разумеется, слышали все в комнате. — Пожалуйста, не уходи, не делай ничего… — Господа совершенствующиеся, — холодно прервал поток несвязного бубнежа Шэнь Юань. От его тона все в помещении вздрогнули, как будто их только что облили ледяной водой. Никто, кроме Шан Цинхуа, наверное, даже не подозревал, какие усилия ему потребовались, чтобы вести себя собрано. — Этот Шэнь польщён уровнем доверия дорогих шиди и Чжанмэнь-шисюна к его благоразумию. Му Цинфан отвёл глаза. Юэ Цинъюань сделал шаг назад, выглядя, как побитый ни за что щенок. — Однако, — продолжил Шэнь Юань ещё холоднее, когда Юэ Цинъюань хотел уже выдохнуть что-то подозрительно похожее на очередное «Сяо Цзю». — Этому Шэню всё же хотелось бы услышать, на основании чего вы бесцеремонно выбили дверь. — Ты!.. — покраснел от злости Лю Цингэ, но Шэнь Юань не находил в себе сил действительно разозлиться в ответ. Они беспокоились. — Было бы лучше позволить тебе сделать… сделать… то, что ты хотел сделать?! «Ах, Лю-шиди, — вздохнул про себя Лорд Цинцзин. — Язык не поворачивается сказать «самоубийство»? Ничего страшного, мы всё понимаем.» Юэ Цинъюань потерял любые краски, хотя, казалось, куда уж больше. — Что, по мнению дорогих шиди, этот шисюн собирался делать? Нет, Шэнь Юань не собирается делать ситуацию легче. — Шэнь-шисюн, — вмешался Му Цинфан, который, убедившись в невредимости боевого брата, старательно возвращал себе самообладание. Шэнь Юань перевёл на него недовольный взгляд зелёных глаз. — Просим прощения. Возможно, действия этих Лордов были поспешными, однако мы надеемся, что вы сможете посмотреть на ситуацию нашими глазами. В последнее время поведение шисюна вызывало очень противоречивые вопросы, которые было некорректно задавать. — Это действительно так, Цинцю-шиди, — подключился Юэ Цинъюань, уловив изменение в настроении разговора. — Краем уха эти услышали часть твоего разговора с Шан-шиди, и были взволнованы. Шэнь Юань недовольно покосился на Самолёта, который всё это время дышал через раз, чтобы на него не обратили внимание. Чёртов предатель, поймав его взгляд, только неловко, частично виновато улыбнулся, мол, прости, брат. — И, разумеется, вместо того, чтобы спокойно задать вопрос как взрослые люди, вы решили подслушивать разговор дальше. А потом, ну конечно же, пошли к Шан Цинхуа за ответами. Понятное дело, этот скромный, глупый Лорд совершенно не мог утолить интерес своих шиди. — И прежде, чем хоть кто-нибудь успел возразить, он сказал: — Чжанмэнь-шисюн, конечно, собрался, и как ответственный муж принял решение взять штурмом хижину этого неверного. Перед этим не забыв довести Горного Лорда Аньдин до полумёртвого состояния. Юэ Цинъюань склонил голову, мол, всё понимаю, виноват, накажите меня. Глава секты, где ваше достоинство, постыдитесь! — Он сказал, что ты собираешься завтра устраивать свои похороны. — хмуро произнёс Лю Цингэ. Под «ним» явно подразумевался тихо пискнувший Шан Цинхуа. Шэнь Юань бросил на него уже почти свирепый взгляд. Неужели нельзя было сказать хоть что-нибудь другое?! — Я полагаю, что произошла досадная ошибка, — холодно сказал Шэнь Юань. Он снял с пояса веер, и быстрым движением закрыл лицо от окружающих. — Этот Шэнь уверен, что ничего подобного не планировал, и просит дорогих братьев по оружию покинуть его скромную обитель. Немедленно. — Шэнь-шисюн, — изящные пальцы Шэнь Цинцю накрыла нежная с виду, но такая же загрубевшая от работы, как и у всех, ладонь Му Цинфана. Сам обладатель прекрасной ладони ненавязчиво опустил руку, держащую веер, ниже. — Эти недостойные просят прощения за грубость. Однако позвольте сказать всё-таки, что нам не безразлично то, как чувствует себя шисюн. Ладно. Настроение Шэнь Юаня варьировалось от «я раздражён, потому что вы выбили мне дверь» до полуистерческого состояния «твою мать, я почти сбежал на непонятное время с клеймом самоубийцы». Поэтому никто не может обвинить его в том, что после очень проникновенных и нежных слов Му Цинфана отметка поползла от раздражения ближе к панике. Шэнь Юань быстро освободил свою руку, как бы это ни было приятно, но он подозревает, что Лорд Цяньцао успел заметить мелкую дрожь. Веер он сложил, но не спрятал, всё ещё держа его на уровне губ. — Как приятно, что у нас такой толерантный коллектив, — «толерантный коллектив» синхронно отвёл глаза. — Что ж, полагаю, все в этой комнате в разной степени заблуждались. И всё же, — продолжил Шэнь Юань, сделав шаг назад от Му Цинфана, чтобы приобрести немного личного пространства. Не очень помогло, потому что теперь он находился неприлично близко к Лю Цингэ. — Этот мастер настаивает на том, чтобы господа Горные Лорды покинули мой дом и вернулись к своим обязанностям. Ежели вам так не терпится обсудить произошедшее недоразумение, предлагаю вам навестить Гору Цинцзин завтра в обед. Но сейчас… Он многозначительно указал веером на выбитую — на самом деле, нет, нижние петли стоически держались, — входную дверь. — Думаю, так действительно будет лучше, — немного растерянно произнёс Юэ Цинъюань. Кажется, у него всё ещё сердце было не на месте, оно и понятно, но Шэнь Юань ему не нянька, а Глава Юэ всё же взрослый мужчина. Как-нибудь справится. — Тогда позвольте этим Мастерам покинуть Цинцю-шиди. — Пожалуйста, — кивнул Шэнь Юань с всё ещё присутствующей холодной ноткой, но уже значительно спокойнее. Му Цинфан поклонился, в последний раз окидывая шисюна оценивающим и встревоженным взглядом, но покинул хижину первым. — Шэнь Цинцю, — неуверенно начал Лю Цингэ, потом собрался и сказал уже легче: — Не делай ничего неразумного. — После того, как Шэнь Юань снова недовольно взглянул на него, он произнёс тише: — Пожалуйста. Лорд Цинцзин не нашёл нужного слова, вместо этого он кивнул. Рука Лю Цингэ дёрнулась вверх, как будто он хотел положить её на плечо Шэня, но на половине пути остановился. Сжал губы и молниеносно устремился на выход, обходя Главу секты. Юэ Цинъюань выглядел так, будто тоже собирался попросить его о сохранении здравого смысла, но отчего-то молчал. — Чжанмэнь-шисюн хочет что-нибудь сказать этому Шэню? — поторопил его Шэнь Юань. Юэ Цинъюань закрыл рот, выдержал секунду своих раздумий, а потом сокрушённо покачал головой и молча удалился. — Что ж, вот и хорошо, тогда и я, наверное, пойду… — прошептал Шан Цинхуа в надежде исчезнуть из этого хаоса. — Стой где стоишь, крыса позорная. От голоса Шэнь Юаня можно было получить обморожение. Шан Цинхуа обречённо взвыл и распластался по полу. — Можешь не убивать меня? — слабо предложил Шан Цинхуа. Весь этот день — это слишком для одного маленького Самолёта. Он хочет в отпуск! По клубящимся у ног Шэнь Юаня эманациям зла и ненависти можно было легко предугадать ответ.***
Шэнь Юань как честный человек дружески отметелил Самолёта, а после заявления, что, технически, Шэнь Юань проиграл спор, он провёл те же махинации, но уже не дружески. После он выгнал его взашей, обещая все муки Бездны как-нибудь в следующий раз. Только после того, как ученики починили дверь в Бамбуковой хижине, а Шэнь Юань, чтобы занять руки, меланхолично разобрал всё что упало, перевернулось или лежало не на своём месте, он позволил себе предаться панике. «Твою мать! Что только что произошло?!» Закрыв за собой двери в спальную комнату, Шэнь Юань присел прям там под дверью. Его догнал поздний шок от происходящего. «Самолёт, ублюдок, мало получил, нужно было живьём закопать! Натравить на меня Юэ Цинъюаня, Лю Цингэ и Му Цинфана! Кто я, по-твоему?! Святая Гуанъинь?! Этот Шэнь умывает руки!» Конечно, намного проще обвинить друга в этом несчастье. В действительности это просто плохо сложившиеся обстоятельства, которые и привели их сюда, виноватых он, кроме себя и Самолёта, ни в жизнь не найдёт. Но Шэнь Юань позволил себе психовать и ругаться ещё минут пятнадцать, прежде чем решил, что оставит остальные проблемы на себя завтрашнего. А завтра он с самого утра устраивал себе мозговой штурм. Принял гостей, угостил чаем, потянул время, а потом пустился в витиеватые объяснения. Никогда ещё раньше Шэнь Юань так искусно не сваливал вину на другого человека. Конечно, он не мог сказать «поспорил со своим бро, пардон», поэтому на то, чтобы переформулировать эту фразу в что-то достойное у него ушло едва ли не полчаса. Как же сложно с этими древними людьми! Ради приличия Шэнь Юань позволил себе растечься мыслью по древу, попивая чай, а потом уже спровадил гостей из дома. Профессионально проигнорировал притягивающий взгляд Му Цинфана, который, уловив основной смысл объяснения, светил смешинками в глазах. Так же были проигнорированы ласковые улыбки Юэ Цинъюаня. И если в конце недели Шан Цинхуа налетел на него с воплями и обвинениями в натравлении Лю Цингэ, то это не его проблема.