Точка невозврата

Прошло несколько месяцев со смерти Ларссона. Никто не знает где находится его тело. Став лидером, я объявил всем, что последним его желанием было то, чтобы похоронил его только я и никто больше. Никого не пускаю в свой кабинет, это моё новое правило. Теперь общаюсь со всеми только за его пределами. Сейчас я иду в кабинет, после того, как назначил секретарём нового человека, установил несколько правил, избавился от некоторых людей, очистил его стол от ненужных бумаг, прибрался в кабинете, провёл дружеское собрание с Эддом и Мэттом, сходил на стрельбище и позаполнял несколько бумаг. Зайдя в кабинет, сразу закрываю дверь и снимаю с себя абсолютно всё. Подхожу к окнам, зашториваю их и оборачиваюсь к столу. Беру графин, открываю его и разливаю в два бокала любимое вино Ларссона: "Marche Rosso." Закончив с этим, я поджигаю свечи в канделябре, пододвигая его на середину стола. Поворачиваюсь к кровати и подхожу к ней, захватив в бокалы. Беру край одеяла и осторожно стягиваю его, открывая вид на тело. - Прости меня, я сегодня задержался слегка. Дел много, но обещаю, что со временем решу всё и приспособлюсь. Я не подведу тебя, мой любимый. Смотри, я тут твоë любимое вино сегодня буду. Выпишешь со мной, мой милый? - замолкаю на несколько секунд, вслушиваясь в тишину. Нежно улыбаюсь и также провожу тыльной стороной руки по его щеке. - Так я и думал. Ты не можешь устоять перед своим любимым вином. - склоняюсь над ним, преподнося бокал к губам, чуть наклоняя его. Влив немного содержимого в рот, я отстраняю и сам тоже немного отпиваю. - Прекрасно. Изысканно. А знаешь что подойдёт к этому вину? Именно. Закуривание твоей прекрасной сигары. - я запускаю руку в карман мундира и достаю портсигар. Беру оттуда сигару, поджигаю её и закуриваю. Да, я начал курить. Хотя раньше очернял такую привычку. После его смерти я стал совершенно другим. Даже с Эддом и Мэттом я начал вести себя замкнутее. Делаю глубокую затяжку, выдыхая через несколько секунд, после закашливаюсь. - Кха! Всё равно дрянь. Вот вообще не успокаивает. - сижу в тишине, пью и курю. Вскоре бокалы опустошаются. А я перевожу на него взгляд. Беру его руку в свою, зажимая между его пальцев сигару и прислоняю её к своей шее, оставляя ожог. - Ах! Мой Лидер! - тихо постанываю, закатывая глаза. Выбрасываю окурок и снова смотрю на него. - Я скучаю. Я так скучаю. Прости. Прости меня, Торд. - задуваю свечи. - Ты всегда любил делать это в темноте, мой дорогой. - убираю бокалы и залезаю на кровать, начиная избавлять от одежды его. - Ты соскучился? Я тоже. Сегодня было очень много нагрузки. Помнишь, как ты задерживался за работой? Я сидел на твоём кресле и ждал тебя, читая какую-нибудь книгу, редко это был твой хентай. - горько усмехаюсь. - После подобного ты обычно не мог сдерживаться, и брал меня прямо на этом кресле. Ты помнишь? - замолкаю и замираю, в надежде услышать ответ. Вздыхаю и посмеиваюсь. - Так и знал, мой любимый хентайщик. Молчание - знак согласия. - заканчиваю раздевать его, прикусывая губу. - Я очень люблю тебя, Торд. Безумно сильно. Но ты очень сильно провинился. Что мешало тебе рассказать о болезни раньше?! Я ненавижу тебя! Посмотри что ты наделал!!! Ты подох! Ты посмел оставить меня одного! У меня больше никого нету! - продолжаю буквально кричать на труп, но не смею понимать на него руку. Понемногу успокаиваюсь. - Прости меня. Пожалуйста... - нависаю над ним. Осторожно начинаю целовать шею. Сухая, ледяная кожа. - Как же я желаю твоих объятий. Пожалуйста... - беру его руки и закидываю на шею. - Ох, мой любимый. - сам же беру его лицо в свои руки и прижимаюсь губами к его. Такие же сухие, потрескавшиеся, холодные. Стону в поцелуй, продолжая напористо, возбуждённо целовать, облизывая губы. - В каком состоянии бы не были твои губы, они всегда будут для меня такими родными. - снова прижимаюсь к ним, продолжая целовать, проникая в рот языком, будто по-новой исследуя всё. Облизываю язык своим. - Пожалуйста, ответь. Поцелуй меня. Умоляю... - сжимаю его руку своей, снова целую. - Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Торд. - судорожно выдыхаю в рот, потираясь об него собой. - М-ах! Торд! - сплëвываю в ладонь и растираю слюну по члену. - Я люблю тебя. - осторожно вхожу в него, сразу до упора. Гортанно стону, сжимая руки сильнее. Пока не двигаюсь, стараюсь привыкнуть к непривычной сухости и тугости. - Ты бы сейчас болезненно постанывал и тяжело дышал. - льну к его шее, выдыхая на неё, прикрыв глаза. - Торд, я люблю тебя...- начинаю покрывать её поцелуями и слабыми укусами. - Ты бы сейчас крепко обнял меня всем, чем можно и сильно прижал к себе. - перехожу на ключицу целую её. - Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Торд. - завожу руки под его спину, прижимая к себе. - Ты бы сейчас вцеплялся в меня, будто я твой спасательный круг. Ах! - прижимаю его голову к своему плечу, продолжая двигаться. - Любимый, я так хочу чтобы ты сказал мне хоть слово! Хоть самый тихий звук! Я бы отдал всё на свете, чтобы увидеть как твоя грудная клетка двигается. Прошу тебя, пожалуйста... Я умоляю тебя, Торд! - продолжаю двигаться, переходя на осторожные и плавные движения. Утыкаюсь в его шею, безостановочно шепча признания в любви. Вместе с этим, тихо плачу, гладя его плечи. - Мой любимый мой самый лучший. Я люблю тебя так сильно, что хочу отправиться вслед за тобой. Но дал тебе это чёртово обещание! Зачем?! Зачем я пообещал это тебе?! Ты даже не представляешь, насколько сильно я страдаю без тебя! У меня исчезли буквально все положительные эмоции! Остались лишь отчаяние и глубокая печаль... Потеряв тебя, я потерял смысл жизни! Из моей груди будто вырвали сердце! Я не могу, Торд! Я не могу! Я так скучаю! Торд! - продолжаю плакать, уже буквально рыдая в голос. Ускоряюсь, беря его под бёдра, закидывая их себе на плечи, начиная вбиваться в него. - Ты такой... Мёртвый... Боже, Торд... Что ты делаешь? Ах! - прижимаюсь к его лбу своим, роняя слёзы на лицо, горько рыдая. - Мой прекрасный... З-зачем ты это сделал? Ты знаешь как я люблю тебя. Зачем? - прижимаюсь к нему, слыша хруст в области бедра. - Мх! Прости... Прости, Торд... Прости меня за всё... - продолжаю самозабвенно вбиваться в него. Погружаясь в ощущение кайфа, мне показалось будто он сжал меня в объятиях. Прижимаю к себе. - А-а-а-ах! Т-Торд?! Мой любимый Торди... Да! Пожалуйста! - вжимаю его в себя, начиная грубо вдалбливаться в него. - К-комми! Аха! Торд! - не перестаю плакать. Беру его за руки, сцепляя их со своими в замки. - J-jeg! Jeg elsker deg! - отключаюсь от внешнего мира, ощущаю лишь его тугость, болезненно-приятно обволакивающую мою плоть. Как в бреду, безостановочно выстанываю его имя, впиваюсь в губы, глубоко целую и плачу в рот. Начинаю буквально сходить с ума, заслышав его глухие, тяжёлые вздохи. - Торд! О господи! Дыши! Дыши для меня! Аха! Давай! - ну а как только замираю, прислушавшись, меня охватывает горечь. Я просто в отчаянии кричу, понимая, что ничего не могу изменить. Сжимаю его руки своими. Не придерживаясь более никакого темпа, просто совершаю непрерывные, размашистые, быстрые точки, совмещая стоны с плачем. Перед глазами начинают воспроизводиться самые запомнившиеся моменты с ним. Захлëбываюсь в слезах и просто начинаю кричать. Впиваюсь ногтями в его руки, грубо долбясь в тело под собой. Я резко и неожиданно для себя достигаю оргазма, вспомнив с ним наш последний раз. Удовольствие накрывает меня с головой и я обильно кончаю в Торда, истошно выстанывая его имя. Болезненная истома развивается по телу, отдавая колкостями. Тихо плачу и падаю на него, опуская ноги. Обнимаю, сильно прижимаясь к нему. Горячо выдыхаю в шею, стараюсь передать своё тепло, согреть. Но даже через десять минут этого не произошло. Он остаётся таким же холодным. Осторожно выхожу из него, продолжая тихо плакать и обнимать. Так проходит несколько часов. За это время я успел словить сильнейшую истерику. Сейчас просто лежу на нём, целуя шею шепча признания в любви. - Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости. Прости, но я так не могу! Я такой слабый... Я не могу,Торд. Прости меня. Я люблю тебя... - в последний раз целую его. Нежно, ласково, трепетно, жадно и отчаянно, доставая из прикроватной тумбы пистолет. Закидываю его руки себе на спину и ввожу ствол в свой рот, совершая выстрел. Мне плевать, что меня найдут в таком состоянии. Мне плевать, что будет с армией в дальнейшем. Мне плевать на своих друзей. Мне плевать на всё. Моя простреленная голова покоится на груди Торда. Я умер в объятиях любимого человека. Я наконец-то обрёл счастье и покой, воссоединившись с ним в полной мере. Теперь всё хорошо. Теперь всё будет хорошо.