Наши безумные идеи

Жизнь Стеллы за последнее время перевернулась с ног на голову, их вечная борьба с матерью пришла к итоговому знаменателю, и тут даже не понятно, выиграла она или проиграла. Её нежелание быть королевой наконец было услышано, но просто так её величество королева Луна никогда не уступает. Перед Стеллой был поставлен выбор: трон или полное отлучение от него. Она выбрала второе. Теперь её дом — это тюрьма, заточение на самом краю Иного мира, в старом замке, настолько древнем, что тут даже электричества не было. К ней никого не пускают и ее не выпускают, но даже несмотря на все это, Стелла не изменила решения, хотя была перспектива провести здесь всю жизнь. К одиночеству она привыкла давно, даже в окружении людей она всегда ощущала это самое одиночество. Сейчас оно стало реальным, хотя не совсем. Здесь были работники, которых королева послала сюда, потому что, если бы Стелла была одна, то умерла бы с голоду. Но прислуга была молчалива. В какой-то момент Стелла подумала, что мать им языки отрезала прежде чем сюда сослать. Они с ней вообще не разговаривали, только слушали и кивали. Стелла привыкла, ну и хрен с ними. Но был ещё кое-кто. Вообще он был поставлен как надзиратель, но по сути такой же пленник, как и она. Сол Сильва. За какие грехи его сюда сослали, тем более к ней, Стелла не знала. Она вообще ничего не знала: ни электричества, ни интернета, каменный век просто! Когда Сол появился, Стелла его естественно спросила: почему? Но Сильва лишь грустно улыбнулся и ничего не ответил. А она не стала лезть в его душу. Придёт время, он сам расскажет. В конце концов, говорить ему больше не с кем, кроме неё. Так началась их жизнь. Дни шли за днями, ночи за ночами. Стелла часто гуляла, бродила по полям в округе или сидела у ручья. Её не контролировали. Территория была окружена болотами, через которые не пройти, а единственный путь отсюда был под магическим заклинанием. Сильва постоянно молчал, сидел на лавочке и читал. Стелла иногда наблюдала за ним из своего укрытия и удивлялась. Никогда бы не подумала, что уже бывший директор специалистов любит книги. В замке их было несметное количество. Кстати, Стелла сама иногда брала какую-нибудь книжку и, закрывшись у себя в комнате, погружалась в чтение. Они практически не общались. Стелла его боялась, а он никогда не проявлял интерес к беседе. Тем более о чем они могли вообще говорить? Хотя может и могли бы, да только никто не начинал. Одним утром Стелла, как обычно, вышла на улицу. День был замечательным: светило солнце и даже слышалось пение птиц, хоть это и было где-то далеко. Сильва сидел на лавочке с книгой в руках и внимательно читал. Стелла села рядом, что было совсем не свойственно. Обычно она выходила, здоровалась и шла к ручью, но не сегодня. Сегодня был особенный день, и ей хотелось провести его особенным образом. — Доброе утро, мистер Сильва. Сол повернул голову в её сторону и закрыл книгу. — Доброе утро, Стелла. Ты что-то хотела? — он явно был озадачен, хотя и попытался улыбнуться. — Что вы читаете? — улыбнулась в ответ Стелла и взялась кончиками пальцев за уголок кожаного переплёта. Сильва взглядом проследил за её рукой и с удивлением уставился на принцессу. — Книгу... — Правда? Как интересно! — быстро выпалила Стелла, что сделало ситуацию более неловкой. — Правда? Ну если тебя интересует история древних инков Первого мира, то тогда да, это действительно интересно. — он улыбнулся, а Стелла покраснела. Вот идиотка. — Беру свои слова обратно. Тут наши понятия об интересностях расходятся... Хотя... — она закусила губы, словно задумалась. — А что вам ещё интересно помимо инков? Сол отложил книгу и вздохнул, понимая, что это начало разговора, от которого если он и хотел отвертеться, то уже не получится. — Стелла, я сомневаюсь, что наши интересы в чем-то совпадают. — Ну почему же? Книги я люблю. — Какие? — Разные. — Понятно. — Сол снова вздохнул. — Фильмы? Какие вам нравятся? — Я не смотрю кино. — А музыка? — не унималась принцесса. — Музыка... — произнёс задумчиво Сол, как будто что-то вспоминая. — Музыку я люблю, точнее любил когда-то, и даже играл… Стелла радостно хлопнула в ладоши. — Правда не может быть, дайте угадаю, саксофон, нет, подождите, труба? Или контрабас? После последнего Сильва засмеялся. — Контрабас, серьёзно? Я похож на того, кто играет на контрабасе? Стелла нахмурилась. — Ну не знаю, я например вообще ни на чем не играю, разве только на нервах. — Наверное, поэтому ты и здесь, — усмехнулся Сильва. — Ну да, а вот вы почему, я так и не знаю. Сильва кашлянул и уже хотел встать с лавочки, но Стелла схватила его за руку, ей показалось, что он даже вздрогнул. — Пожалуйста, мистер Сильва, не уходите. Сол сначала замер, но потом всё же остался на месте, ему, наверное, стало жаль одинокую принцессу. — Ладно, но только давай сменим тему разговора. — Хорошо, вернёмся к музыке. Так на чём вы играете? Сильва посмотрел вперёд, усмехнулся и опустил голову. — Рояль. — Серьёзно? Рояль? — удивилась Стелла. — Но как, когда вы научились? — Ещё в детстве, потом играл иногда, наедине естественно. Меня это успокаивало, но это было давно… — А сыграйте сейчас. Сильва даже привстал от удивления. — Сейчас? Где? Ты видишь рояль в кустах? Стелла хитро улыбнулась. — Нет, не в кустах, но в северной части замка есть заброшенная зала. Там всегда темно и жутко, и там есть рояль, точно есть, я видела. Сильва чуть не закатил глаза. — Стелла, может быть и так, но неизвестно в каком этот рояль состоянии, если помещение заброшенное. Да и я сейчас явно не в форме. Стелла снова взяла его за руку. На этот раз Сол воспринял это спокойно. — Пожалуйста, у меня сегодня день рождения, и… — она опустила голову и вздохнула. — Хочу, чтобы этот день хоть чем-то отличался от предыдущего. Сильва в сомнении смотрел на принцессу, но благородство взяло своё. — Ладно, пошли, посмотрим на этот рояль, может и получится. Огромная комната с окнами в пол, завешанными плотными шторами. Вокруг пыль и паутина. И ещё холод. Это понятно — это помещение никогда не отапливалось. Стелла поёжилась. Тут было жутко, стояла гробовая тишина — только их шаги и дыхание, больше не было звуков. Сильва прошёл внутрь и стал поднимать валявшиеся на полу канделябры, ставить их повсюду и зажигать свечи. Самый большой он поставил на рояль, смахнул пыль с крышки и сел на скамейку для дуэта. Она была достаточно широкой для двоих, но Стелла не решилась сесть рядом. Сильва открыл крышку и нажал на клавишу, потом ещё на одну и ещё. — Он немного расстроен, но можно подкрутить и можно будет что-то попробовать сыграть. Он встал и, обойдя инструмент, открыл крышку. Стелла взяла свечу и подошла ближе. Сильва повернулся: — Спасибо. — А потом нагнулся и начал что-то закручивать. Стелла толком не видела. После он снова прошёл и сел к роялю. Сначала это были просто звуки, ноты, но постепенно они соединялись, превращаясь в чудесную мелодию. Она была такой прекрасной и плавной, что Стелла так заслушалась, что не заметила, как села рядом — с самого края — чтобы не мешать. Сильва продолжал играть, а она смотрела. Сначала на него. Сол сидел прямо с закрытыми глазами, словно в эту минуту он был не здесь, а где-то далеко — в своём собственном мире. Затем Стелла перевела взгляд на его руки. Грубые руки солдата или воина, но то, как он плавно нажимал на клавиши, касаясь их так не принуждённо и нежно, полностью её заворожило. Ей захотелось дотронуться до его рук, чтобы понять и почувствовать этот контраст силы и мягкости, и она почти потянулась к ним. Но Сильва остановился и убрал пальцы с клавиш, открыл глаза и повернулся к ней. Стелла смотрела на него, словно видя в первый раз: сколько же в тебе загадок, мистер Сильва? Она смотрела на него, а он на неё — оба молчали неприлично долго. Первым заговорил Сильва. — Что ж, на сегодня достаточно. — Он встал, а Стелла не двигалась. — С днём рождения, Стелла. — Спасибо, — прошептала девушка. Сильва явно чувствовал себя неловко и, скорее всего, хотел уйти, но не решался. — Это было прекрасно, пожалуйста, обещайте, что снова мне сыграете, — Стелла говорила осторожно, словно боясь спугнуть невидимую дымку понимания, которая могла исчезнуть в любую секунду, так же быстро, как и появилась. — Хорошо, я обещаю. А теперь пошли, здесь холодно, ты можешь заболеть. Стелла задула свечу и, встав со скамейки, двинулась вперёд за Сильвой. Что-то изменилось, что-то хрустнуло у неё внутри. Может быть, это лёд, а может быть что-то другое, что она пока не могла понять. Теперь почти каждый вечер они приходили в тёмную комнату к роялю, и Сильва играл, а Стелла сидела рядом и слушала, затаив дыхание. Она смотрела на его руки, плечи, лицо — уставшее, почти измученное долгими войнами, и чем-то еще, о чем он молчал. Он всегда закрывал глаза, когда играл. Это позволяло принцессе смотреть на него без страха, что он заметит. Возможно, Сол чувствовал это, но ни разу даже не намекнул ей об этом. Эта комната, рояль и свечи — это было как глоток свободы, которую у них забрали. Сол уходил в себя, а Стелла уходила в него. Она не могла думать ни о чем другом, только смотреть и мечтать. В эти моменты её мечты становились настолько смелыми, что ей было стыдно от этого. Она открывала в нём все новые грани. И это уже был не просто Сол Сильва — директор специалистов. Перед ней сидел мужчина — сильный, смелый и в то же время нежный и чуткий. Потому что так играть мог только такой. Когда в очередной вечер они сидели рядом и Сол закончил играть, он уже хотел опустить руку. Но Стелла не вытерпела и, протянув ладонь, накрыла ею его. Сол вздрогнул, но руки не убрал. Он смотрел прямо, словно боясь повернуться. Она тоже боялась. Стелла вдруг поняла: не только у неё были страхи и желания, у него тоже. Просто он опытнее и хорошо это скрывал. Сильва вздохнул и опустил голову. — Стелла, что ты делаешь? — Прости, мне вдруг захотелось к тебе прикоснуться. Он повернул голову, явно изумившись тому, что она перешла на «ты». Стелла и сама удивилась, но сейчас был такой момент, что казалось это вполне нормально, даже правильно. — У тебя странные желания. — Нет, не странные. Они настоящие. А у тебя? У тебя есть желания? — она почти шептала, всматриваясь в его глаза. — Я думаю обсуждать с тобой мои желания… — А с кем ещё? Оглянись вокруг, Сол. Здесь больше никого нет. У меня есть только ты. А у тебя я. Это наша реальность. Пусть и вынужденная, но она единственная. — Стелла, это не правильно, — почти прошептал Сильва. — А что правильно? Правильно, что нас заточили здесь? Это правильно? Правильно, что нас обрекли на одиночество, вдали от близких нам людей, друзей, разве это правильно? Скажи мне, Сол Сильва, что в твоём понимание правильно, учитывая всё, что я сказала раньше? Сильва вздохнул. Он был абсолютно согласен с ней. Конечно согласен. Они отрезаны от мира, на краю вселенной. И от этого не убежать. Даже когда грубые пальцы касаются белоснежных клавиш. Стелла подняла руку и провела тыльной стороной ладони по его щеке. Сол прикрыл глаза и потянулся к ней. Они оба забытые, затосковавшие по теплу. Разве могло быть иначе? — Сол, — прошептала Стелла. — Мы нужны друг другу. Мы единственное, что у нас есть. Он боролся. Она видела. Она чувствовала и ждала. Она терпеливо ждала и не мешала борьбе. Он должен был сам решиться. Иначе всё зря. Сильва поднял руку и накрыл её ладонь своей. — Разве мы имеем на это право? Стелла потянулась к нему. — Да, Сол, имеем. Разреши себе. Позволь сделать то, что ты хочешь — то, что мы оба хотим. Здесь только ты и я. Больше никого. Перестань оглядываться по сторонам. Столько мольбы в глазах, в голосе, в сердце… Стелла потянулась к его губам, горячим и сухим, как и он сам. Они оба тут засыхали и умирали. Хотя можно и нужно было жить. Потребовалось время, но Сол ответил на поцелуй. Притянул к себе Стеллу жадно вдыхая её дыхание. Горячее, как и его. Они так много могли друг другу дать, пусть они не выбирали свой путь, но может это он их выбрал, посчитал достойными всех трудностей, чтобы в конце вознаградить. Выбрала бы Стелла его, если бы не заточение вместе? Нет, скорее всего нет, она бы его просто не увидела, не рассмотрела, не поняла и упустила бы шанс быть счастливой. Сейчас, целуя его, утопая в нём, она была безмерно благодарна матери, потому что, если бы не она, ничего бы не было, не было бы их. Сейчас ей хотелось, чтобы ничего не заканчивалось, ничего. Только он, только она, и рояль в тёмной комнате.