***
Когда закончился рождественский ужин, Теодор в компании двух друзей вышел из Большого зала и остановился в небольшой скромно украшенной приёмной, откуда все ученики обычно разбредались по своим гостиным. — Итак, теперь в казино или в бар? — Малфой упёр руки в бока и попеременно посмотрел на приятелей. — А разве после сегодняшнего предсказания выбор не очевиден? — мулат явно был в предвкушении и с изысканным видом покрутил ветку омелы в руках. — Полагаю, это просто знак свыше, что тебе, Драко, наконец пора найти себе девушку. — Вижу, тот кекс всё-таки разъел тебе мозги, Блейз. Вообще-то у меня уже есть невеста, так что обратись с этим к Нотту. Сказано — сделано. Слизеринец перевёл внимание на второго приятеля, но тот увидел, как Грейнджер выходит из зала с Джинни и Поттером, и, кажется, немного залип на еë красиво уложенные волосы и вид в рождественском свитере с юбкой. — Да вы издеваетесь! Вы что оставите меня одного и без штурмана? Совсем совесть потеряли? Тео проводил Гермиону взглядом, а затем заговорщически переглянулся с Драко: — И это он нам говорит, да? — тот быстро понял его сигнал, и они на пару прищурились и двинулись на итальянца. — Не ты ли, Блейз, всегда кидаешь нас первым, стоит какой-нибудь юбке пройти мимо? — Дааа. А сколько раз я вытаскивал тебя в умат пьяного из бара, когда ты просил меня составить тебе компанию в выпивке? — блондин разочарованно цокнул и покачал головой, смеясь про себя и находя панику друга забавной. — Ч-чего? — Да в чем ты вообще можешь составить нам двоим конкуренцию? Тео остановился в нескольких сантиметрах от него и показательно сложил руки на груди, Драко последовал его примеру, а затем добил оппонента своим заявлением: — Мы даже не одного роста. — А вот это реально прозвучало обидно! Забини почти возмутился, но, снова посмотрев на них, заметил, как на двух ранее раздражённых лицах проявился насмешливый оскал. «Развели, черти». — Малфой, — продолжил Забини, сделав свой выбор и ткнув тому в грудь омелой. — Я вызываю тебя отправиться со мной в бар! Нотт прыснул от смеха, когда заметил, каким убийственным взглядом Малфой сначала посмотрел на ветку с белыми цветами, а затем как медленно поднял его на друга. — Ты совсем дебил, Забини? Убери от меня этот веник! — А что, давайте поцелуйтесь ради Духа Рождества, — Тео издевательски дёрнул бровями и ещё шире улыбнулся. — Иди в задницу, Нотт. — Но если вы верите в магию Рождества, то должны следовать традициям. Теперь пришёл черед собирать интервенцию против Нотта. — Во имя Мерлина, вали уже к своей Грейнджер! — в один голос бросили парни, после чего по-дружески обнялись, развернулись к нему спиной и всё-таки решили вместе отправиться в бар. — Спорим, сегодня я точно перепью тебя? — Блейз, ты проиграешь мне, даже не начав. — В этот раз я уверен в себе. Со мной ветвь удачи. — Твою ж мать, Забини! Какого чёрта ты до сих пор держишь её рядом со мной?! Выброси её! Мы выглядим как дебилы. Тео ещё какое-то время смотрел им вслед, не в силах сдержать улыбки, а затем вспомнил о своей миссии и отправился в библиотеку.***
Гермиона шла по большому и тёмному залу, снизу доверху уставленному книгами, и держала перед собой палочку, чтобы подсветить себе путь. Приятный запах старых книг кружил ей голову, но она старалась не отвлекаться на слишком многое и продолжала искать «Сказки барда Бидля», о которых ей раньше рассказывал Рон. — Акцио «Сказки барда Бидля», — проговорила заклинание волшебница, и нужный сборник прилетел ей прямо в руки. — Отлично. Она с довольным видом прижала книгу к себе и уже собиралась уйти, как неожиданно заметила за одним из самых дальних стеллажей библиотеки яркое облако серебристого пара. То начало приближаться к ней и обретать форму лисы. — Патронус? Лисица грациозно пронеслась по воздуху и начала нарезать круги вокруг неё, потираясь о её ноги и освещая собой всё ближайшее пространство. Сказать, что Гермиона была удивлена — ничего не сказать. Девушка буквально застыла на месте, а затем опешила ещё больше, когда услышала странный тихий голос волшебника, хозяина Патронуса, что напевал слова старой рождественской песни про святую ночь. — Как ты?.. Кто ты? — спросила одними губами она, чем похоже спугнула лисицу, заставив ту ринуться в обратном направлении. — Эй! Подожди! Безумно смелая мысль мелькнула в голове гриффиндорки, и она на несколько секунд прикусила нижнюю губу, а затем сорвалась и побежала в ту же сторону. Пересёкши библиотеку, она заметила, как Патронус влетел внутрь старого громоздкого шкафа из тёмного дерева и тут же исчез внутри него. Гермиона подошла ближе и прислушалась. Все звуки, что раздавались за дверцами, были подозрительно отдалёнными и вызывали лишь больше любопытства и подозрения. «Ладно, на абордаж», — подумала про себя гриффиндорка, а затем решительно потянула за ручки. Петли жалобно скрипнули, на миг нарушая тишину, царившую вокруг, а затем всё снова затихло. Гермиона проглотила подобравшийся к горлу ком и протянула ладонь в чернильный мрак шкафа — внутри было пусто и слишком просторно, а ещё пахло елью и шишками. Чтобы изучить место получше, она потянулась за своей палочкой, однако не успела призвать Люмос, как впереди загорелся огонёк. Сначала один, потом второй, а следом ещё несколько. Вскоре девушка поняла, что это была длинная гирлянда, ведущая в глубину шкафа, основная часть которого явно скрывалась за ещё одним заклинанием. Любопытно. Она ещё сильнее прикусила губу, сомневаясь, стоит ли идти туда. То, что на шкаф наложены чары невидимого расширения, было очевидным, но вдруг там сейчас закрытая вечеринка… но кого? Библиотечных крыс? Кто, кроме неё, так часто ходит сюда, чтобы вообще додуматься до такого? Да и если и так, то зачем вызывать Патронус? «Мерлин, а если кто-то в беде?» — пронеслась ужасающая мысль в её голове, в то время как тот, кто её ожидал, уже полчаса думал, какую позу принять, когда она войдёт. «Холодный, таинственный, с книгой в руках, однозначно», — выбрал про себя Нотт и, аристократично сложив ногу на ногу, удобно устроился на старом нефритовом диване с двумя тёплыми клетчатыми пледами и квадратными красно-белыми подушками. Сердце его колотилось как никогда, но слизеринец велел ему угомониться, чтобы даже мелочью не нарушить привычный образ, к которому привыкла Гермиона. Он был влюблён в неё уже давно, но всегда подавлял в себе эти чувства, потому что она не была чистокровной, как он. Только в начале шестого курса Драко и Блейз случайно заметили, как он подложил ей книгу с подсказками по зельям и первыми рассекретили его. Он думал, что это конец, но нет. Малфой просто перестал наседать на Грейнджер, а у Забини появился ещё один повод шутить над ним. Сам же Тео лишь облегчённо выдохнул, а потом и вовсе обрадовался, когда девушка, с которой он всегда держал дистанцию, вдруг начала сближаться с Уизли. Это должно было отгородить её от него, заставить его двигаться дальше, но рыжий идиот даже не смог удержать её, а потом и вовсе разбил сердце его гриффиндорской принцессы накануне главного ежегодного праздника. Ох, если бы он только не укатил в Румынию, то точно словил бы пару мощных Круциатусов в спину, но увы судьба благосклонна к рыжим и не очень к самому Нотту, ведь принцесса никогда не захочет остаться с ним здесь — в этом специально созданном лишь для неё одной месте. Тяжело выдохнув в ответ своим собственным мыслям, слизеринец вперил взгляд в книгу, а затем краем глаза увидел, как Грейнджер почти ввалилась в комнату, обойдя его скрывающий барьер. — Нотт? Девушка обвела его удивлённым взглядом и, поняв, что всё в порядке, успокоилась и тут же заострила внимание на уютной комнате с тёплым, чуть приглушенным освещением. Та была похожа на маленькую гостиную Гриффиндора, но диван здесь был зелёным — личная прихоть Тео, — а по краям от него стояли два столика с горящими свечами. По центру, у стены, располагалась среднего размера пушистая ель в горшке и ещё несколько таких же поменьше, справа — длинный стеллаж с книгами и небольшое кресло с белой ворсистой накидкой. На полу лежал старый красный узорчатый ковер, а вверху, почти под самым потолком, сплетясь с рождественской гирляндой, тянулись еловые ветви с россыпью искусственного снега. — Я помешала, да? — сделала логичный вывод девушка, глядя на обстановку вокруг, которую вполне можно было назвать уединённой. Тео поднял на неё взгляд, приметив, как она едва заметно отступила от неловкости. — Смотря, что ты зовёшь помехой, Грейнджер. Она ненадолго задумалась, а затем сказала первое, что посетило голову. — Я увидела Патронус. Он был твоим? — А что? — Но его проходят только на последнем курсе. — Ты удивлена, откуда я знаю такое сложное заклинание будучи лишь на шестом? — он захлопнул книгу, в то время как она продолжала переступать с ноги на ногу у порога и с удивлением глядеть на него. — Не совсем. Мне просто интересно, зачем ты позвал меня с его помощью. — Я? — он поднял бровь и усмехнулся. — Ну, во-первых, я не звал тебя, Грейнджер. Во-вторых, просто ненадолго выпустил его из виду и позволил побродить по библиотеке. У меня и в мыслях не было, что кто-то ещё может прийти сюда в Рождество, но ты умудрилась вторгнуться в моё убежище. — Так ты скрываешься здесь? Что, празднуешь Рождество в одиночку? — Уже нет, — он поднялся на ноги и, положив книгу подмышку, направился к ней и остановился рядом с выходом. — Я ухожу, если хочешь, можешь остаться здесь. В конце концов, ты ведь тоже пришла в библиотеку не от веселья, верно? Гермиона не знала, что сказать. Его слова привели её в ступор, хотя в целом замечание было правдиво. — Но это же твоё место, — сказала она и с непониманием посмотрела на него через плечо. — Было моим, пока кое-кто его не рассекретил. — Тебе не обязательно уходить. Могу уйти я. По плечам Теодора прошлись мурашки, и он на секунду оцепенел. Его цель была завести сюда Гермиону и обеспечить ей уютный и тихий рождественский вечер в компании её любимых книг, дабы приободрить девушку после расставания с Роном, но она, кажется, не оценила этого, либо ей не понравилось место. Тео нахмурился и на миг задумался, а затем неожиданно для самого себя выхватил из её рук книгу, которую она до сих пор держала у себя: — «Сказки барда Бидля» в Рождество? Какая скукота. Ты можешь найти здесь что-то получше, Гермиона. — А я так не думаю. От обращения по имени она сначала вздрогнула, но затем тут же вернула свою вещь назад, заставив парня вспомнить, насколько она чертовски отважная девушка, раз не тушуется в присутствии чистокровных. — Тогда ты просто не читала это, — он сунул ей в руки свою книгу, но не подрасчитал силы и заставил её шагнуть вглубь комнаты и уронить сборник со сказками на пол. Гермиона вскинула на него глаза и не понимала, почему ей казалось, будто Нотт хотел, чтобы она осталась здесь. Тем временем самому Теодору становилось чертовски уныло оттого, что он не сможет провести этот вечер вместе с ней. Он почти переступил через границу барьера, как её рука неожиданно схватила его за предплечье и потянула обратно. — Это неправильно, Нотт. Я не планировала выгонять тебя. — Тогда ты хочешь остаться тут вместе? Они пристально посмотрели друг другу в глаза, а затем перевели внимание на книгу, которую Гермиона держала в руках. «Лев, Колдунья и платяной шкаф», — озвучила название гриффиндорка и в который раз задумалась над тем, стоит ли ей оставаться тут. — Символично, не правда ли? — Теодор шагнул ближе, чтобы продлить мгновения зрительного контакта, возникшего благодаря ему самому. — Нисколько. Лёгкая улыбка едва коснулась её губ, после чего она развернулась на пятках, чуть не задев его своими локонами, и направилась к дивану. Тео лишь усмехнулся и, мысленно сказав себе «ладно», двинулся следом и устроился в кресле напротив неё. — Ты ведь сказал, что уже читал эту книгу, так? — спросила она, открыв первую страницу. — Успел прочитать только половину, а потом ко мне нагло ворвались. — Ну уж прости, что прервала твой терапевтический сеанс уединённого чтения. Слизеринец не сдержался и, накрыв рот рукой, тихо усмехнулся. — И когда ты научилась шутить, Грейнджер? — Ты бы знал, если бы хоть раз разговаривал со мной. — А разве тебе для этого не нужны только Уизли и Поттер? Не припомню, чтобы ты активно общалась с другими парнями. Она попыталась ответить, придумать что-то умное — или вообще хоть что-то — в ответ, но в голове было пусто. — Я буду читать, как дойду до половины — скажу. Тео знал, почему она хотела избежать темы друзей, поэтому лишь молча кивнул в ответ, а затем заклинанием притянул к себе другую книгу и тоже погрузился в чтение, точнее, в его прямое изображение, ибо большую часть времени следил за Грейнджер, а не за сюжетом. Впрочем, разве могло быть иначе, если его рождественское желание сидело прямо перед ним и бегало глазами по строчкам, по привычке касаясь губ пальцами на каждом захватывающем моменте? Вряд ли. «Мерлин, ну и идиот». Ему потребовалось усилие, чтобы оторваться от неё и не думать о единственном клине между ними и о том, кто именно виноват в его появлении. Если бы их отношения были теплее и не ограничивались короткими обрывками фраз во время учёбы, он мог бы сидеть рядом с ней, как чёртов Уизли, и пользоваться всеми привилегиями, которые даёт дружба, нагло используя те в своих целях. Проклятье. И почему это задело его только сейчас? Он хотел, чтобы она больше доверяла ему или всё дело в ночи? Ночью люди чаще всего бывают откровенными, только вот Гермиона так и не проронила ни слова за прошедший час. Неужели он совсем ей не интересен? Мерлин. Кажется, ещё немного, и он начнёт превращаться в развалину, а ведь она просто девушка, а не дементор. — Грейнджер… — едва успел позвать её он, как она опустила книгу и перебила его. — Послушай, Нотт. Как ты это сделал? — Что именно? — Вызвал Патронус. Уголок его рта дёрнулся в хитрой усмешке. — У меня тоже есть к тебе вопрос, Грейнджер. Ответишь на него, и я отвечу на твой, идёт? — она ненадолго задумалась, а затем отложила книгу в сторону и кивнула. — Итак, почему ты пришла сюда вместо того, чтобы проводить это время с друзьями? — Стыдно задавать провокационные вопросы, Нотт, — попыталась перевести тему девушка. — А разве не ты жаловалась на то, что я с тобой не разговариваю? — Я не жаловалась. — Как скажешь, — он поднял книгу и снова уткнулся в неё взглядом. Это её добило, и она чуть поддалась вперёд. — Ладно. Мои друзья пошли на свидание друг с другом, и как бы горько мне из-за этого не было, но иногда такое случается. Нельзя сказать: «Крибле, крабле, бумс», чтобы появились маленькие зелёные человечки и выполнили любое моё желание… — Грейнджер, маленькие зелёные человечки появляются только после второй бутылки огневиски без закуски. Не веришь, спроси у Блейза. Они с Малфоем тоже меня бросили. — Правда? — Конечно, иначе почему я, по-твоему, здесь? — уверенно соврал он и даже не забыл опустить голову для пущего драматизма. А всё ради чего? Чтобы она одарила его тёплым сочувственным взглядом и улыбкой, в которых ему хотелось бы купаться снова и снова. — Знаешь, иногда я и сам думаю, что выживать среди людей бывает чертовски сложно, но давай не будем об этом. Я обещал научить тебя заклинанию. — Хорошо. Гермионе стало немного легче оттого, что не ей одной сейчас одиноко. А ещё ей понравилось, как откровенно он говорил с ней, будто был её наставником. От этого она успокоилась и почти никак не отреагировала, когда он пересел с кресла к ней на диван. — Итак, для вызова Патронуса нужно вспомнить самые счастливые моменты своей жизни, у вас — гриффиндорцев должно быть море таких. Просто выбери самое сильное, крепко сожми палочку и скажи: «Экспекто патронум». — Поняла. Она достала палочку и принялась пробовать, но у неё не вышло ничего, кроме обычной вспышки. — О чём ты думаешь, Грейнджер? — О прошлом Рождестве. — Оно было весёлым? — Очень, — он скептично посмотрел на неё, словно ожидая объяснений, и она тяжело выдохнула: — Я тогда гостила у Уизли в Норе, и их родители посчитали, что раз мы все уже более-менее взрослые, то должны сами взять на себя подготовку к Рождеству. Однако никто не сказал нам этого напрямую, поэтому за день до праздника ёлка, которая в прошлом году как по волшебству оказывалась в их гостиной, почему-то так и не появилась. И я больше чем уверена, что все тогда сильно занервничали, думая, что делать. Близнецы куда-то пропали, и вся надежда осталась лишь на нас с Роном, поэтому мы оставили Джинни помогать Молли, а сами пошли в лес. Когда мы вернулись и начали затаскивать наш трофей в проход, Молли сказала, что Артур тоже привёз ёлку сразу после работы. «Что ж, придётся поставить обе», — решила она, а потом все вспомнили про Фреда и Джорджа, которые пришли следом за нами с третьей ёлкой. Артур тогда долго смеялся и сказал, что это было впервые, когда их семья так вкладывалась в какой-то праздник. — И правда забавная история, но почему она не помогает тебе вызвать Патронус? — Тео надеялся, что дело не в Роне, но лицо Грейнджер говорило именно об этом. — Всё дело в Уизли? — Нет. — Расставание с кем-то может влиять на вызов Патронуса. — Дело не в Роне, — резко вырвалось у неё, а затем она успокоилась, — а в чём-то другом. Лучше скажи, как это выходит у тебя. О чём думаешь ты? Теодор знал, что мог не отвечать на её вопрос, но это было бы слишком невежественно, ведь она уже рассказала ему про своё воспоминание. И раз он решил остаться здесь с ней, то должен был придумать, как объяснить ей всё так, чтобы она не догадалась, что это связано с ней. — Я стараюсь не думать, а чувствовать. Представляю, как тот, кто мне дорог, стоит за моей спиной и направляет мне свет прямо сюда, — он взглянул ей в лицо и положил руку себе на грудь, но она даже бровью не повела, смотрела на него, как на тренировочный манекен во время занятий. — Затем она обычно обнимает меня и, когда я произношу заклинание, вместе со мной направляет мою палочку. — Покажешь? — поинтересовалась она, и взгляд её изменился. В считанные секунды он стал пронзительным и чуть полностью не разрушил всю его защиту, заставив скромного и вежливого парня всерьёз задуматься над тем, чтобы плюнуть на всё и перейти к практике. Только вот вряд ли Грейнджер сделает хоть что-то из того, что он попросит. — Разумеется, я ведь обещал. Он проглотил подошедший к горлу ком, предал лицу привычное бесстрастное выражение и, отвернувшись от неё, смог наконец вздохнуть. «Давай, чувак, ты делал это тысячу раз. Что-то поменяется от того, что настоящая Грейнджер сидит сзади и дышит тебе прямо в спину?» Так, подбадривая самого себя, он закрыл глаза и, представив рядом с собой привычный образ гриффиндорки, вытащил палочку и направил её вверх. — Экспекто патронум. Яркая вспышка света вылетела из кончика палочки и материализовалась в полупрозрачного лиса, что пронесся по всей комнате, затушил все свечи и чуть не сорвал гирлянду, но зато впечатлил девушку и вызвал чувство облегчения у своего хозяина. — Значит, не думать, а чувствовать? — стоило Патронусу Нотта исчезнуть, как Гермиона решила попробовать снова. — Да. И для пущей верности лучше представить кого-то другого, а не Уизли. Кого-то, кто не боится трудностей. — Гарри, — она ответила, даже не раздумывая, чем тут же вызвала очередное расстройство у зажигающего свечи слизеринца. — Он мне как брат. — Хороший из него брат, раз он оставил тебя одну, а сам пошёл на свидание. Она заметила, как тон его голоса стал грубее, и тут же нахмурилась: — Эй, если хочешь что-то сказать, то говори. Слизеринец взял себя в руки, надел маску вежливости и отрицательно покачал головой: — Нет. Мне без разницы, кого ты там представишь. К тому же всё равно я уже не главный в этой комнате. — Хватит уже считать меня захватчицей. — А ты не отвлекайся, Грейнджер, — он откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди с таким видом, будто не верил, что у неё получится. — А ты не дави на меня. Гермиона сжала в руке палочку, не переставая размышлять над тем, как странно всё это выглядят со стороны. Она наедине с Ноттом в его убежище, которое внешне очень напоминает гостиную Грифиндора, ещё и в Рождество. Если бы она хорошо знала его, то наверняка подумала бы, что он создал его для неё. Но зачем ему это? Этот вывод до сих пор крутился внутри её головы, но никак не находил точного подтверждения. Точнее, ей просто не хватало смелости поверить в то, что у неё может быть такой заботливый поклонник. Или сокурсник? Или… «Чёрт возьми, как бы прочесть то, что у него на уме?» — подумала про себя девушка, а затем вспомнила про Уизли и тут же одумалась. Могло ли ей просто казаться, что она нравится Нотту? Вдруг она сама заставляет себя так думать, потому что её сердце ищет исцеления в ночь, когда никому не хочется быть одному. Стоило ей убедить себя в этом, как сиденье дивана за ней незаметно прогнулось, и чужая рука коснулась её правого локтя и неторопливо поползла вверх до ладони, в которой она сжимала древко. — Ты заставишь меня ждать до Нового года? Очевидно же, что Поттер тоже не лучший вариант. Гермиона на секунду опешила от его нетерпеливого тона почти у самого уха и от того, как его колено уткнулось ей в бедро, но говорить о том, что ещё даже не пыталась представить лучшего друга, не стала. Ей было интересно, что будет делать Нотт и насколько она близка в своих догадках насчёт него. Ещё не помешало бы разобраться, почему от его прикосновений вдоль позвоночника бегут мурашки, но с этим можно подождать. — Тогда кого мне представить? — она терпеливо улыбнулась, пока он продолжал тянуться к её руке и поднимать её вверх, фиксируя в одном положении. — Хм, может, Долгопупса? Он симпатичнее Уизли. — Знаешь, если выбирать парня только по этому критерию, то подойдёт почти любой, за исключением слизеринцев. — А почему не Слизерин? — она была готова поспорить, что услышала нотки обиды в его голосе, отчего хотелось подразнить его ещё сильнее. — Моя душа их отвергает. — Ты говоришь о моём факультете, как о какой-то скверне, хотя есть общеизвестный факт, что сестра Годрика Гриффиндора была невестой самого Салазара Слизерина, а это значит, что наши факультеты связаны со времён Основателей, Гермиона. Но ты, конечно, лучше думай о Долгопупсе. Он тоже гриффиндорец. Она хотела ответить на его насмешку и повернула голову в его сторону, даже набрала в грудь отваги, но, столкнувшись с его пронизывающим взглядом, не выдержала противостояния, робко отвела глаза и кивнула. — Теперь закрой глаза и сконцентрируйся. — Л-ладно. Она почти не двигалась, потому что её парализовало. Нотт же решил воспользоваться моментом, чтобы продлить каждое мгновение физического контакта между ними, и мягко положил руку ей на талию, отчего у обоих перехватило дыхание и закололо кожу в месте касаний. Нотт думал, что вот-вот задохнётся от счастья, а Гермионе казалось, что ещё чуть-чуть и её раскалённым лицом можно будет освещать комнату. Она даже не заметила, как образ Уизли напрочь стёрся из её головы, уступив место приятному шёпоту в ушах. — Экспекто патронум, — почти в отчаянье произнесла она, а в следующую секунду облако серебристого пара вырвалось из палочки и трансформировалось в причудливую выдру. Та рассекла воздух, сделала несколько ныряющих движений то на брюхе, то на спине перед их глазами, а затем тут же исчезла, стоило Нотту прийти в себя и опустить её. — Умница, Грейнджер. Она едва дышала и сама не могла понять, что с ней творится. С одной стороны она чувствовала себя ребёнком, чьё желание наконец исполнилось, с другой — ей хотелось, чтобы этого никогда не происходило, ведь она собственной кожей ощущала, как новое чувство зарождается внутри неё, и не хотела его отпускать. — Это тебе спасибо, Тео, — ей потребовалась огромная сила воли, чтобы сказать его имя, не смутившись. — Считай это рождественским подарком и не забывай учить уроки, ладно? — Что? — она не успела опомниться, как он уже навострил лыжи, чтобы уйти. — Ты уже уходишь? — Да, надо встретить Малфоя и помочь ему провести пьяного Забини в гостиную. — А разве не ты сказал, что они тебя бросили? — Да, но ведь это не делает нас чужими. Гермиона мысленно застонала. Как он мог говорить сначала одно, а потом менять всё обратно? С другой стороны, разве он был обязан зализывать её раны, если его об этом даже не просили? Нет. Тогда почему он сбегает? Он ведь сам чувствовал, как напряжение между ними могло вспыхнуть в любую секунду, его задрожавшие пальцы выдали его с потрохами. Всё внутри девушки сжалось, но она проводила его до выхода трепливым взглядом. — Ладно, тогда ещё увидимся, Нотт. Я ещё побуду здесь, — она сделала паузу и выждала момент, когда он заступит через порог, чтобы добить его: — в месте, которое ты заботливо для меня приготовил. Он будто опешил на секунду, а затем тряхнул головой и вышел. Гермиону же подмывало взять его книгу и бросить ту ему в спину, но она с трудом удержалась от этого безумства и положила голову на изголовье дивана, а затем невзначай проверила своё дыхание. Кисловатый запах роз уже давно выветрился. Тогда что его отпугнуло? Ох, этот чёртов кекс, проклятое Рождество! Прошла неделя, а её бросили сразу два парня! Ну, может, хоть Джинни повезло больше. Вспомнив слова подруги о традициях, она вытащила треклятый счастливый боб из кармана юбки, чтобы пожелать себе жизнь без парней, но тот будто назло выскочил из пальцев и упал на пол. Тяжело вздохнув, она встала с дивана, но не успела поднять его, как в комнате появилась вторая тень. Подняв взгляд и тут же выровнявшись, она наткнулась на вернувшегося Нотта с безумными глазами. — Я думал, что усилия, приложенные ради счастья других, возвышают нас над собой и что мне этого будет достаточно, но это не так. Я не могу бросить тебя одну, но и признаться тебе во всём — чистое безумие. — Почему признаться мне в любви — безумие? — Потому что если ты откажешь мне, я не смогу ощущать твою близость и не сметь прикоснуться к тебе или сжать в своих объятьях. Наши жизни идут разными путями, Гермиона, ты и сама это знаешь, поэтому просто скажи мне уже своё «нет», а я буду надеяться, что это поможет. — Не хочу. — Не хочешь? — Да. Для меня впервые кто-то сделал подобный подарок, и я совсем не подозревала, что нравлюсь тебе, но сейчас я полна волнения и адреналина и хочу, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас. Уголки его губ нервно дёрнулись. Теодор чувствовал биение своего сердца, когда приближался к ней, и тот факт, что она больше не отступала, радовал его так же сильно, как и её глаза, что безотрывно смотрели на него в этот момент. Казалось, он был мучительно счастлив и желал сделать всё возможное, чтобы она принадлежала лишь ему. Он подошёл ещё ближе, погладил её по щеке пальцами и нежно коснулся её губ своими. Миг, когда она поддалась ему навстречу и обняла его за шею, показался ему долгим зимним сном, от которого не хотелось просыпаться. — Я хочу держать тебя так всегда, Гермиона. — Это твоё рождественское желание? — она, ни секунды не задумываясь, прижалась к нему ещё крепче, и затихшее было напряжение снова возобновилось. — Да, одно из ооочень длинного списка, который не позволит тебе сбежать от меня как минимум до следующего Рождества. — Рождества в шкафу? Он ничего не сказал и лишь загадочно улыбнулся.