Странная семейка

Откровенно говоря, Толика с детства окружал флëр лëгкой ебанутости. Иногда не лёгкой. Иногда эта самая ебанутость выплëскивалась из него фонтаном бредовых идей, которые зачастую грозили обернуться катастрофой. Любой другой друг на месте Кирилла ещё во время чемпионата мира по футболу в 2018 сказал бы, что умывает руки и не будет участвовать в балагане «Я притворюсь австралийцем, чтобы жениться на девушке из Москвы, хотя на самом деле живу в Барнауле», но он не только не ушёл восвояси, а вовсю поддерживал этот цирк пять лет. Да Господи, они с Толиком были не разлей вода с начальной школы, и балагурить с ним было чертовски весело. Если Толика слишком заносило, то Кирилл обычно мог вернуть ему капельку благоразумия и немного охладить его пыл. После школы они учились в одном универе и жили в одной комнате в общаге, а когда учёба закончилась, то как-то само собой получилось, что и квартиру вместе снимали. Толику так было веселее, а Кирюхе – банально спокойнее. Да и веселее тоже, чего греха таить. – Чë задумался? – выдернул его из внезапного приступа рефлексии Толик. – Да вот думаю, как бы ты один дожил до этих лет со своей любовью к авантюрам и патологической страстью к пиздежу, – хмыкнул Кирилл, потягиваясь, и недовольно посмотрел на открытый в ноутбуке рабочий файл. В конце концов, их жизнь состояла не только из странных романтических загулов Толика, в которых Кирилл был одновременно комик-релифом и гласом разума (к счастью или сожалению – вопрос открытый). Работать на обычной работе тоже приходилось, причём обоим. И оба же перебивались фрилансом, потому что строгие графики никак не вписывались в «полёт творческой фантазии». – Я тут познакомился с девчонкой и сказал, что я из Австрии, – ответ на собственный вопрос Анатолий, он же Толик, он же Томас (по австралийской легенде), пропустил мимо ушей. – Серьёзно, опять? – Кирилл запустил пятерню в кудрявую шевелюру, не зная, смеяться ему или плакать. – Не, ну с Олесей же почти получилось! – Толя так невинно на него посмотрел, что стало ясно – ничего он не вынес из последних пяти лет, включающих в себя крушение самолёта на острове где-то посреди океана, спасение откуда Кирилл и сам предпочёл забыть. – Мне тебе напомнить, что формально вы с Олесей всё ещё женаты? – Ой, не начинай, у неё мать работает в МФЦ, – отмахнулся Толик. – Это всё ещё не значит, что она легко аннулирует брак без твоего непосредственного участия, – Кирилл почесал лоб и закрыл ноутбук, потому что очевидно – работать он сегодня уже больше не будет. – Зачем тебе вообще сдалось притворяться иностранцем, чтобы с кем-то познакомиться? Толик открыл было рот, чтобы что-то ответить, но закрыл обратно, нахмурился и завис. То ли действительно задумался, то ли... Черт его знает, что в его красивой чернявой голове творится вообще. Кирилл только почесал висок и решил не сбивать того с мысли. Даже начал заранее думать о том, что скажет на очередное «Потому что это весело», или «А в чëм прикол знакомиться просто так?», или «Ну это же угарно, чувак». Вместо этого он услышал: – Да кто ж просто со мной будет знакомиться, это же без шансов. Сказать, что Кирилл охуел – не сказать ничего. Он жил под одной крышей с этим человеком уже дохрена лет, хотя никто его не просил и не заставлял, и видел того пусть местами и чересчур безбашенным, но находчивым, умным, предприимчивым, обаятельным, ироничным, весёлым, в конце концов, красивым. Кирилл всë это время скорее искренне не понимал, зачем Толик так сильно старается при знакомствах напиздеть про себя побольше, потому что, ну, блядь. Он же Толик. Он же сам по себе классный парень. Нахера ставить себе же палки в колёса. Так что он даже не успел мысленно сформулировать ответ прежде, чем его рот (как будто вовсе без участия мозговой деятельности) сам ответил: – Ну, я, например, стал бы. – Что? – переспросил Толик с непонятной интонацией. – Что? – в тон ему ответил Кирилл, понимая всю абсурдность и неловкость момента. Можно было бы свести всё к шутке, но... не хотелось. Не то, чтобы Кирилл вообще думал о том, как он сам относится к своему лучшему другу. Со всеми его гениальными идеями и шилом в жопе, которое сам Кирилл уже успел сегодня припомнить, на это не было времени. Шутил ли он, чтобы просто поднять Толику самооценку (какого хрена вообще Толику нужно было поднимать самооценку, он же всегда выглядел как человек с самооценкой выше Эйфелевой башни)? Не шутил. Видимо, всерьёз вырвалось. – Мы с тобой знакомы с семи лет, – не выдержав возникшей паузы, сказал Толик. – И? – ахуй от осознания, что уверенность друга в самом себе напускная гораздо больше, чем можно было подумать, всё ещё тормозила те мыслительные процессы в голове Кирилла, которые отвечали за длинные связанные предложения. – И то, балда, что ты не можешь оценить объективно. Ты слишком долго меня знаешь. – Так ведь, блядь, так работает время, чем дольше ты знаком с человеком, тем больше ты о нём знаешь. И вообще не переводи тему. С чего ты взял, что если бы я тебя не знал с детства, то не стал бы с тобой общаться без дополнительных выкрутасов? – Ну так. Это. Я же. Обычный. Толик выглядел таким растерянным, что Кирилл невольно тихо рассмеялся. Чем, разумеется, вызвал на лице друга возмущение пополам с недоумением. – Блядь, Толя. Мы тут сидим – ладно, я сижу, ты стоишь, – в хрущёвской двушке, за спиной у нас отклеиваются фотообои с пальмами, в шкафу лежит несколько ростовых костюмов, мы, блядь, полетели в Австралию на последние деньги и каким-то ëбаным чудом вернулись домой почти без денег чисто на силе твоего обаяния, и ты мне говоришь, что ты вот – обычный? Да нихуя! – Допустим, вернулись мы не только на силе моего обаяния, но и потому, что ты мастер спорта по решению нерешаемых проблем, – неожиданно похвалил его Толик, вздохнул, подтянул к себе ногой стоящую рядом табуретку и сел. – Но ведь... Он так и не закончил мысль и замолчал. Кирилл в очередной раз поправил волосы, опëрся локтями на колени и пристально вгляделся в глаза друга. – Слушай. Ты, конечно, чувак с припиздью, этого не отнять, но тебе не надо пытаться притворяться кем-то другим. Я тебе все пять лет твоего ëбнутого брака об этом говорил. Ты клëвый чувак. Смешной, лёгкий на подъëм, живучий, харизматичный, обаятельный красавчик. Даже не знай я тебя с детства, если бы ты при знакомстве не пытался выдать себя за кого-то, кем ты не являешься, я всё равно бы с тобой подружился. И замутил бы, будь я девушкой. Я в шоке, честно говоря, что ты о себе такого низкого мнения. Ты ж правда классный. – То есть, так, как сейчас, не замутил бы? Кирилл второй раз за вечер охуел. С чего вообще возник такой вопрос? Кирилл до сегодня не задумывался о том, какие отношения их с Толиком связывают. Они жили вместе и херню творили тоже вместе. Почти Бригада, только с Али-Экспресс. Задумывался ли Толик? Или уже он шутил? С него бы сталось. Но не похоже. Слишком много вопросов, слишком мало ответов. – А ты хочешь? – в эту игру могли играть двое, и Кирилл, которому не хотелось давать однозначный ответ в условиях нехватки данных, решил малодушно переложить ответственность. – А ты? Точно. В эту игру могли играть двое. «Ебучие социальные танцы», – с лëгким раздражением подумал про себя Кирилл, внимательно рассматривая лицо Толи. В его серо-голубых глазах, конечно, не плескались черти, но было что-то особенное. Мастером по чтению эмоций и мыслей по глазам и языку тела Кирилл всё-таки не был. В их тандеме вообще всё было просто: Толя принимал авантюрные решения, а Кирилл – все остальные. Какого чёрта теперь авантюрное решение оказалось переложено на его, Кирилла, плечи, оставалось загадкой. И всё-таки, ему хотелось верить, что блеск в глазах, хождение вокруг да около, откровенность о своей обычности и подозрительное отсутствие активных действий – что-то, да значат. И это ещё только Толик, а оставался ещё и он сам. Который зачем-то в принципе поднял эту тему. От попыток в анализ и самоанализ мозг кипел, а терпение лопалось, как лопается натянутая струна гитары, так что Кирилл сдался. Раз теория бессильна, то пусть практика решает. По крайней мере в их дружбе он был уверен настолько, что ни капли не сомневался – уж она-то, дружба, всё равно ни от какой хуйни никуда не денется. Даже от этой. – Да блядь, – тихо выдохнул Кирилл, подался вперёд и неловко коротко коснулся губ Толи своими. В третий раз за вечер охуел. Потому что Анатолий, он же Толик, он же Томас, он же Толя, не отстранился, но как-то глупо очаровательно улыбнулся. – Говоришь, я с припиздью. А сам-то. – С кем поведёшься, – закатил глаза Кирилл и уже готов был отвернуться обратно к рабочему столу с ноутбуком, посчитав весь этот нелепый разговор очередным странным пранком своего соседа-по-совместительству-лучшего-друга, когда Толик поймал его за толстовку, потянул на себя и сам практически также невесомо и неловко его поцеловал. – Ну, раз мы оба хотим, то почему бы не попробовать, – пожал плечами Толик, поднялся с табуретки и, напевая себе под нос одну из песен Франц Фердинанд, ушёл на кухню. И уже оттуда крикнул: – Но в качестве «Хью из Австрии» девчонке позвонить всё же надо будет. Не бросать же на полпути! Пожалуй, не один Кирилл за этот вечер успел охуеть несколько раз. И черт его знает, сколько ещё раз они оба охуеют. Зато скучно точно не будет.