A Curse or a Blessing? (Проклятие или Благословение?)

Сэм не счастливый мужчина прямо сейчас. Он импровизирует, используя свою куртку как подушку, и ложится на ограниченное место на заднем сиденье Импалы. Несколько минут назад он вернулся из офиса коронера и нашел чёртов носок на ручке двери их номера в мотеле. Всё, что он хотел — это душ и его кровать, но Дин испортил его планы и нарушил правило "не-трахаться-на-охоте", приведя девушку в номер потому что старший брат Сэма не умеет держать свой член в штанах. Сделав глубокий вздох, Сэм перевернулся на бок и закрыл глаза, пытаясь немного поспать, прежде чем эта девушка покинет их комнату. Но Дин так просто от этого не отделается. Сэм позаботится об этом. Хотя для них не редкость спать в Импале, на этот раз уснуть получилось непросто. Сэм избегает думать о том, что Дин, должно быть, делает прямо сейчас, потому что было бы отвратительно представлять, как твой брат занимается сексом, но он чувствовал нарастающее раздражение внутри себя. Они слишком стары для таких вещей. Ради всего святого, Дину почти сорок лет. Положив левую руку под свою голову, Сэм попытался вновь заснуть. Но— Он чувствует что-то, хотя это настолько чересчур, что в конце концов он начинает сомневаться, было ли это ощущение реальным с самого начала. Это происходит снова. Что за чёрт? Снова и снова, это заставляло Сэма извиваться. Он стонет. Не может прекратить это. Восторженный, но испуганный, Сэм переворачивается на спину, ставит ноги на кожаную обивку, и это продолжается. Чёрт! Чёрт! Это продолжается несколько драгоценных секунд, но Сэм успевает понять, что это гребенный язык. Что? Определено язык, лижущий его между ягодиц, несмотря на то, что он полностью одет, что-что, а этого он никогда не мог представить даже в самых смелых мечтах. Это невозможно, правильно? Может быть, галлюцинация? Он раздвигает ноги, левое колено упирается в спинку пассажирского сиденья, и его предательский член начинает реагировать. Нет. Нет. Нет. Затем он чувствует пальцы на своей коже, которые растягивают всё больше и удерживают его раскрытым. Боже. Это невероятно, но Сэм уверен, что это неправильно. Очень неправильно. Понимая, что ему нужно провести расследование, Сэм не особо заботиться о том, что он на парковке мотеля; он просто расстёгивает ремень, а за ним и джинсы, спуская их вместе с боксерами до колен. Дрожащая рука игнорирует его теперь эрегированный член и направляется к пространству между ягодиц. Однако прежде чем прикоснуться там, Сэм стонет от того, что лизание переходит в сосание и он благодарен Импале за уединение. Господи Иисусе! Сэм хватается за сиденье Импалы левой рукой, делает глубокий вдох и старается успокоить панику. У этого должно быть логическое объяснение, даже если это чёртово заклятие, верно? Собравшись с духом, он двигается правой рукой к "центру необычных ощущений" и только спустя несколько секунд колебаний ему удаётся коснуться себя между ягодиц. Чему Сэм удивлен и облегчен одновременно, так это тому, что там лишь мягкие волоски и обычная морщинистая кожа. Но следующее, что он чувствует — это влажность, даже когда два его собственных пальца ощупывают анус и не находят ничего необычного. О Боже — это так чертовски странно и так чертовски приятно. Но прежде чем Сэм успевает натянуть свою одежду обратно, он чувствует давление на свой вход — горячее, влажное и чужеродное. Что за... Единственные два случая связанных с задницей Сэма, были с девушками, вставляющими ему палец внутрь, когда он был готов вот-вот кончить и оба были не достаточно продолжительными, чтобы он мог составить о них мнение. Он бы соврал, если бы сказал, что не думал об этом. В конце концов, он открыт для всех форм удовольствия, но дело в том, что его мысли ещё не были реализованы. Несмотря на это, он знал, что это определённо не лучший случай попробовать анальный секс. Не тогда, когда возможно это заклинание или проклятый объект, чаще всего со смертельными последними. Инстинкт заставляет Сэма свести ноги, что не прекращало давления на его вход. Однако это была вещь явно больше, чем палец. Иисусе! Это невозможно! Его сердце колотится в ушах, и руки сжимают кожаную обивку. И всё же он не мог ничего сделать, кроме как позволить этому случится. Блять! Давление возрастало. Он знал, что это, несмотря на то, что рациональная часть его настаивает на невероятности всего этого, не говоря уже о том, что у него нет идей, почему это, чёрт возьми, происходит. Каждый дюйм проникал, кажется, без какого-либо сопротивления, и Сэм не смел двигаться, даже если есть риск, что кто-то мог прогуливаться рядом с Импалой и увидеть его полуобнажённого. Также он не может заставить прекратить своё тело реагировать: мурашки бегут по всему его телу, член затвердел и покраснел между ног, и его дырочка сжимается на призрачном члене внутри него. Всё становится хуже, — или лучше, он ещё не знает, — когда призрачный член начинает двигаться внутри него с медленными глубокими импульсами. Бедная нижняя губа Сэма страдает под давлением зубов, и он просто забивает на это, не до того сейчас. Как ни странно, его трахает член, которого там нет. О, о Боже! Потрясенный жаром и давлением, Сэм слышит голоса только тогда, когда они кажутся слишком близки к Импале. Дерьмо! Но он пленник ощущений, вторгающихся в его тело, поэтому он просто остаётся лежать там полуобнажённым и выгибать бедра, чтобы получить больше. Зажатый между страхом быть обнаруженным и растущей интенсивностью импульсов, Сэм старается не издавать ни звука. Не только его, но и ночь Дина будет испорчена, если его арестуют за публичный секс. И Сэм никогда не услышит конец всего этого, когда у тебя есть такой брат, как Дин Винчестер. Он почти смеётся от облегчения, когда голоса отдаляются, но затем его мышцы напрягаются от талии до кончиков пальцев ног, и единственное, что слетает с его губ — это хриплое мычание, когда он изливается. Он кончил? От этого? Как это вообще возможно? Мысли Сэма прерываются, когда он чувствует, как горячая влага наполняет его, и он просовывает руку между ягодицами и вводит в себя палец, но, очевидно, там ничего нет. Осознания уязвимость ситуации, Сэм вытаскивает палец и натягивает джинсы с боксерами на положенные им места. Он чертыхается, когда видит мокрое пятно на своей рубашке, игнорируя сильный запах, пропитавший воздух. К счастью, Дин занят сейчас, поэтому Сэм может даже не думать о всех издевательствах, с которыми ему бы пришлось смириться, найдя его старший брат таким. Зная, что сон не придет, он садится и вспоминает дела, над которыми они работали последние несколько месяцев: банши, несколько мстительных духов, стая вервольфов и вендиго, но ничего, связанного с проклятиями или заклятиями, способными вызвать такую реакцию у Сэма. Он всё ещё находится в мыслях, когда дверь закрывается, и он, повернув голову, видит девушку, вышедшую из их номера. Она высока и элегантна, в темно-синем брючном костюме, в который одета, плюс она совсем не похожа на тех девушек, которых обычно трахает Дин. Однако, что привлекает внимание Сэма, так это выражение красивого лица, обрамлённого длинными тёмными волосами. За эти годы Сэм не раз видел такое ошеломлённое выражение на незнакомых лицах и всегда на девушках, которых трахал Дин. И в миллионный раз он думает о своем брате, а точнее о его талантах в постели. Живя в такой тесноте, Сэм вполне натурально проявлял любопытство; по крайне мере, это то, в чём он пытался убедить себя. Спустя несколько минут он отправляется в их комнату и вздыхает с облегчением, когда находит Дина на животе и храпящего, как свинья, на кровати, которая находится ближе к двери. После быстро душа Сэм отправляется в кровать. Сон всё ещё идёт непросто, но когда он засыпает, его последней мыслей становится, как хорошо ему было после всего, что произошло на заднем сиденье Импалы.

***

На следующий день они оба сидят в машине, чтобы опросить свидетелей, когда Сэм обнаруживает, что пялится на ширинку Дина. — Что ты делаешь? — Спросил его брат. — Ничего. — Он смотрит прямо, избегая Дина. — Это не то, что мне кажется? Я что-ли описался в свои штаны или что? — Нет. Краем глаза Сэм видит, как Дин проверяет свои брюки, прежде чем вернуть внимание на дорогу. — Это из-за той цыпочки? — Дин знает его слишком хорошо. — Хочешь знать, почему я так хорошо с ними справляюсь? — Нет. — Врёт Сэм, складывая руки на груди, дуясь, хотя всё его внимание сосредоточено на том, что говорит Дин. — Секрет в том, чтобы свести их с ума языком перед "основным блюдом". — Он звучит слишком самоуверенно. Покраснев от смущения, Сэм еле может дышать, вспоминая другой язык и как тот ощущался на его теле. Чёрт. Чёрт. — Всё, что тебе нужно — это раздвинуть эти гладкие ножки и спуститься вниз по ним. О, у него есть прекрасное предоставление, как этот язык ощущался у него в заднице, даже если он был призрачным. — Дин! Заткнись и просто веди. Дин смеётся, громко и весело. Со своего пассажирского места, Сэм решает ничего не говорить Дину о сумасшедшем случае, который он пережил.