Единение

      Никто из них не понял, как это произошло (авторка тоже не в курсе). Просто однажды, проснувшись в объятиях Чу Ваньнина, Мо Жань вдруг понял, что в их кровати лежит кто-то третий.       Этот день должен был принадлежать Тасянь-цзюню, и Мо Жань накануне долго не мог уснуть, всё смотрел и смотрел на спокойное лицо возлюбленного. Хоть сам он этой разлуки и не почувствует, всё равно было горько. Наконец, Мо Жань закрыл глаза и попытался уснуть. Лучше, если смена личности происходит во сне, иначе похоже на обморок, это неприятно.       И вот, когда Мо Жань проснулся, он думал, что прошли уже сутки. Чу Ваньнин мирно спал рядом с ним. Мо Жань потянулся к супругу, надеясь сорвать с приоткрытых губ лёгкий утренний поцелуй. Вдруг он почувствовал тепло за спиной. Мо Жань поёрзал и буквально подпрыгнул на постели от шока. За ним кто-то лежит! И это не Гоутоу, решивший нарушить правила и забраться на кровать, это человек. Мо Жань перевернулся, даже не зная, что думать… и замер с открытым ртом.       Он видел прямо перед собой собственное лицо. Спокойное, расслабленное, слегка бледное, но живое. Мо Жань зажмурился и приказал себе немедленно проснуться. Но когда он снова открыл глаза, наваждение не исчезло. Тогда Мо Жань осторожно ткнул другого себя пальцем в щёку. Вполне материальный. Новый, непонятно откуда взявшийся Мо Жань нахмурился, но не проснулся. Настоящий Мо Жань предпринял ещё одну попытку самому проснуться и со всей силы ударил себя по щеке. Это не помогло, лишь разбудило Чу Ваньнина и другого Мо Жаня.       Несколько секунд все трое удивлённо смотрели друг на друга. Чу Ваньнин ущипнул себя за руку, но и ему боль не помогла очнуться. Перед глазами всё ещё двоилось, он видел сразу двух Мо Жаней! И тут один Мо Жань, тот, что лежал на краю кровати, произнёс:       - Что вы сделали, пока этого достопочтенного не было?       Теперь всё стало понятно… То есть понятно, что произошло, но непонятно - как. Тасянь-цзюнь каким-то образом отделился от Мо Жаня и обрёл собственное тело. И судя по тому, какими круглыми глазами он смотрел на самого себя, это не был хитрый план бывшего Императора.       - Тасянь-цзюнь? – неуверенно сказал Мо Жань.       - А кого ты ожидал увидеть?       У них одинаковые голоса, но разные интонации. Приглядевшись, Чу Ваньнин заметил и некоторые внешние отличия. Тасянь-цзюнь был именно таким, каким Чу Ваньнин помнил его в прошлой жизни. Юйхэн не знал, как это объяснить, оба Мо Жаня выглядели одинаково, но он умел их различать.       - Это ненормально, - вот всё, что смог выдавить из себя Мо Жань.       - Действительно, и я даже знаю, кто здесь лишний, - язвительно скалясь, отозвался Тасянь-цзюнь.       - Кого ты назвал лишним?       - Ну уж точно не учителя и не этого достопочтенного.       Император мог бы ещё много чего наговорить, но Мо Жань не стал дожидаться новых оскорблений и просто спихнул его с кровати. И сам тут же вскочил, понимая, что просто так Тасянь-цзюнь это не оставит. Больше всего они в этот момент напоминали двух диких псов, что готовы вцепиться друг другу в глотки. Ещё более абсурдной ситуацию делало то, что Тасянь-цзюнь был полностью голый. Его тело появилось из ничего, без одежды.       - Остановитесь! – закричал Чу Ваньнин и поспешил встать между ними. – Давайте успокоимся и попытаемся разобраться, что произошло.       - Теперь этот достопочтенный не должен делить тело с псиной Мо! – Тасянь-цзюнь самодовольно усмехнулся и притянул Чу Ваньнина к себе за талию. – Этот достопочтенный всегда будет рядом с учителем…       - Руки убери!       Кулак Мо Жаня остановился в какой-то паре цуней от лица Тасянь-цзюня лишь потому, что Чу Ваньнин закрыл Императора собой.       - Учитель? – ошарашенно произнёс Мо Жань.       - Вы – части одной души.       Чу Ваньнин сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Сейчас он единственный здесь, кто способен сохранять спокойствие.       - Вам нельзя причинять вред друг другу.       - Почему? – спросили Мо Жани хором, а потом гневно зыркнули друг на друга.       - Вдруг это отразится на вашей душе?       Чу Ваньнина очень пугала сложившаяся ситуация. Не из-за самого наличия двух Мо Жаней рядом с ним. Просто он боялся за возлюбленного. Если осколок души, Тасянь-цзюнь, настолько ненавидит остального Мо Жаня, что даже обрёл собственное тело, не приведёт ли это к фатальным последствиям для них обоих?       - Я готов рискнуть, - процедил сквозь зубы Мо Жань.       - Этот достопочтенный тоже.       Они смотрели друг на друга, и в одинаковых тёмных глазах загорались одинаковые фиолетовые искры.       - Я не разрешаю!       Чу Ваньнин очень редко позволял себе использовать тот самый тон образцового наставника Чу, от которого у учеников Пика Сышэн тряслись коленки. Мо Жань теперь его супруг, и несмотря на разницу в возрасте, Чу Ваньнин старался уйти от отношений наставника и ученика. Но иногда Мо Жань просто его вынуждает!       - Раз теперь у вас обоих есть тела, нам остаётся только принять эту новую реальность, - сказал Чу Ваньнин. – Не надо драться и ругаться, это всё равно бесполезно.       - И как теперь быть? – спросил Тасянь-цзюнь. – Учитель, давай просто выгоним эту псину!       - А может, тебя выгнать, идиота кусок?!       Чу Ваньнин мог бы заметить, что если Тасянь-цзюнь – идиота кусок, то Мо Жань – идиот целый, но счёл за лучшее оставить эту мысль при себе.       - Никто никого выгонять не будет. Мы… - ещё один глубокий – очень глубокий – вдох. – Мы будем жить втроём.

***

      Чу Ваньнин понимал, что это решение неидеальное, но не думал, что проблемы начнутся так скоро. Мо Жань, скрипя зубами, поделился с Тасянь-цзюнем одеждой, и тут выяснилось, что он немного выше своей версии из прошлой жизни. Император чуть не задохнулся от возмущения, а Мо-цзунши – от смеха. Должно быть, разница в росте связана с тем, что Мо Жань в юности отправился в путешествие и много времени проводил на свежем воздухе вместо того, чтобы закопаться в изучении запретных техник. Чу Ваньнину едва удалось утихомирить Мо Жаня и Тасянь-цзюня, как возникла новая проблема.       - Я приготовлю завтрак сегодня, - сказал Мо Жань.       - Нет уж, стряпня этого достопочтенного учителю нравится больше! – тут же возразил Тасянь-цзюнь.       Чу Ваньнин попытался объяснить, что ему нравится всё, что готовит каждая из личностей Мо Жаня, но их было уже не остановить. Несколько минут Мо Жани переругивались, и вдруг Тасянь-цзюнь решил уступить.       - Ладно, если так хочешь, иди, готовь.       Мо Жань был удивлён не меньше, чем Чу Ваньнин. С чего вдруг Император пошёл на попятную? Подозрительно…       - Иди, иди! – Тасянь-цзюнь махнул рукой, будто отпуская слуг из покоев. – А этот достопочтенный пока побудет с учителем.       Чу Ваньнин устало потёр виски. День только начался, а у него уже голова разболелась.       - Будем готовить все вместе, - сказал он тоном, не терпящим возражений, и пошёл на кухню. Мо Жань и Тасянь-цзюнь ринулись за ним, толкая друг друга локтями.       Приготовление завтрака превратилось в сущий кошмар. А во время еды два Мо Жаня прожигали друг друга яростными взглядами. У Чу Ваньнина от мрачной и враждебной атмосферы пропал аппетит. Чем можно их занять, чтобы они немного остыли? И Тасянь-цзюню, и Мо Жаню нравится работа в саду.       - Мо Жань…       - Да? – отозвались оба хором.       С этим надо что-то делать, понял Чу Ваньнин.       - Мо Жань и… Мо Вэйюй.       - Почему ему взрослое имя? – Мо Жань обиженно надул губы, а Тасянь-цзюнь, думая, что учитель не видит, показал ему язык.       - Если хотите, поменяйтесь, - ответил Чу Ваньнин.       - Ни за что! – заявил Мо Вэйюй.       После ещё нескольких минут препирательств Мо Жань, наконец, успокоился и заявил, что к нему учитель обращается более нежно и он этим доволен. Тасянь-цзюнь слегка позеленел от злости.       - С именами разобрались… - вздохнул Чу Ваньнин. – Почему бы нам сегодня не заняться садом и огородом?..       Оба Мо тут же сорвались с места, даже не закончив с завтраком. И долго они собираются соревноваться? Ещё бы померились… Тут Чу Ваньнин оборвал свою мысль. Во-первых, даже если он понабрался похабных шуток от Тасянь-цзюня, всё равно не следует даже про себя это говорить. Во-вторых, шутка в их случае может перестать быть шуткой. Интересно, если рост разный, то… Чу Ваньнин самого себя шлёпнул по щеке. Хватит!       Пока он пытался очистить мысли, снаружи стали доноситься крики. Да их на минуту нельзя оставить!       Чу Ваньнин не знал, из-за чего на этот раз началась ссора. Он подоспел как раз к кульминации.       - Цзянгуй!       - Бугуй!       «Да они сейчас весь огород разворотят! - в панике подумал Чу Ваньнин. – И друг друга покалечат!»       - Тяньвэнь!       Будто золотая молния полыхнула между Мо Жанем и Мо Вэйюем. Они отшатнулись, ведь оба боялись Тяньвэни, как огня.       На время удалось их утихомирить, но настоящие проблемы были ещё впереди. Чу Ваньнин понял это, когда вечером все трое: он, Мо Жань и Мо Вэйюй переминались с ноги на ногу перед кроватью.       - Что будем делать? – Мо Жань первым решился заговорить.       - Ты ляжешь на полу, - ну, конечно, Мо Вэйюй тут же нашёлся с ответом.       Пока они не начали драться, Чу Ваньнин поспешил предложить свой вариант.       - Я лягу на полу.       - Нет! – воскликнули Мо хором.       - Учитель легко простужается, - добавил Мо Жань. – Ты будешь спать на кровати.       - Этот достопочтенный… - Тасянь-цзюнь бросил на Мо Жаня угрюмый взгляд и буквально выдавил из себя следующее слово, - согласен. Мы оставим кровать учителю, а сами...       - Тогда я буду спать возле кровати! – заявил Мо Жань.       - Ничего подобного! У кровати будет спать этот достопочтенный!       Мо Жань глубоко вздохнул и, явно делая над собой усилие, предложил очередной компромисс.       - Выдвинем кровать на середину комнаты и ляжем на полу с двух сторон.       - Так, хватит! – воскликнул Чу Ваньнин.       Он чувствовал себя очень уставшим, этот день буквально вымотал его, хотя ничего особенного Чу Ваньнин не делал. Но постоянное нервное напряжение не проходит бесследно. От бесконечных споров у него болела голова. Хотелось просто лечь и уснуть. А Чу Ваньнин сомневался, что сон придёт к нему, если он будет спать один, в холодной постели. Он слишком привык чувствовать рядом с собой тепло тела Мо Жаня, слышать его дыхание. Часто Чу Ваньнин засыпал на его груди, чувствуя биение сердца. С тех пор, как Мо Жань вернулся к нему живым, любимый звук для Чу Ваньнина – сердцебиение супруга.       - Мы ляжем на кровати все вместе. Конечно, придётся потесниться, завтра сделаем кровать побольше. Я буду спать посередине.       Всем своим видом показывая, что вопрос закрыт, Чу Ваньнин невозмутимо снял верхние одежды и забрался под одеяло. Тасянь-цзюнь отреагировал первым, и пока Мо Жань удивлённо хлопал глазами, уже прижался к боку Чу Ваньнина.       - Эй! Так не честно! – возмутился Мо Жань, когда пришёл в себя. – Я хочу спать справа от учителя!       Мо Вэйюй ответил злорадной улыбкой.       - Чем моя правая сторона лучше левой? – в отчаянии простонал Чу Ваньнин.       Он думал, что нашёл решение, которое устроит всех, кто же знал, что разные части натуры Мо Жаня и здесь найдут причину для ругани. Оба Мо замолчали и отвели взгляд. Постойте… Так это не простое желание сделать всё наперекор сопернику, есть реальная причина? Чу Ваньнин молча переводил взгляд с Мо Жаня на Мо Вэйюя, ожидая объяснений. У него на лице что-то не так с левой стороны?       - Справа у учителя родинка за ухом, - произнёс, наконец, Мо Жань.       Увидев, как брови учителя сошлись к переносице, он невольно сделал шаг назад, а Тасянь-цзюнь едва поборол желание спрятаться с головой под одеялом. Даже в юности им редко удавалось настолько разозлить Чу Ваньнина. «Возможно, лучше будет их обоих выгнать на улицу, пусть спят на холоде и думают над своим поведением», подумал учитель. Но как бы он не злился, всё равно не мог так поступить с ними. Ни Мо Жань, ни Тасянь-цзюнь не виноваты в сложившейся ситуации. Это он не смог защитить ученика и теперь расхлёбывает последствия.       - Ложись, - процедил сквозь зубы Чу Ваньнин.       Мо Жань нерешительно шагнул к кровати, всё ещё сомневаясь: его позвали, чтобы спать или чтобы было удобнее пройтись по его спине Тяньвэнью? Но Чу Ваньнин выглядел скорее уставшим, чем враждебным, поэтому Мо Жань после недолгих колебаний всё же лёг в постель.       Чу Ваньнин взмахом руки потушил свечу и закрыл глаза. Втроём на кровати действительно было тесно. И справа, и слева он чувствовал жар чужих тел. Мо Жань и Мо Вэйюй прижались к нему, и Чу Ваньнину было ужасно жарко. Но он лежал на спине, боясь даже пошевелиться. Вообще-то он не любил спать на спине, но сейчас, стоит Чу Ваньнину уделить чуточку больше внимания одному Мо, второй закатит истерику. Учителю оставалось только терпеть и ждать, пока они уснут.       Первым в сон провалился Тасянь-цзюнь. Он всегда быстро засыпает, возможно, потому что мало думает. Потом не выдержал Мо Жань и засопел на плече Чу Ваньнина. Сам Чу Ваньнин лежал с открытыми глазами. Может, когда он проснётся утром, всё вернётся на круги своя? А хочет ли он этого на самом деле? Ведь Чу Ваньнину всегда было так жаль расставаться на три дня с Тасянь-цзюнем и на день с Мо Жанем. Он любит Мо Жаня всего, а значит, любит каждую часть его души.       Чу Ваньнин посмотрел на Мо Вэйюя, затем на Мо Жаня, чувствуя, как тепло из удушающего становится приятным. Нормально ли это, что он любит их обоих? Чу Ваньнин не хотел об этом думать. Теперь у него есть шанс сделать Мо Жаня и Тасянь-цзюня счастливыми. Он будет заботиться изо всех сил! И любить своего мужа… мужей. Чу Ваньнин осторожно поцеловал в лоб сначала одного, затем второго и заснул со счастливой улыбкой на губах.       Проснулся он, утопая в запахе любимого человека. Во сне Чу Ваньнин повернулся на бок и уткнулся лицом в грудь Тасянь-цзюня. А Мо Жань обнимал его сзади, слегка щекоча дыханием шею. Ноги и руки всех троих были переплетены. Должно быть, трое мужчин, спящие на узкой кровати, представляли собой странное и развратное зрелище. Чу Ваньнин вспыхнул, лишь представив себе эту непотребную картину, и попытался выбраться из тёплого кокона… но у него ничего не вышло. Мо Жань что-то пробормотал во сне и лишь сильнее сжал объятия, Тасянь-цзюнь последовал его примеру. Так Чу Ваньнин и лежал, сгорая от стыда и млея от удовольствия, пока его мужья не проснулись. А проснувшись, они сразу устроили ссору, как же иначе?

***

      Чу Ваньнин с самого начала знал, что будет нелегко. Постепенно жизнь входила в новое русло. Мо Жань и Мо Вэйюй часто ссорились, но уже не пытались убить друг друга по три раза на дню. Какой-то реальный вред от них был только один раз. Оболтусы затеяли драку в саду и сломали любимую яблоню Чу Ваньнина. Потом оба ходили за ним с видом побитых собак и жалобно заглядывали ему в глаза.       С домашними делами как-то разобрались, Чу Ваньнин понял, что главное – хвалить обоих одинаково горячо за каждое действие, тогда они не будут завидовать друг другу. Кровать сделали новую, широкую, как раз для троих. Чу Ваньнин по-прежнему спал в середине, даже привык, что в постели с Мо Жанем и Мо Вэйюем очень жарко. В буквальном смысле жарко, а не в том самом… к сожалению.       Чу Ваньнин знал, что будет нелегко… Но ему даже в голову не приходило, что главным камнем преткновения станет супружеская близость. Вернее, полное её отсутствие. Тасянь-цзюнь мог смириться с тем, что Чу Ваньнин с аппетитом ест суп, приготовленный Мо Жанем. Мо Жань мог принять, что Чу Ваньнин после работы в саду вытирает грязь с лица Тасянь-цзюня. Но сама мысль о том, что возлюбленный учитель и супруг разделит постель с «другим Мо» приводила каждого из них в отчаяние.       Прошёл почти месяц с тех пор, как Тасянь-цзюнь обрёл своё тело. И Чу Ваньнин, удивляясь самому себе, буквально сходил с ума от неудовлетворённого желания. Даже если не считать воспоминаний прошлой жизни, Чу Ваньнин несколько лет как замужем, и за всё это время у них с Мо Жанем ни разу не было такого большого перерыва. Чу Ваньнин не придавал этому значения, инициатива обычно исходила от Мо Жаня. Но теперь образцовый наставник Чу вдруг обнаружил, что близость стала для него такой же потребностью, как сон или еда. Иными словами, Чу Ваньнин привык быть качественно оттраханным по крайней мере один раз в день.       Что касается Мо Жаня и Мо Вэйюя, то невооружённым глазом было видно, что каждый из них выть готов от желания. Но оба предпочитали страдать, чем уступить сопернику. И тут бесполезно объяснять, что они – части одной души. Чу Ваньнин пытался разговаривать, пытался найти выход. Заканчивались такие беседы или дракой двух Мо, или слезами. Иногда слезами всех троих. Может, нужно не говорить, а просто действовать?       Как-то раз Чу Ваньнин отправился на прогулку с Мо Жанем, пока Тасянь-цзюнь готовил обед. Император сам вызвался, узнав рецепт какого-то нового блюда, которым обязательно хотел порадовать учителя. Как только дом скрылся из виду, Мо Жань толкнул Чу Ваньнина к ближайшему дереву. Юйхэн был к этому готов и ответил на яростный поцелуй. Он жадно принимал торопливые ласки, помогал избавить себя от одежды. Лучше вот так, стоя, в зарослях, чем вообще никак…       Мо Жань подхватил его под бёдра, Чу Ваньнин с радостью переложил на него вес своего тела, уже предвкушая, как почувствует желанную наполненность… Но на секунду открыв глаза, он увидел, как к лесу бежит Тасянь-цзюнь с Бугуем в одной руке и ножом для мяса в другой. Впоследствии Император объяснял своё неожиданное появление предчувствием. Чу Ваньнину пришлось сначала разнимать своих мужей, на ходу завязывая пояс, а потом битый час успокаивать Мо Вэйюя, который всё повторял: «Учитель не любит этого достопочтенного!».       Через несколько дней Чу Ваньнин попробовал уединиться с Тасянь-цзюнем, когда Мо Жань отправился за покупками. Но «нехорошее предчувствие» заставило Мо Жаня вернуться. Он распахнул дверь как раз в тот момент, когда Мо Вэйюй и Чу Ваньнин упали на кровать. На силу удалось успокоить Мо Жаня и не дать мужьям разнести дом. Чу Ваньнин чувствовал, что больше не выдержит! Последняя капля его терпения испарилась в день перед годовщиной свадьбы.       Впервые они с Мо Жанем заключили брак в прошлой жизни. Чу Ваньнин предпочитал не вспоминать о том дне. Унижение днём, унижение и болезненное удовольствие ночью… Второй раз случился во время того задания с призрачной распорядительницей брачной церемонии. Но и Мо Жань, и Чу Ваньнин были согласны в том, что «это не считается». Поэтому, обустроившись на горе Наньпин, они заключили брак в третий раз.       Третья свадьба была гораздо скромнее чем первые две, но вызвала гораздо больше трепета в любящих сердцах. Мо Жань и Чу Ваньнин не стали утруждать себя свадебными одеждами или ненужными церемониями. Они просто совершили три поклона наедине друг с другом и связали пряди своих волос. Теперь у Мо Жаня тоже был заветный мешочек с доказательством их любви. А потом была брачная ночь. В ней было меньше неистовой страсти, чем в той, первой брачной ночи. Но Чу Ваньнин всем своим существом чувствовал безграничную любовь и нежность… А через день пришлось всё повторить ещё раз с Тасянь-цзюнем, потому что иначе он бы обижался до конца жизни.       Так получилось, что третья свадьба включала в себя две, соответственно каждый год Чу Ваньнин праздновал две годовщины: с Мо Жанем и с Тасянь-цзюнем. Как быть в этом году, он не знал. Видимо, придётся праздновать втроём. Чу Ваньнин хотел сделать этот праздник днём примирения. Возможно, собравшись за столом и выпив немного вина, они, наконец, найдут решение своей… проблемы. Но надежды Чу Ваньнина рухнули ещё когда он составлял список блюд для праздничного ужина.       - Мо Жань, как ты думаешь…       Чу Ваньнин хотел спросить, хватит ли четырёх горячих блюд, но, не дав ему договорить, вмешался Мо Вэйюй.       - Почему учитель обращается за советом к псине Мо, а не к этому достопочтенному?       Чу Ваньнин скрипнул зубами от досады. Он обратился к Мо Жаню просто потому, что Мо Жань сидел к нему ближе в этот момент! Усилием воли проглотив резкие слова, Чу Ваньнин выдавил из себя улыбку.       - Тогда, может быть, ты мне поможешь…       - Почему он? – на этот раз возмутился Мо Жань. – Учитель изначально хотел спросить моё мнение, а не его!       - Всё! Хватит!       Чу Ваньнин ударил ладонью по столу, тушьница перевернулась, и весь его список блюд – результат долгих размышлений – оказался залит тушью. Два Мо переглянулись и одновременно приняли решение спасаться бегством. Но ученик пока что не смог превзойти учителя.       - Тяньвэнь!       У Мо Жаня душа ушла в пятки, а у Тасянь-цзюня вылетела куда-то из тела. Они не успели даже понять, что произошло, просто в следующий миг обнаружили себя связанными ивовой лозой спина к спине. Чу Ваньнин сделал резкое движение рукой, Тяньвэнь затянулась сильнее, и Мо Жань с Мо Вэйюем упали на колени. При виде их ошарашенных и испуганных лиц гнев Чу Ваньнина слегка поутих. Возможно, он не будет бить своих мужей, это было бы уже слишком. Но преподать им урок всё равно нужно. Это его долг, как учителя!       - Я спущусь с горы и куплю продуктов для праздничного ужина. А вы пока подумайте над своим поведением.       - Учитель, прояви милосердие! – взмолился Мо Жань. – Накажи меня отдельно от него!       - Ваньнин, этот достопочтенный требует наказать его отдельно от псины Мо!       - Не повторяй за мной, придурок!       - Сам не повторяй!       Они завозились, пытаясь освободиться, но при каждом движении Тяньвэнь лишь сильнее затягивалась, прижимая Мо Жаня и Мо Вэйюя друг к другу. Тогда Император ударил противника головой. Чу Ваньнин невольно зажмурился от звука и ощутил фантомную боль в затылке. С него хватит! Не обращая внимания на отчаянные крики вслед, Чу Ваньнин взял корзину и покинул дом, гордо взмахнув рукавом.       Уже на середине пути он начал сомневаться. Не слишком ли жестоко наказание? А если Мо Жань и Мо Вэйюй друг другу головы разобьют? Но если Чу Ваньнин вернётся прямо сейчас, они подумают, что его легко разжалобить. Вместо того, чтобы повернуть назад, Чу Ваньнин ускорил шаг. Пара часов наедине его мужьям точно не помешает. Возможно, сейчас они катаются по полу, пытаясь убить друг друга, но рано или поздно устанут и поговорят. А Чу Ваньнин пока что купит всё, что нужно для праздничного стола. Без списка придётся импровизировать…

***

      По дороге назад Чу Ваньнин то и дело срывался на бег. Он так накрутил себя, что уже действительно начал волноваться за Мо Жаня, Мо Вэйюя. А ещё за дом. Но увидев их жилище издалека, вздохнул с облегчением. Дом выглядит целым, и даже криков оттуда не доносится. Вместо того, чтобы идти по тропе, Чу Ваньнин одним прыжком преодолел высокий утёс. Расставаться с любимыми даже на несколько часов мучительно. Тем более сейчас. Он должен пожалеть их и уделить каждому внимание.       Приблизившись к дому, Чу Ваньнин подумал, что всё уж слишком спокойно. С некоторой опаской Юйхэн толкнул дверь и заглянул внутрь. Мо Жань и Мо Вэйюй спокойно стояли на коленях, связанные вместе Тяньвэнью. Образцовые ученики, осознавшие свои ошибки и покорно принимающие наказание. Совсем на них не похоже… Что-то задумали?       - С возвращением, Золотце, - сказал Мо Жань, увидев его.       - Хорошо, что ты вернулся, собирается дождь, - добавил Тасянь-цзюнь.       Чу Ваньнин остановился, настороженно переводя взгляд с одного улыбающегося лица на другое. Тут точно что-то нечисто! Взмахом руки он отозвал Тяньвэнь, ученики поднялись с колен, разминая затёкшие руки и плечи. Не кинулись сразу в драку, даже по разным углам комнаты не разошлись. Чу Ваньнин уже по-настоящему испугался.       - Вы в порядке? – осторожно спросил он.       - Благодарим учителя за наставление! – сказали они хором, будто специально договорились.       - Что ты купил?       Тасянь-цзюнь почти выхватил у него корзину. При одном взгляде на набор совершенно несочетающихся между собой продуктов, и Мо Жань, и Мо Вэйюй поняли, что праздничный ужин выйдет… интересным.       - Я думаю, можно приготовить…       Чу Ваньнина опять перебили.       - Нам нужно кое-что обсудить! – выпалил Мо Жань.       Выглядел он так, будто больше на этот разговор не решится, поэтому Чу Ваньнин молча проглотил недовольство.       - Что ты хотел обсудить? – спросил учитель, садясь за стол.       - Не я, а мы, - поправил Мо Жань.       Тут Чу Ваньнин понял, что решение сесть было правильным. Что, простите? Мо Жань и Мо Вэйюй вместе хотят что-то обсудить? Оба Мо стояли перед ним с серьёзными лицами.       - Ваньнин, так больше продолжаться не может, - начал Тасянь-цзюнь.       - Я согласен, - кивнул Мо Жань. – Мы поговорили, пока тебя не было, и у нас есть предложение…       - Я слушаю, - произнёс Чу Ваньнин.       Мо Жань переминался с ноги на ногу и мучительно подбирал слова. Тасянь-цзюнь закатил глаза и взял самое сложное на себя.       - Ваньнин, мы должны сделать это вместе!       Несколько секунд Чу Ваньнин молча переводил взгляд с одного Мо на другого, ожидая продолжения, но его не последовало.       - Что сделать? – спросил он.       Мо Жань и Мо Вэйюй переглянулись.       - Давай ты, - вздохнул Мо Жань.       - Нет, ты.       Ещё один обречённый вздох.       - Золотце, раз по-другому не получается, мы решили заниматься сексом втроём. Что ты об этом думаешь?       Чу Ваньнин мог только ошарашенно хлопать глазами. Что он думает? Да у него в голове ни одной связной мысли не осталось! Втроём?.. Это как вообще? Он попытался представить, но даже воображение отказывалось работать.       - Ты имеешь ввиду… Я буду делать это с кем-то из вас, а второй будет смотреть?       Это Чу Ваньнин ещё мог как-то нарисовать в голове.       - Нет! – воскликнули хором Мо Жань и Тасянь-цзюнь.       - Так будет только хуже, - сказал образцовый наставник Мо уже спокойнее. – Мы будем делать это все вместе. Втроём. Я и он… мы вместе доставим удовольствие учителю.       Мо Вэйюй согласно закивал. Они оба выжидающе смотрели на Чу Ваньнина, а он смотрел в ответ, всё ещё пытаясь осмыслить то, что услышал. Втроём. В одной постели. Прямо… одновременно?..       - А… как это вообще будет происходить? – произнёс Чу Ваньнин, с трудом выдавливая из себя каждое слово.       В самом начале супружеской жизни он просто ненавидел свою неопытность и неосведомлённость в вопросах близости. Воспоминания прошлой жизни не всегда были чёткими. И уж тем более, по ним невозможно было составить картину гармоничных отношений. Мо Жань всегда терпеливо объяснял и не ждал, что Чу Ваньнин немедленно избавится от смущения. Но проявления любви Юйхэн путал с жалостью, отчего ещё сильнее смущался и злился.       Те времена давно прошли, но сейчас Чу Ваньнин снова почувствовал себя неопытным, зажатым и настолько никчёмным, что выть хотелось. Для себя он уже решил, что сделает всё, чтобы удовлетворить своих возлюбленных.       - То есть ты согласен? – Тасянь-цзюнь, конечно, услышал именно то, что хотел услышать.       - Учителю не нужно переживать.       Мо Жань протянул ему руку, и Чу Ваньнин вместо того, чтобы взяться за неё, сжался на стуле, недоверчиво глядя на мужа.       - Верно, мы не причиним тебе вреда, - добавил Тасянь-цзюнь и тоже протянул руку.       Легче всего было бы сейчас уйти, скрывая растерянность за напускной обидой. Но глядя в тёмные глаза Мо Жаня и Мо Вэйюя, Чу Ваньнин видел, что его мужья на самом деле также взволнованы, как и он сам. Разве может он сейчас отказать им, не сделать шаг навстречу? Тем более, Мо Жаню и Мо Вэйюю пришлось переступить через собственную гордость. Каждый из них – собственник, пусть Мо Жань и не демонстрирует этого столь открыто. Но ради счастья Чу Ваньнина они готовы идти на жертвы. Так чего ему стоит преодолеть смущение? Ведь каждый из них – часть души Мо Жаня. Они – один человек, которого Чу Ваньнин любит больше жизни.       Медленно и нерешительно Чу Ваньнин взялся за протянутые руки. Его кисти такие бледные и тонкие в больших ладонях Мо Жаня и Тасянь-цзюня. Оба Мо ласково улыбнулись ему, подбадривая, но всё же в их взглядах скрывалось необузданное желание. Чу Ваньнин не знал, долго ли им удастся сохранять бережное и осторожное отношение, и был готов ко всему.       Тасянь-цзюнь притянул Чу Ваньнина в свои объятия и накрыл его губы поцелуем. В первое мгновение это было лишь лёгкое касание губ, но Император, наступающий на бессмертных, никогда не умел сдерживать голод по возлюбленному. Поцелуй стал жадным, мокрым, развязным. Но именно это и нужно было Чу Ваньнину. Он ведь тоже чувствовал голод, желание и нетерпение. Всю жизнь запирая чувства на сто замков, только в объятиях мужа он мог позволить себе раскрыться, обнажить не только тело, но и душу. Чу Ваньнин отвечал на поцелуй со страстью и жадностью, так увлёкся, что не сразу заметил, как со спины к нему прижалось горячее и сильное тело Мо Жаня.       Чу Ваньнин застыл на секунду. Было непривычно и странно, почти страшно. Но ему не дали времени, чтобы испугаться. Мо Жань собрал волосы Чу Ваньнина и перекинул на плечо, обнажив бледную кожу шеи и порозовевшее от смущения ушко. Мо Жань сделал глубокий вдох, наслаждаясь пока лишь запахом возлюбленного, оттягивая момент прикосновения и мучая самого себя. Но долго терпеть он не смог.       Чу Ваньнин резко выдохнул в поцелуй, когда зубы Мо Жаня, легонько царапая, скользнули по выступающему позвонку. А потом горячие губы коснулись того же места, посылая вниз по телу Чу Ваньнина волну мурашек. Мо Жань поцеловал выше, мокро провёл языком по шее, опасно приближаясь к чувствительному месту за ухом. Именно там он присосался ртом, а у Чу Ваньнина подогнулись колени. Он бы не удержался на ногах, если бы не двойное кольцо объятий.       Пока Мо Жань, используя запрещённый приём, постепенно лишал учителя остатков разума, Тасянь-цзюнь прекратил терзать его губы и спустился ниже. Он увлечённо разукрашивал шею Чу Ваньнина укусами, засосами и мокрыми поцелуями. Мо Жань тоже не отставал, он то обводил языком ушную раковину, то втягивал в рот нежную мочку. Чу Ваньнин только теперь понял, что значит по-настоящему теряться в ощущениях. Он просто не знал, на чём сосредоточиться, удовольствия слишком много, ведь каждый из мужей наизусть знает все его чувствительные места.       Чу Ваньнин немного пришёл в себя, когда ощутил, как с его плеч медленно стягивают верхнее одеяние. Пришлось вспомнить, что всё происходит по-настоящему, и это только начало. На мгновение Чу Ваньнин запаниковал, но нежные поцелуи помогли успокоиться. Мо Вэйюй снова зацеловывал губы, Мо Жань мягко зализывал метки страсти на шее. А их руки в это время скользили по коже, лаская и распаляя. За верхними одеждами последовали нижние, руки сразу же покрылись мурашками, но не прохладный воздух был тому виной.       Ласки Тасянь-цзюня всегда были несдержанными. Чу Ваньнин всхлипнул, когда он прикусил кожу над ключицей. Искорка боли вспыхнула и погасла, но успела разжечь ещё сильнее пламя желания. С ключиц Мо Вэйюй спустился к груди учителя. Чу Ваньнин прикусил губу, зная, что будет сейчас, а издавать снова постыдные звуки он не хотел. Но всё равно приглушённо застонал, когда губы Мо Вэйюя накрыли затвердевший сосок. Пока Мо Жань осыпал поцелуями плечи, Тасянь-цзюнь посасывал и прикусывал нежные бутоны, сжимал их и перекатывал между пальцами. Остановился он только, когда соски Чу Ваньнина стали ярко-алыми и болезненно-чувствительными, а сам Чу Ваньнин окончательно потерял связь с реальностью.       Мо Жань, несомненно, чувствовал, как дрожит тело учителя в его руках. Он двинулся вниз, оставляя поцелуй за поцелуем на бледной коже, от покатых плеч к сладким ямочкам на пояснице. А Тасянь-цзюнь, наигравшись вдоволь, медленно обводил языком контуры мышц пресса. Чу Ваньнин пропустил тот момент, когда оба Мо оказались на коленях, не заметил, кто из них первым потянул вниз его штаны. Просто Чу Ваньнин вдруг оказался полностью обнажённым под двумя обжигающими взглядами. Неужели это он только что послушно переступал ногами, помогая полностью себя раздеть? Несмотря на смущение, с его губ сорвался вздох облегчения, когда последняя преграда исчезла. Член Чу Ваньнина уже давно был твёрдым и натягивал ткань. Хорошо, что Чу Ваньнин не видел, каким голодным взглядом Тасянь-цзюнь только что смотрел на мокрое пятнышко на его штанах. Теперь Мо Вэйюй получил возможность слизать с головки прозрачную капельку.       Из груди Чу Ваньнина вырвался вздох, больше похожий на стон. От этого звука остатки самоконтроля Императора полетели к чертям, и вместо неторопливых ласк он сразу же заглотил член учителя полностью. Чу Ваньнин зажал себе рот рукой. То, как головка упиралась в горло Тасянь-цзюня, как тепло и влажно у него во рту… Чу Ваньнину казалось, что он сейчас просто умрёт, не выдержав удовольствия. Он слегка потянул Мо Вэйюя за волосы, без слов прося не торопиться и не совершать насилие над собой. Глаза Тасянь-цзюня были подёрнуты влажной пеленой, капли слёз блестели на ресницах. Но в ответ на действия учителя он возмущённо замычал и, дав себе лишь мгновение, чтобы сделать вдох, снова насадился на член. Мо Вэйюй двигался в резком темпе, давился и хрипел, но не останавливался. В какой бы роли он не выступал, его страсть всегда одинаково неистовая…       Отдавшись этой страсти, Чу Ваньнин почти забыл, что не только Тасянь-цзюнь мечтает доставить ему удовольствие. Мо Жань покрывал нежными поцелуями ягодицы учителя. Постепенно он начинал действовать настойчивее, прикусывал кожу и оставлял яркие следы. Если Император отметил собой шею Чу Ваньнина, то Мо Жаню досталась ещё более нежная и аппетитная часть… Но свои мысли он вслух не высказывал, зная, что Чу Ваньнин, услышав подобное, сгорит от стыда.       Юйхэн прикрыл глаза, забылся в удовольствии, что дарил ему бархатистый рот одного мужа и мягкие губы другого. Но вдруг глаза феникса широко распахнулись, а с губ сорвался вскрик. Мо Жань раздвинул его ягодицы и мокро провёл языком между ними. Чу Ваньнин подался вперёд, пытаясь сбежать от непривычных, чересчур ярких ощущений, и при этом невольно толкнулся в горло Мо Вэйюя. Император довольно заурчал, глядя на Чу Ваньнина из-под ресниц сверкающими глазами. А Мо Жань предпринял новую попытку, только покрепче схватил возлюбленного за ягодицы, почти до боли сжимая мягкую плоть.       Он медленно обвёл языком сжавшееся отверстие, немного толкнулся в него кончиком, но не стал преодолевать инстинктивное сопротивление напряжённого тела.       - Мо Жань… Не на… а-а-а-х!..       Слова оборвались несдержанным стоном, когда Мо Жань, этот бесстыдник, прижался губами к хризантеме, словно затягивая в поцелуй.       - Не отвлекайся, Ваньнин! – хрипло произнёс Тасянь-цзюнь.       Он выпустил член всего на секунду, а потом втянул в рот головку и стал посасывать, не забывая дразнить языком. Чу Ваньнин жалобно заскулил, это слишком для него, стимуляция просто сводила с ума! Улыбнувшись лишь глазами, Тасянь-цзюнь всё же проявил милосердие и полностью погрузил член Чу Ваньнина в свой рот, возвращаясь к привычному ритму. А Мо Жань не отрывался от своего занятия. Он ласкал языком дырочку учителя, иногда слегка проникая внутрь, чтобы расслабить.       Чу Ваньнин оказался в ловушке. Его ублажали одновременно спереди и сзади, и он не знал, куда деться. Если бы не двойная хватка на бёдрах, он бы уже давно растёкся по полу без опоры. Ноги дрожали и внутри всё дрожало. В животе словно натянулась струна, Чу Ваньнин знал, что скоро она оборвётся, он не продержится долго под таким напором. И вот, когда напряжение стало невыносимым, струна лопнула, дрожь прошила всё тело. Чу Ваньнин вскрикнул, вцепился в волосы Мо Вэйюя, неосознанно вжимая его в себя. Несколько раз толкнувшись в мягкую глубину его рта, Чу Ваньнин кончил. Мо Жань где-то сзади глухо простонал, чувствуя, как трепещет в судороге нежная хризантема.       Чу Ваньнин ещё не успел собрать себя по кусочкам, ужаснуться собственным действиям, как его подхватили на руки и отнесли на кровать. Придя в себя, он обнаружил, что лежит между Мо Жанем и Мо Вэйюем. И с двух сторон в него упираются «впечатляюще незаурядные, достойные восхищения» члены его мужей. Чу Ваньнин смог, наконец, удовлетворить больное любопытство. Одинаковые!       - Ваньнин…       Тасянь-цзюнь утянул его в поцелуй, на губах Императора Чу Ваньнин чувствовал вкус собственного семени. Его бы это очень смутило, если бы в следующий миг после того, как головокружительный поцелуй закончился, Мо Жань не развернул его к себе, взяв за подбородок, и не принялся терзать губы. У Чу Ваньнина просто не было времени, чтобы смутиться. Мо Жань вылизывал его рот, а Тасянь-цзюнь целовал шею. Чу Ваньнин не обратил внимания, кто первым взял его руку и направил вниз. Может быть, он сделал это и без чужой помощи… Чу Ваньнин обхватил ладонями два одинаково горячих, влажных, твёрдых члена. Мо Жань застонал в поцелуй, а Тасянь-цзюнь прикусил кожу на шее учителя.       Какое же бесстыдство! Чу Ваньнин не мог объяснить, почему ласкать один член для него уже стало нормальным, а вот два сразу – за гранью. Но разве может он обделить вниманием кого-то из своих мужей? Особенно, когда оба так сладко стонут и вздрагивают под его прикосновениями.       Мо Жань потянулся к столику за маслом и, вылив немного себе на ладонь, протянул флакон Тасянь-цзюню. Да, он поколебался немного и одарил второго себя сердитым взглядом, но всё же отдал масло добровольно. Это можно считать большим прогрессом! Чу Ваньнин так расчувствовался, что прикосновение внизу стало для него неожиданностью. Мо Жань мягко поглаживал там, где недавно орудовал языком. Чу Ваньнин попытался расслабиться, и как раз вовремя. После такого долгого воздержания проникновение даже одного пальца казалось слегка болезненным.       - М-м-н-х! – вырвалось у Чу Ваньнина.       - Золотце, ты такой узкий там, - зашептал Мо Жань. – Как эгоистично было обделять тебя удовольствием всё это время.       - Верно, - раздалось с другой стороны.       У Чу Ваньнина глаза на лоб полезли. Тасянь-цзюнь сейчас согласился с Мо Жанем? Это точно не сон?       Нет, не сон, понял Чу Ваньнин в следующую секунду. Ощущения во сне не бывают такими яркими. Чу Ваньнин выгнулся и застонал, когда в него проник палец Мо Вэйюя. Мужья растягивали его вместе, терпеливо и медленно. И как Мо Жань уговорил Тасянь-цзюня не набрасываться на учителя сразу же? Впрочем, Чу Ваньнин не долго раздумывал над этим вопросом. Он просто не мог думать ни о чём, кроме сладкого томления, страсти, сжигающей тело. Хоть никто из Мо не трогал чувствительную точку, само растяжение было достаточно приятным, чтобы Чу Ваньнин ёрзал и дрожал от волн удовольствия. Он всё ещё пытался ласкать своих мужей руками, но ритм то и дело сбивался.       - Ваньнин, Ваньнин… - позвал Мо Жань, почти касаясь губами его уха, и остановил руку Чу Ваньнина. – Встань на четвереньки… Сделаешь это для нас?       Пальцы Мо Жаня и Мо Вэйюя покинули его тело с неприличным мокрым звуком, но Чу Ваньнин уже не мог покраснеть сильнее. С трудом контролируя собственное тело, он перевернулся на живот и не без усилий принял позу, о которой просил Мо Жань. Пусть в таком положении Чу Ваньнин чувствовал себя уязвимым и открытым, сейчас он ни в чём не мог отказать мужьям. Слишком сильно все они изголодались по близости, слишком долго копилась страсть, не находя выхода. Бёдра Чу Ваньнина подрагивали, пальцами он вцепился в простыни, налитый, тяжёлый член покачивался при движениях. Чу Ваньнин готов был умолять о прикосновениях. Пусть они сделают хоть что-нибудь!       - Мы договаривались, - сказал Мо Жань Мо Вэйюю, когда тот положил руки на бёдра Чу Ваньнина.       - О чём договаривались? – спросил учитель, его сознание прояснилось на секунду. Не хотелось бы сейчас становиться свидетелем очередной драки.       - Чтобы не ссориться в процессе мы заранее решили, что сегодня я – сзади, а он – спереди, - пояснил Мо Жань.       Чу Ваньнин кивнул, хотя ничего не понял, а Тасянь-цзюнь, что удивительно, не стал возражать. Они с Мо Жанем поменялись местами, и прямо перед своим лицом Чу Ваньнин увидел «впечатляюще незаурядный» член Императора. Некоторое время Тасянь-цзюнь водил головкой по его лицу, пачкал естественной смазкой щёки, позволял слизывать солоноватый вкус, а наигравшись, толкнулся в приоткрытые губы. Чу Ваньнин послушно открыл рот шире и расслабил горло. Ему с трудом удавалось принять супруга полностью.       Когда член только наполовину погрузился в рот Чу Ваньнина, и Юйхэн заново привыкал к ощущениям, он вдруг почувствовал тёплые руки Мо Жаня на своих бёдрах. Мо Жань, видимо, был уже на пределе, он проник в тело учителя одним сильным толчком. Чу Ваньнин нечаянно качнулся вперёд и разом насадился на член Тасянь-цзюня, головка упёрлась в горло, перекрывая дыхание. Оба Мо застонали, а Чу Ваньнин беспомощно замычал.       Обычно Мо Жань давал ему время привыкнуть к ощущению наполненности, но сегодня он уже слишком долго терпел. Крепко взяв возлюбленного за талию, Мо Жань стал жёстко вбиваться в него.       - Ваньнин… Этот достопочтенный больше не может терпеть… - произнёс Тасянь-цзюнь.       Его пальцы сжались на волосах Чу Ваньнина, и Император тоже взял быстрый темп. Чу Ваньнин даже скулить не мог, ему едва удавалось дышать. «Впечатляюще незаурядный» толкается в его горло, «достойный восхищения» грубо раздвигает мягкие стенки нутра. Чу Ваньнина заполняли с двух сторон, его жёстко имели… и ему это нравилось! Хоть слёзы текли по лицу, а внутри всё горело от резких толчков, глаза Чу Ваньнина закатывались от удовольствия.       Мо Жань надавил ладонью Чу Ваньнину на поясницу, заставляя сильнее прогнуться, и его движения стали ещё более неистовыми. Если вначале Мо Жань выходил из него почти полностью, чтобы тут же снова заполнить, то теперь амплитуда толчков стала меньше. Чу Ваньнин знал, что Мо Жань близок к пику наслаждения. Тасянь-цзюнь тоже готов был кончить, темп ломался, член во рту Чу Ваньнина обильно истекал смазкой.       Находясь на грани, Мо Жань не забыл об удовольствии возлюбленного. Он обхватил ладонью давно жаждущий внимания член Чу Ваньнина и стал поглаживать, дразнить пальцами головку, заставляя учителя извиваться и скулить. Приглушённые стоны пускали приятную вибрацию по члену Тасянь-цзюня, и Император, наступающий на бессмертных, не выдержал первым. До боли вцепившись в волосы Чу Ваньнина, он излился прямо в тёплый рот. Чу Ваньнин закашлялся, инстинктивно пытаясь вырваться из крепкой хватки и вдохнуть. Но Тасянь-цзюнь не отпускал его ещё несколько мучительно-приятных секунд. Как раз в этот момент Мо Жань, наконец, довёл возлюбленного до пика. У Чу Ваньнина не хватило воздуха на стон, но Мо Жань почувствовал, как пульсирует член в его руке, исторгая жемчужные капли семени, как сжимаются мягкие стенки. Это вытолкнуло Мо Жаня за грань. Толкнувшись ещё несколько раз в тесную, жаркую глубину, он кончил, наполняя Чу Ваньнина собой.       Пребывая в приятном послеоргазменном забытьи, Юйхэн всё же почувствовал, как его безвольное тело уложили на кровати поудобнее, как чья-то рука стёрла остатки семени и слюны с подбородка, и как влажно, липко стало между бёдер. Чу Ваньнин чувствовал себя присвоенным, оттраханным… он чувствовал себя прекрасно! Ведь Чу Ваньнин так соскучился по ласкам, прикосновениям, запаху любимого человека…       - Учителю понравилось? – с надеждой спросил Тасянь-цзюнь.       Чу Ваньнин приоткрыл глаза и, встретив сияющий взгляд Мо Вэйюя, поджал губы. Если признаться вслух, оба Мо решат, что можно делать с ним что-то подобное по пять раз на дню. Не то, чтобы Чу Ваньнин был сильно против. Но он ведь просто не выдержит!       - Ваньнин, если тебе не понравилось, может, расскажешь этим ученикам, что было не так? Мы исправимся.       Мо Жань откровенно над ним издевался! Его мягкая, немного снисходительная улыбка бесила Чу Ваньнина больше, чем сытое выражение лица Тасянь-цзюня.       - Понравилось, понравилось! – произнёс Юйхэн просто, чтобы его оставили в покое и больше не заставляли говорить смущающие вещи.       Мо Жань и Мо Вэйюй кивнули друг другу, и Чу Ваньнин, переводя взгляд с одного на другого, вдруг испытал желание спрятаться.       - Золотце, - вкрадчиво заговорил Мо Жань, нежно поглаживая его плечо. – Если тебе понравилось, ты согласишься принять нас одновременно?       - А? – Чу Ваньнин удивлённо хлопал глазами. – Я ведь уже принял вас одновременно. Только что.       - Этот достопочтенный очень любит твой рот…       В подтверждение своих слов Император провёл двумя пальцами по его губам, а потом толкнулся внутрь. Чу Ваньнин, слишком уставший, чтобы смущаться, не то что сопротивляться, позволил играть со своим языком.       - Но этот достопочтенный хотел бы, чтобы Ваньнин принял нас вместе вот здесь.       Пальцы выскользнули изо рта и, оставив влажный след на груди и животе, коснулись раскрытого и такого чувствительного сейчас отверстия. Чу Ваньнин напрягся, неосознанно выталкивая из своего тела ещё немного вязкой жидкости. Мо Вэйюй хочет… что?.. Должно быть, Чу Ваньнин не так понял. Ужасно развратная картина, нарисованная воображением, заставила его член дёрнуться. Но ведь это… просто невозможно!       - Учитель?       Мо Жань развернул его к себе, и глядя в опасно заблестевшие глаза ученика, Чу Ваньнин понял, что пропал. Они действительно это сделают. Не оставляя ему возможности вырваться, Тасянь-цзюнь заключил Чу Ваньнина в объятия. Юйхэн сам не понял, как оказался вдруг сидящим на бёдрах Императора. Мо Вэйюй опирался на спинку кровати и смотрел на Чу Ваньнина взглядом, полным тёмной страсти, а прямо между ягодиц Чу Ваньнина тёрся снова твёрдый и готовый к подвигам член.       - Золотце, ты ведь согласен?       Что Чу Ваньнин мог ответить, кроме задушенного «А-а-а-х!», ведь Мо Жань провёл языком по его уху, медленно спустился на шею и присосался к самому чувствительному месту.       - Не заставляй Ваньнина говорить вслух, - произнёс Тасянь-цзюнь. – Посмотри на него, как он дрожит, как жаждет этого!       Руки Императора блуждали по телу Чу Ваньнина, оставляя за собой жар и трепет. А потом широкая ладонь легла на член, большой палец размазал по головке капельку смазки.       - Ваньнин, ты так сильно течёшь, очень хочешь член этого достопочтенного, да?       Конечно, Тасянь-цзюнь не ждал ответа. Он никогда не ждал от Чу Ваньнина согласия, просто делал то, чего хотели они оба. А сейчас и Мо Жань хотел того же.       Пока Тасянь-цзюнь отвлекал Чу Ваньнина мягкими ласками, Мо Жань пристроился сзади. Он не смог сдержать стона при виде изогнутой спины Чу Ваньнина и раскрытой, покрасневшей дырочки, из которой ещё вытекало семя и масло. Сейчас эта нежная хризантема будет заполнена…       Мо Жань взял в ладонь член Тасянь-цзюня, прижал к своему и стал медленно вводить в инстинктивно сопротивляющееся тело. Чу Ваньнин невольно дёрнулся вверх, но Император крепко держал его за бёдра и безжалостно насаживал на два твёрдых члена. Рот Чу Ваньнина приоткрылся в беззвучном крике, воздух застрял в горле. Он не сможет этого вынести! Его сейчас просто порвут. Или пронзят насквозь. Чу Ваньнин был хорошо подготовлен, только что Мо Жань яростно овладел им. Но этого всё равно недостаточно.       - Х-а-а… М-н-н… - заскулил Чу Ваньнин.       - Ты сможешь, - хрипло произнёс Тасянь-цзюнь, нежно касаясь его лица, будто это могло спасти от разрывающих ощущений внизу.       - Золотце, ты прекрасно справляешься, - добавил Мо Жань.       Они шептали нежные слова, ласкали и осыпали поцелуями везде, где могли дотянуться. Но всё это время медленно, неотвратимо продолжали проникать в Чу Ваньнина. И вот, когда учителю казалось, что ещё немного, и он просто умрёт, его бёдра соприкоснулись с бёдрами мужей. Чу Ваньнин замер, хватая ртом воздух и не смея пошевелиться. Чувство, что его распирает изнутри, было ошеломляющим. Чу Ваньнин даже не мог понять, больно ему или всё-таки приятно. Он уже пересёк грань, за которой боль неотделима от удовольствия.       - Ваньнин такой идеальный, - промурлыкал Тасянь-цзюнь, добавляя алых пятен ему на ключицы.       - Да, ты так хорошо принимаешь нас обоих, - шепнул Мо Жань.       Чу Ваньнин даже смог отвлечься от ощущения, что у него сейчас где-то что-то порвётся, вдруг осознав, что Мо Жань и Мо Вэйюй с самого начала этой странной близости не ругаются и не делают попыток друг друга убить. Значит, чтобы жизнь наладилась, просто нужно было дать себя трахнуть?!       - Ваньнин, что-то не так? – удивлённо произнёс Тасянь-цзюнь.       - Больно? – всполошился Мо Жань, увидев через плечо Чу Ваньнина обеспокоенное лицо Императора.       - Ваньнин выглядит так, будто злится… - Император совсем растерялся.       - Я сейчас разозлюсь! Если вы так и продолжите ничего не делать!       Оба Мо застыли на секунду, удивлённо хлопая глазами. А Чу Ваньнин понял, заранее сгорая от стыда, что нужно брать всё в свои руки. Опираясь на плечи Тасянь-цзюня, он немного приподнялся и снова до конца насадился на два члена. От трения и так чересчур растянутые мышцы ныли, но давление на сладкую точку внутри было таким идеальным, что Чу Ваньнин невольно застонал.       - Ох, Золотце, что ты со мной делаешь!       Мо Жань крепко обнял Чу Ваньнина за талию и начал медленно двигаться. Тасянь-цзюнь не так хорошо умел сдерживаться. Его движения были быстрее и резче. От контраста и разного ритма у Чу Ваньнина голова шла кругом, и каждая мышца в теле дрожала. Он чувствовал себя заполненным до предела… и целым. Во всех смыслах этого слова. Мо Жань и Мо Вэйюй – части одной души, человека, которого Чу Ваньнин любит. И вот теперь, наконец, Чу Ваньнин может касаться всего Мо Жаня, чувствовать в себе, ласкать и любить, любить, любить…       Кажется, что-то из этого он произнёс вслух и перерывах между стонами и задушенными вздохами. В любой другой момент Чу Ваньнин сгорел бы от стыда, но сейчас он был слишком увлечён невероятными ощущениями. Его душа купалась в наслаждении не меньше, чем тело. Боль отошла куда-то на задний план. Чу Ваньнин слышал, как Мо Жань и Мо Вэйюй шепчут ему что-то, но не мог разобрать слов. Он уже не разбирал, чьи руки гладят его, чьи губы касаются кожи. Он ощущал Мо Жаня и Мо Вэйюя как одного человека.       А потом кто-то из них чуть отклонил его голову в сторону. Но не для того, чтобы добавить меток страсти на шею. Чу Ваньнин услышал влажный звук и резко распахнул глаза. Мо Жань и Мо Вэйюй слились в поцелуе. Они, наконец, нашли единый ритм, тягучий и сладкий, возносящий Чу Ваньнина на небеса. Но какое-то особенное удовольствие он получал, просто глядя, как его мужья целуются. Это был глубокий, страстный поцелуй, больше языком, чем губами. Как завороженный, Чу Ваньнин наблюдал за ними. Когда их покрасневшие, влажные губы разъединились, удовольствие пронзило каждую клетку его тела. Чу Ваньнин сжался на двух терзающих его членах и кончил, даже не прикасаясь к себе.       Сквозь оргазм он чувствовал неостанавливающееся движение внутри. А потом Мо Жань и Мо Вэйюй замерли, одновременно переживая пик наслаждения. Стон Чу Ваньнина перешёл в отчаянный крик, когда горячее семя обожгло пульсирующие стенки его нутра. Перед глазами потемнело, удовольствие было слишком сильным, и Чу Ваньнин без сил упал в объятия мужей.

***

      Чу Ваньнин очнулся, чувствуя тепло рук любимого человека. Но что-то было не так. Он уже привык, что по утрам просыпается, полностью окружённый теплом. А сейчас Чу Ваньнина обнимали только спереди. Он открыл глаза и увидел перед собой спокойное лицо Мо Жаня. Значит, Тасянь-цзюнь уже встал? Обычно, едва проснувшись, он будил Чу Ваньнина поцелуями.       Оглядев заспанными глазами комнату, Чу Ваньнин с удивлением обнаружил, что одежда, которую они сбросили вечером, всё ещё лежит на полу. Этот негодник даже не подумал прибраться! Чу Ваньнин встал с кровати, стараясь не потревожить Мо Жаня… но уже через несколько минут прибежал обратно.       Дом был пуст. Тасянь-цзюнь пропал. На кухне он утром явно не был, его одежда и обувь лежали нетронутыми. Значит ли это… что с душой Мо Жаня снова что-то произошло?       - Мо Жань! Мо Жань! – Чу Ваньнин упал на колени у кровати и потряс любимого за плечо.       На секунду ему показалось, что Мо Жань не дышит. Чу Ваньнин успел тысячу раз умереть внутри себя, но тут ресницы Мо Жаня затрепетали. Он открыл глаза и тепло улыбнулся Чу Ваньнину.       - Доброе утро, Золотце! Ты хорошо себя чувствуешь?       Конечно, Мо Жань имел ввиду, как Чу Ваньнин чувствует себя после двух членов в своей хризантеме. По правде, внизу немного саднило, но сейчас это волновало Чу Ваньнина в последнюю очередь.       - Ты в порядке?       Он проверил пульс Мо Жаня, повернул его лицо к свету, чтобы встретить удивлённый взгляд тёмных глаз.       - Золотце, что случилось? И где Тасянь-цзюнь?       - Кажется, он в тебе, - ответил Чу Ваньнин.       - А? – не понял Мо Жань.       - Вы снова соединились в одно тело. Наверное, это произошло в тот момент, когда вы… ощутили единение со мной и друг с другом.       Мо Жань нахмурился и сел на постели, осторожно осмотрел себя, убедившись, что находится в своём истинном теле.       - Впервые мы делали что-то вместе, не соперничали и не ругались. Мы просто поняли, что главное в этой жизни для нас – счастье учителя.       Чу Ваньнин задохнулся от нежности, но в то же время чувствовал себя обеспокоенным. Части души Мо Жаня, наконец, вернулись если не к гармонии, то к равновесию. Но как это отразится на нём? Теперь контроль над единственным телом снова будет переходить от Мо Жаня к Тасянь-цзюню каждые три дня?       - Не переживай, - безошибочно угадав мысли Чу Ваньнина, Мо Жань притянул его к себе в объятия. – Мне жаль оставлять тебя на целый день, я больше не злюсь. Пусть всё будет, как раньше.       Но «как раньше» не вернулось. Прошло три дня, четыре, пять, а Тасянь-цзюнь всё не появлялся. Душа Мо Жаня стала целой, и Тасянь-цзюнь растворился в его сознании. С одной стороны, это радовало Чу Ваньнина. Но с другой…       - Тебя что-то тревожит, Золотце? – спросил Мо Жань однажды вечером, когда Чу Ваньнин позволил себе глубоко задуматься.       - Скорее расстраивает, - признался Чу Ваньнин.       Мо Жань отложил в сторону книгу, которую до этого читал, готовый всё своё внимание уделить супругу. Чу Ваньнин глубоко вздохнул. Однажды они должны будут это обсудить.       - Я скучаю по нему. По Тасянь-цзюню.       Брови Мо Жаня взлетели на лоб, но он молчал, терпеливо ожидая, пока Чу Ваньнин сформулирует свои мысли.       - Пусть он причинял мне боль в прошлой жизни, пусть в этой жизни порой мне было с ним тяжело… Всё же я любил его. То есть любил тебя полностью, а значит, любил и его. И вот теперь без него мне как-то грустно.       Чу Ваньнин боялся поднять взгляд на супруга. Он обидел Мо Жаня своими словами, разбудил ревность.       - Ваньнин.       Чу Ваньнину показалось, что Мо Жань злится. Где-то в сердце болезненно кольнуло. Не следовало начинать этот разговор…       - Ваньнин, посмотри на меня.       На этот раз Чу Ваньнин не нашёл в себе сил сопротивляться. В тёмных глазах Мо Жаня плясали фиолетовые искры. Он так смотрит не в моменты гнева. Чу Ваньнин не успел даже вскрикнуть, как вдруг оказался лежащим животом на столешнице. Мо Жань навалился сверху, тепло его тела и родной запах окружили Чу Ваньнина и отозвались волной возбуждения.       - Так ты скучаешь по Императору, наступающему на бессмертных? – произнёс Мо Жань, идеально копируя свои интонации из прошлой жизни.       - М-мо Жань…       Чу Ваньнин сделал слабую попытку вырваться, но это привело лишь к тому, что Мо Жань заломил руки ему за спину и сильнее придавил к столу. Теперь Чу Ваньнин не мог даже пошевелиться. Полностью во власти Мо Жаня… прямо как в прошлой жизни.       - Главное для меня – счастье учителя. Если учитель хочет этого достопочтенного, то как я могу возражать?       Мо Жань впился болезненным укусом в открытую шею Чу Ваньнина, слегка толкнулся бёдрами, показывая, что уже возбуждён. Чу Ваньнин заскулил под ним, готовый принять всё, что супруг собирается ему дать. Ведь он любил Мо Жаня. Всего, полностью, безоговорочно и навсегда.