***
Пустынный бог, горяч как пламя, Что сердце жжет твоё нещадно. В плену его игривых глаз, Что в миг грустны, огонь погас. И вот он снова воспылал, Искрой лукавой заиграл, Ухмылкой хитрой призывал, И что же - только лишь играл?! Не тот, кому можно молиться… И ореолом не светиться Ему вовек, глух пантеон, Жесток, коварен, плут - все он. Герой? О нет. Пощад ль просить?! Не тот, кого нужно любить… Пустить ли в сердце - будет вдребезги, Открыть ли чувства - все бессмысленно. В пустыне красный вихрь всполохнется, Не тот, с кем сможешь ты бороться… Он пред тобой, что скажешь ты, Как встретишь страхи пустоты?! Ведь не минуем сей исход, Лишь дланью явит ярость бог. О вас молва не сложет песен, В руке его возник вдруг сесен. Безмолвный жест, бездонный взгляд, Что в пустоши сказать хотят?! Сомнений нет, все лишь обман, Во все века он величайший интриган. Однако сесен, что в руке его манит, Хоть разум благовенья не сулит. А сердце говорит одно лишь, верь, Ведь не бывает жизни без потерь. И лотоса послушай аромат, Вдохни же жизни красок во сто крат. И легкое касанье лепестков Содрало цепь с закрытой памяти оков. И вздох, сорвавший с губ лишь легкий стон, Обрел названья множеством имен. Как и его, одно, но столь влекомей всех, Лишь шёпот ее: Ты мой бог, Сетх... И шепот в ответ: Ты моя аментет.