Dog days are over

— Привет, детка. Есть варианты, как соблазнить святошу? Мэтт даже перестал удивляться. Уже полгода он жил с подругой детства Фогги, и его — устоявшегося мизантропа, к большому удивлению, это вполне устраивало. Дома перестало быть холодно, часто пахло кофе и стучали клавиши ноутбука. Чарли была официанткой в ночном клубе. Мэтта полностью устраивало соседство с человеком, который относил его вещи в прачечную, варил кофе, ещё и отсутствовал большую часть времени. — Дай мне хоть разуться, — он устало улыбнулся и скинул ботинки. Мэтт знал о её книжке. Какая-то писанина, которую Чарли пинала уже лет пять, но не издавать, ни давать кому-либо читать её она не была намерена. Если этот вопрос никак не связан с сюжетом, в пору бы занервничать. — Насколько твой святоша встрял? — он мог даже не напрягаться. Большую часть времени писательский офис Чарли базировался за стойкой кухни, а от того, найти её труда не составляло. — Сама пока не знаю. Но мой разум жаждет экшена, поэтому я либо убью его метеоритом, либо разложу на алтаре в самых непристойных позах. — Похоже, в обоих случаях у него нет выбора. Мэтт поднял со стола чашку чужого кофе и отпил немного. В его отсутствие Чарли не утруждалась доставать сахар или сливки, наедине с собой она предпочитала заправляться остывшей жижей с осадком на два пальца. Не успел он вернуть кофе на место, Чарли перехватила ручку. — Ты голоден? Могу сообразить что-нибудь по-быстрому. — Не стоит, — Мэтт повесил пиджак на спинку её стула и нагнулся к ноутбуку так, будто мог его видеть. — так что там с соблазнением? — Голяк, — Чарли к нему обернулась. — мне надо чаще бывать в церкви. Не представляю, как продвинуть сюжет, если этот осёл продолжит верить, что ему воздастся. Убить его, пожалуй, будет лучшим решением. — Не спеши, — он тихо рассмеялся. — помнится, ты уже застрелила одну из монахинь на прошлой неделе. — Это было необходимо, нельзя ограбить монастырь, никого при этом не покалечив. К тому же, действующих лиц и так слишком много, я избавилась от самого скучного. — Ты отчаянно рвёшься в ад. — Согласна, если дьявол будет тот же, что в «Пророчестве». Её голос имел кучу оттенков, и Мэтт наслаждался этим разнообразием так, как зрячие люди любуются статуями. Именно статуями, пожалуй, потому что картина двухмерна, а голос Чарли создавал почти весь её образ. Мэтт опустил голову. — Попробуй компромисс. Соблазнившая его женщина убьет его на алтаре. Советую пытки. — Что, в ад пойдем вместе? Я не против, дорогуша, только выбери грешок покрупнее, обидно будет такому парню вечность тусить среди писак и музыкантов. — Я от своих слов не отказываюсь. Сними с него кожу, так ты сможешь сделать его мучеником и приплести расплату за похоть. — Значит, нужно что-то, за что не стыдно умереть. Назревает содомия! — Развлекайся, — он оттолкнулся от стола и побрëл в спальню. Перед Чарли не стоило притворяться. Она, естественно, верила, что слепой взрослый человек давно изучил свою квартиру и не нуждается в трости, чтобы уйти в свою комнату. Чарли почти не считала его инвалидом. Да, иногда перебарщивала с любезностью и от её помощи, бывало, становилось только хуже. Но это даже мило. Давно никто не предлагал Мэтту помочь завязать шнурки или галстук. Окончательно подружил их тот случай с трубой. Залило всю ванную, до приезда техников пришлось останавливать воду занавесками и вытирать полы одеялами. Чарли тогда вымокла до нитки, но все равно, падая на скользком кафеле, искала те вентили, которые Мэтт не нашарил на стене. Много новой ругани ему пришлось тогда узнать. И Фогги официально проклял ту пятницу, когда, копаясь в документах, его друг произнес: — Ебучий случай. С того дня, как Чарли увидела этого мужчину, стоящим в мокрых штанах возле унитаза, вся её субординация исчезла. Пропал «Здравствуй, Мэтт», и появился «Привет, детка». Что, признаться, самого Мэтта абсолютно устраивало. — На сегодня хватит, — вздохнула Чарли и щелкнула клавишей на ноутбуке. — Что, даже не зачитаешь? Я же соавтор, я имею право знать. — Ты имеешь право переодеться и поесть по-человечески. — Брось, почитай мне. — Нет уж, детка, того, кто это услышит, придется убить в ту же минуту, — она потянулась и поправила на плечах плед, который притащила из кладовки клуба. Пиджак Мэтта на спинке стула пах… Собственно, Мэттом. Этой квартирой, этой кухней, даже самой Чарли, которая относила их одежду в одну и ту же прачечную. Она чуть расправила ткань, чтобы плечи не вытянулись за ночь. — Тяжелый день, а? — Чарли щелкнула кнопку на кофемашине. — Я выхожу через полчаса. У тебя есть прекрасная возможность потребовать ужин. — Я в совершенстве освоил навык заказывать лапшу из ресторана. — Язва. — Тебе взять? — С курицей. Мэтт знал, что на работе Чарли носится от одного стола к другому, игнорирует перерывы и предложения о помощи, чтобы собрать больше чаевых и поскорее вернуться домой. Она не отходит на «обед», но в последнее время часто пропускает шот или несколько, чтобы быть бодрее. Мэтту это нисколько не нравилось. Чарли не из тех, кто злоупотребляет алкоголем, он понял это, когда бутылка виски, неделю стоявшая на столе, нисколько не потеряла в весе. Это была проверка. Да, пусть это не слишком честно, зато куда эффективнее простых вопросов. Так и выходит, что сидела Чарли на кофейно-джиновой диете, и все равно пыталась накормить Мэтта. Ох уж эти женщины… Жить со слепым, на самом деле, ей было очень удобно. Чарли спала в гостиной, и все равно умудрялась урвать кусок личного пространства. Она могла переодеться в любой части квартиры или ходить совсем голой, если совесть позволит. Мэтту не мешали сериалы, которые она смотрела в наушниках. Чарли не смущали его долгие медитации в полнейшей тишине. Примерно так же безопасно и удобно, как с другом-геем, только Мэтт закрывал за собой двери и спал в одиночестве. Что, на самом деле, очень радовало. Она успела здорово привязаться к этому кроту, делить его с кем-то… Ох, это стало бы проблемой. Если бы ревность относилась к смертным грехам, Чарли попала бы в ад ещё быстрее. Хотя какое право она имела претендовать хоть на что-то? И так наглым образом захапала половину чужой квартиры, совесть все же нужно поиметь. Мэтт забывал снять очки. Даже дома. Иногда Чарли вздрагивала, увидев красный блик в темноте. Это же Адская Кухня, сколько здешних психов ещё не пришли в себя после восьмидесятых? В конце концов, легко ограбить инвалида. — Куда-то собрался? — Чарли закинула рюкзак на плечо и сняла с Мэтта очки. — Нужно установить тебе какую-нибудь напоминалку, вроде будильника. «Мэттью Мёрдок, немедленно снимите очки, пока не потеряли их, как Велма из мультиков про Скуби-Ду!». Хотя, признаться, думаю, что многие были бы рады увидеть, как ты ползаешь на коленях по полу и ворчишь. И, отчего-то не сдержавшись, приподнялась на носочках и поцеловала его в переносицу. На прощание. Возможно, так это можно будет объяснить, если он спросит. Но Мэтт молча поднял брови и забрал у Чарли свои очки. — Увидимся, — хмыкнула она, выскакивая из дома. Это тоже не было слишком неожиданно. В хорошем настроении Чарли целовала его в макушку или трепала по волосам. Объятия она почему-то не признавала. Но конкретно это… Дело в том, что Мэтт Мёрдок был вынужден засунуть свои чувства куда подальше, чтобы не пугать Чарли и не ставить её в неловкое положение. Она доверяла ему. Может, в силу своей наивности, но точно доверяла. И не стоит одним своим «люблю» вынуждать беднягу искать новую квартиру. Он не мог её видеть. Знал наверняка только то, что волосы она стрижет коротко, а руки у неё тонкие, способные его направить, но не удержать. Это чувство куда большее. Её запах, её голос, стук её сердца, шорох одежды, когда она возвращалась домой. Мэтт даже рад был, что не может видеть её по утрам. Стоял бы там, как чертов извращенец, таращась на то, как его соседка спит. Это нелепо и глупо даже, когда так делают зрячие. И ни капли не романтично! Чарли вернулась чуть позже шести. Мэтт был на кухне, со стороны похоже, что он вообще спать не ложился. Она не стала включать свет. Проведя всю ночь на ногах, под лампами и стробоскопами, Чарли сама от части хотела и ослепнуть, и оглохнуть, и, желательно, потерять обоняние дней на пять. Но шум работающей кофемашины её порадовал, а радио, которое Мэтт включал по утрам, почти не раздражало. Она быстро засыпала и очень крепко спала. Что бы там ни болтал ведущий о новостях и погоде, обычно Чарли слышала только белый шум пока окончательно не отключалась. — Уже собираешься? Не рановато? — она бросила рюкзак с грязной формой в гостиную и устало взлохматила свои волосы. Они не обязаны были говорить. Утро — не лучшее время для беседы, разговор обычно клеится к вечеру, особенно, если есть чего выпить или кого обсудить. — Хотел застать тебя дома, — он развернулся, опираясь на столешницу поясницей и руками. — мне показалось, что сегодня это нужно. — В точку, — она щелкнула пальцами. — я поставила новый рекорд. Ко мне приставали восемь раз, и это, не считая дороги домой. Ненавижу неделю байкеров, было бы время, проколола бы им шины на парковке. Чарли хотела рухнуть на диван. Как всегда. Ни раздеваясь, ни умываясь, ни завтракая. Но дёрнул же её дьявол продолжить начатое… Она сонно дошла до кухни, выдохнула, мол, будь, что будет, и уперлась лбом ему в плечо. — Прости, что называю тебя деткой, — смешок ухнул в его груди. — это отвратительно. — Твоё «детка» мне даже нравится, — Мэтт обнял её одной рукой. Чарли ткнулась носом ему в грудь. — Твоя лапша в холодильнике. Она почти застонала от облегчения и радости. Теплый большой человек купил ей поесть. Кажется, с возрастом, потребности напоминают собачьи. — Тебе обязательно идти сегодня куда-нибудь? — спросила она. — Хочу затащить тебя на диван, поудобнее подмять и выспаться. Как думаешь, Фогги сочтет это уважительной причиной неявки на работу? Мэтт попытался рассмеяться, но не понял, должен ли. Он смутился. Обрадовался. Удивился. Все, как в детстве, когда его оглушали звуки. Только теперь — эмоции. — Ну, поскольку у меня два босса, и один из них явно не против… Я весь твой. Она вела его за обе руки, с умилением наблюдая за этой сбитой с толку улыбкой. Мэтт, верно, надеялся, что ему удастся её скрыть, но Чарли подумала, что найдёт целый сборник глупых шуток и будет мучать его днями и ночами. Совершенно очаровательная улыбка, не похожая ни на одну из тех, что Чарли видела раньше. Как жаль, что сам Мэтт не может этим любоваться. Она помогла ему улечься на диван, коленом подтолкнула к спинке так, что Мэтт, тихонько смеясь, пододвинулся. Чарли была не из робкого десятка. Домогательства на работе её почти не беспокоили, она не боялась и даже могла врезать. Не слишком сильно, конечно, но ощутимо, если видела куда бить. Флирт и подколки. Конечно. Это же часть характера. Такая же, как мудрость и прагматичность Мэтта. И то, как чудесно краснеют его ушки. Чувствовать Чарли в нескольких метрах от себя уже было неплохо, но то, что Мэтт испытал, когда она легла рядом и почти завалилась на него… Кажется, таких сильных эмоций он не испытывал очень давно. Буря и штиль одновременно. Он чувствовал её сердце. Спокойное и уставшее, тихое, но очень сильное. Чарли опять выпила. Не то, чтобы Мэтт не понял этого раньше, просто сейчас её выдало всё. От запаха волос до шума крови. Она обняла его. И это было необыкновенно. — Отлично. Перебирайся сюда с вещами, — проворчала Чарли ему в шею. — Приглашаешь меня переехать из спальни в гостиную? — Просто ко мне, — она пожала плечами настолько, насколько это возможно. — понимаешь, детка, сегодня я выяснила удивительную вещь. Рассказать тебе? — Конечно. — Я по уши влюбилась в своего слепого соседа. — Да ты что? — он сжал губы, чтобы не рассмеяться. — Он слушает Тейлор Свифт по утрам и оставляет в раковине кофейный жмых, но ведь у каждого свои недостатки, правда? — Прости, — Мэтт прыснул и погладил её по спине. — продолжай. — Например, я тащусь от его рубашек. — А что с ними? — Он их гладит! Сам, представляешь? Что может быть сексуальнее самостоятельного мужчины? Он вытянулся всем телом и все же захохотал. Да уж, как мало нужно для счастья. Классики описывали любовь через глаза и изящные жесты. Знали бы они, что через годы люди начнут обращать внимание на умение держать в руках утюг. — Я должна извиниться? Мало ли, я задела твои чувства, может ты вообще мечтаешь, чтобы я поскорее съехала. Это не проблема, кстати, у меня есть кое-какие накопления и, — господи, еп твою мать, какой же ты тёплый, — я могу перестать стеснять тебя. Наверное. Мэтта снова прошибало на гогот. Это какой-то кошмар наяву. Ужас во плоти. Их мысли — одно и то же, просто цирк какой-то! — Забавно, — он чуть не откусил себе губу, пытаясь говорить серьезно. — я знаю одного слепого парня, влюблённого в свою соседку. Как думаешь, может мы говорим об одном и том же человеке? Чарли глубоко вдохнула и обняла его покрепче. — Аминь. Соблазнение святоши временно приостановилось, кое-кому потребовался сон. И Мэтт с удовольствием составил ей компанию, тем более, что этой ночью байкеры подпортили настроение и ему тоже. Он не мог смотреть на то, как Чарли спит, зато мог чувствовать. Это даже круче. Её вес ощущался приятно. Ровное, отдающее джином дыхание, редкие судороги в теле от напряжения. Мэтт мог бы пролежать так всю свою жизнь.