Вишневая девятка

Из расчерченной полоски над бровью, разбитой губы и разбитого всмятку носа льётся кровь. Густым каплями падает на холодный снег, морозит измазанное густой жижей лицо. Тело ломит, каждый удар, нанесённые десятки минут назад, отдаётся колющей болью, а ребра, кажется, уже, собрать не получится никогда. Олег лежит на холодном снегу, пытаясь забыться. Что у него получается благодаря тяжёлым травмам, как головы, так и всего тела. Какая это драка за неделю? Третья, а быть может пятая? Конечно, как тут с целой головой останешься.. Все мозги повыбивали. Шепс лежит на холодном снегу. Заливает кровью бордовую олимпийку "Адидас" и футболку под ней. Теперь ещё из носа кровь потекла.. Хлещет как из крана - сука, не останавливается. Всё на что хватает сейчас сил - это схватить горсти снега, зажать их в ладонях, и беспорядочно водить ими по лицу, стараясь отмыться. Пальцы онемели, а жизнь, кажется, совсем покидает разбитую голову. Как бы не старался, у Олега не выходит даже поднять черепушку. Свинцовая. Весит по ощущениям не меньше центнера, а то и больше. Ноги болят: правая ломит, левая вообще не чувствуется.. Шепс вздыхает и подавляет в себе истерический смешок. Интересно, каков шанс, что он умрёт от того, что замёрз и не смог доползти до собственной квартиры? Откидывает голову назад, ну, на сколько это возможно, вдыхает морозный воздух. Уже и вечер наступает, солнце садится. А это значит, что до утра его точно не хватятся. Все спокойно займутся своими делами. Лягут спать, покутят, а быть может пойдут подстреливать у людей кошельки и сумки. Только когда на завтрашнюю стрелку верхушка не явится - тогда и хватятся. Как без руководителей? Придётся искать. А он тут, готовенький лежит. Под заборчиком скукоженный от холода. Мда... Не такой жизни для себя он хотел. Хотя... Как в девяностые можно не желать хорошей жизни? Олег бы ответил, что очень сложно - слишком сильно искушение. Да даже сейчас он лежит здесь, потому что хотел себе новенькую вишневую "девятку" через знакомых прикупить. Им то доверять можно, с одного района, считай росли вместе, а по итогу: отжали деньги, уронили авторитет, да и к тому же машину угнали, суки. "Да ладно тебе, Олег. Пацаны все ровные. Ща, порешаем за твою тачку. Ты смотри, один только приходи. Мы же свои.." Твари. Если выкарабкается всех, поголовно на счётчик поставит. С каждого лично спросит. Если своим на поругание не отдаст, конечно. Те "его" - карманные псы. Им только волю дай - загрызут, а ко ли надо ещё и в виде смерти будут роль коллекторов исполнять. Предать? Никогда. Точно не они. Жаль только, что скорее всего командовать ими придётся Димке, если Шепс не выберется. А Олег может и не выбраться. Просто пропадёт с радаров и всё. Искать не сунутся - мало ли, уехал дела решать. Тело не слушается и даже не старается подчиниться воле Олега. Ноги, руки, спина - всё онемело от мороза под минус тридцать, а последние свои надежды он направляет на мимо семенящих прохожих. Хрипит: "помогите", а его не слышат. Старательно не обращают внимание. Оно и понятно. Время такое, когда ни одной живой душе нельзя довериться. А здесь, в подворотне, тело обмазанное кровью, стонет от боли и зовёт на помощь. Нет, возникает желание помочь - люди останавливаются, смотрят то ли с отвращением, то ли с сочувствием, но каждый раз уходят - боятся последствий. Олег их не осуждает, но и не поддерживает в данной ситуации. Ему слишком холодно, чтобы кого-то корить.. Силы буйное тело всё же покидают и Шепс понимает, что хотя бы мысленно, но должен со всеми попрощаться. С Сашей, которому так не нравилось, чем промышляет младший брат. У родителей, которых он в последний раз видел слишком давно и не помнит голоса отца, стальной походки матери. У всех друзей и подчинённых за то, что не смог. Отдельно у Димы за то, что не решился и не сумел достать обещанной "девятки" чисто покрасоваться. За свои отговорки и вечное "потом поговорим". Как оказалось "потом" у него нет. Сейчас так это особенно сильно ощущается. Извинится за то, что не ценил как друга, коллегу, человека... Что не сумел сказать чего-то вслух. Возможно в следующей жизни, но пока что, он способен только закрыть серые глаза и перестать думать. Очистить собственное сознание.. Его будто погружают в густую воду. Слух закладывает, и Олег не сопротивляется стихии. Наоборот, отдаёт всего себя тине, тёмной водице, что тащит на самое дно. Теперь не важно, вообще всё, что может произойти. Замёрзнет ли или истекает кровью? - ничего не волнует. Олег в последний раз заглядывает на небо, всматриваясь в звезды, и по холодной и грязной щеке стекает скупая слеза. В последний раз и заплакать можно. Чуть-чуть, пока ещё в сознании. Силы покидают резко в один момент. Глаза окончательно закрываются под тяжестью век, что налились расплавленным свинцом. Тяжело становится даже дышать, лёгкие обжигает морозный воздух, а ноги уже не получится согреть никогда. Он замёрзнет здесь, под забором. Его найду ближе к утру, и то только потому что Дима первым хватится. Он не слышит визга шин, рявканья мотора и обеспокоенные мужские крики. Кто-то бегает. Кружит вокруг Олега, словно фея возле Питера Пена, а у него нет сил даже подать сигнал - живой. Его ощупывают, бьют по щекам и проклинают самыми разными словами. Чуть ли не до плача.. —Олег! Ну ты в край ебнулся. Один поехал к барыгам на продажу... Меня бы хоть дождался, но нет же! Такой крутой... Теперь лежит тут... Почти мертвый, — голос протяжно вздыхает, пытаясь подхватить Шепса под руки и дотащить до машины. Дима. Это точно Матвеев. Олег просто не может ошибаться. Его голос он узнает из тысячи, ранее звучащих. —Двадцать лет ума нет! Олег?! Ты живой, нет? Ну давай, открывай глаза. Олег! — Матвеев затаскивает Шепса на передние пассажирское сидение. Вся одежда мокрая, пропитанная кровью и снегом, прилипла к груди, почти примерзла. Это ж сколько он там пролежал? Как оловянный солдатик. Руки, ноги, лицо - окоченел совсем. Дима прекрасно знает, что если сейчас ничего не сделать, то скорее всего Олег просто умрёт от переохлаждения. А в машине не то, что печки, ни одной тёплой вещи нет. Шепса бьёт сильная лихорадка, губы посинели, а лицо приобрело болезненно белый цвет. Матвеев старается сохранять спокойствие. Скидывает с плеч куртку, олимпийку и укрывает ими Олега, сам оставаясь в одной футболке. Да, на улице минус тридцать, но сейчас ему не до того, чтобы думать о холоде, о том, что сам может замёрзнуть. Некогда. Надо решать, ехать, хоть что-то делать. Потерять его он не может. Только не Олега.. Дима проворачивает ключ и вжимает педаль газа в пол. Машину заносит на поворотах, летняя резина на новенькой девятке протяжно скрепит, а Матвеев молится о том, чтобы они не вылетели с трассы. Олег и так чуть живой, не хватало, чтоб их по кусочкам ещё собирали. Стрелка спидометра переваливает за отметку в сто километров в час. Дима ловко обходит запорожцы, УАЗ-ики и теряется средь груженых "Камазов". Выжимает из автомобиля максимум, спикирует и боится даже голову в сторону Олега повернуть. Шепс тяжело дышит, хватает жадно воздух, но даже так не открывает глаз. Видно, пытается вырваться из лап тьмы. Только тщетно, его не отпускает. Дима ему и руки тёр, и дыханием пытался отогреть. Сам мёрзнет, но упорно греет окоченевшие пальцы. Немножко осталось. Совсем чуть-чуть и будут у врача. Им только пост ГАИ проскочить.. —Дим.. — осипший голос зовёт с боку, а сердце заходится в бешеном ритме. Живой.. — Ты.. Как тут? — неумелые фразы, проглоданные звуки и буквы - сил на то, чтобы говорить совсем нет. —Молчи лучше. Герой не доделанный! Если бы наши ребята твою "девятку" долгожданную не вернули, глядишь и не нашли бы тебя.. — улыбка, хоть и нервная, но все же появляется на лице. Дима заворачивает в сторону спального района. —И не говори, что я не должен был и всё такое. Терять ещё и тебя я не намерен.. —А я и не собирался.. — Олег опускает взгляд на грудь, что прикрывают вещи Матвеева. Глаза в ту же секунду устремляются на татуированные руки, сейчас сжимающие руль. — Ты чё голый сидишь? —Тебя, дурака, грею, — взгляд чёрных глаз направлен прямиком в душу. Он Олега внутри греет. Его опять спасли.. Опять спас Дима. —У тебя в привычку входит меня.. Спасать. — говорить всё ещё трудно, поэтому любое предложение у него выходит с неумело расставленными паузами. Парадокс. Внутри тепло, а снаружи холодно. —Тебе не надоело? —С чего бы? Я тебя точно никогда не кину. Поверь, точно не я.. — Дима поджимает губы. Он не скажет большего. Точно не сейчас, точно не в такой ситуации. То что на душе - останется с ним до тех пор, пока не будет уверен, что прежде всего к его словам готов Олег. Вишневая "девятка" вылетает на узенький проулок. По радио вещается очередной хит группы "Комбинация". Напевают что-то про заграничных принцев и обычных русских девчонок. На небе уже давно весит бледная круглая луна, освещает Диме путь. Пока Олег во все глаза смотрит на Матвеева. В шоке, что у него вообще есть шанс. На душе тепло, а за окном во всю оживает холодная зима девяносто третьего года. Рядом верный друг, Дима Матвеев, который в очередной раз его отнял из лап абсурдной смерти. Греет, всеми силами держит в этом мире. У него есть шанс. Ну, по крайней мере пока по магнитоле во всю орёт совершенно новый хит "Вишневая девятка" и рядом бдит Дима. Шанс есть...