Этой зимой

- Уильям, может хватит курить? Это четвёртая за последние несколько часов! - Генри обеспокоенно смотрел на своего друга. - Ты обещал, что бросишь! - Не мог я такой херни сказать. - мужчина сделал очередную затяжку. Генри не нашёлся что ответить на эту дерзость и лишь сложил руки на груди. - Лучше иди и надень куртку, иначе простудишься. - сказал Афтон, заметив, что его друг дрожит. - А сам-то только в свитере. Потушив сигарету, Уильям выбросил её в мусорный бак. - Пошли, у нас ещё много работы. И он был прав. Несмотря на то, что на календаре 31 декабря у них были дела за которыми они не хотели отметить Новый год. Но учитывая обстоятельства, всё именно так и будет. Войдя в тёплое помещение, Генри облегчённо вздохнул. Пальцы на руках уже покраснели и онемели. Зима в этом году вышла очень холодной и снежной. Но не менее красивой. Харрикейн тихий и серый город, но в декабре он одевается в яркие цвета, разноцветные вывески, а улицы заполняются людьми. Город будто оживает в Новый год. К Эмили медленно подходят сзади и прижимают к себе, утыкаясь носом чуть ниже лопаток. - Это что за резкий приток нежностей, Афтон? - Ты до сих пор дрожишь. Тебе холодно? - заботливо спрашивает Уильям. - Не волнуйся, я согреюсь. - Генри ловко разворачивается лицом к Уильяму и обнимает его в ответ, прижимая к сердцу. Уильям прав. Ему слишком холодно этой зимой в одиночестве. Ему рядом нужен человек, что будет его согревать. Ему нужен Уильям. Афтон осторожно отстраняется, глядя мужчине на против прямо в глазах. Его вечно холодные серые глаза сейчас наполнены теплом, светом и заботой. - Ладно, Генри, нам надо разобраться с этими непонятно откуда взявшимися долгами. Эмили с грустью замечает, что готов был стоять в этих объятьях целую вечность. На улице уже давно стемнело. Небо затянуло тучами. Будет снегопад. Все вывески начинают потихоньку загораться. Люди торопятся попасть домой. Серый и тёмный кабинет заливается светом. Уильям садиться за свой стол и берёт в руки этот злосчастный листок бумаги, из-за которого они тут и торчат. Афтон готов был сжечь эту чёртову налоговую. На плечо ложиться мужская рука. - Генри, может займёшься делом? Или тебе очень сильно хочется отмечать здесь? - с неким раздражение спрашивает Афтон. - Уильям, время! Взгляд падает на часы, что весят на противоположной стене, и Уильям застывает в шоке. Одиннадцать шестнадцать. Дверь в кабинет открывается. - Пап, ты почему так долго! Мы всё ждали и ждали! - Элизабет вбежала в кабинет, а вслед за ней зашли ещё два гостя.- Ты обещал, что уйдёшь не на долго! - Прости я действительно не думал, что всё на столько затянется. Вы как сюда вообще добрались? - Мы? Пешком! - с гордостью в голосе сказала Элизабет. Эмили оглядел всю компашку, их раскрасневшиеся от мороза и бега лица и заметил сзади них только что пришедших Чарли с Сэмми. Они стояли и пытались отдышаться. - Я так понимаю мы уже не успеем домой. Придётся отмечать здесь. - наконец сказала Чарли выйдя вперёд. - Мы можем зайти в ближайший магазин и купить там что-нибудь. Идею все поддержали. Сходить в магазин поручили Майклу. Ёлка в пиццерии уже стояла, что весьма сокращало список задач, которые нужно успеть выполнить. Как только парень пришёл из магазина, девчонки с Уильямом на скорую руку приготовили салатов.В одиннадцать пятьдесят шесть все уже собрались в главном зале. Прибывая в радостном волнении Элизабет стала вести отсчёт. Но минуты растягивались в целую вечность. Время будто ждало подходящего момента. И наверное не дождалось, если бы Генри не взял себя в руки. Он подошёл и взял Уильяма за руку. Они вышли в коридор что вёл в другую часть пиццерии. Никто не заметил их отсутствия, никто кроме Майкла. Но он не скажет остальным. "Им нужно побыть наедине". - Ты что-то хотел?- Афтон озабочено посмотрел в глаза напротив, пытаясь найти ответ в них. Генри не ответил, он лишь взял холодные и немного вспотевшие ладони Уильяма в свои. - С Новым годом тебя. Он коснулся губ напротив настойчиво, но всё же так нежно. Несколько секунд недоумения и вот уже Уильям освобождая свои ладони, хватает воротник Эмили и тянет на себя углубляя поцелуй, пока часы на стене бьют двенадцать. Этот Новый год изменит две потрёпанные одиночеством жизни.