Больше никому меня не прощай

Петя красивый        — Петя красивый, –говорит Марк, неотрывно следя за новой произвольной Гуменника. Они уже откатали: Женя — Воланда, Марк — Христа, и теперь смотрят программы оставшихся ребят с верхотуры трибун       — Да у нас вроде вся сборная красивая, нет разве? — Женя тянет фразу неуверенно и косится на не отрывающегося от проката Гуменника Марка Марк отвлекается ото льда и сосредоточенно смотрит на Женю, Женька знает такой взгляд. Это взгляд «подожди-подожди, я тебе сейчас все-все объясню»       — Нет, ты не понимаешь. Это все вкусовщина, конечно, все фломастеры разные, и все такое, а вот Петя — это прям красота. Объективная, понимаешь?       Марк активно хлопает закончившему свой прокат Пете. Женя понимает, о чем говорит Марк, даже мысленно с ним соглашается, только ему чуть-чуть, совсем капельку грустно Бессонница        — Ты вообще спал ночью?       Женя с сочувствием смотрит на серо-зеленого Марка, упорно пытающего разлепить глаза. Его попытки поддерживать их общую беседу выглядят, конечно, трогательными, но очень страдальческими.       — Наверное, не знаю, возможно, — Марк грустно вздыхает и зевает одновременно.       Андрей смотрит участливо, затирает про смену поясов, джетлаг и обещает, что Марк вот-вот адаптируется, и все наладится. Марк как китайский болванчик (как в тему-то) кивает головой, но все как-то невпопад.       Весь день они бегают по тренировкам, каким-то собраниям, тестам, опять собраниям, тренировкам, и тестам. Вечером пытаются чуть-чуть поиграть в карты без девчонок, и потом решают все-таки пойти спать пораньше. Хотя тут не поймешь, это пораньше, это попозже или вне времени и пространства. Женя заруливает после душа в комнату Марка, тот лежит в полумраке, уставившись в потолок, и только изредка моргая. Выглядит он откровенно хреново, ему бы не Христа катать, а тень отца Гамлета       — Что никак?       — Абсолютное ничего, ни в одном глазу.       Марк вздыхает и переворачивается на бок, какой-то весь невозможно маленький и печальный.       — Я бы хотел тебе помочь, но прописывать снотворное, я пока не имею права, — Женя присаживается рядом на краешек кровати. — Хочешь фильм какой-нибудь посмотрим, можно скучную документалку какую-нибудь. А хочешь лекции нашего препода включу, уснешь за пять минут, обещаю       — Ну уж нет, никаких лекций, с бессонницей я смирился, а вот с унынием нет, — Марк снова судорожно вздыхает, но вдруг резко дергается навстречу Жене. — Слушай, а может ты мне сам свои лекции перескажешь, тебе польза — повторение, а у меня не будет желания вырубить ноут       — Я тебе что, подкаст какой- то? -Женя искренне смеется       — Жень, ну дааавааай, и тебе и мне польза. Ну получится какая-то стремная хрень, буду страдать в одиночестве       Марк смотрит грустно огромными глазищами на бледном лице. Как будто у Жени есть выбор.       — Ну ладно, только давай свет выключим. Только не перебивай и не смейся, пожалуйста.       Марк легонько пихает его в плечо. Жене все-таки немного неловко, он надеется, что в темноте его смущения видно не будет. Он блокирует телефон, укладывается на спину, Марк лежит рядом на боку.       Сначала Женя запинается, путается и скачет с темы на тему, но Марк обещание держит, не смеется и лежит совсем тихо, только по дыханию понятно, что не спит.       Потом Женя расслабляется и уже спокойно чешет мудренными терминами и прибаутками, которые услышал от преподов. Он отвлекается и понимает, что Марк спит, только когда тот бессознательно закидывает на него руку и ногу. Женя замирает и умолкает. Ну безусловные плюсы ситуации в том, что Марк уснул, минусы — а как Жене теперь в свою комнату попасть?       Вариант с тем, чтобы просто сбросить Марка, отметается сразу, поэтому приходится лежать практически без движения. Женя чувствует себя очень странно. Какая-то ненормальность происходящего усиливает все ощущения тысячекратно. Он вздыхает и пытается расслабиться, насколько это возможно, и тоже уснуть. Сон выходит очень чуткий, Женя просыпается от каждого движения Марка, поэтому это даже сном по-нормальному назвать нельзя. Какая-то странная дрема. Утром их поднимает жуткая айфоновская трель, Марк пытается прийти в себя, Женя сбегает в свою комнату, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. На завтраке клюет носом в тарелку уже Женя.       — Извини, пожалуйста, — Марк налетает сзади с подносом — я-то выспался, только ты вот совсем нет. Больше так делать не будем, хотя способ действенный, конечно.        — Как хочешь — Женя хмыкает и утыкается дальше в тарелку. Женя в принципе не против не высыпаться дальше. Стон       Они сидят в номере отеля в Сочи. Марк разбирает вещи, которые валяются как попало еще с прошлого дня, а Женя очень сосредоточенно залип в телефон и отбивает кому-то сообщения со скоростью света.       Марк все еще копошится в своем рюкзаке, пытаясь найти любимую футболку, когда на соседней кровати Женька откидывается на подушку, хватаясь за голову и очень громко и трагично стонет       Марк застывает, хватаясь за найденную футболку, как за спасательный круг        — Что-то случилось?       — Скинули домашку, а там три наисложнейших практических, а дедлайн чуть ли не вчера был. Это капец какой-то.       Женя опять садится на кровати и отбивает своими длинными пальцами очередную пулеметную очередь буковок текста. Жене не обязательно знать, что его стон до сих пор звучит в ушах у Марка. Чай       — Сколько пакетиков сахара ты положил в чай?       Они сидят на завтраке в таллинской гостинице, и только что Марк, по мнению Жени, совершил лютое святотатство, потому что нельзя портить чай пятью! пакетиками сахара.       — Пять, а не, шесть       — Но это же форменное издевательство над чаем!       Женя с ужасом смотрит как Марк высыпает в кружку седьмой пакетик.       — Нет, во-первых, ты видел сколько грамм вообще в этих пакетах, какое-то абсолютное ничего. А во-вторых, это ты издеваешься над чаем, как можно вообще пить вот эту вот несладкую бурду       Женя хочет возмутится, но тут к Марку с подносом подсаживается Андрей.        — О чем спор? — невозмутимо спрашивает он, высыпая в кружку одновременно три пакетика сахара.       Женя давится словами, Марк откровенно хохочет, Андрей недоумевает.        — Пищевые извращенцы! — недовольно бурчит Женя Фарфоровый       Это ужасно, что первой мыслью, которая приходит на ум Марку, когда он видит лежащего без сознания на носилках Женю, было то, что Женя очень красивый. Он лежит с закрытыми глазами, будто фарфоровый, в этом своем костюме невозможном, в этих перчатках. Хоть картину рисуй, хоть скульптуру лепи. Марк залипает на этот стоп-кадр и смотрит-смотрит, не отрываясь. Это неправильно, это даже ненормально, наверное, но сейчас Марка никто не видит, и ему плевать. Зато так уходит тревога, зато так приходит щемящая нежность. Смайлик        — Вставай, опоздаешь на завтрак       Марк закрывает голову подушкой, одновременно укутываясь в одеяло, и хочет лежать так еще миллион минут, а не бежать на тренировку короткой. С учетом того, что после прыжкового баттла вчерашнего у него все тело побаливает чуть-чуть        — Можно я никуда не пойдууууу, ну пожалуйста       Он выныривает из-под одеяла и сонно смотрит на бодрого до неприличия Женька.        — Ну если ты хочешь сразу дать преимущество команде красных, то, конечно, оставайся.       Женя уже полностью одетый, с уложенными шторами (не, ну точно дьявол, во сколько надо встать было, чтобы это уложить все, ну или дурачок, Марк не уверен) шнурует кроссовки в коридоре, и пытается куда-то быстро сбежать       — Куда ты так торопишься? Я что так сильно храпел во сне, что ты так быстро сбегаешь?       Марк садится на кровати, сейчас-сейчас он встанет, только в себя придет.        — На завтрак, есть очень хочу, а вот ты рискуешь на него вообще не попасть. Так что в твоих интересах поторопиться        Женя машет ему из коридора и скрывается за дверью.       — Предатель — бурчит Марк и тащится в ванную, чтобы привести себя в порядок       После Жени в ванной еще жарко, а на запотевшем зеркале Марку весело улыбается дурацкий смайлик. Марк улыбается ему в ответ, на завтрак он, конечно, не успеет, но затащить Женьку в магазин по дороге на арену, сможет Фрик        — Тебе не страшно быть не таким как все?       Женю застает врасплох этот вопрос Марка, они в гримерке на шоу Авербуха в Питере, и как бы ничего не предвещало.        — А я разве не такой как все? Мне кажется, я вполне обычный.       — Этот сейчас мне говорит человек, который красит губы для номера красной помадой       Марк пытается шутить, но все равно какой-то грустный, и Женя все еще не понимает, чем вызван этот вопрос       — Что-то случилось?       Марк теребит в руках свои черные перчатки, собираясь с мыслями, но прямого ответа все равно не дает       — И тебе не все равно, что про тебя скажут люди, что потом напишут в комментах, что скажут, что парням вообще-то краситься неприлично и вообще?       Женя разворачивается к Марку и внимательно смотрит, прокручивая в голове возможные причины вот такого вот вопроса. Что ему какая-то сволочь что-то написала в соцсетях, или кто-то что-то ляпнул, как обычно, поддерживающе-оскорбляющее?       — Знаешь, я очень сильно парюсь из-за комментариев, и мне совсем не все равно. И даже иногда я сам на себя злюсь на сколько не все равно. Но точно не за это — Женя обводит рукой в перчатке весь свой образ — за это я точно не парюсь. В этом номере и в этом образе я свободен, банально как-то звучит да?       Марк в ответ смотрит тоже внимательно, но похоже Женя его не убеждает       — То есть, если ты зайдешь сегодня в соцсети и увидишь, что тебя назовут — Марк запинается, выбирая слово — ну допустим фриком, тебя это не заденет?       Женя понимает, что нормального разговора сегодня точно не предвидится, очень уж Марк загрузился. Интересно, понимают ли те горе-комментаторы, к чему могут привести их неосторожные слова? Или даже это их не будет останавливать? Женя, с грустью думает, что скорее второй вариант. Поэтому он протягивает Марку вторую свою перчатку с коготками:       — Давай быть фриками вместе Головная боль       — Ты что летать боишься? А как вы в Канаду летели тогда?       Женя рядом с Марком бледнее обычного. Он тяжело приваливается к впереди стоящему креслу.       — Да нет, голова болит просто, а таблетка не действует, сейчас пройдет       Но и спустя сорок минут, и полтора часа Женя такой же бледный и несчастный упирается лбом в спинку кресла и морщится при тряске. Ему явно нужно куда-то лечь, но выбор не велик, мягко говоря. Через еще полчаса Марку надоедает смотреть на эти мучения.       — Ты вторую таблетку пил? — Марк откладывает планшет с фильмом.       Членораздельного ответа он не дожидается, только вялого кивка.       — Так, давай ложись на меня, ты себе всю голову сейчас отобьешь Женя не двигается, и Марк проявляет инициативу, утягивая его себе на плечо. Тот утыкается куда-то в изгиб шеи и обессиленно затихает. Марк берет его руку в свою и медленно обводит большим пальцем женины костяшки пальцев. Досматривать фильм становится гораздо приятнее. А я тебя поймал       Сегодня они снимают визитки для нового сезона, и поэтому Женя в парадной розовой рубашке и любимых очках. У организаторов какое-то мудреное и сложное расписание: сначала снимают саму заставку с песнями и танцами, а потом отправляют играть в настолки. Там уже смех и крики, значит кто-то из ребят уже освободился. Женька заходит в комнату и слышит голос Марка       — А я тебя поймал       Женя видит Марка и Петю, играющих в настолки, смеющихся и счастливых. Женя прикрывает дверь — он придет попозже. Он помнит, что Петя красивый. Сообщение       Марк чувствует себя совсем лишним на кубке первого канала. Он тут как пятое колесо и горе-недоблогер. Понятное дело, что с его спиной, его болезнями и результатами по сезону капитаном ему не быть, это логично. Но то, что он еще и не участник ни одной из команд - это очень сильно удручает. Поэтому он бродит из подтрибунки к бортику и от трибун до катка каким-то неживым приведением.       Женин прокат он смотрит тоже у бортика. Ну то что с Женей что-то не так, было понятно еще в первый день - по чернющим кругам под глазами. Черные волосы только усугубляют женин внешний вид. Что ему так плохо, Марк ,конечно, не догадывался. Наверное температура. Нет, точно температура. Прокат жуткий. Особенную жуткость всему еще добавляет эта женина привычка убиваться и расшибаться об лед, но прокат вытаскивать (будто сам он не такой же, ага)       После проката Женя еле-еле добредает до бортика, там падая сразу в объятия Ками и Саши. От вопросов Макса вяло отбивается, но выглядит, конечно, как что-то среднее между утопленником и Эдвардом Калленом. К нему бы подойти, но тут куча людей и камеры, и недосказанности, и страшно.       Через 10 минут Марку приходит сообщение "Ты смотрел на меня? Я все видел, спасибо"