***
— А кто вы, собственно говоря? — Лена обошла стол и направилась к графину с водой. — Я… Кара Дэнверс, — кажется, девушка была застигнута врасплох неожиданным обращением к ней. — Я не из Дейли Плэнет, а из журнала КэтКо. — Это издание не славится беспристрастной журналистикой. Скорее «Джинсы с высокой посадкой: да или нет?» — Лена прищурила глаза, внимательно следя за реакцией девушки. — Я просто… села на хвост. В то утро Лена не была в восторге, что Кларк Кент пришёл в её офис. Но затем она поменяла своё отношение к этому мужчине. Не только потому, что он написал про неё правдивую статью, позволив начать всё с чистого листа, и совсем не потому, что она была благодарна за собственное спасение три раза подряд за последние двое суток. Но и потому, что он привел с собой Кару. — А Вы, мисс Дэнверс? Вашей фамилии среди авторов статьи нет, — зелёные глаза сверкнули весельем, когда она заметила смущение и румянец на лице напротив. — Эээ… как я говорила, я не репортёр… — блондинка запнулась, не отводя взгляд. — Вы могли бы меня надуть, — Лена усмехнулась. Она видела в этой девушке намного больше, чем та пыталась показать этому миру. — Надеюсь, это не последняя наша беседа, — Лютор обошла стол и снова повернулась к репортёрам. — Я тоже, — Кара улыбнулась, и брюнетке показалось, что для неё зажглось собственное солнце. Этот день стал началом самого счастливого периода её жизни, который потом вдребезги разбил ей сердце.***
— Лена, мой офис буквально ломится от цветов… — Правда? — Лютор состроила удивленное выражение лица, словно она понятия об этом не имела. — Да, — Кара рассмеялась, прекрасно понимая, что Лена просто дразнится. Они сидели на диване в кабинете Л-Корп, ставшим самым частым местом их встреч. Будь то простой обед, разговоры о переживаниях и страхах или затянувшийся ужин в уютном молчании. — Тебе не стоило это делать, — Кара смущенно опустила голову, поправляя очки. От пристального взгляда зеленых глаз её щеки залил румянец, но она бы всё отдала, чтобы Лена продолжала так на неё смотреть. — Нет, стоило… — Лена сказала это, прекрасно понимая двузначность своих слов. Это и признание, что Кара достойна всех цветов на свете, потому что она удивительная. И это признание в своих чувствах. Пусть не открытое, пусть завуалированное, но признание, которое она сама, возможно, еще не до конца осознает. — Пусть Супергёрл и спасла меня, но ты, Кара Дэнверс… — Лена покачала головой, мысленно поднимая руки в знак собственного поражения от одной ослепительной улыбки напротив, — ты мой герой. Кара тихо засмеялась, снова заливаясь краской. Мимолетная грусть пронеслась в её глазах, и уже позже Лена поняла, что это было чувство вины. Вины за то, что она до сих пор не рассказала Лютор о своем альтер-эго, о том, что она и есть Супергёрл. Но в тот момент это было неважно, потому что существовали только Кара и Лена в маленьком офисе на одном из самых высоких этажей Нэшнл-Сити. И Лена была счастлива.***
Лена думала, что в её пустой квартире ей было плохо, но она ошибалась. Когда она пришла за своими вещами домой к Каре, в их общий дом, «плохо» выросло в десять раз. Квартира Дэнверс всегда была намного уютнее жилища Лены. Именно поэтому, когда встал вопрос о совместном проживании, ни одна из них не сомневалась, что они будут жить у Кары. Как минимум потому, что её квартира была похожа на дом. Квартира же Лютор веяла недавней дорогой отделкой и совершенным отсутствием уюта, словно образцовый экспонат магазина недвижимости. Лена аккуратно приподняла клейкую ленту, пересекающую входную дверь. Агенты DEO уже давно всё исследовали вдоль и поперек, ища хоть какую-то зацепку, как на них могли выйти, но ленту всё ещё оставили. Они искали жучки, скрытые видеокамеры, взломанные сети и прослушки, но ничего. Квартира Кары была чиста, как и главный офис Департамента, как и их загородная вилла, как и даже квартира Лютор, в которой никто не жил. Алекс молча сопровождала Лену, в знак поддержки. И хотя Лена видела, что Дэнверс сама тяжело переживает потерю, помочь она ничем не могла. Одно разбитое сердце не вылечит другое, когда им обеим нужен один и тот же клей, которого больше не существует. Агент за это время сильно изменилась. Её щёки впали, черты лица заострились, под глазами залегли темные круги от бессонных, полных кошмаров ночей. Посмотри Лена в зеркало, она почти наверняка увидела бы примерно такую же картину. На работе Алекс стала более жесткой и в какой-то мере даже жестокой. На агентов регулярно сыпались ругательства и недовольства, на инопланетных преступников — лютая ненависть и ярость, будь то специальное оружие или простые кулаки. И только рядом с Мэгги Лена видела Алекс вот такой. Потерянной и задумчивой. Рядом с Мэгги и с собой. Агент остановилась в прихожей, когда они зашли. Словно не могла сделать дальше ни шага, потому что боялась увидеть пустоту вместо вечно сияющей сестры. Лена её понимала. Будь её воля, она бы вообще не возвращалась в эту квартиру. Лютор быстро зашла в спальню, не осматриваясь, и молча свалила свои вещи в прихваченную с собой сумку. Она взяла свои и несколько вещей Кары. Она знает, что это плохая идея, знает, что это только ещё больше сломает её, но ничего не могла с собой поделать. Свитер Дэнверс был пропитан её запахом, он всё ещё хранил Кару в себе. Словно она недавно его сняла, и сейчас вернется, чтобы снова свернуться рядом с Леной калачиком и продолжить просмотр фильма. На обратном пути Лена всё же задержалась около кровати. Когда-то их с Карой кровати. Последнее время она ночевала не тут, деля постель с другим человеком и проклиная себя каждую свободную минуту за это. Знала бы она, чем закончится тот день, то больше никогда бы не вылезала из этой кровати и удержала бы Кару любым способом здесь, не пуская на её геройские дела. Лена провела пальцами по простыне. Холод ткани обжигал кожу и кричал о том, что её больше не согреет тепло криптонского тела. Мороз пробирался от рецепторов на кончиках пальцев до самого сердца, заставляя его сжаться и замереть на несколько долгих секунд. Словно Лена умирала так каждый раз, когда вспоминала свою любовь. Любовь, которая теперь потеряна навсегда. Лютор обвела взглядом спальню. Зацепилась изумрудными глазами за фотографии на прикроватной тумбочке. Их с Карой фотографии. Вот они вместе на праздновании Рождества. Ещё задолго до их отношений, но когда уже обе поняли, что жизнь друг без друга больше невозможна. Там ещё были Алекс, Сэм и множество их друзей, но именно этот момент, когда они сидели вдвоем на диване, больше всего отпечатался в душе. А это их свадьба. Это была любимая фотография Кары. Скромная, тихая свадьба, только для родных и близких, с которыми они согласились разделить этот момент, но такая счастливая и полная любви. Кара в тот день буквально светилась, вобрав в себя все лучи солнца. И Лена вряд ли уступала своей невесте, а потом и жене в этом. Тогда она была самым счастливым человеком на планете и, наверное, во всех галактиках. Девушки стояли у алтаря, лицом друг к другу, и не замечали никого вокруг, да тогда и не существовало ничего, кроме их всеобъемлющей любви. Вопреки всему, что между ними произошло, криптонка не убрала эти фотографии и не спрятала, не разбила или не сожгла тепловым зрением. Она хранила их здесь и, думается, засыпала каждую ночь с мыслями о Лене. Так же, как и Лютор засыпала с мыслями о Каре, воспроизводя ее образ в своей голове с детальной точностью, боясь забыть или перепутать мелкие, но такие важные детали. Она столько раз порывалась бросить этот дурацкий план, который обеим разбивал сердце, хотела просто сесть в такси и, проехав через весь город, оказаться здесь. В любимых объятьях, в которых, она знала, ей всегда будут рады, её всегда ждут. Почувствовать теплое дыхание на шее, когда Кара спросонья улыбнется ей, а затем крепко-крепко прижмёт к себе и заснёт обратно, мило посапывая. Она ненавидела себя за то, что тогда не поддалась своим порывам. Что не села в такси, не плюнула на все доводы разума, что так будет лучше, так будет безопаснее. У них с Карой были бы лишние несколько месяцев, которые они провели порознь. И для чего? Чтобы Лена сейчас стояла и оплакивала лучшего человека в своей жизни, которого у нее снова забрала судьба. Лютор сжала кулон с буквой «S», который она не снимала ни разу с тех пор, как его подарила ей Кара, и одинокая слеза скатилась по бледной щеке. Лена думала, что у нее уже не осталось жидкости в организме, чтобы плакать, что она выжата, как половая тряпка. Но при мыслях о Каре она становилась рекой, которая выходит за берега, затапливая всё на своём пути солёным горем. Лена не заметила, как к ней подошла Алекс и аккуратно положила ладонь ей на плечо, несильно сжимая. Им обеим было тяжело, и трудно сказать, кому тяжелее. Алекс, которая знала Кару большую часть своей жизни и посвятила себя тому, чтобы ото всего оберегать младшую сестру, или Лене, для которой блондинка стала всем миром за те несколько лет, что они были знакомы. — Нам пора, — надломленный, искаженный горем голос агента прорезал тишину комнаты. Слабо, но слишком громко для места, где больше не будет произнесено ни слова из криптонских уст. Лена напоследок взглянула на фотографии, выйдя из оцепенения. Она потом их заберёт, когда образ Кары перестанет резать её сердце без ножа. Но она обязательно их заберёт.***
— Я покажу тебе кое-что, — впервые Лена видела такую решимость на лице блондинки, но она была слишком уставшей. — Послушай, я правда занята сейчас, давай мы… Лютор не успела договорить, потому что Кара, её подруга, вылетела из окна Л-Корп со скоростью света на улицу на высоте сотого этажа. Не успела брюнетка моргнуть, как Дэнверс уже вернулась, сопровождаемая порывом ветра. — Это ты… — Лена поднялась и обошла стол, всё ещё не веря своим глазам. — Кара Дэнверс — это Супергёрл. — Да, — девушка напротив закусила губу, явно нервничая. — Не верится, что ты одурачила меня очками, — Лена усмехнулась. — Не переживай, не тебя одну… — О, Боже, придется отозвать детекторы пришельцев, ведь они явно не работают. Лена уже продумывала, какие документы ей нужно составить, чтобы отменить выпуск этого изобретения. Подумать только, в голове не укладывается! — Ты не злишься? — Кара несмело улыбнулась, словно она не ожидала такого исхода. Как Лена вообще может злиться на неё? — Нет, это невероятно! Ты невероятная! Но… — привычный червяк сомнений дал о себе знать, — почему ты доверила мне такую тайну? Ты едва меня знаешь… — Я знаю, что больше всего ты хочешь творить добро и что тебе сложно доверять другим… Но знай, что без всяких сомнений я доверяю тебе, — это умение вдохновлять людей, присуще Супергёрл, сейчас это говорила Кара, но Лена прочувствовала, как её сердце сжалось. — Мой кузен, твой брат — они ошибались. Представь, на что мы способны вместе. Лютор и Супер, работающие в команде. Что-то ухнуло в груди Лены, и она счастливо улыбнулась. — Нам было бы под силу изменить мир.***
Лена продолжала работать в ДЭО и в Башне Супердрузей. Конечно, они и дальше так назывались, но какой смысл, если больше нет Супергёрл, друзьями которой они были? Она продолжала, но не для того, чтобы спасти человечество или помочь этому миру, нет. Её мир умер, когда не стало Кары. Просто работа помогала загрузить голову настолько, чтобы можно было проваливаться в сон сразу же, как она касалась подушки, а не думать часами о том, чего нельзя было вернуть. Лютор перестала нормально питаться и спать. Она больше не смеялась. Потому что она не видела ничего забавного во вселенной, где больше нет человека, способного её рассмешить одной какой-нибудь фразой. А траурные флаги с буквой «S» на черном фоне, развешенные по всему городу в знак памяти о героине Нэшнл-Сити, лишь добавляли мрака в эту и так серую череду будней. Андреа продолжала ей написывать. Словно она ещё не поняла, что всё это была лишь ширма, способность защитить то единственное, что по-настоящему ценила в своей жизни Лена. Лютор не брала трубку. Через неделю она просто отключила телефон и больше его не включала. Смысл, если раньше она ждала сообщений только от Кары? Про дела в Л-Корп она может узнать у Джесс и так, когда в следующий раз лично посетит офис. Всё в действиях Лютор было доведено до автоматизма. Она вставала по утрам, делала первый пробуждающий вдох, но не потому, что хотела дышать и жить этот день, а потому что ей нужно было проснуться. Она заливала в себя тонны кофе, не чувствуя его вкуса. Да и нравиться он ей перестал, когда Кара больше не приносила ей её любимый напиток, чтобы обсудить какие-то новости или просто побыть наедине. Она ела случайные блюда, но только чтобы продолжить функционировать, а не потому что была голодной. Не останавливаться, главное не останавливаться. Потому что иначе она просто увязнет в том, от чего так старательно бежала. От того, что её жизнь больше не имела смысла.***
— О, ты зовешь меня на свидание? — Кара нервно поправила очки, второй рукой прижав свой блокнот к груди. На её щеках появился румянец. Да, Лена набралась храбрости и позвала Дэнверс на свидание. Потому что поняла, что носить в себе больше это растущее с каждым днём чувство она не в силах. Они были в её кабинете, как обычно, и Кара брала у неё информацию для очередной статьи. Лютор поняла, что либо сейчас, либо никогда. — Да, Кара, — глава компании заломила пальцы, смотря в стол, а не на свою лучшую подругу, в которую она уже была влюблена не один год. — Я имею в виду на романтическое свидание, а не дружеский ужин… Я влюблена в тебя, Кара, — брюнетка рискнула поднять глаза и замерла. В голубых океанах напротив она увидела столько нежности и любви, сколько ещё никогда не было. Как она могла не замечать этого? Ей все говорили, что их чувства очевидны, как луч солнца на грозовом небе, но она не верила. Глава компании убедила себя, что её чувства невзаимны. Как она была слепа… — Я согласна, — Кара улыбнулась своей самой яркой улыбкой, которая могла затмить все солнца всех галактик. И Лена не могла желать большего.***
Лютор колотила боксерскую грушу. Со всей неистовой яростью, на которую была способна. Вываливая на этот несчастный плотный мешок всё то, что копилось глубоко в душе все эти месяцы. Единственным преимуществом работы в ДЭО было то, что ей давали неограниченный доступ в тренажерный зал. И сейчас, почти в одиннадцать часов вечера, когда все агенты разбрелись по домам, Лена пришла сюда. Иначе ей невозможно было находиться в ДЭО. Она работала в лаборатории, как обычно. Но мысли снова унесли её в то время, когда Кара приходила к ней, если она засиживалась допоздна, и забирала домой. Уговаривала закончить или же просто, не спрашивая разрешения, подвхватывала её на свадебный манер и взлетала в воздух. Иногда Лену это злило, но сейчас она отдала бы всё на свете, чтобы так произошло снова. Сейчас никто не приходил и никто не прилетал. Каждые 10 минут Лена неосознанно прислушивалась, чтобы как можно раньше заметить стук тяжелых ботинок по бетонному полу, но тщетно. Она была в этом здании одна. И когда это стало невыносимо, когда боль в грудной клетке сдавила настолько, что стало тяжело дышать, Лена решила пойти сюда. В тренажерный зал. Она представляла его. Каждый раз, когда костяшки крепко сжатого кулака соприкасались с черным материалом боксерской груши, Лютор представляла его лицо, расплывающееся в наслаждении. Каждый раз, когда тонкую кожу на руках неприятно саднило от сильных ударов, Лена видела эти насмехающиеся над ней глаза. Даже когда она запустила пулю ему в грудь, эта ехидная усмешка всё ещё оставалась на его губах, говоря, что он всё равно вышел победителем. Она ненавидела его. Ненавидела ещё больше, чем когда он предал её в далеком детстве. Больше, чем когда он сделал солнце красным и заставил её смотреть на это. Больше, чем когда он обманул её, прикинувшись больным, чтобы она сделала всю грязную работу за него. Она ненавидела своего брата всеми фибрами души, потому что он отнял у неё самое дорогое. Единственное хорошее, что было дано ей в этой жизни. И она потеряла это из-за Лекса.***
— Лена, я хотела бы тебе кое-что сказать… Лютор видела, как Кара нервничала, и её сердце защемило от нежности к её любимой криптонке. Что бы Дэнверс сейчас ни сказала, наверняка это будет чем-то милым и заставляющим щёки покрываться румянцем. Как когда она делала Лене комплименты или предлагала отправиться вместе в какое-либо путешествие. Они встречались уже год. После того самого первого свидания прошло ещё несколько, и Лена убедилась, что её чувства всё это время были взаимны. Они знали друг друга так давно, но словно смотрели с совершенно новой, ещё незнакомой стороны. Они открывали друг в друге то, что старательно игнорировали, убеждая себя, что нести в себе любовь будет проще, чем открыться и поделиться ею. Вскоре Лена переехала к Каре. Потому что было глупо отрицать, что она и так проводит большую часть времени в квартире блондинки. И теперь они начинали день вместе и заканчивали тоже, и это было самым лучшим решением Лены за всю её жизнь. Сейчас они были на очередном свидании. Даже спустя год отношений девушки не переставали баловать друг друга и ухаживать. То Кара ворвётся к ней с цветами посреди рабочего дня, вылетев после в окно на очередное задание, то Лена забронирует им столик в каком-нибудь ресторане, просто чтобы побыть наедине. А иногда они вместе уезжали или улетали туда, где их никто не сможет достать, и смаковали каждую минуту, проведенную вместе. Лена была на седьмом небе от счастья, и она не понимала, почему Кара так переживает, если знала, что Лютор всегда её поддержит. — Я тебя слушаю, дорогая, — брюнетка накрыла руку своей девушки и погладила костяшки пальцев, чтобы расслабить и вселить уверенность, что бы ни собиралась сказать криптонка. Они были одни на крыше Л-Корп, куда поднялись после милого ужина. Кара захватила пледы, которые уже поселились в офисе генерального директора специально для таких посиделок. Они расположились на мягкой ткани бок о бок друг к другу, переплетя пальцы и дыша почти одним воздухом. Кара повернулась к ней лицом и отложила очки в сторону. Сделала глубокий вдох и улыбнулась. Обхватила ладонь Лютор двумя руками и поцеловала тонкие пальцы. — Лена, ты знаешь, как сильно я тебя люблю, — каждый раз сердце брюнетки всё ещё останавливалось на этих словах. — И ты знаешь, что я уже не представляю свою жизнь без тебя. В тот самый первый день, когда я только тебя увидела, я уже знала, что мы станем подругами. Но я и мечтать не могла, чтобы такая удивительная женщина, как ты, когда-нибудь ответила взаимностью на мои чувства. Я была готова оберегать и защищать тебя ото всех напастей человечества, но я до ужаса и до дрожи в коленках боялась признаться тебе в этом. Кара усмехнулась, а Лена нежно провела пальцами по чуть порозовевшей щеке напротив. Дэнверс сейчас озвучивала всё то, что Лютор и сама пережила. — И когда ты сказала, что влюблена в меня, Лена… Я была самым счастливым человеком во всех вселенных, — столько нежности было в голубоглазом взгляде, что брюнетке было трудно дышать. — Мы через столько с тобой прошли, и каждый раз, когда мы спасаем этот мир, я поражаюсь твоей гениальности. Я готова целовать землю, по которой ты ходишь, я готова говорить тебе каждый день, насколько ты прекрасна, потому что это правда и потому что ты заслуживаешь этого. Я не знаю, как описать всё то, что я испытываю к тебе, Лена, но я каждый день благодарю Рао, что он свёл нас вместе. И я хочу прожить всю свою жизнь до конца наших дней с тобой и только с тобой… Кара приподнялась и встала на одно колено, достав из-за спины бархатную коробочку. Осознание прострелило мозг Лютор, и в её глазах появились слёзы. — Ты самый добрый и удивительный человек, которого я знаю, ты моя лучшая подруга, ты моя девушка и ты свет и любовь всей моей жизни. И я хочу, чтобы ты была ещё и моей невестой. Лена Киран Лютор, ты станешь моей женой? Лена закрыла рот рукой и закивала, не в силах сейчас произнести хоть слово. Из её глаз уже вовсю текли слёзы счастья. Она в самых смелых мечтах не могла себе такое представить, и сейчас казалось, что это просто сон. Но вот Кара стоит перед ней на одном колене и просит стать её женой. — Я согласна, — тихим шепотом пробормотала Лена, прекрасно зная, что Кара её услышит. В коробочке находился кулон с гербом дома Эл в форме буквы «S». Как узнала потом Лена, это была семейная реликвия, которая передавалась из поколения в поколение. И который Лютор больше не снимала с того самого вечера, когда Кара Зор-Эл сделала ей предложение, а она ответила согласием.***
— Милая, я дома, — на языке остался горький привкус от этого обращения. Лена вошла в квартиру, где она жила последние несколько месяцев. Это было либо кошмаром на яву, либо самой ужасной пыткой. — Привет, дорогая, — девушка вышла в коридор и потянулась, чтобы поцеловать брюнетку, но та в последний момент повернула голову, и розовые губы промахнулись и опустились на щеку генерального директора. Рохас, если что-то и заметила, то снова не подала виду. — Я ужин приготовила, ты будешь? — Андреа прислонилась к дверному косяку, наблюдая за тем, как девушка сбрасывает пальто и проходит вглубь квартиры. — Нет, я очень устала, пойду спать. Спокойной ночи… Не дожидаясь ответа, Лена закрыла дверь спальни, оставшись в полной темноте. Вскоре глаза привыкли, и она, быстро переодевшись, залезла в кровать. Она ненавидела себя. Ненавидела всю эту ситуацию, в которой оказалась. И ненавидела Лекса за то, что он снова пытается разрушить её жизнь.***
Несколько месяцев назад Лекс позвонил ей и сообщил, что он в курсе её отношений с Супергёрл. В груди Лены всё похолодело. Он должен был быть последним человеком, который об этом знает. Или вообще умереть, так и не будучи посвященным в эту тайну. В лучших традициях Лютор, он начал угрожать, что раскроет миру имя героини, если Лена не бросит её. Уже тогда она должна была послать его ко всем чертям, но она испугалась. Испугалась за будущее своей жены, о второй личности которой знали только самые близкие люди. Они перестали видеться на публике. Они больше не давали совместные интервью и не брали общие проекты. Для СМИ жизнь Лютор и Супер разошлась в разные концы земного шара, пусть они и продолжали жить в одной квартире и наслаждаться обществом друг друга, когда этого никто не видит. Но оказалось, что видит. Спустя месяц Лекс позвонил снова, и Лене стоило большой выдержки не выкинуть телефон в окно. — Лена, неужели ты действительно думаешь, что можешь меня одурачить? Ты забыла, что твой брат гениален? — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Лекс, — бесшумно Лена показала знак жене, чтобы она попросила Алекс отследить номер. — Не понимаешь? Ты думаешь, я настолько глуп? — на том конце провода послышался мерзкий смех. — Я знаю, что ты живешь в одной квартире с Супергёрл, Лена. И я знаю, что ты позоришь всю нашу семью этим фактом. В голосе брюнетки был лишь пробирающий до костей холод, когда она парировала: — Что тебе нужно от меня, Лекс? — То же самое, что и всегда: чтобы ты была на нашей стороне. А не на стороне этих криптонцев, — яд в голосе Лекса заставил мурашки пробежаться по спине Лены. — Я хочу, чтобы ты разорвала любые отношения с ней, чтобы ты больше не видела её, не разговаривала с ней и никак не взаимодействовала. Они наши враги, Лена, как ты не поймешь? Я с детства тебе об этом говорю. На заднем фоне послышались какие-то голоса и помехи, словно Лекс прикрыл динамик рукой, отдавая распоряжения. — Уходи от неё, Лена. В противном случае, весь мир узнает, что Кара Дэнверс — это Супергёрл. Звонок закончился так же быстро, как и начался. По грустному лицу блондинки, прижимающей телефон к уху, Лена поняла, что Алекс не удалось отследить звонок. Безысходность накрыла Лютор, и она с силой кинула телефон в стену. Устройство разлетелось на множество осколков.***
— Нет, я не согласна, — Кара ходила по квартире из стороны в сторону, едва ли находясь в диапазонах человеческой скорости. — Это худшая идея, которая могла прийти тебе в голову, Лена. — Но у нас нет выбора, — на тот момент ей казалось, что это лучшее решение. Как она ошибалась. — Ты действительно хочешь начать фальшивые отношения с другой девушкой, чтобы он поверил, что мы больше не женаты? — Нет, Кара, ты всегда будешь моей женой, — Лена обхватила лицо блондинки ладонями, заставляя остановиться, и нежно поцеловала. — Я не смогу тебя отпустить и забыть о тебе. Но если мы просто разъедемся, он не поверит. Он продолжит преследовать нас, пока у него не кончится терпение и он не разрушит нашу жизнь. — Но должен быть другой выход, — в голубых глазах впервые за долгое время стояли слёзы. Казалось, до этого их жизнь была похожа на сказку. Но каждой сказке приходит конец. — Милая, это ненадолго. Я буду якобы встречаться с другой, чтобы притупить бдительность Лекса, а Алекс его выследит. И тогда мы снова будем вместе, — Лена ещё раз поцеловала любимые губы. Кольцо на левом безымянном пальце сейчас камнем давило вниз, а кулон на шее прожигал кожу. Она не знала, как проживет это время без Кары, но была готова это сделать, чтобы они избавились от её брата раз и навсегда. Если бы она знала, чем это всё закончится, то нашла бы другое решение. — Я люблю тебя, — прошептала Кара, и от боли в её голосе сердце Лены разорвалось пополам. — Больше всего на свете… — И я тебя, дорогая, — Лена снова поцеловала девушку, не подозревая, что это будет последний раз, когда она целует свою жену. — Больше жизни.***
— Отпусти её, — сталь в голосе Лютор граничила с паникой и отчаянием. Пистолет в её руках предательски подрагивал, но не отклонялся от конечной цели — сердца её брата. Лекс зловеще усмехнулся, краем глаза поглядывая на экран. — И что ты сделаешь, Лена? Я же знаю, что ты не выстрелишь… На большом экране брюнетка видела, как Супергёрл окружили роботы Лекса. В каждый был встроен маленький кусочек криптонита, и этого было достаточно, чтобы ослабить героиню, но не полностью лишить сил. Это было шоу, которым Лекс наслаждался. — Зачем ты это делаешь? — в глазах Лены стояли слезы от беспомощности. — Я выполнила все твои условия! Я бросила её, я начала новые отношения с Андреа, я ушла из ДЭО. Я порвала любые связи с криптонцами… Что тебе ещё нужно от меня? Казалось, направленный на него пистолет ничуть не пугал мужчину. — Моя маленькая сестренка… Ты ещё столького не знаешь… Эти инопланетяне, криптонцы… Стоит только раз поддаться их магнетизму, и ты пропала. Никакой силы воли не хватит, чтобы держаться от них далеко всё время. Я горжусь тобой, что ты смогла уйти от неё, — на душе у Лютор стало противно, словно на неё вылили ведро помоев, а не похвалили. — Но рано или поздно ты вернешься к ней. Я хочу уберечь тебя от этой самой большой ошибки в твоей жизни. — Ты больной ублюдок, если решил, что можешь вершить правосудие, — Лена цедила яростные слова сквозь зубы, а рука с пистолетом обрела стальную твердость. — Если ты не смог построить своё счастье, это не значит, что нужно портить его другим. Я люблю Кару, и ты не сможешь это изменить. — Вот видишь, Лена, — Лекс снисходительно улыбнулся, словно разговаривал с маленьким ребенком, — ты уже попала под её чары. И только её смерть поможет тебе… Лекс не договорил, потому что раздался выстрел. Пуля попала мужчине в грудь, и он на секунду замер. А затем злобно рассмеялся, тратя на это свои последние вдохи. — Ты останешься ни с чем, совершенно одна, Лена. И только ты будешь в этом виновата… Прозвучал второй выстрел. На этот раз пуля оставила след прямо посередине лба её брата. Но до этого он успел нажать кнопку на пульте дистанционного управления, и роботы совершили последнюю атаку на Супергёрл. Атаку, которая оборвала жизнь героини Нэшнл-Сити.***
— Кара? — Лена осторожно вошла в почти пустое помещение. Гулкое эхо её высоких каблуков отражалось от стен, заставляя поежиться. В центре засветилась пластина, и появилась голограмма Супергёрл. В полном её облачении, в костюме и плаще, с как всегда сияющей улыбкой. — Кара… Снова проклятый ком встал поперек горла, а глаза застелила пелена слёз. Она так хотела броситься сейчас к Дэнверс, обнять её и просто почувствовать её тепло. Вдохнуть такой знакомый запах, чтобы он заполнил её лёгкие. Задохнуться в нем, но не отпускать. Но проведи она сейчас рукой по любимому лицу, Кара лишь подернется синеватым свечением, а пальцы Лютор пройдут сквозь неё. Она не знает, зачем пришла сюда. Но жить и не видеть Кару больше не было сил. — Ты лгунья, Супергёрл… — тихо пробормотала Лена. Девушка напротив сложила брови домиком, в точности как это делала Кара. — Почему ты так считаешь? — немного роботизированный голос, но такой родной и знакомый. Голос, под который Лена привыкла просыпаться и засыпать, но который больше не слышала вот уже который месяц. — Потому что ты обещала меня защищать… — Но я всегда буду тебя защищать, Лена Киран Лютор, — Кара так часто это говорила, что, казалось, её слова впитались в алгоритм. Но всё это было лишь самообманом, потому что голограмма больше не может ничего обещать. — Ты мертва, Кара! — слезы снова полились ручьем, а эхо её голоса отразилось от стен, приумножаясь. Она ещё не произносила это вслух. Только прокручивала в своей голове новую для неё реальность, но никому не говорила, что Кары больше нет. Какая ирония, что первой она об этом сказала её голограмме. — Ты обещала быть со мной! Ты говорила, что мы вместе встретим старость! — Лена кричала, впервые давая волю своим эмоциям, а не затыкая их подушкой в ночи. — Разве я похожа на старуху, Кара? А ты? Супергёрл жалобно на неё смотрела, как это делала Кара, когда Лена была чем-то расстроена и изливала ей душу. Так знакомо, но сейчас так паршиво. — Почему ты не остановила меня от этого дурацкого плана?! Почему мы просто не полетели в крепость одиночества, чтобы спрятаться там?! Почему ты позволила мне думать, что у меня всё под контролем, когда на самом деле это было не так?! У Лены была истерика, а Кара просто смотрела на неё, изредка подергиваясь синеватым свечением. Она не злилась на криптонку, нет. Она ненавидела себя. — Почему ты не осталась тогда в ДЭО? Почему ты полетела одна к этим роботам? — сорвавшийся голос Лютор перешел в надломленный шепот. — Почему ты бросила меня, Кара? — Я здесь. И я никуда не уйду, Лена… Всё это было просто бесполезно. Что могла ответить ей голограмма? Только то, что обычно говорила ей Кара. И какая разница, что теперь каждое слово разбивало ей сердце? Лютор быстро смахнула слезы тыльной стороной ладони, хотя глаза всё ещё оставались влажными, и сделала судорожный вдох. Ей нужно было возвращаться к работе. Даже если она больше не имела смысла. Лена постояла ещё несколько долгих минут, любуясь фигурой напротив. — Я люблю тебя, Кара. — И я люблю тебя, Лена, — Супергёрл улыбнулась так, как умела делать только она. — Я всегда буду защищать тебя… — Обещаешь? — слабая улыбка сквозь слёзы. Это был их ритуал, их фраза, которую они хранили в своих сердцах. А теперь Лена хранила за двоих. Голограмма слегка подернулась, когда Супергёрл улыбнулась с оттенком грусти: — Обещаю.