Время раслабиться

Почти весь день было пасмурно, но где-то час назад тучи наконец разошлись, и Джилл позвала Криса на пляж любоваться закатом. Правда, почему-то любовался им сейчас только Крис — глаза Джилл были закрыты, хотя именно она настаивала на том, чтобы торчать на холоде в ожидании наступления ночи. Крис в любом случае не возражал. Понимал, что Джилл стремилась сюда не для того, чтобы смотреть, как небо с закатом солнца выцветало из ярко-оранжевого в темно-красное. Ей просто хотелось посидеть с Крисом на свежем воздухе. Крис вообще был не очень уверен, как хорошо она теперь могла видеть. Когда они разговаривали, она склонялась к нему сильнее обычного и всегда держала одну руку на стене, мелкими шажками, будто на ощупь, перемещаясь по загородному дому, в котором они жили с позволения Квинта. Это должен был быть их заслуженный отпуск, время расслабиться после всех проблем с Вельтро и ФБК. Что-то страшное и серьезное заваривалось в Европе, но большие шишки из BSAA замалчивали детали. Может, не хотели поднимать лишний шум. Крис с неохотой признавал, что это было правильно. BSAA необходимо было положительное освещение в прессе, чтобы закрепить за собой позицию главной анти-биотеррористической организации. Отправлять двух лучших агентов, его и Джилл, по следу, который вполне мог оказаться ложным, было слишком рискованно. Но замалчивание все равно раздражало. Им даже не объяснили, почему их отлет обратно в штаты сдвинули на ближайшую дату. У Криса и Джилл вообще-то были свои планы — они хотели провести отпуск в Европе, как давно мечтали. Когда Крис нажал на Квинта, требуя ответов, то получил только еще больше туманных отговорок… и неожиданное предложение перенести их с Джилл отпуск из Европы на Тысячу Островов, где у его школьного друга был загородный дом. Крис сдался только после того, как Джилл одобрила новый план, решив, что лучше уж такой отпуск, чем никакого. Квин уверил их, что они могут пользоваться домом, сколько захотят — в не-сезон, что бы это ни значило, хозяин собственности укатывал домой. Им сильно повезло, что пляжный домик на отшибе от туристических точек оказался таким уединенным местом. — Волны шумят, птички поют, — сказала Джилл, облокотившись на него, — тишь да гладь. — Наверно, — ответил он отстраненно, слишком погруженный в свои мысли. Шум воды не напоминал ему ни о чем хорошем, а из всех птиц на пляже остались только крикливые чайки. Он обнял Джилл, привлекая ее ближе к себе. — Ты не замерзла? Она покачала головой. — Нет. А что? На ощупь ее кожа была холодной, влажной и клейкой, но к этому пора бы уже было привыкнуть. Он промолчал, так и глядя на горизонт, где цвет неба менялся с алого на фиолетовый. Первый день их отпуска выдался холодным, но ясным, и они просто гуляли по безлюдному пляжу. Хваленый загородный дом ничем особо не выделялся, кроме просторного крыльца, обращенного к воде, и для уединенного отдыха подходил идеально. Джилл даже сказала, что ей это больше нравится, чем их запланированный отпуск в Европе. Никакой тебе толкучки, очередей и погони за достопримечательностями. У Криса были сомнения на этот счет, и они только усилились, когда он понял, что такое «не-сезон». К вечеру небо затянуло тучами, а ночью полил дождь. Следующий день встретил их холодом и туманной серостью. Джилл плохо себя чувствовала, так что все планы пришлось временно отложить. Вечером Крис выбрался в город за продуктами — в их глухомань, как выяснилось, даже доставка не доезжала. Поужинав, они рано легли спать. Надеялись, что следующий день будет лучше. Начался он и правда неплохо — погода радовала солнцем, и Джилл уверяла Криса, что ей уже лучше, хотя встала она сильно позже обычного и была заметно бледна. Она настояла на том, чтобы поесть в постели, и сама приготовила им завтрак. Свою порцию в итоге только лениво поковыряла вилкой, так почти ничего и не съев. Вода оказалась слишком холодной для плавания, так что после завтрака они просто гуляли по пляжу и болтали ни о чем. Это было приятно и ново — провести день только вдвоем, бездельничая и ни о чем не волнуясь. Точнее, было бы, не переживай Крис так сильно за Джилл. На обратном пути она споткнулась и упала. Ничего не разбила, даже не поцарапалась, и рассмеялась, отшучиваясь, когда он помог ей подняться. Он тоже улыбнулся, потому что с ней никогда не мог иначе. Пока они дошли до дома, Джилл споткнулась и чуть не упала еще дважды. Несмотря на хорошую погоду, остаток дня они провели перед телевизором, строя планы на остаток отпуска, когда Джилл поправится и снова будет как огурчик. К вечеру ее взгляд стал остекленевшим и тусклым. Пот лил с нее градом, а дыхание сбивалось от малейшего усилия. Ей стало немного легче только после долгого душа. Симптомы не прошли, но, по крайней мере, она смогла заснуть. «Это просто простуда», — убеждала Джилл Криса, и он соглашался. Через пару дней пройдет. Не могло же такого быть, чтобы вакцина, которую Джилл приняла на «Королеве Зинобии», не подействовала. — Могло быть и хуже, — прервала Джилл затянувшееся молчание. — По крайней мере, нам не пришлось… Она потянулась к нему и неловко накрыла его руку своей более человеческой. Слишком длинные пальцы со слишком большим количеством фаланг неплотно обвились вокруг его ладони. Когда они наконец смирились с тем, что это была не «просто простуда», пришло время обсудить, что делать дальше. Они обещали себе быть осторожными. Договорились обратиться к BSAA и следовать их протоколу, если дела станут совсем плохи. На четвертый день отпуска на теле Джилл проступили сероватые пятна. За чисткой зубов утром она обнаружила, что у нее начали расти клыки. Крис застал ее у зеркала — она стояла, едва не прижимаясь к стеклу носом, и, оскалившись, рассматривала свои зубы. Ее рот стал шире, открывая взгляду клыки, которых при нормальных обстоятельствах не должно было быть видно. Да черт, при нормальных обстоятельствах их там и быть не должно было. Они не условились, что именно считать «совсем плохим», но по негласному соглашению этим должен был стать момент, когда Джилл начнет терять рассудок. Так что когда ее язык распух до такой степени, что ей стало сложно говорить, дела были не так уж и плохи, ведь мыслила она ясно. Пусть и не могла эти ясные мысли нормально озвучить. Все было не так уж и плохо и тогда, когда Крис, вернувшись с утренней пробежки, обнаружил, что Джилл так и лежит в кровати. Подняться сама она просто не смогла — ее ноги выгибались в обратную сторону, а отросшие когти беспомощно царапали пол, когда она пыталась встать прямо. Он помог ей, избегая смотреть на то, во что превращалась ее правая рука. Делал вид, будто не замечает, как удлинились ее пальцы, и что их стало шесть. Второй большой палец вырос на противоположенной стороне ладони от первого, более-менее симметрично. На следующий день эта симметрия нарушилась, потому что рука Джилл начала разделяться надвое, между четвертым и пятым пальцами, но это тоже было не так уж и плохо. День выдался дождливым, и пляж был совершенно безлюден, так что когда Джилл сказала, что хочет одеться и прогуляться, Крис не стал возражать. Уже через пару минут снаружи ее джинсы и рубашка промокли насквозь, но холод Джилл как будто был нипочем. Крис брел за ней, ежась от хлеставшего дождя и ветра, и внимательно осматривался по сторонам. Издалека, да еще в такой пасмурный, дождливый день Джилл должна была выглядеть нормально. Но если б им пришлось столкнуться нос к носу с кем-нибудь достаточно сумасшедшим, чтобы гулять по такой погоде, то избегать горькой правды, которую они до сих пор старательно игнорировали, больше не получилось бы. А ведь их дела все еще были не так уж и плохи. Джилл зашла в воду по пояс, и Крис не стал ее останавливать — стоять в воде ей было проще, чем на твердой земле. Сам он разулся и только помочил ноги в прибое. Вода была слишком холодной для плавания, но Джилл это не мешало. После прогулки Крис сразу пошел в душ, и Джилл забралась в кабинку следом за ним, не удосужившись даже раздеться. Стоять на скользком полу у нее не получалось, так что она с улыбкой повисла на Крисе, пока он старался не думать о том, что края ее растянутого в улыбке рта почти доставали до ушей, а зрачки всегда теперь оставались настолько расширенными, что глаза совсем лишились цвета. Левый начинала заволакивать молочно-белая пленка. — Может и не придется, — заторможено ответил Крис, надеясь, что в голос не просочилось то отвращение, которое он испытывал, глядя на Джилл. Она уже не стеснялась показывать клыки, когда улыбалась. А может, они отросли до такой степени, что у Джилл больше не получалось их прятать. Ее нормальные зубы оставались на месте — клыки росли позади них. Когда она улыбалась слишком широко, то казалось, что челюсть у нее должна просто отвалиться. За их последним совместным ужином так и случилось, после чего Джилл стала есть отдельно. Она сама на этом настояла. — Давай останемся здесь? — предложил Крис. — Уйдем в отставку, выкупим этот дом у друга Квинта. Или найдем другой похожий. — Можно попробовать, — ответила Джилл мечтательно. Она открыла глаза и уставилась вперед на черное небо над черной водой. В темноте Крис не мог видеть ее глаз, но знал, что левый был полностью серым, цвета оружейного металла, а зрачок в правом так и оставался неестественно расширенным. — Но… — Отставить волноваться. — Он нежно сжал ее в объятьях, пытаясь не обращать внимания на то, что Джилл будто бы двигалась внутри собственной кожи: ее мышцы отставали от костей, которые смещались и сжимались так, как не должны были. — Мы еще в отпуске. — Эту неделю, — согласилась она. Более мелкой из двух половин своей правой руки убрала прилипшие к лицу пряди волос. — А дальше? Этот вопрос висел в воздухе с тех самых пор, как стало ясно, что дела не станут «совсем уж плохи», и был тяжелее всех грозовых туч, бродивших над островом весь их отпуск. — Вернемся на работу, наверное. Узнаем наконец, что от нас так активно скрывали. — Как вариант, — кивнула Джилл. — Но до этого нам нужно кое с чем разобраться. Нельзя откладывать это на последний момент. Крис понимал, о чем она, но не знал, зачем им это обсуждать. На его взгляд, выяснять им было нечего, все было предельно ясно. Джилл была в порядке. Пусть не физически, но психологически она была в полном порядке, а это было самое главное. Она ни для кого не представляла опасности, пусть и стала Б.О.О. И да, они нарушили устав, не бросившись докладывать о первых же ее изменениях, но никому этим не навредили, потому что Джилл все время оставалась в своем уме и полностью владела собой. Ничто, ну просто ничегошеньки не указывало на то, что это могло измениться. Даже ее тело уже перестало мутировать, а Джилл так и осталась Джилл. — Ничего они с тобой не сделают, — сказал Крис и сам удивился уверенности в своем голосе. — Ты все еще… ты. Не полностью отдавая себе отчет в том, что делает, он поцеловал ее в щеку. — Это верно, — согласилась Джилл. Она снова улыбнулась слишком широко, и масса ее распухшего языка поперла через зазоры между зубами и клыками. Слова вырывались из нее с влажным шипением. Речь все еще давалась Джилл с трудом, но Крис научился ее понимать. — Я просто боюсь, что меня запрут в какой-нибудь лаборатории, и пиши пропало. К этому же все и идет, да? Если ты прав, и убивать меня не станут, то что еще им останется? Не дадут же мне просто разгуливать в таком виде. Ее язык вывалился изо рта, и Крис успел слишком хорошо все рассмотреть, прежде чем Джилл убрала обратно разбухший отросток: на его кончике тоже были клыки, колечком окружавшие еще один маленький рот. На секунду Крис задумался о том, как вообще ей удавалось говорить и откуда именно раздавался ее голос, и тут же пожалел об этом. Он успел заметить, как в такт словам раскрывалось и сжималось кольцо клыков на кончике ее языка… Усилием задвинув эти мысли подальше, Крис попытался повернуть разговор в более позитивное русло: — Они не будут держать тебя там вечно. Разработают лекарство, и все вернется в норму. Если бы он правда в это верил, то они бы здесь сейчас не сидели. Отчитались бы, как и положено, при первых же симптомах и вернулись домой, чтобы ученые начали работать над вакциной. Крис заговорил снова, попытавшись на этот раз выдать хотя бы чуть менее очевидную ложь: — А если лекарства нет, то тебя все равно отпустят, потому что ты не опасна, а если тебе не позволят больше работать на BSAA, то я уйду в отставку, и… — Стоп, стоп! — улыбнулась она. Не слишком широко, маленькой, человеческой улыбкой. — Остановимся на этом, мне нравится. Вместе уйдем в отставку, и дело с концом. Выйдем на пенсию, купим домик у пляжа… — Как захочешь, — улыбнулся он в ответ. — Не обязательно у пляжа, я просто подумал, что тебе тут нравится. Она рассмеялась: — Нет уж, надо у пляжа! — Окей, тогда как насчет Флориды? Там хотя бы тепло круглый год. Джилл встряхнулась и поднялась на ноги. Пока она потягивалась, вскинув руки над головой, Крис наблюдал, как двигались две половинки ее правой руки — пальцы сплелись в замок, удерживая обе части рядом. Потом большую часть, ту, пальцы на которой были длинными и когтистыми, Джилл протянула Крису, а ту, что поменьше, заложила за спину. Он принял ее ладонь и позволил поднять себя на ноги. С тех пор как изменения остановились, координация Джилл пришла в норму. На деревянном полу дома ноги у нее все еще разъезжались, но в остальном, к большому облегчению Криса, она держалась молодцом. Помогать ей перемещаться те пару дней было серьезным испытанием для них обоих — все время давил страх, что Джилл никогда больше не сможет ходить сама, и тогда дела точно станут совсем плохи. Этот страх уже миновал, но на смену ему пришел новый, ничем не лучше. Его Крис был намерен игнорировать до последнего. — Что теперь? — спросил он, приобняв ее, но опасаясь прижимать к себе слишком близко. Винил в этом то, как перекосило ее правую руку и хребет у левого плеча. Так думать было легче, чем признавать правду — ему все еще было стремно обжиматься с Б.О.О. Можно подумать, когда-то это могло измениться к лучшему. В отличие от Криса, Джилл по этому поводу как будто не волновалась совсем. Она боялась за их будущее, переживала из-за того, как он воспринимал ее изменения, но сама их не страшилась. Была в покое с тем, чем стала. Крис все хотел расспросить ее об этом, но никак не мог подобрать правильные слова. — А айда купаться голышом? — хохотнула она. В шутку, конечно. С начала их отпуска Джилл уже не один раз и плавала, и просто плескалась в воде, но всегда делала это в одежде. На ней так и оставались те джинсы и футболка, которые она натянула для прогулки под ливнем. Сперва она не хотела раздеваться, чтобы лишний раз не смотреть на свое меняющееся тело. Но к тому времени, как метаморфозы завершились, и Джилл смирилась с изменениями, ее перекрутило так, что раздеться уже просто не вышло бы: ее правая рука и нога теперь не пролезали в рукав и штанину, тут и там через ткань проросли хребты. К тому же, Крис подозревал, что Джилл просто нравилось оставаться в мокрой ткани — это помогало ей сохранять кожу влажной даже на суше. Оказалось, что насчет «голышом» Джилл все-таки не шутила. Она прихватила полы футболки и потянула ее через голову. Ткань, из-за слизи приклеившаяся к ее коже, отставала с трудом, но Джилл не сдавалась. Впервые за неделю Крис смог увидеть ее обнаженной. Как он и думал, из ее левого бока лезли… не то чтобы целые руки, скорее какие-то отростки. Обнимая Джилл, Крис не раз чувствовал, как они шевелились под ее футболкой. Небольшие и раздвоенные на манер клешней, они то расходились, то захлопывались обратно, укрывая ее левый бок цепью бронированных пластинок. Когда футболка зацепилась за хребты и застряла на ее правой руке, Джилл вздохнула: — Я сама не справлюсь. Осторожно, чтобы не касаться костяных шипов, Крис помог ей стянуть футболку. Та снова застряла в районе правого локтя, где рука Джилл разделялась надвое, и тогда Крис, не долго думая, просто порвал рукав. Было бы о чем жалеть. Со штанами разбираться было куда сложнее. Прочная джинса, отвердевшая от соленой воды, едва гнулась и никак не желала сползать с ощетинившихся хребтами бедер. Джилл и тут не сдалась. — У тебя нож с собой? Помогая себе карманным ножом, они не без труда, но все-таки избавились от джинсов. Хитиновые пластины, похожие на отростки на левом боку Джилл, спиралями оплетали ее ноги, на бедрах обвиваясь вокруг торчащих хребтов. — Твоя очередь, — поддразнила Джилл, стараясь улыбаться не слишком широко. Несмотря на холод, Крис разделся под ее пытливым взглядом и сложил вещи на большой плавник, на котором они сидели, наблюдая за закатом. Взяв Криса за руку обеими половинами своей правой руки, Джилл повела его к воде. Та была не теплее, чем в первый день их отпуска — пришлось крепко сжать зубы, чтобы они не стучали от холода. Неудивительно, что Джилл на ощупь постоянно была ледяной, раз столько времени проводила в такой воде. Но ее это, похоже, совсем не беспокоило. На глубине, где вода была Крису по грудь, Джилл нырнула с головой и медленно покружила вокруг него. Когда она вынырнула на поверхность, донельзя довольная наконец оказаться в своей стихии, то улыбнулась так широко, что язык выпал у нее изо рта и мазнул по груди. Грудь ее, как заметил Крис, когда Джилл прижалась к нему всем телом, осталась почти такой же, как раньше: упругой и мягкой. — Вот видишь, — прошипела Джилл, — все не так уж и плохо, когда привыкнешь. Держать ее в объятьях было странно и неприятно, и виной тому был не только холод, от которого немело все тело. Ее уплотнившаяся кожа на ощупь была как резина, мышцы под ней казались жидкими, но только до тех пор, пока Джилл не начинала двигаться — тогда они напрягались и выгибались под немыслимыми углами. Крис касался чего-то подобного раньше — на «Королеве Зенобии». В темноте он почти мог притвориться, что Джилл была в порядке. Ее глаза равномерно блестели, отражая угасающий свет, и за этим блеском невозможно было разобрать, что с ними не так. Ее рот растягивался в улыбке до самых ушей, но это можно было списать на неудачную игру света и тени. Если смотреть только на ее лицо и улыбку, то можно было игнорировать жуткое ощущение от ее нечеловеческих рук, обвивающих его плечи, забыть о том, каким странным было тело, которое он прижимал к себе. Джилл забросила ноги на его бедра, откинулась назад, позволяя его рукам удерживать себя над водой. Даже сквозь холодное онемение Крис чувствовал, как она терлась об него, выделяя слизь. Выражение лица ее стало сосредоточенным, брови нахмурились, прежде чем Джилл вдруг отлипла от него и, ни слова не говоря, ушла под воду. Чуть погодя три когтистых ладони коснулись его бедер, холодные губы и язык огладили член. Волосы Джилл светлыми лентами тянулись вверх, щекоча Крису живот. Она долго оставалась под водой — слишком долго для человека, но не слишком для Б.О.О. Когда она впервые ушла под воду так надолго, Крис испугался, что она утонула. Потом привык. Просто Джилл теперь так умела. Могла не дышать под водой. Он терпел ее прикосновения до тех пор, пока не начал трястись от холода и окоченел настолько, что перестал чувствовать руки и ноги. Он бережно, не касаясь хребтов, подхватил Джилл подмышки и поднял на поверхность. Она скуксилась; глаза ее блестели от слез. — Прости. Я пыталась. Думала, под водой ты меня не увидишь, так что… — Дело не в этом, не в тебе, — просипел он, стуча зубами. — Тут слишком холодно. — Ой, — проронила она тихо, не убежденная этим до конца. Крис предложил вернуться на берег, и Джилл последовала за ним — через пляж домой и прямо в душ. Крис не стал включать свет. Луна светила достаточно ярко, а в ванной они с Джилл справились на ощупь. Сперва они просто стояли под потоками теплой воды, пока Криса не перестала бить дрожь от холода. С закрытыми жалюзи темнота вокруг была такой же густой, как под его веками. Можно было и не открывать глаза — ничего от этого не изменилось бы. Джилл висела на нем, тоже постепенно отогреваясь под душем. Пока Крис касался ее осторожно и в нужных местах, все было нормально и не казалось неправильным. Согретая водой кожа ее груди была гладкой и скользкой. У поцелуев был прежний вкус с намеком на соль и что-то еще, что-то новое, непонятное, но не отталкивающее. На ее ляжках не было ни бугров, ни брони, только слизь, которую не смыть никаким душем. — Крис?.. — Отставить волноваться. Мы в отпуске. Двигаясь предельно осторожно, она оплела левой рукой его плечи, а правой уперлась в стену душевой кабинки. Та была достаточно узкой, чтобы Джилл могла опереться на нее и спиной, полностью повиснув на Крисе и избавив его от стука когтей, царапающих кафельный пол. В Джилл было тесно, как всегда поначалу, но благодаря слизи Крис проскользнул в нее целиком с первого же толчка. Судорожно вздыхая, она сжала его и сжалась вокруг него, готовясь к новому толчку и тем, что последовали за ним. Ее шипение потонуло в шуме воды. Джилл уткнулась лицом Крису в плечо; он чувствовал на коже ее дыхание, вырывавшееся в такт его движениям. — Ты такой теплый, — пробормотала она. Каждый слог тоже встраивался в ритм его толчков. Крис чувствовал разницу в температуре их тел — Джилл так и осталась прохладной, но это было даже приятно. Текстура ее кожи тоже скоро перестала казаться отталкивающей, пусть и оставалась странной. А ощущения от новых маленьких бугорков, против которых терся внутри Джилл его член, Крису откровенно нравились. Она выгнулась ему навстречу, прижалась сильнее, и он обнял ее обеими руками, отрывая от пола. Она ту же обвила его ногами, позволила держать себя на весу. Он почувствовал касание ее клыков к своей коже, когда она растянула рот в довольной улыбке. — Так, вот так, — прошипела она. — Так хорошо… Ее дыхание стало частым и резким. На каждом вдохе рот открывался все шире и шире. Язык, который Крис не хотел даже представлять, скользнул по его плечу, лизнул горло, зазмеился по спине… Джилл всегда любила кусаться. Однажды цапнула его так сильно, что прямо до крови, но Крис не обиделся, это даже стало их маленькой внутренней шуткой. Не обиделся он и теперь. Было почти не больно. Недостаточно больно, чтобы сбить его с ритма и тем более недостаточно, чтобы он остановился. Не сейчас, когда в ней было так мокро, и узко, и просто забыться. Притвориться, что они в полном порядке. И ничто, кроме них, сейчас не имеет значения. С Джилл капала слизь, приставала к нему, размазывалась, делая все, чего касалась, невозможно чувствительным, восприимчивым к малейшему спазму ее мышц. Крис был уже на грани — ему хватило бы всего пары толчков, когда Джилл укусила снова. На этот раз — так сильно, что он вскрикнул. Все еще недостаточно сильно, чтобы он смог остановиться. Он кончил, вжимая ее в стену. Она последовала за ним сразу после, извиваясь всем телом так, как людям было совсем не положено. Когда Джилл затихла, Крис осторожно отпустил ее с рук, и она сползла на пол бескостной массой. Он опустился рядом, и какое-то время они просто сидели под теплым душем, переводя дыхание. Когда горячая вода закончилась, Крис поднялся и смыл с себя слизь, сколько смог, надеясь, что она будет не сильно чесаться, когда высохнет. Он помог Джилл подняться, но она только пробубнила что-то сонно себе под нос и не сдвинулась с места. Вода из душа лилась уже совсем ледяная, так что Крис оставил Джилл и, наскоро обтеревшись полотенцем, ушел в спальню. Джилл присоединилась к нему позже. Она не потрудилась вытереться после душа и свернулась у Криса под боком мокрым холодным клубком. Каким-то чудом он все равно умудрился уснуть. На следующий день он проснулся поздно, без сил и с ломотой во всем теле. Наверняка из-за того, как долго хлюпался в ледяной воде прошлой ночью. А потом еще и спал из-за Джилл в мокрой и холодной постели. Просто простыл. Через пару дней пройдет. Джилл рядом не было — наверное, уже утопала на пляж. Крис решил, что это и к лучшему. Кровь на его ранах высохла за ночь, но приклеила его к простыням так основательно, что он удивился, как они не открылись, пока он отдирал себя от кровати. То ли он вчера не осознал, насколько сильно Джилл его покусала, то ли ее зубы оказались острее, чем он ожидал. Доковыляв до ванной, он принялся рассматривать причиненный ущерб. Его спина была раскрашена кровавыми розочками, оставленными явно тем маленьким ртом на конце языка Джилл. Тут и там между ними проходили глубокие порезы от ее когтей и выпиравших хребтов. Высохшая кровь шелушилась бурыми чешуйками. Когда Крис снял коросту с самого большого пореза, под ней обнаружился серый шрам. Крис только вздохнул. Под каждой счищенной кровавой коростой показывались только новые шрамы. Некоторые уже топорщились грубыми шипами. — Прости. Он так увлекся, что даже не заметил, как Джилл вернулась, пока она не подала голос. — Да брось ты. Это мелочи. Они оба знали, что это ложь. К вечеру простудная ломота в костях переросла в боль и жар. Джилл настояла, чтобы пойти на пляж. Короткий пуль до воды был пыткой. На каждом шагу Крис чувствовал, как выворачивались его суставы и рвались сухожилия. Холодная вода принесла облегчение. Боль притупилась, и, сидя на мелководье рядом с Джилл, Крис наконец смог расслабиться. — Что теперь делать? — спросила Джилл, понурившись и избегая смотреть на него. — Пока — ждем. — Он улыбнулся и обнял ее за плечи, притянул ближе к себе. — Планируем пенсию. Я тут подумал… Как тебе Флорида-кис? Там много маленьких островков, без проблем найдем самый уединенный вдали от других. Только для нас двоих. — Звучит чудесно, — вздохнула она, примостив голову на его плече. — Я бы с радостью. Но… — Отставить волноваться, — перебил он. — Мы все еще в отпуске. Целых три дня. Она взяла его за руку обеими половинками своей правой руки. Погрузившись в уютное молчание, они сидели и смотрели за тем, как приступал и отступал прилив и плыли по небу облака. Похоже, погода наконец сменилась к лучшему. Остаток их отпуска обещал быть ясным и солнечным. Крис бросил взгляд на их с Джилл переплетенные пальцы. Его ногти уже начинали темнеть, загибаясь на манер когтей. Трех оставшихся дней будет достаточно.