Где твоя голова?

            Идея. Что может быть заразительнее и опаснее идеи? Она порождает и убивает одновременно. Заставляет художника творить, вдохновляет его и губит тех, кто слишком одержим ей. Идея, как чума, захватывает мозг творца, заполняет все его мысли, перебирает внутренности, делает зависимым. Временами она выливается во что-то более приземленное, но оттого не менее духовное. Искусство как потребность, выражение своего внутреннего я, мироощущение и понимание существования, ощутимое для остальных отражение определенной идеи. Человек — лишь посредник между миром духовным и вещественным. Творец никогда не сможет избавить себя от бремени, которое несет, как просвещенный он всегда будет ознаменован светом в голове и мраком в сердце. Тебе никогда не выбраться из тьмы, она будет преследовать тебя до самого конца и даже после него. Проснись.             Уэйк нашел себя на диване под пледом рядом с горячо любимым детективом, который был слишком сильно увлечен передачей по телевизору. Сейчас, когда Алан был так погружен в свои мысли, очередная серия “Night springs” казалась интригующей. Нельзя сказать, что они хоть раз действительно внимательно смотрели ящик. Скорее это была небольшая формальность их вечеров, повод для того, чтобы вот так спокойно лежать вместе под пледом и обсуждать всякую бытовую ерунду. На коленях у писателя лежал его ноутбук, в нем Алан время от времени писал какие-то наработки для своих романов. Идеи Уэйку приходили в голову часто, а потому везде в доме лежали записные книжки с ручкой или карандашом, а заметки телефона пестрили странными и вырванными из контекста словами или фразами, иногда целыми отрывками рукописи.             Поначалу такие моменты творческого порыва напрягали Кейси, но спустя несколько месяцев он вполне себе привык. После чудесного возвращения Алан не мог прекратить работу над очередной рукописью. Идеи так и приходили в голову, заполняли сознание видениями. Страшные образы всплывали в голове, иногда, когда Уэйк закрывал глаза, казалось, что он все еще заперт в комнате писателя. Застрял. Он писал и не мог остановиться. Но стоило тряхнуть головой, и наваждение растворялось, оставляя после себя лишь привкус горечи. Вкус металла на губах. Писатель невольно коснулся пальцами рта, но не увидел на них крови. Показалось? Возможно, Алан слишком долго бездумно смотрел в горящий экран ноутбука, потому что, посмотрев на Кейси, он поймал его обеспокоенный взгляд.             — Все в порядке?... — детектив уселся на диване удобнее, чтобы лучше видеть лицо Уэйка, но, заметив на лице партнера непонимание, решил уточнить. — Ты просто давно ничего не печатаешь… и на вопрос не отвечаешь.             — Да, все хорошо. Просто задремал, наверное, — Алан посмотрел на обеспокоенного Кейси и расслабленно улыбнулся. — Расслабьтесь, детектив.             — Пойдем спать? — лицо агента ФБР приобрело крайне довольный, но немного сонный вид. В такие моменты Уэйк жалел, что никак не мог запечатлеть его. Расслабленное и умиротворенное лицо Алекса доводилось видеть далеко не каждому, а потому писатель считал себя одним из избранных, кому такая роскошь доступна. Наверное, впервые в жизни писателю было тяжело выразить все свои глубокие чувства к этому человеку словами. Рядом с Кейси Алан чувствовал спокойствие, защиту. Казалось, что вместе они могут победить любое зло, преодолеть любые трудности. Но что если сам детектив не защищен рядом с ним? Мимолетная мысль пролетела в голове, не оставив и следа. Уэйк слишком устал, чтобы задумываться о таком — сейчас хотелось сосредоточиться на моменте единения.             — Нееет. Давай еще посидим, — писатель устроился поудобнее с ноутбуком на коленях и вновь широко улыбнулся, когда светловолосая голова легла обратно ему на плечо. Действительно, нечего сейчас задумываться о неприятных вещах. Главное, что они вместе.             Этот вечер, как и многие другие, не выделялся ничем примечательным: спокойствие, тепло и уют. Ничего особенного. За окном давно стемнело, но, к счастью Алана, комната была достаточно ярко освещена торшером, что стоял рядом с диваном и экраном телевизора. Уэйк приобнял возлюбленного одной рукой и перевел взгляд на монитор ноутбука. На белом экране красовалась неестественно крупная надпись. Проснись.             В глазах потемнело. Мрак окутал Алана с головой: казалось, он заполняет собой легкие писателя, пробирается тонкой спицей сквозь внутренности, пронизывая их страхом. Как тягучая жидкость дорожкой тянется от кончика губ по подбородку вниз. Вкус металла на губах. Тело рефлекторно напряглось, а дыхание замерло на момент. Страх. Сковывающий и всепоглощающий, он нависал неподъемным грузом над Уэйком. Валун напряжения становился все больше с каждым торопливым вздохом писателя. Надо было успокоиться. Ему всегда удавалось так или иначе взять ситуацию под контроль, он и раньше выбирался из всякого рода дерьма, даже при самых плохих раскладах. Алан сделал глубокий вдох и медленный выдох, расправил плечи. Над головой писателя замигала лампа, ее холодный голубоватый свет осветил собой небольшое обшарпанное помещение, больше похожее на общественный туалет. Грязная молочно-белого цвета плитка обрамляла комнату. Прямо перед Уэйком оказалась раковина и большое зеркало. Алан внимательно посмотрел на свое отражение: на нем был элегантный костюм-тройка и белая рубашка. Двойник неестественно широко улыбнулся.             — Скрэтч… — сквозь зубы процедил писатель и изменился в лице. После стольких лет он совершенно не боялся своего темного близнеца, он был готов встретиться с ним лицом к лицу.             — Здравствуй, дорогой, — сущность продолжала довольно улыбаться. — А что так нерадостно? Сколько презрения сейчас на твоем красивом личике. А сколько ненависти в этих очаровательных глазах. А я меж тем не с пустыми руками пришел. У меня для тебя есть подарок, — Скрэтч особенно хищно улыбнулся и ушел за пределы видимости зеркала. На некоторое время Алан будто остался без отражения. Писатель оперся обеими руками на раковину и постарался вглядеться в зеркало, но все равно ничего не увидел. Двойник вскоре вернулся, но не один, с ним был еще человек в костюме и с тканевым мешком на голове. Руки бедняги были связаны за спиной, а на белой рубашке виднелись капли крови. Его били до этого, без сожалений и тени сомнения. Связанный хрипло промычал что-то непонятное, стараясь, возможно, позвать на помощь.             — Кто это? — Уэйк хотел сохранять спокойствие, но паника росла где-то в уголках сознания. Все это показуха. Скретч опасен, но сейчас Алану почему-то хотелось верить, что ему ничего не угрожает.             — А ты не узнаешь? Неужели от криков его голос так охрип, что ты уже определить своего возлюбленного не способен? Та-даааа! — с довольной ухмылкой протянул темный двойник и снял с пленника мешок. Под тканью скрывался Кейси. Его лицо было изувечено многочисленными ударами и несколькими порезами. Детектив устало, с ноткой надежды смотрел на писателя, практически теряя сознание от количества полученных травм.             — Оставь его! — голос Уэйка сорвался на крик. Его внутренности будто пронзило чем-то острым, а сердце замерло от страха.             — О нееет. Так игра будет слишком скучной. Ты ведь меня знаешь, я люблю ломать чужие игрушки, — Скрэтч обхватил двумя руками голову Кейси и одним легким движением с хрустом оторвал ее от тела. — Ооооопля! — радостно провозгласил двойник. Голубые глаза детектива закатились, а из уголка рта полилась струйка крови. Скрэтч очень бережно держал в руках оторванную голову Алекса.             — Нет! Что ты наделал?! — от протяжного крика голос писателя захрипел. Внутри что-то екнуло, будто его сердце вырвали с корнем, оставив лишь глубокую дыру в теле. Слезы неконтролируемо побежали из глаз.             — Что я наделал? Нет-нет-нет. Что ты наделал. Посмотри на свои руки, — темный двойник в очередной раз хищно улыбнулся. Алан опустил взгляд вниз: в его руках была оторванная голова Кейси, его милого. Писатель закричал от ужаса, его голос хрипел и срывался. — Мне даже не надо вмешиваться. Ты сам уничтожишь все, что тебе дорого. Я — это ты. Хочешь убрать меня? Тебе придется уничтожить себя.             — Исчезни! — Уэйк вложил все оставшиеся силы в свой последний крик, всю боль и отчаяние утраты. В глазах вновь потемнело, а в голове раздался знакомый голос. Проснись.             Писатель очнулся в холодном поту в новом месте: на этот раз он лежал на чем-то мягком. Гробовая тишина давила на барабанные перепонки. Первая догадка, моментально пришедшая в голову, оказалась верной. Вкус металла на губах. Алан был в своей кровати, дома, рядом с Кейси. Глаза все никак не привыкали к мраку комнаты. Уэйк постарался растолкать крепко спящего партнера, но в ответ услышал лишь мычание. Убирая руку от возлюбленного, мужчина случайно коснулся чего-то мокрого и вязкого. В панике, трясущимися руками писатель пытался нащупать выключатель прикроватной лампы, стараясь рассмотреть во тьме лежащего рядом Алекса. Наконец ледяные от страха пальцы достали до заветного кликера. Щелчок. Яркий теплый свет озарил собой всю комнату, заставив Алана потерять дар речи от ужаса происходящего. Все это время в кровати рядом с Уэйком лежало обезглавленное тело Кейси. Вся подушка и постельное белье были в густой почти черной крови. Конечности писателя окаменели, от страха он не мог пошевелиться, лишь судорожно моргать. Он должен прекратить это. Он должен устранить Скретча. Убрать главного героя. Выписать себя из истории.             — Ты, случаем, не меня ищешь? — раздался такой родной голос с другой стороны от Алана. Уэйк медленно повернулся в сторону прикроватной тумбочки, по его щекам градом катились слезы. На тумбе стояла потерянная голова детектива. Кейси неестественно широко улыбался, наблюдая за действиями писателя.             — Прошу… прекрати это… — жалостливо застонал Алан. Приложив все силы, он вскочил с кровати и оказался с другой ее стороны. Оторванная голова засмеялась во весь голос, из носа и рта стремительно текла кровь. Сердце писателя сжималось от боли и отчаяния. Чувство вины волнами накатывало на Алана, заставляя задыхаться. Это все его вина. Само зрелище хохочущей мертвой головы заставляло ужаснуться, но осознание, кому она принадлежит, пугало еще больше. Уэйк достал из тумбочки Алекса табельное и приложил ствол к голове. — Прости меня. Я люблю тебя…             Выстрел. Проснись.             Писатель подскочил на месте, яркий свет лампы моментально ослепил глаза. Вкус металла на губах. Он лежал в своей кровати, а рядом с ним сидел перепуганный возлюбленный, живой и здоровый. Растрепанный детектив уже не выглядел сонным, он был напуган не меньше партнера, но старался хоть как-то его успокоить.             — Голова! — сразу же выпалил Алан, хватая сидящего рядом за плечи. — Твоя голова! Где твоя голова?! — он кричал, задыхаясь от собственных эмоций.             — Моя голова на месте. У меня на плечах. Все хорошо, я цел. Это просто ночной кошмар, — его спокойный тон успокаивал. Уэйк тщательно ощупал и осмотрел шею возлюбленного. Голова действительно была на месте, целостность тела не была нарушена, пульс был немного учащенным, а в ясных глазах читалась тревога. — Подожди… У тебя тут кровь… ты во сне губу прокусил, — Кейси потянулся к ящику в прикроватной тумбочке, достал салфетку и бережно промокнул губы писателя. Алан внимательно наблюдал за всеми его действиями, ночной кошмар будто бы начал отпускать Уэйка.             — Это же правда был только сон? — голос Уэйка прозвучал достаточно хрипло и слишком жалостливо, почему-то именно сейчас хотелось крепко обнять возлюбленного и никогда не отпускать.             — Конечно сон. Давай, надо попытаться заснуть. Я буду рядом с тобой, — Алекс обнял своего писателя, и они легли обратно в кровать. Теплый свет заполнял собой комнату, создавая ощущение безопасности. В объятиях Кейси было тепло и спокойно, он медленно гладил Уэйка по голове, зарываясь пальцами в растрепанные кудри, перебирая их. Усталость и отсутствие нормального сна давали о себе знать. Алан постепенно начал дремать в руках партнера, уверенно оставляя все дурные мысли в стороне. — Все будет хорошо. Я здесь с тобой. Засыпай.             Идея. Что может быть заразительнее и опаснее идеи? Она порождает и убивает одновременно. Как чума, захватывает мозг, заполняет все мысли, перебирает внутренности. Одна мимолетная мысль, крохотная идея может на корню изменить положение дел. Что будет, если человек вдруг усомнится в реальности происходящего? Если он захочет вычеркнуть себя из своей же истории? Как отличить настоящее от поддельного? И стоит ли? Голова. Голова. Голова. Где твоя голова?

Проснись.