Растопи моё сердце, Чонгук.

Чонгук не ожидал так скоро встретиться с королем. И на самом деле не знал, как себя вести, некоторое время юноша молчал, делая вид, что очень увлечен расчесыванием гривы Фрейи, скармливает яблоко кобылице. Что он ответить может? «Я ненавижу твой дворец, поэтому торчу в единственном месте, где меня хоть кто-то любит»? Звучит довольно жалко. — Даже если со мной что-то случится, у тебя есть множество запасных вариантов, — не сдерживает себя от этих слов, это даже не колкость, а горькая правда. Нет незаменимых людей, найдется всегда тот, кто сделает лучше, будет удобнее. Тэхен видит чужой пустой взгляд, не понимает почему рядом с омегой практически нет стражников и почему в его тоне словно что-то надломилось. Разве не этого хотел сам кхал? Сломить, подавить и слепить что-то под стать себе, только вот Чонгук всегда был ему подстать, почему кхал не замечал этого раньше. Где тот огонек в чужих глазах? — Согласен, незаменимых нет, но мне бы не хотелось искать замену тебе. — честно отвечает Тэхен, наверное, его прямолинейность и стала причиной их споров и конфликтов, но кхал просто не умел по другому. — Он красивый, — тихо произносит, взбираясь на лошадь, которую вывел из стойла. Разрешения он уже давно не спрашивает, устраивает конные прогулки, когда вздумается. В том числе и вечером, просто королю об этом тактично не сообщали, не считая это чем-то важным. Тэхен взгляд к жеребцу возвращает, проверяя седло на нем, чтобы отправиться на прогулку. На замечание о красоте сталкивается с чужими глазами, своего непонимания не пытается даже скрыть. Видя чужой непонимающий взгляд, Чонгук хмыкает. — Я про Теона. Он похож на северянина, подстать тебе, чудесный мальчишка, — южанин зла на этого омегу не держал, признавал свое поражение. Тормунд не такой, как Донхен, не будет унижаться, спрашивая, чем он хуже. Вместо этого подстегивает Фрейю, чтобы та сорвалась с места и пробежала галопом. Это напомнило тот день, когда Чонгук впервые что-то почувствовал к своему супругу. Разница лишь в том, что сейчас пропасть между ними стала больше. — Подожди, цветок. — Все, что успевает сказать Тэхен, а после ловко на Хелля взбирается, пришпоривая того, чтобы он догнал Фрейю и отчего-то воспоминание, что столь радостным было для обоих, сейчас кхалу приносит только боль. Он идет на опережение, не боясь, что вороной конь устанет и они с Тэхеном преграждают Фрейе путь, вынуждая ее затормозить. — Слухами мой дворец полнится, но ты же не будешь верить всему, что говорят? — С легкой отдышкой говорит кхал, смотря на своего первого супруга. — Западные земли... Болтоны правители второй части западных земель. Если я женюсь на его сыне, то мы захватим запад абсолютно. — Словно отчитывается Тэхен, чего раньше не делал не перед кем, потому что его планы и стратегии касались только его самого, но почему с Чонгуком снова все выходит иначе? — Я не обязан признавать сыновей Теона, величать его кхалиси, цветок. Это просто выгодная сделка. Фрейя всегда была предательницей, могла бы даже сейчас дальше побежать, но стоит послушно, словно ей приказали. Сбежать не получится, может быть настало время тогда быть честным? Кто знает, когда теперь ещё появится возможность высказать все, что лежит на душе. — Мне отчитываться ты тоже не обязан, — хотя что-то в чужих словах и взгляде сейчас затрагивало чувства, приятно, что поехал следом, что решил рассказать лично. — Ты меня унижал с самого начала. Потом мне показалось, что мы стали понимать друг друга лучше, я доверил тебе свой первый поцелуй, ждал его повторения. А затем меня снова спустил с небес на землю, обозначив, что я обычный наложник. Я хотел разделить с тобой постель, но не хотел ее делить с тем напившимся животным, которое просто хочет трахаться, не важно с кем. Его не перебивают, теперь становилось легче, словно с каждым словом он отпускал то, что копилось. — Мне не важно, ради чего этот брак, Тэхен, я просто… — он так редко звал мужчину по имени. И оно ему очень нравится, звучит так нежно, словно не принадлежит самому кровожадному воину континента. Для того, чтобы продолжить то, что хотел сказать, приходится набираться смелости. Он ведет Фрейю ближе к Хеллю, останавливается напротив чужого лица, чтобы просто увидеть взгляд кхала, — я хочу быть особенным для тебя. Просто скажи мне, что я не как они все, можешь даже сладко солгать, но мне хочется занимать место в твоей душе, кхал. Потому что больше мне нигде места нет. Тэхен сидит на верном скакуне прямо, ждет, слушает и не перебивает свою южную диковинку, позволяя тому сказать все то, что у него наболело за время пребывания на севере. Он сам не понимает, когда все пошло под откос, что омега так прочно засел в его разуме, словно нашел там свой дом и совсем не собирался уходить. Когда каждый раз, когда кхал брал кого-то из наложников, в голове был образ омеги. Когда желание взять юношу, наплевав на его чувства, сменилось тем, что кхал хотел, чтобы Чонгук искренне наслаждался этой близостью. Стойко выслушивал все, что хочет сказать ему Чонгук, не перебивает, лишь в глаза смотрит, пытаясь в них уловить хотя бы намек на то, что образ воина так же чужую душу тревожит и не он один настолько много чувствует. — Южный цветок, — кхал шумно выдыхает, а после касается чужой руки, накрывая ее своей. — Ты особенный с самого первого твоего появления. Ты стал особенным для меня. Я не буду лгать, сначала мне просто хотелось поиграться с тобой, сломить тебя, чтобы ты стал мне подчиняться, но ты был не таким. — Тэхен не верит, что говорит все это сейчас вот так, но, возможно, единственное, что он может дать юноше - это честность и свое заледеневшее сердце. — Я всегда относился к тебе иначе, но я правда не понимаю, как тебе удалось появиться и изменить полностью мою прежнюю жизнь. Я мчался с войны не потому, что мне хотелось отпраздновать победу, я хотел скорее увидеть тебя. На поле боя я всегда смотрел на повязанный платок на запястье и вспоминал о тебе, ты стал моей силой, цветок. — Он прикрывает глаза лишь на мгновение, чтобы вновь ощутить аромат цветов. — Растопи мое ледяное сердце своим светом, Чонгук. Я не знаю способов, которыми южане покоряют своих избранников. Я не умею говорить красивыми словами, не буду заваливать тебя безделушками по поводу и без, все в чем я уверен точно — это моя обязанность защитить тебя, даже ценой своей жизни. Мне хочется сберечь тебя, если придется, даже от себя самого. Пойми меня, цветок. Ты всегда был особенным, как только вошел в мои покои. — Тэхен руку свою на чужую щеку укладывает, не тянет на себя, желая поцеловать, ничего. Просто касается нежной песочной кожи. С каждым словом кхал словно больше оттаивает сам, становясь не правителем севера, не убийцей, что сверг своим мечом тысячи воинов, а Тэхеном. Обычным альфой, который, кажется, встретил своего истинного.