Нам не дано предугадать

1 Может быть, Алву раздражала щенячья преданность, с которой смотрел на него юный Придд. Может, это неприятно напоминало ему о предательстве столь же юного Окделла. Захотелось показать наивному щенку, как опасно бывает верить старшим. А может, опьянила неожиданная свобода и некстати вспомнилось, что в Багерлее его бессовестно лишили не только вина, но и женщин. — Снимайте штаны, герцог. — Что? — щенок так обалдел, что забыл о своей обычной велеречивости. — Начинаю думать, что поторопился, присвоив вам чин полковника. Мне повторить? Снял-таки. Справился с первым потрясением и действовал четко и быстро. Офицер из него выйдет хороший. — Продолжайте. У полковника оказалась вполне ладная фигура. Со спины да пониже пояса вполне сошла бы за девичью. Алва — не изверг же он в самом деле, прихватил со стола оставшийся с завтрака кусок сливочного масла. В самый раз подошло. Гайифские развлечения были Придду в новинку, но он молчал как собственный родовой герб, только зубами поскрипывал. Или это скрипел стол под ним? Ужасно неудобная мебель в провинциальных трактирах. Много времени не потребовалось. Алва даже позволил себе протяжный выдох, когда тело вспомнило, для чего его предназначил Создатель. — Благодарю за услугу полковник, — светским тоном сказал Алва, приводя в порядок собственный костюм. Как ни странно, ему и впрямь полегчало. Жаль, он в свое время не додумался преподать такой урок Окделлу. Глядишь, поубавилось бы преданности Бледному Гиацинту. Придд молча щёлкнул каблуками Теперь он уже не напоминал дорвавшегося до ласки пса, а следовательно, раздражал куда менее. Алва счёл свою миссию выполненной. 2 Принимая приглашение Валентина, Арно никак не ожидал застать его пьяным до полного изумления. На похоронах и потом, когда все дружно пили за упокой души виконта Гирке, Валентин сидел с каменным лицом. Он произнес приличествующую случаю речь, голос ни разу не дрогнул. Но когда Арно зашел в комнату, Валентин сосредоточенно чокался с огромной бутылью касеры, в которой к этому моменту осталась едва ли половина. Бутыль отзывалась печальным звоном. Валентин вежливо кивнул ей, как собеседнику, и опрокинул в себя очередную стопку. Завязки его рубашки были распущены, несвежий воротничок успел измяться. На лицо свисала печальная прядка. Таким Арно видел Валентина Придда впервые за все годы знакомства. Ещё в Лаик его ставили в пример другим унарам, как образец аккуратности, да и в армии его мундир всегда идеально соответствовал уставу. Всегда, но не теперь. — Гирке был твоим другом? — понимающе спросил Арно, подсаживаясь к столу. Валентин поднял на него мутный взгляд и отчеканил: — У Приддов не бывает друзей, — удивительно, что язык у него почти не заплетался. «А я?» — хотел спросить Арно, но подумал что выяснять отношения не время и не место. — У Приддов не бывает друзей, — настойчиво повторил Валентин. — Придды всегда… ик! начеку. Чтобы никто… Ни одна… Не посмела… — Кто? — невозможно было представить, чтобы Валентин так напился из-за женщины. — Ни одна сволочь, — процедил он сквозь зубы, сжав стакан так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Ты же сейчас не о Гирке? Покойный виконт точно не заслужил подобного эпитета. Валентин мотнул головой так, что волосы хлестнули ему по лицу. — Он единственный, кто знал… Второй стакан был извлечен откуда-то из-под стола. Забулькала касера. — Пей, чтобы потом забыть. Честно взяв стакан, Арно, однако, едва пригубил, остальное удалось выплеснуть под стол. В комнате висел густой алкогольный дух, вылей хоть всю бутыль, никто не заметит разницы. — Слушаетесь старшего по званию, теньент Сэ? — Валентин криво усмехнулся. — Верно, вас учили… слушаться. Доверять, если угодно. Но мой отец говорил иначе: «Выбирай, кому верить. А лучше, не верь никому». Придды всегда… Джастину еще повезло! Он умер раньше, чем его предали. Тут Арно вроде бы начал понимать. — Вспоминаешь Багерлее? Усмешка стала еще кривее. — Что мог какой-то Манрик? Цепи, колодки — ерунда! Разве сравнится это с тем, когда ты сам… сам… — он уткнулся лбом в скрещённые руки и глухо всхлипнул, но тут же снова вскинул голову: — А его никто не посмел бы обвинить! Еще посмеялись бы: что же, вы, пол-ков-ник, — выговорил он по слогам, — не нашли в себе смелости отказаться? Но разве я посмел бы? Джастин писал, что доверил бы ему ни много ни мало свою жизнь! А я — всего лишь Придд. Приддатель, как говорил Окделл. В Олларии его считали дураком, но и он оказался умнее меня. Уж он бы нашел слова! А то и влепил бы наглецу пощёчину, зная что рискует лишиться звания, да хотя бы и самой жизни. Вот только я тогда безумно устал. Устал выбирать между плохим и худшим, спасая себя и тех, кто от меня зависел. Возвращая ему свободу, я надеялся, что он примет нашу службу, и тем избавит меня… И он принял. Принял, слышите, теньент Сэ? Кто же виноват, что я ожидал другого! — От кого? — спросил Арно, хотя уже догадался чье имя сейчас услышит. Валентин с ненавистью процедил: — Герцог Алва. История оказалась до того дикой, что кому другому Арно бы не поверил. Росио Алву он знал с детства, а уж сплетен наслушался столько, что хватило бы на целую библиотеку. Слухи бродили самые разные, в основном о соблазненных женщинах и девицах. Но даже враги ни разу не обвинили Первого маршала в том, что он отдал непристойный приказ младшему по званию. Да какой закатной тварью надо быть, чтобы сделать подобное с человеком, который освободил тебя из тюрьмы, рискуя собственной жизнью?! Глаза Валентина покраснели от непролитых слёз, но голос не дрогнул: — Больше всего меня поразило, что ты сразу попал в точку. Полковничью перевязь на меня надели отнюдь не по тем заслугам, которыми принято гордиться. Моя военная карьера началась с обмана, и обманул я самого себя. Генерал Ариго принял меня как героя! Нет, скорее, как несчастного мальчишку которому некуда было больше податься. Но правду знал только Гирке. А теперь он мёртв, и его место занял ты. Что скажешь? Валентин смотрел с вызовом, губы его были плотно сжаты. Он как будто ждал, что собеседник презрительно засмеется. А то и вовсе сбежит, как от чумного. В этот раз Арно взялся за бутыль сам и налил оба стакана до краёв. Теперь ему стало понятно желание Валентина надраться до беспамятства. — Герцог Алва мертв, — огненный ком обжег горло и прокатился по пищеводу. — И больше я никогда не пожалею о его смерти. 3 Старший-старший выражал недовольство. Тёмные брови сдвинулись к переносице, лоб прорезала вертикальная морщина. — Тебе следует больше уделять внимания собственным делами и пореже совать нос в чужие. Говорят, у «спрутов» ты только что не ночуешь. Доля истины в этом была. С тех пор, как герцог Алва осчастливил Западную армию своим возвращением с того света, Арно и впрямь старался не отходить от Валентина далеко. Хотя тот и уверял, что не нуждается в защите. — Полковник Придд — мой друг. — У Приддов друзей не бывает, — отмахнулся Лионель. Валентин говорил то же самое, но верить в эту чушь Арно не собирался. — Я достаточно взрослый, чтобы решать самому. Видеть ухмылку на лице Лионеля было неприятно. — Что-то заставляет меня в этом сомневаться. К примеру, с чего это ты вдруг начал смотреть волком на Рокэ? И тут тоже возразить было нечего. Можно худо-бедно прятать ненависть, но отвращение не скроешь, будь ты хоть четыре раза Рафиано. — Он что, тебе на меня жаловался? — Упомянул, как забавный казус, не более того. Дело в молодом Придде, я прав? Арно закусил губу, чтобы не выдать себя. Валентин не требовал клятв, но сам себе Арно пообещал, что скорее умрёт, чем выдаст его тайну. Лионель как будто не обратил внимания на испуганный взгляд и продолжал рассуждать, привычно упиваясь собственной прозорливостью: — Ревность в этом случае выглядит особенно глупой. Полковник поступает верно, стремясь проводить как можно больше времени в обществе того, кто может наставить его в военной науке. Алва — и Валентин?! Невозможно, все бы знали! — Твои попытки навязать полковнику свое мнение выходят за рамки приличий, — нудил Лионель. — Тебя это не касается! — Ты не девица, будь любезен не срываться в истерику. И, раз уж об этом зашла речь, попытайся достойно принять тот факт, что твой возлюбленный полковник уедет вместе с Рокэ в самое ближайшее время. — Он не мой возлюбленный! — рявкнул Арно. — Ты не понимаешь, чего требуешь. Отмени приказ! Как объяснить, ничего не объясняя? Валентин попался в ту же самую ловушку: он не мог не подчиниться приказу проэмперадора, это было бы равносильно дезертирству. Пока Арно судорожно подбирал слова, Лионель не спускал с него глаз. — Определённо, здесь не просто ревность. Что такого ты знаешь о Рокэ Алве, что до сих пор не известно мне? — Он на мгновение прищурился: — Ах да, Росио как-то упоминал о том, что при случае легко нашел замену даме. Впрочем, по его словам, замена оказалась не вполне равноценной. Арно задохнулся от ярости. — Да как он посмел?.. — Значит, речь шла о молодом Придде, — задумчиво продолжил Лионель, не обращая внимания на его возмущение. — Забавно. Мальчик, разумеется, возомнил себе невесть что и расстроился, когда обнаружил, что в его услугах больше не нуждаются. Вот почему я предпочитаю, чтобы адъютанты меня ненавидели. Это меньше утомляет. — Всё не так! — Однако в главном я угадал, — что тут можно найти смешного, во имя Создателя?! — Полковник нашёл не лучшего хранителя для своих тайн. Из тебя их вытянуть проще, чем дядюшке Рафиано сочинить очередную притчу. Получалось, Лионель просто высказал предположение, а Арно попался как последний дурак! — Хоть ты никому не рассказывай, — взмолился он. — Я не имею привычки сплетничать. К тому же, Рокэ вбил себе в голову, что непременно нужен на юге, таким образом, оба объекта твоего беспокойства вскоре окажутся далеко отсюда. — Отпусти меня с ними! — Ещё чего не хватало. Ты остаёшься при Ариго. Здесь от тебя будет больше пользы. Сэц-Алан! — Слушаю, мой маршал! Выскочил, как игрушка из табакерки: глаза горят, руки по швам. Неприязнь своих адъютантов Лионель явно преувеличивал. — Сопроводите теньента Сэ к генералу Ариго. Скажете я прошу немедленно проверить разъезды. Пусть выделит сопровождение. Возвращайтесь сюда не раньше, чем убедитесь, что означенный теньент покинул лагерь. Арно горько усмехнулся. Нарушать субординацию при посторонних «означенный теньент» не станет, а значит, спор закрыт. И можно не сомневаться, что Алва с Валентином уедут раньше, чем Арно вернётся в ставку. Только на улице до него дошло, что им не доведётся даже попрощаться. Можно было бы написать записку, но — к кошкам. Как это будет выглядеть? «Извини, я прошляпил всё, что мог»? 4 Досточтимый сударь… Арно отложил перо и задумался, к стыду своему обнаружив, что не помнит, как следует обращаться к регенту. Ваша светлость господин регент… Какая, к Леворукому, «светлость», они с Валентином были на «ты»! А теперь герцог Придд — регент Талига, кто бы мог представить такое еще год назад? Но в один прекрасный день офицеров Западной армии собрали на площади перед штабом и торжественно объявили, что война окончена. Королевская власть крепка, как никогда, и Его Величество Карл IV только что взошел на престол. Регентом при его особе назначен герцог Придд. Предыдущий регент, герцог Алва, отказался от своих обязанностей по причине слабости здоровья. Лагерь загудел, как пчелиный улей. Арно тут же написал Лионелю, но ждать ответа не хватило терпения. Строго говоря, он не дезертировал. Маршал Ариго подписал прошение об отпуске, не спрашивая о его цели. Бумагу эту Арно посчитал неважной и с собой не взял. Оказалось, зря. Его Светлости регенту Талига герцогу Придду. Настоящим письмом довожу до вашего сведения, что в двух хорнах от Олларии имело место возмутительное происшествие… Подумал и заменил «возмутительное» на «неприятное». Следуя по дороге из Барсины, я был остановлен патрулём, который возглавлял капитан Килеан. Он любезно сообщил мне своё имя и звание, однако этим его любезность и ограничилась. По его словам, несмотря на объявленный мир, дороги и тракты вокруг столицы всё ещё представляют опасность, и, поскольку я путешествую без подорожной, он вынужден меня арестовать, как возможного разбойника и мародёра. Сколько Арно себя помнил, имя Савиньяков открывало в Талиге все двери. Арно и в страшном сне не могло присниться, что его не узнают в лицо. Наоборот, всеобщее внимание раздражало, хотелось наконец выбраться из тени отца и старших братьев-маршалов. Мечты всегда сбываются назло — въедливый капитан Килиан встретился совершенно не ко времени. Арно попытался было обратить всё шутку, но по знаку капитана один из младших офицеров взял Кана под уздцы. Я не стал оказывать сопротивление, будучи уверен, что в столице это недоразумение сразу же разрешится. Однако меня препроводили в городскую тюрьму. Роль тюрьмы временно выполнял бывший особняк Ги Ариго. Багерлее сожгли бесноватые, на том месте, по утверждению коменданта, до сих пор торчали обгоревшие развалины. Здешний комендант полковник Перт чрезвычайно приветлив. Он уверял, что моя личность будет удостоверена в самые ближайшие дни. Однако, время идёт, и каждый раз я слышу одно и то же: новостей по моему делу нет. Других поводов для жалоб ему не давали. Никакой солёной воды или, там, гитар без струн. Перт не ленился самолично таскать узнику еду — здесь кормили трижды в день. Из вещей забрали только оружие и простое кольцо, которое Арно обычно носил на безымянном пальце. Даже расписку не поленились оставить. Дважды в день Арно дозволялось гулять и даже упражняться в фехтовании: полковник Перт принёс под мышкой две тренировочные рапиры с отпиленными наконечниками. Фехтовал он в лучшем случае сносно, но выбирать не приходилось. Других заключённых Арно не встречал, на вопросы о них получал исключительно уклончивые ответы. Зато Перт охотно делился столичными новостями. — А то сам бывший проэмперадор к нам наведывались. Граф Савиньяк, вы о нем, должно быть, слышали. — Разумеется, слышал, — возмутился Арно. — Мы же родные братья! — Что всенепременно будет доказано, — привычно подхватил Перт. — Граф получил аудиенцию у Его Величества и регента, после чего мирно отбыл обратно к северным рубежам. Маркиз Саллиган поведал мне под большим секретом, что этой встречи некоторые опасались. Якобы граф Савиньяк сам претендовал на титул регента и был весьма недоволен, что его обошли. Арно, не удержавшись, понимающе хмыкнул: — Ещё бы. Лионель так уверенно шёл к вершинам карьеры: капитан королевской охраны, маршал Северной армии, проэмперадор Севера и — снова всего лишь маршал. Ходил слух, что Северную и Западную армии объединят под его руководством, но нет. Западную отдали Жермону Ариго. — По словам маркиза, кое-кто был весьма разочарован, узнав, что граф Савиньяк и регент были друг с другом чрезвычайно любезны. Лионель мог бы расточать комплименты даже Леворукому, о Валентине нечего и говорить. Арно дорого бы дал, чтобы послушать их беседу. Пресловутый дядюшка Рафиано наверняка удавился бы от зависти. — Граф Савиньяк обо мне не справлялся? Эмиль на его месте перевернул бы всю Олларию. Перт развел руками: — Не имею чести знать, сударь. Желаете что-нибудь? — Сообщите обо мне регенту. — Всенепременно, как только выдастся такая возможность. Его Светлость нечасто радует нас посещениями. Этим неизменно заканчивался любой их разговор. Потому Арно и сел за это несчастное письмо. Извел несколько листов бумаги, хотя поначалу счел обращение к регенту ниже своего достоинства. Валентин я ни кошки не понимаю! Эту фразу Арно тщательно замазал, а потом взял чистый лист и в четвертый раз попытался переписать густо исчерканный текст набело. В окончательной редакции письмо заканчивалось пустыми вежливыми фразами: с надеждой на восстановление справедливости, остаюсь преданный вам и прочая, и прочая. Сургуча узнику не полагалось. Арно свернул лист в трубку и перевязал куском тесьмы, который накануне обнаружил в книге: кто-то из прежних хозяев использовал ее в качестве закладки. Перт явился с обедом, когда колокола пробили два пополудни: — Уж сегодня Тильда для нас расстаралась. Жаркое вышло — пальчики оближешь! Письмо он принял без возражения и пообещал передать при первой же оказии. Арно тут же захотелось забрать его назад и переписать еще раз: подумалось вдруг, что на официальный тон Валентин может и обидеться. Вскоре он снова остался в одиночестве, но теперь его окрыляла надежда. Все время представлялось лицо Валентина: героическая битва теньента Сэ с бюрократическими оборотами не могла не вызвать на его лице улыбку. Эта улыбка снилась Арно по ночам, он дождаться не мог, когда увидит ее снова. Он не знал одного: что, вернувшись к себе, полковник Перт развяжет ленту, на ходу пробежит глазами письмо и швырнет его в камин. 5 Сказывались несколько месяцев одиночества: Арно совершенно отвык от толпы. Само шуршание дамских платьев вызывало головную боль. От блеска драгоценностей рябило в глазах. В малом тронном зале Нового дворца собрался весь цвет столичного общества. Чёрно-белую форму Арно тщательно очистили от дорожной пыли, и всё равно он смотрелся чёрной галкой среди гайифских павлинов. Приказ об освобождении пришёл без какого-либо предупреждения. Уже знакомый капитан Килеан явился в сопровождении цирюльника и сообщил, что «господина Савиньяка» ждут на церемонии представления ко двору. Вопреки собственным ожиданиям, особой радости Арно не почувствовал. Собрался он по-военному быстро, цирюльник лишь слегка подрезал отросшие волосы. Здесь не было никого, знакомого по прежним мирным временам. Придворные не обращали на Арно ни малейшего внимания. Разве какая-нибудь матрона косилась на скромный теньентский мундир и брезгливо поджимала губы. Когда невнятный гул распадался на отдельные голоса, Арно с удивлением узнал, что в самом деле лишился титула. Теперь виконтом Сэ звался сын Эмиля, родившийся несколько дней назад. На приёме была его мать, графиня Лэкдеми. Эта смуглая уроженка Фельпа не показалась Арно особенно красивой, но в гордой посадке её головы, в покатости плеч было что-то, притягивающее взгляд. Арно взмолился Создателю, чтобы Эмиль нашелся рядом с женой, но увы. Маршал Юга ныне пребывал в Варасте и в столицу не собирался. Графиня же переехала в Олларию совсем недавно, будучи уже глубоко в тягости. Арно не рвался в первые ряды, а потому, когда герольды возвестили о приходе Его Величества, оказался притерт к дальней стене. Впрочем, место его вполне устраивало. Карл IV держался с поистине королевским достоинством. Чему удивляться, если вспомнить, кто был его учителем? Валентина Арно узнал сразу, несмотря на пышный придворный костюм: тот как будто перенёсся в тронный зал прямиком из Торки. Сердце глупо рвалось навстречу, но Арно не двинулся с места. Разочарование оказалось неожиданно сильным: всё это время он жил в уверенности, что Валентин встретится с ним лично. Но если подумать: с чего бы регенту оказывать такую честь простому теньенту? — Графиня Франческа Лэкдеми и Арно, виконт Сэ. Услышав своё имя, Арно невольно подался вперёд, но звали не его. Кормилица везла рядом с графиней люльку с младенцем. Его Величество заглянул внутрь — из-под маски торжественного величия на миг выглянул любопытный ребёнок. Валентин произнёс несколько вежливых фраз, предусмотренных этикетом, Франческа присела в протокольном реверансе. А герольд уже вызывал следующего счастливчика. В роду Савиньяков детям не редко давали имя «Арно», и всё равно подумалось: знают ли братья, что он ещё жив, или успели не только оплакать, но и снять траур? Арно собрался было представится графине Лэкдеми, но та уже растаяла в толпе на другом конце зала. — Господин теньент, — пожилой дворцовый слуга почтительно тронул его за рукав, — соблаговолите пройти со мной. Вас ожидают. За портьерой обнаружилась потайная дверь. На пороге Арно обернулся: Валентин от имени короля принимал очередные поклоны. Новый дворец строили не иначе как по образцу гальтарского лабиринта. Оставалось только поражаться, как слуга не путается в этих галереях, залах и анфиладах. Настолько многочисленных, что четыре смены власти не оставили в них сколько-нибудь заметного следа. После десятого поворота Арно всё же рискнул поинтересоваться, кто именно его ждёт, но слуга сделал вид, что глух на оба уха. Вторая потайная дверь привела их в кабинет, обитый светло-зелёным шелком. На столике между двух кресел стоял серебряный поднос с бутылкой Змеиной крови и двумя кубками. Слуга поклонился на прощание и скрылся. И тут взгляд Арно упал на каминную полку. Его шпага! Не веря своим глазам, он бросился вперёд и благоговейно коснулся ножен. Никаких сомнений, вот и знакомая царапина на гарде. Сколько же она его ждала! Рядом скромно блеснуло кольцо. Арно только начал надевать его на палец, как за спиной открылась дверь. Вблизи стало заметно, что время всё же оставило на лице Валентина свой след. Стала жестче линия рта, над бровью появился едва заметный шрам. Полевой армейский загар сошёл без следа, вернулась аристократическая бледность. Регенту следовало поклониться, перед полковником — или он уже генерал? — щёлкнуть каблуками. Но Арно застыл, как истукан, засмотревшись на светлую родинку на шее. Была ли она раньше? Валентин смотрел на него, не произнося ни слова, похоже, ему в кои-то веки изменило хвалёное красноречие. И Арно начал первым: — Сударь, — обратился он и с удовольствием заметил, что Валентин вздрогнул, — однажды я имел честь вызвать вас на дуэль. Вы ответили, что будете к моим услугам после окончания войны. Как вам известно, мир заключён, и теперь я напоминаю вам о долге. Напрасно он надеялся полюбоваться, как у Валентина отвисает челюсть. Тот уже справился с собой и уточнил с невозмутимым видом: — Прошу прощения, я запамятовал условия. Шпага или шпага и кинжал? — Только шпага. Своего кинжала у Арно не было, а привыкать к чужому не осталось времени. — Что ж, я к вашим услугам. Прошу за мной. В этот раз потребовалось всего два поворота, и они оказались в гулком фехтовальном зале. Стены украшали маски, рапиры и защитные нагрудники. Подготовка Арно не требовалась — только снять колет и швырнуть его на скамью. У Валентина костюм был посложнее, заняло немало времени разобраться со всеми крючками и лентами. Арно так и подмывало предложить помощь. Вид Валентина в одной рубашке напомнил об уроках Непарного Катершванца на берегу Хербсте и, несмотря на старание, Арно не сумел сдержать улыбку. — В позицию, сударь. — В позицию! Клинки скрестились с привычным звоном. Только сейчас Арно заметил, что у Валентина тонкая придворная шпага, в армии такие презрительно звали «зубочистками». Впрочем, для придуманного им плана такая подходила как нельзя лучше. — Ты читал мои письма? Непарный Катершванц строго-настрого запрещал болтать во время боя, но Катершванц остался в Торке. — Нет, — Валентин берёг дыхание. Защита — встречный удар. — Лжёшь! — Я велел сжигать их, — хитрый финт целил в запястье, Арно едва успел увернуться, — сразу. — Зачем? Выпад в ногу — отбит. — Чтобы не возникло соблазна. Отпустить тебя. Раньше времени. Об этом Арно догадался ещё в тронном зале, когда услышал про графиню Лэкдеми. — Я стал заложником? — Твоё кольцо и шпага. Вторая позиция перешла в третью, в точности как на уроках в Лаик. — Ли приехал, чтобы убедиться лично? — Да. Атака была стремительной. Не успей, Арно отскочить, руку бы прошило насквозь. — Глупо было рассчитывать на его родственные чувства. — Он привязан к тебе больше... чем готов показать. Как-то незаметно Арно оказался зажат в углу. Сделав обманное движение, он поднырнул под локоть Валентина и заставил того развернуться. — Что изменилось? — Роды прошли благополучно. Почему-то Арно было неприятно это слышать. Он был рад племяннику, но имя резало слух. — Новый виконт Сэ. Я больше не нужен? — Ты нужен всегда. Это стало последней каплей. Арно применил секретный приём Эмиля, и шпагу буквально выдернуло у Валентина из рук. Гарда жалобно зазвенела, подпрыгивая на плитах, а остриё клинка Арно уже касалось груди Валентина. — Ты убит. Сколько раз он воображал себе эту сцену, момент триумфа, но выдержать должную паузу не смог. Пальцы потянулись разгладить оставленную остриём дырку, убедиться что под ней нет даже царапины. Валентин накрыл ладонь Арно своей. Сердце его билось ровно и спокойно. — Свинство вот так поддаваться! — возмущённо заявил Арно. У него заполошно колотилось к груди, правда, больше от волнения, чем от усталости. — И в мыслях не было. Мне нравилась эта рубашка. Рубашка ему нравилась! Арно безжалостно скомкал тонкий шёлк, подтягивая Валентина ближе. — Вы окончательно заврались, господин регент. — Положение обязывает, — с серьёзным видом объяснил Валентин, хотя глаза его смеялись. — Ты привыкнешь. — Это предложение? — спросил Арно прямо ему в губы, и Валентин выдохнул: — Да. На следующее утро Арно проснулся на рассвете. Солнечный свет струился в щель между шторами, в розовом луче плясали пылинки. Арно натянул одеяло повыше и ткнулся лбом Валентину в скулу. Царапнулась щетина. — Ммм? — Ты уже придумал мне придворную должность? Прежде, чем ответить, Валентин повернулся к нему и поцеловал в губы. — Как насчет учителя фехтования при Его Величестве? Это место пока вакантно. — Ты был так уверен, что я останусь? Неужели Арно настолько предсказуем? — Уверенности у меня не было. Потому и пришлось тянуть время: чтобы оставить тебе выбор. — Как благородно с твоей стороны. И что на это сказал Эмиль? — Мне удалось убедить его, что главной целью является сохранение мира в государстве. Не к месту вспомнилось: — Франциск Первый тоже собирал заложников в столице. Помнишь, мэтр Шабли рассказывал? — Я чрезвычайно внимательно слушал уроки истории. Они лениво гладили друг друга, без особенных намерений — ночь и без того выдалась бурной. Но главный вопрос всё же не давал Арно покоя. Нет, не о любви, тут поведение Валентина исключало всякие сомнения. — Ты говорил, что устал принимать решения за других, а в итоге взвалил на плечи весь Талиг. Ответ последовал не сразу. — Кому-то всё равно пришлось бы. — Как я понимаю, Лионелю ты не доверяешь. Валентин откинулся на подушки и устремил взгляд в потолок. — Граф Савиньяк мог получить власть после смерти Сильвестра, но предпочёл оставить столицу Манрикам. Моей матери это решение стоило жизни. …а новоиспеченный герцог Придд оказался в Багерлее. Вряд ли Манрик лично приносил ему жаркое. — А что с Алвой? — этого тоже нельзя было не спросить. В разговоре с Лионелем Арно яростно отрицал обвинения в ревности, но как ещё было назвать это выворачивающее душу чувство? Само подозрение — что Валентину пришлось отдавать себя, пусть даже во имя мести — вызывало тошноту. — Твои мысли написаны у тебя на лице, — невзначай заметил Валентин. — Хочу заметить, я был лучшего мнения о твоих умственных способностях. — Иди ты к кошкам, — обиделся Арно. — Не могу не согласиться: обидно, когда тебя недооценивают. Послушай, мне не доставляло удовольствия сопровождать герцога Алву, однако наше взаимодействие ограничивалось беседами. Он верил, что проклят и приносит несчастье, оставалось лишь укрепить в нём эту уверенность. Несмотря на всё своё самодовольство, он оказался даже более доверчив, чем известный тебе господин Альдо. Также помогла сакотта, предложенная как средство от бессонницы. Он сам не заметил, как привык. А дальше мне оставалось только наблюдать. — Страшный ты человек. — Тебя это пугает? Арно посмотрел Валентину в глаза и поцеловал их — один, потом другой. Удержаться было невозможно. — Ни капли. Я в тебя так влюблен, что самому странно. Уж кто-кто, а Рокэ Алва точно заслужил всё, что тебе пришло бы в голову с ним сделать. — Определённо, — согласился Валентин без улыбки.