Час перед рассветом

Уильям смотрит в пасмурное небо и молчит. Его молчание всегда было самым яростным криком. После такого больше не кричат вовсе. — Лиам, пожалуйста, — Шерлок тянет его за руку сначала легонько, а после ощутимее, — нам нужно идти. Лиам переводит потухшие глаза на Холмса и ведёт плечом, что обыкновенно выражало вопрос. Шерлок вздыхает и позволяет себе на мгновение коснуться пальцами его запястья. Лиам все ещё перевязывал его во избежании инфекции. Он не отвечает, а Шерлок не может придумать в сотый раз хоть какую-то причину сделать что-нибудь. Они скрываются в штатах уже пол года, и Холмс никогда не думал, что каких-то пол года хватит, чтобы такой человек, как Уильям, сломался. Это была борьба. Неравная, несправедливая, кровавая и насмерть. Уильям не собирался всю жизнь топить в себе мысли о том, что ему не нравится жить в таком мире, что ему противная вся эта система. Шерлок был убежден: или Лиам сломает систему, или система сломает его. Он делал все, что мог для него, но очевидно было, что проблема его — это проблема всей его страны. Холмс заводит его в их новое пристанище, не слишком лучше первого. Уильям молча проходит к столу и хватает свою тетрадь с формулами и тригонометрией. Так выглядит человек, который цепляется над пропастью за последний куст, за последнюю веточку. — Скоро прибудет Альберт с твоим братом, — сказал Шерлок. Находиться в вечном молчании да ещё и со своими чувствами было невыносимо. Теперь Шерлок чувствовал себя не намного лучше. Может и правда ничего бы не было, если бы не его искра в сердце? Уильям бы разбился с того моста, но окончил бы дело всей жизни. А что делать теперь, совершенно непонятно. Альберт действительно скоро приедет в штаты, о чем он и писал в письме. Правда всего на несколько дней, и встретиться нужно будет в особенном месте. Альберт все ещё оставался при правительстве и не мог так просто отлучиться сразу, иначе их план пошел бы ко дну. Если не пошел уже. Холмс цыкает, сжимает в дрожащих пальцах сигарету, смотрит на Лиама и сжимает зубы. История их весьма трагична и неправильна. Возможно, они родились не в то время и не в том месте. В любой другой вселенной они могли бы стать лучшими друзьями. Шерлок чувствовал влечение к Уильяму, и тот тоже не слишком скрывал свой ответный интерес, но для Лиама цель была превыше всего. Он винил Холмса в своем спасении. Шерлок не мог этого вынести. Исправить тоже не мог. — Скажи мне, — дрожащим голосом наконец проронил Лиам. Незрячий глаз он скрыл под темной повязкой, а другим, все таким же алым, глядел через пыльное окошко в серое небо, — каковы шансы, что вскоре я буду пить в одиночестве и убиваться по тебе?.. Шерлок приоткрыл рот, но не смог ничего сказать. Уильям по-прежнему смотрел пустым взглядом в окно. Чужие руки ложатся на плечи ветхого пальто, и Лиам чувствует поцелуй в волосы. В первую их встречу на Ноатике Шерлок запомнил его волосы яркими и искрящимися на солнце, а глаза — ясными, полными решительности, жизни и знаний. Практически ничего не осталось от всего этого. Уильям дрожит, сжимает ладони и жмурится. Ему хочется оттолкнуть Шерлока, бросить, уйти навсегда и никогда его не вспоминать. Если бы не он, если бы не его чувства, Лиам был бы счастлив. Действительно счастлив. Но он не может сделать всего этого, потому что тоже что-то чувствует к нему. Потому что уравнение, где с правой стороны любовь к Холмсу, а с левой к Англии, никогда не будет решенным. И невозможно получить сразу две неизвестных в одной строке. Эта история не про любовь. Эта история о том, как любовь все разрушила. — Скажи мне... — ещё тише шепчет Лиам, пока Шерлок сжимает его холодную худую кисть, — если ли шансы, что алкоголь поможет мне выжить без тебя?.. Шерлоку больно, невыносимо, потому что он понимает, что натворил. Может быть, зная обо всем заранее, он бы не стал спасать Уильяма. — Лиам, — он опускается перед ним на колени на грязный деревянный пол и смотрит в глаза, — пожалуйста, потерпи ещё немного, скоро все будет в порядке. Он задыхается во сне, не может дышать, сжимает грубую ткань под собой, плачет и наконец просыпается. Долго ещё смотрит на спящего рядом Шерлока, а затем переводит глаза на стол, где лежало письмо Альберта и его тетрадь. Продержаться немного... Ради братьев, ради Англии... — Мне снился сон, — рассказал Уильям на утро, когда Шерлок заметил его бледный вид и остатки слез, смешавшихся с грязью, на щеках. Шерлок обнимает его в каждом переулке и при каждой возможности, и его уже не пугает перспектива быть сожженым на костре. Может быть, он заслужил. А вот на Уильяма рассчитывают слишком многие. Лиам плачет, бьёт его руками в грудь, но никогда не просит остановиться. И Лиам никогда не определится, что же для него дороже: Шерлок или судьба Англии. — Пожалуйста, тише, все в порядке, — шепчет Холмс ему на ухо, когда Уильям безжизненно падает ему на грудь из-за изможденности. — Хватит врать, — цедит он и пытается встать на дрожащие ноги, — не в порядке. Уильям никогда не думал, что ему придется пройти столько. Он действительно был готов на все, но когда думал, что уже конец, и осталось только поставить точку, история только началась по-настоящему... Он совсем ныне не знал, как играть в эти шахматы, где чёрные — он сам, а белые — единственный понимающий его в этом мире человек. — Что тебе приснилось? — спрашивает шёпотом Шерлок, когда Уильям просыпается от очередного кошмара в лихорадке и слезах. Сердце колотится, и дышать становится почти невыносимо. Холмс целует его в щеки и нос, а рукой забирается под изорванную рубашку. Уильям дрожит и теперь уже не может сдерживаться, и слезы градом падают на руки и одежду Шерлока. — Я видел сон, — вновь начал он. Холмс сжимает его, потому что впервые боится, что Уильям так и задохнётся от очередного кошмара, от своих слез и боли. Он никогда такого не испытывал по отношению к кому-то. — Я был в огне, — шепчет Лиам с трудом, и касания Шерлока немного помогают восстановить дыхание, — ты пристально смотрел на меня... А потом просто ушел. Холмс пугается, когда он совсем замолкает. Кладет безжизненное тело Лиама себе на колени и сам уже со слезами просит пожить хоть немного и плевать уже, ради него или ради Англии. Шерлок чувствует сиплое теплое дыхание в районе шеи и едва заметно улыбается сквозь слезы, пока сжимает его в объятиях. Он никогда не думал, что эмиграция способна сделать даже с самым сильным человеком такое... Или дело совсем не в ней?.. — Выпей, станет легче, — предлагает Шерлок и двигает к Лиаму стакан с каким-то мерзким спиртным. Уильям внимательно смотрит на него и все же решает выпить. Его действительно отпускает на пару часов, но потом все начинается по-новой. Шерлок сжимает пальцы до боли и отворачивается, потому что иначе поцелует его прямо в этом баре. Уильям лежит головой на столе напротив него с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. И что-то несёт про революцию. Шерлок незаметно для всех улыбается и держит его за руку под столом. В пристанище они целуются долго, страстно и думают в действительности о том, что это их последний день. И они могут однажды никогда не проснуться. Слишком много сделано, слишком много поставлено на доску. Уильяма сейчас желает прикончить каждый аристократ и каждый второй простолюдин, зависящий от этого аристократа и потерявший все с его смертью, но не получивший свободы. Как же простым людям объяснить цель и цену всего, что делается, если большинство даже писать не умеют?.. — Пожалуйста, осторожней, — шепчет Лиам, когда Шерлок с грохотом прижимает его к стене, и он шипит от боли. Даже в этой грязи, среди этого мерзкого общества Лиам все ещё остаётся интеллектуалом. В душе он такой же благородный вежливый и начитанный молодой человек. "Не растеряй" — сказал как-то ему Шерлок, когда открывал Уильяму его же чудные черты. Впрочем, Лиам тогда решил, что Холмс преувеличивает. Очевидно, что он был влюблен уже тогда, и конечно же приписывал Уильяму те подвиги, которых он никогда не совершал и фразы, который никогда не говорил. Холмс касается холодными руками обнаженной груди Уильяма, тот скрывается за отросшей челкой и что-то мычит. Шерлок улавливает нотки спиртного. Но он не пользуется шансом без согласия Лиама и выжидающе ждёт ответа от него. Уильяму хочется рыдать, потому что вероятность того, что он влюбится в человека, который бы мешал цели его жизни стремилась к нулю, но все равно произошла. И он не знает, что ему дороже — собственное счастье или Англия. Если бы первое, может, Лиам бы никогда и не вернулся в Англию больше. "В конце концов, он и так сделал достаточно", — думает Шерлок. — Ты можешь выбрать Англию, — шепнул ему Холмс на ухо, когда Уильям сумел сдержать ещё один стон вперемешку с плачем. Уильям никогда не имел связи с кем-то по искренней любви. Кто мог знать, что искренняя любовь настолько жестока?.. А все потому, что находится во власти судьбы. Уильям был математиком. Он никогда не верил в судьбу. — И я просто останусь в твоей памяти достойным соперником и хорошим другом, — понижает голос Шерлок и проводит по бледной в лунном свете щеке Лиама. Тот все ещё плачет. — Больно... — шепчет он какое-то время спустя, когда остаётся в одних брюках. Шерлок извиняется и убирает руку с раненного запястья, которое сжал слишком сильно в порыве страсти. В эту ночь Уильям понял, почему всегда отказывался от любви. А Шерлок понял, почему презирал чувства. Все это вело к проигрышу. Но каждый выбирает сам, что ему важнее — собственное счастье или миссия перед обществом. Холмс курит сигарету ближе к четырём утра, держит спящего Уильяма за руку и думает, что общество ему за все это даже спасибо не скажет. Шерлоку никогда до конца не понять ту искру и бурю, которые творились в груди Уильяма, когда он думал о родной стране. — Я не хочу утаскивать тебя с собой в могилу, — проговорил Уильям на утро. Шерлок не знал, значит ли эта фраза, что выбор сделан. Они вместе оказались совсем не на том поле, где могли полагаться на разум и цифры. И всё-таки дыхание перехватывает, и он сжимает руку Лиама почти до боли. Отворачивается. — Я люблю тебя, — шепчет Лиам и осторожно касается волос Шерлока, — одна твоя единственная жизнь будет для меня самой лучшей наградой за все те жизни, что я отнял. Холмс молчит и совсем не знает, что должен сейчас сделать. Наконец он смотрит на Уильяма своими темными синими глазами с искрой надежды. Тот улыбается. Впервые, наверное, за несколько месяцев. — А мне ничего не нужно, — говорит наконец Холмс, — ничего, кроме как знать, что ты будешь жив. Плевать на Англию, плевать решительно на все! Лиам все ещё улыбается, и Холмс пялит в него долгих пару минут. Наслаждается и боится знать, что решение уже принято. Только один ответ в математическом выражении может быть верным. И Шерлок наконец перестает делать вид, что не знал всего с самого начала. И иногда ему хотелось вырезать себе сердце и выбросить, чтобы оно больше никогда не болело... До приезда Альберта остаётся день. Лиам и Шерлок проводят этот последний день как последний во всей их жизни. "Это ненормально", — думает Холмс. Но пока что с реальностью спорить не слишком получается. Он знает, как Уильяму тяжело принять все случившееся. Лиам уверен, что в любой другой жизни у них всё было бы иначе... Они бредут под снегом в очередной бар. Лиам скрывает голову под черным плащом, но даже так Шерлок может видеть его дрожащие губы. Иногда он позволяет себе осторожно коснуться его обнажённой ледяной ладони. Из-под капюшона Уильяма выбивается выженная бледная прядь волос, и он даже не спешит ее поправлять. Шерлок выдыхает пар на ладони и ускоряет шаг. Слишком холодно. Ветер на мгновение срывает капюшон с головы Уильяма, тот недовольно цыкает и поспешно убирает волосы с глаз и надевает его обратно. Неподалеку проходившая женщина с маленькой дочерью вдруг остановилась, наклонилась к девочке и сказала: — Вот, Джаннет, этот человек погубил Англию. И указала на Лиама. Тот так и замер на месте, а взгляд словно осктекленел. Шерлок вовремя подбегает и старается как можно быстрее увести его в ближайший бар. Если только алкоголем можно решить все... Всю дорогу Уильям молчит, а на лице сверкают холодные слезы. — Я люблю тебя настолько, что готов сделать все, чтобы ты был счастлив, — шепчет Холмс в очередной подворотне, где успокаивает его, — Если ты будешь счастлив, когда наша страна будет процветать, тогда я готов приложить ради этого все усилия. Лиам всхлипывает у него над ухом, после отстраняется и смотрит безмолвными смиренными глазами на Шерлока. — Только пожалуйста, оставайся живым, — шепнул Холмс и сжал его за плечи. — Пойдем со мной, — шепчет Лиам на последнем издыхании и сжимает его за руку почти до хруста, — пожалуйста, идём вместе со мной... — Мы обязательно ещё встретимся в новом мире, — обещает Шерлок и нежно целует Уильяма в нос, — только береги себя, ладно? На следующий день приедет Альберт, а грядущая ночь будет для Лиама самой мучительной в жизни. И все, что было эти месяцы, показалось бы ему сном, если бы утром он не нашел на столе клочок бумаги. "Лиам, мы обязательно встретимся в новой стране, которую ты построишь. И непременно сыграем в шахматы. Держи сердце в тепле, а голову в холоде. И не забывай меня, пожалуйста. Шерлок Холмс." — Уильям? Уильям, ты плачешь? — вошедший Альберт в попыхах снимает цилиндр, бежит к нему, но Лиам успевает спрятать записку в рукав, обернуться и сказать с улыбкой, что он ждал его.