Ночные чаепития

Родион знает, что привязываться в этом чертовом месте плохо. Она знает, чем это закончилось в прошлый раз. Она считает себя достаточно отдаленной от других, а свои азарт и жажду заработать ни за что не назовет плохими чертами, наоборот, в Городе довольно много тех, кто позавидовал бы ее удаче. Но Родион не может не привязаться к этой небольшой группе людей, что ломают любые представления об этом мире и в то же время их подтверждают. Раскольникова никогда бы не подумала, что такое произойдет, но ей нравится. Все двенадцать человек - четырнадцать, если считать проводника и водителя, - ей приглянулись. В частности, ей понравились два самых милых мужчины в этом автобусе. Не то, чтобы другие были хуже, просто эти двое оказались особенными. Один из них - Грегор. Родион с легкостью ответит, почему. Он настоящий, живой, чувствующий. Замза пережил целую войну и, пусть и изменился, но сохранил себя. Его немного глуповатое чувство юмора, как он забавно улыбается, когда его что-то действительно радует. А еще у Грегора очень щекотная щетина и Родион любит об нее иногда потереться, смущая этим мужчину. Что ей тоже невероятно нравится - даже будучи физически сильным, он этим не хвастается налево и направо, позволяя себе быть более эмоциональным на фоне большинства других. Родион про себя замечает, что давно с ним не общалась, и делает небольшую пометку в голове почаще разговаривать с Грегором. Второй же... Не совсем мужчина, еще совсем молодой парень, даже если по меркам города и считается взрослым - Синклер. Родион не питает к нему той любви, что она чувствует по отношению к Грегору. Нет, это совершенно другой вид. Блондин для нее словно младший брат, который в себе не уверен и которому нужна поддержка со стороны. Он способный малый и пойдет далеко - это точно, но и так Синклер всё еще неопытен. Родион совсем недавно наблюдала, как ее птенчик общается с другим "крылатым" команды и набирался уверенности, чтобы что-то сказать, но так и не смог. Что-то в Родион тает при виде двух ее мальчиков. Когда все уже разошлись по комнатам, Раскольникова не могла нормально уснуть, да так и вышла в коридор, где, к своему удивлению, столкнулась с Синклером. - Оо~ Какие люди! Чего это мы не спим, Синклер? - Протянула женщина, направившись в сторону блондина. Тот в ответ пискнул, но убегать от нее не стал, за что его потрепали по голове. Парень лишь хихикнул, и это прозвучало так же неловко, каким был он сам, что Родион посчитала очень милым. - Мм? Я не слышу ответа? - Я просто... Не спится. По тону его голоса и мешкам под глазами Раскольникова поняла, что Синклер не врет. Хотя, полностью правду он тоже не раскрыл, но, вероятно, это будет разговор на другой день, и женщина уже догадывалась, о чем будет идти речь. Сейчас же это было неважно, и потому она предложила вместе выпить травяного чая, чтобы успокоиться и просто приятно провести время. Настроить свое сознание на какую-нибудь кухню оказалось проще, чем она думала, и вот оба уже стоят возле плиты и ждут, когда закипит чайник - старая модель, в городе железные уже давно не продаются, а найти такую - настоящая удача. Так еще и посуда фарфоровая... Родион точно заберет их с собой. За столом было очень тихо. Это не то неловкое молчание, когда не знаешь, о чем говорить, но все ожидают беседы, нет. То была приятная тишина, которая мягко обволакивает и в которой существование не обременяется лишними словами. Всё ломало лишь её собственное редкое похлюпывание чаем, пока она не заметила, что ее манеры вызывают улыбку на лице Синклера. - Что же вы, сударь, насмехаетесь над дамой? Не стыдно ль вам? - нарочито чопорно произнесла она, даже оттопырив мизинец. На это блондин захихикал и отставил чашку, чтобы не разлить чай, и вскоре оба смеялись во весь голос, пока не устали. Родион была рада видеть, что у парня поднялось настроение, да и чай явно помог - Синклер уже зевал и его глаза закрывались сами по себе. Она мягко забрала чашку из рук парня и сразу принялась мыть, не забыв и про свою. На протест же своего собеседника о том, что он и сам помоет, она даже внимания не обратила. Уже вне кухни, когда они расходились по комнатам, Эмиль - с одной единственной чашкой в руках, Родион - с чайником и с фарфоровой посудой, Раскольникова и сама захотела спать. - Спокойной ночи, Синклер, - улыбнулась она, и уже хотела войти в комнату, как ее остановили. - Эмиль. - Хм? - Ты... Ты можешь звать меня Эмиль. Парень на этом внезапно покраснел, будто он сказал глупость и теперь себя винит, пропищал "спокойной ночи", да скрылся у себя в комнате. Родион мягко улыбнулась, смотря на эту картину, и покачала головой, стоило двери закрыться. Эмиль. Она запомнит.